СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ. –
Направляю Вам протокол допроса от 9 ноября с<его> г<ода> участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации на Украине ЛОГИНОВА В.Ф.
ЛОГИНОВ показал, что в 1935 году ПЯТАКОВ передал ему (ЛОГИНОВУ) установку ТРОЦКОГО об использовании фашистских организаций, действующих в Советском Союзе, в интересах контрреволюционной работы троцкистов.
По директиве ПЯТАКОВА ЛОГИНОВ связался с агентом германской разведки – ВЕСЕЛИКОМ. Одновременно с этим германский разведчик ГЕТТЕ связался с техническим директором Ново-Макеевского коксохимического завода – КОЧЕТОВЫМ, участником троцкистской организации на Украине. –
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
15 ноября 1936 года.
№ 58629
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 255, Л. 117.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ЛОГИНОВА, Владимира Федоровича, от 9 ноября 1936 года.
Вопрос: Кто вам известен из иностранных специалистов, работавших в последние годы на заводах треста “Кокс”?
Ответ: До 1932-33 г.г. на заводах треста “Кокс” работало много иностранных специалистов, в большинстве своем это были немцы. В последние годы на заводах осталось всего несколько человек иностранных специалистов, из которых я лично хорошо знал ВЕСЕЛИКА.
Вопрос: Кто он такой?
Ответ: ВЕСЕЛИК по специальности техник, работал на Горловском коксохимическом заводе с начала его постройки, т.е. примерно с 1927 года.
Сам он уроженец Германии и прибыл в Горловку как представитель немецкой фирмы “Копперс”.
Вопрос: Когда вы лично познакомились с ВЕСЕЛИКОМ?
Ответ: ВЕСЕЛИКА я знал несколько лет, познакомившись с ним на общетехнических совещаниях при заводоуправлении. Ближе с ним я познакомился в 1935 году в Горловке.
Вопрос: Что вас побудило в 1935 году ближе познакомиться с ВЕСЕЛИКОМ?
Ответ: Это произошло на почве общности наших интересов.
Вопрос: Что это за интересы? Скажите об этом яснее.
Ответ: До того, как рассказать следствию о моей контрреволюционной связи с ВЕСЕЛИКОМ, я прошу разрешения подробно рассказать об обстоятельствах, приведших к моей связи с ВЕСЕЛИКОМ.
Вопрос: О чем вы хотите показать?
Ответ: Я хочу дать показания следствию о беседе, которую вели со мной в 1935 году ПЯТАКОВ, а вслед за ним и РАТАЙЧАК.
Вопрос: Разве эти беседы, которые вели с вами ПЯТАКОВ и РАТАЙЧАК, имеют отношение к вашей контрреволюционной связи с ВЕСЕЛИКОМ?
Ответ: Да, имеют прямое отношение к этому.
Вопрос: Изложите содержание этих бесед?
Ответ: В предыдущих протоколах допросов я уже показывал, что в 1935 году имел встречу и беседу с ПЯТАКОВЫМ у него в кабинете в Наркомтяжпроме по вопросам, касающимся нашей террористической подпольной деятельности. В конце этой беседы ПЯТАКОВ, обратившись ко мне, сказал: “А теперь, Володя, я должен поговорить с тобой по одному очень серьезному вопросу”.
Я спросил, что это за вопрос, и приготовился слушать. ПЯТАКОВ мне сказал следующее: “Начиная с 1931 года, т.е. с момента, когда начались вестись переговоры о создании блока с зиновьевцами, которые происходили согласно указаний ТРОЦКОГО, мы поставили на карту все – весь свой политический багаж, все свои жизни.
Террористический метод борьбы над руководителями ВКП(б) мы избрали своим основным оружием.
Все наши кадры, все члены нашей подпольной организации не только согласились с этим, но и глубоко осознали неизбежность этого метода борьбы.
Все это так, но одной только террористической борьбы недостаточно. Можно убрать СТАЛИНА, ВОРОШИЛОВА и еще других руководителей страны и партии, а все же в результате даже удачно осуществленного террористического акта – не прийти нам к победе.
СТАЛИН сумел воспитать и вырастить вокруг себя довольно широкую группу преданных ему людей, не только обладающих огромным политическим тактом, но и пользующихся уже огромным доверием широких трудящихся масс.
Наивно думать, что СЕРГО, КАГАНОВИЧ, МОЛОТОВ, ЕЖОВ, МИКОЯН и другие так легко отдадут нам в руки победу.
Сегодня совершенно очевидно, что одного только убийства руководителей страны недостаточно. Нужно всеми мерами дискредитировать в глазах партии сталинскую политику.
Пойми, Володя, что я излагаю тебе не только свою личную точку зрения и не только точку зрения всего нашего центра, но ТРОЦКИЙ только так сейчас ставит вопрос и только в этом случае считает возможной нашу победу”.
ПЯТАКОВ мне сообщил, что по этому вопросу вновь получена самая подробная директива от ТРОЦКОГО. Я спросил его: “Значит, ТРОЦКИЙ уже не впервые ставит об этом вопрос?” На это мне ПЯТАКОВ ответил: “Да, не впервые”.
“Да, ТРОЦКИЙ поставил вопрос, – заявил ПЯТАКОВ, – дискредитации политики партии несколько раньше и что, хотя в этом направлении уже развита работа, но он считает эти начинания явно недостаточными и поэтому вновь обратился к нам с подробными указаниями”.
Вопрос: В чем сущность этих указаний ТРОЦКОГО?
Ответ: Выслушав ПЯТАКОВА, я задал ему этот же вопрос. В ответ на это он, продолжая развивать прерванный мною разговор, сказал мне следующее: “Вся страна видит огромные успехи сталинской политики во всех областях: в области промышленности, в области сельского хозяйства, в области культуры, воспитания детей и т.д. Рост мощи Советского Союза создает для него весьма устойчивое положение и в области международных отношений. Все это чрезвычайно вредит нашей работе и осложняет возможность нашей победы. Нужно всеми путями подрывать мощь Советского Союза и срывать дальнейшее его укрепление. Других путей кроме применения системы широкого вредительства нет. Это нужно понять. Особенно ответственная задача в этом направлении работы возлагается на нас – работников тяжелой промышленности.
Вопрос: В этом только заключалась директива ТРОЦКОГО?
Ответ: Нет, не только в этом.
ПЯТАКОВ, продолжая со мной разговор, указал: “Вредить собственными силами в том широком развороте, как это сейчас нужно нам, – вряд ли возможно. В этой работе нужно опираться не только на свои собственные силы.
Одних наших сил для этого не хватит. Мы можем опираться в этой работе на беспартийные инженерные массы, не всегда вовлекая их в организацию, но привлекая их к вредительской деятельности. Удастся ли нам широко опереться на эти круги – это еще вопрос.
Дело в том, что разгром вредительских организаций, который был произведен в 1929-31 г.г., оставил глубокие следы среди инженеров. Молодые инженерные кадры, воспитанные уже при советской власти, вряд ли нам удастся достаточно быстро вырвать из-под влияния партии, в то же время мы не располагаем достаточно длительными сроками, история отводит нам очень короткий отрезок времени, нужно действовать быстро и решительно.
При этих условиях единственная возможность – опереться в нашей борьбе против нынешнего руководства ВКП(б) на заведомо враждебные нам классовые силы – и этой силой должны явиться фашистские организации капиталистических стран”.
“Я вижу, – продолжал ПЯТАКОВ, – что ты уже начинаешь теряться. Усвой себе, что вопрос идет не о нашем растворении в капиталистической среде, а только об использовании фашистских организаций, которые предлагают нам свои услуги. Всякие сантименты нужно отбросить. Проливать слезы о потере своей невинности сейчас нам поздно, об этом нужно было думать раньше, когда мы начинали борьбу. Сейчас стоит вопрос так – или мы победим, или мы будем раздавлены и физически истреблены и уничтожены. Наш актив это начинает уже не только понимать, но и практически действовать в этом направлении.
Германия, Англия имеют у нас в стране свои разветвленные организации. ТРОЦКИЙ договорился о совместной связи с ними и совместно согласованных действиях”.
Вопрос: Вы возражали ПЯТАКОВУ или согласились с его установками?
Ответ: Выслушав ПЯТАКОВА, я спросил его – не получится ли в данном случае так, как получилось в Киеве после Октябрьской революции, когда победой воспользовалась Центральная рада.
Вопрос: Что вам на это ответил ПЯТАКОВ?
Ответ: ПЯТАКОВ заявил, что данная аналогия вряд ли уместна в этом случае – Центральная рада в Октябрьские дни имела известную поддержку на Украине среди населения, одурманенного душком национализма. Центральная рада располагала в то время и вооруженной силой, которую она не ввела, правда, в действие, а, воспользовавшись усталостью частей Красной гвардии после борьбы, заняла опорные пункты Киева. Фашистские же организации не встретят широкой поддержки в стране, они не располагают той достаточной вооруженной силой внутри страны, способной противопоставить нам потом в борьбе. Нужно признать, что все они хорошо сколочены, хорошо организованы, имеют хорошие связи, хорошее осведомление, и все это они ставят на службу нам.
Всем этим мы должны воспользоваться, но вряд ли с военной точки зрения эти несколько тысяч человек представят для нас какую-либо серьезную опасность в случае нашей победы. Вопрос, поставленный тобою, – сказал ПЯТАКОВ, – правильнее было бы рассматривать под совершенно иным углом зрения.
Я исключаю совершенно возможность какого-либо вооруженного столкновения между нами и капиталистическими странами. Совершенно естественно, что помогающие нам в нашей борьбе против существующего правительства капиталистические страны делают это исходя не только из ненависти к большевистскому строю, для нас ясно, что особенной любви они к нам не питают. С нашей стороны необходимы определенные уступки этим странам. Эти уступки должны выразиться в определенной покровительственной системе с нашей стороны, в случае победы, к этим странам. Мы уже гарантировали им от имени будущего правительства целый ряд выгодных для них экономических предложений, какие дадут им возможность определенных капиталовложений, а также ряд привилегий по линии нашего экспорта и импорта”.
Вопрос: Какие конкретно указания дал вам ПЯТАКОВ в связи с этими установками?
Ответ: Дело в том, что аргументы ПЯТАКОВА меня убедили. Я понял, что этот новый поворот в нашей борьбе логически вытекает из всего хода истории нашей борьбы против ВКП(б). Я сказал об этом ПЯТАКОВУ. Тогда он еще раз подчеркнул, что в нашей борьбе все средства хороши.
Затем ПЯТАКОВ мне рассказал, что ТРОЦКИЙ через ряд своих сторонников поддерживает тесную связь с Гестапо и с английской, разведкой и вместе с ними согласовывает все основные мероприятия по вредительской деятельности внутри Союза.
ПЯТАКОВ заявил, что нам, работникам промышленности, необходимо опереться в своей вредительской работе на иностранных специалистов, которые в значительной части своей являются сторонниками фашизма. “Через ТРОЦКОГО, – сказал ПЯТАКОВ, – мы получаем данные об основных агентах английской и немецкой разведок, ведущих работу по отдельным отраслям промышленности, том числе и по линии коксохимии”.
Я спросил ПЯТАКОВА, как я могу получить сведения об этом лице, на это он мне ответил, что данные я смогу получить от РАТАЙЧАКА Станислава Антоновича, который в курсе этого дела.
Перед моим уходом ПЯТАКОВ спросил меня – много ли на заводах треста “Кокс” осталось иностранных специалистов. Я ответил ПЯТАКОВУ, что раньше на заводах работало много немцев, а теперь осталось всего 2-3 человека.
ПЯТАКОВ предложил мне зайти к РАТАЙЧАКУ с тем, чтобы от него я получил конкретные и практические указания в этой части нашей работы.
Вопрос: Вы зашли к РАТАЙЧАКУ?
Ответ: На следующий день после беседы с ПЯТАКОВЫМ я зашел к РАТАЙЧАКУ в его кабинет в Наркомтяжпроме.
Вопрос: О чем вы с ним беседовали?
Ответ: Я коротко передал РАТАЙЧАКУ содержание разговора с ПЯТАКОВЫМ, рассказав ему также, как первоначальная постановка ПЯТАКОВЫМ этого вопроса, смутила меня. Я сказал ему, что ПЯТАКОВ меня прислал для того, чтобы через него (РАТАЙЧАКА) установить связь с представителем иностранной разведки, работающим по коксохимии.
РАТАЙЧАК сказал мне, что по линии Главхимпрома он уже проделал эту работу и связал некоторых руководителей подпольных организаций на химических заводах с агентами иностранных разведок.
РАТАЙЧАК предложил мне связаться с работающими на Горловском коксохимическом заводе техником ВЕСЕЛИКОМ.
Вопрос: Что вам РАТАЙЧАК сообщил о ВЕСЕЛИКЕ?
Ответ: РАТАЙЧАК мне сказал, что ВЕСЕЛИК является агентом не только фирмы “Копперс”, но и работает в немецкой разведке. В своих руках по этой линии он концентрирует работу по некоторым коксохимическим заводам.
Вопрос: Обговаривал ли с вами РАТАЙЧАК техническую сторону вашей встречи с ВЕСЕЛИКОМ [1]?
Ответ: Нет. Этого РАТАЙЧАК мне не говорил, он заявил мне тогда, что ВЕСЕЛИК будет обо мне предупрежден, и я с ним могу говорить откровенно. Поэтому связаться с ним должен не раньше, чем через месяц после нашей беседы.
После этого РАТАЙЧАК мне назвал фамилию одного немецкого инженера, работающего в системе Коксохиммонтажа на Енакиевском построечном управлении. Я спросил – в связи с чем его интересует этот инженер. РАТАЙЧАК ответил мне, что с этим инженером предполагалось связать ЯНОВСКОГО, управляющего трестом “Коксохиммонтаж”. Я ответил, что этого инженера я не знаю.
Вопрос: Как фамилия этого инженера?
Ответ: Я этого не помню.
Вопрос: Связались ли вы согласно указаний РАТАЙЧАКА с ВЕСЕЛИКОМ?
Ответ: Да, в конце лета 1935 года я связался с ВЕСЕЛИКОМ.
Вопрос: При каких обстоятельствах?
Ответ: Я приехал в Горловку и, будучи на коксохимическом заводе, встретился с ВЕСЕЛИКОМ. Вскоре мы уединились и зашли в кабинет начальника коксовых печей.
Когда мы остались вдвоем, я спросил ВЕСЕЛИКА, знает ли он обо мне. ВЕСЕЛИК улыбнулся и ответил, что ему все известно, и мы можем говорить откровенно.
Вопрос: Вы владеете немецким языком?
Ответ: Нет, не владею.
Вопрос: Как вы “могли вести переговоры с ВЕСЕЛИКОМ, не имея переводчика?
Ответ: ВЕСЕЛИК сам неплохо владеет русским языком, и он хорошо меня понимал.
Вопрос: Не интересовались ли вы, каким образом и кем был предупрежден ВЕСЕЛИК о том, что вы с ним свяжетесь?
Ответ: Да, этот вопрос меня интересовал.
Вопрос: Что же вы выяснили?
Ответ: Установил я следующее:
За несколько месяцев до моей беседы с ВЕСЕЛИКОМ в Горловку приезжал представитель фирмы “Копперс” инженер ГЕТТЕ для того, чтобы проконсультировать на коксохимическом заводе обнаруженное явление по выкрашиванию подового кирпича на коксовых печах, имевшего место на Горловском и Макеевском коксохимическом заводах.
ВЕСЕЛИК мне сообщил, что ГЕТТЕ – известный фашист, и приезд его в Союз был связан со специальным поручением от Гестапо. От ГЕТТЕ он и узнал о том, что он (ВЕСЕЛИК) должен будет связаться с представителем вредительской подпольной организации, существующей в стране.
Вопрос: От кого ГЕТТЕ подучил данные о вас?
Ответ: Этого я не знаю.
Вопрос: С кем кроме ВЕСЕЛИКА ГЕТТЕ связывался в Донбассе?
Ответ: ВЕСЕЛИК мне сообщил, что ГЕТТЕ установил также связь с КОЧЕТОВЫМ – техническим директором Ново-Макеевского коксохимического завода. ГЕТТЕ знал КОЧЕТОВА Ивана Ивановича по прежней работе в Горловском коксохимическом заводе, когда он приезжал сюда в предыдущие годы.
КОЧЕТОВ несколько лет до этого, кажется, в конце 1930 или в 1931 г. был осужден к расстрелу с заменой к 10 годам заключения за участие во вредительской организации. ВЕСЕЛИК мне сообщил, что ГЕТТЕ вместе с КОЧЕТОВЫМ приезжали к нему на квартиру в Горловку, где у них происходили беседы.
Вопрос: Какая к.-р. работа проводилась ВЕСЕЛИКОМ на Горловском коксохимическом заводе?
Ответ: ВЕСЕЛИК мне рассказал, что на Горловском заводе им создана диверсионная группа, в которую он вовлек несколько рабочих и монтеров коксовых печей. Фамилии этих лиц, хотя мне ВЕСЕЛИК и сообщил, но я их забыл.
Вопрос: О чем вы информировали ВЕСЕЛИКА?
Ответ: Когда я был предупрежден ВЕСЕЛИКОМ о том, что могу с ним говорить откровенно, я ему сообщил, что в нашей стране существует большое недовольство нынешним правительством и его политикой, в связи с этим в стране создана большая подпольная троцкистская организация, куда входят кроме троцкистов и зиновьевцев и наши лучшие инженера. Организация поставила своей целью свержение существующего правительства, и она приняла террор как метод борьбы против влиятельных руководителей партии, а также и вредительство в промышленности для подрыва мощи советского хозяйства и дискредитации политики, какую проводит ВКП(б).
Я сказал ВЕСЕЛИКУ, что он как представитель фашистской Германии должен помочь нам в этой вредительской работе и в поддержании связи с заграницей.
ВЕСЕЛИК мне сообщил, что он уже получил от ГЕТТЕ указания в этом направлении, и будут нам в этом помогать.
Вопрос: После этого вы связывались с ВЕСЕЛИКОМ?
Ответ: Через день или два после первой беседы я опять встретился с ВЕСЕЛИКОМ там же, в кабинете начальника коксовых печей Горловского завода.
При этой встрече я предупредил ВЕСЕЛИКА, что ему угрожает опасность, его должны арестовать, и поэтому ему необходимо через свое посольство добиться срочного разрешения на выезд в Германию.
Вопрос: Откуда вам стало известно о том, что ВЕСЕЛИК должен быть подвергнут аресту?
Ответ: После первой беседы с ВЕСЕЛИКОМ меня вызвал к себе начальник Горловского Горотдела НКВД ВЕЙС, который мне рассказал, что на коксохимическом заводе раскрыта диверсионная вредительская группа, руководимая ВЕСЕЛИКОМ. ВЕЙС ознакомил меня с материалами дела и спросил моего согласия как управляющего треста на арест ВЕСЕЛИКА.
Видя, что фашистская группа и работа ВЕСЕЛИКА провалилась, мне ничего не оставалось делать, дабы не навлечь на себя подозрений, как согласиться с ВЕЙСОМ, одновременно с этим все же я заявил ему, что к этому аресту необходимо подойти осторожно, собрать еще материалы и договориться с Наркоминделом. ВЕЙС со мной согласился.
На следующий день или через день я и сообщил ВЕСЕЛИКУ о том, что ему угрожает арест.
Вопрос: Где сейчас ВЕСЕЛИК?
Ответ: Мне известно, что через некоторое время после моей встречи с ним он болел сыпным тифом, а потом куда-то исчез. Возможно, что уехал в Германию.
Вопрос: А вы после этого его еще видели?
Ответ: Нет, больше у меня встреч с ВЕСЕЛИКОМ не было.
Вопрос: Кто из участников троцкистской организации на Украине был еще посвящен в изложенные вами выше установки ПЯТАКОВА?
Ответ: С установками ПЯТАКОВА были знакомы: ГОЛУБЕНКО, ШАЕВ, МУСУЛЬБАС и ЯНОВСКИЙ. Кроме этого, установку о совместной работе с фашистами получил непосредственно из Москвы участник троцкистской организаций ШЛЕЙФЕР. Об этом он мне лично рассказал вскоре после моего возвращения из Москвы в Харьков в 1935 году.
Вопрос: Кто передал ГОЛУБЕНКО, МУСУЛЬБАСУ, ШАЕВУ и ЯНОВСКОМУ установки ПЯТАКОВА о необходимости совместной работы троцкистской организации с фашистской разведкой и фашистскими организациями в стране?
Ответ: ЯНОВСКОМУ лично я рассказал об этом в том же 1935 году. Он мне тогда ответил, что это эму уже известно от РАТАЙЧАКА; ГОЛУБЕНКО, МУСУЛЬБАС и ШАЕВ были об этом мною проинформированы в 1935 году.
ГОЛУБЕНКО я об этом сообщил, когда он приезжал в Харьков и был у меня на квартире. МУСУЛЬБАС это знал также от меня во время одного из разговоров у него на квартире, а ШАЕВУ я сообщил об этом во время моего приезда в Сталино в конце 1935 года.
Вопрос: Как восприняли вашу информацию ГОЛУБЕНКО, МУСУЛЬБАС и ШАЕВ?
Ответ: Мою информацию они восприняли как директиву троцкистского центра для своей контрреволюционной работы.
Вопрос: Что они в этой части выполнили?
Ответ: Это мне неизвестно.
Протокол мною прочитан, записан с моих слов верно.
ДОПРОСИЛИ:
Врид. НАЧ. СПО УГБ НКВД УССР
КАПИТАН ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: РАХЛИС.
НАЧ. 5 ОТД. СПО УГБ НКВД УССР
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: БОРИСОВ.
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 255, Л. 118-132.
[1] В тексте ошибочно – “Веселовым”.
