СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ
Направляю Вам протокол допроса участницы контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации КАСПАРОВОЙ В.Д. от 5 ноября 1936 года.
Заслуживают внимания показания КАСПАРОВОЙ о контрреволюционной террористической работе Х.Г. РАКОВСКОГО.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
9 ноября 1936 г.
№ 58529
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 253, Л. 13.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
КАСПАРОВОЙ, Варсеники Джавадовны,
от 5-го ноября 1936 г.
Вопрос: На всем протяжении следствия Вы упорно отрицали, что Вам были известны директивы ТРОЦКОГО о переходе к террористическим методам борьбы с руководством ВКП(б).
Намерены ли вы сейчас дать следствию правдивые показания по этому вопросу?
Ответ: Да, я хочу показать следствию всю правду. Признаю, что террористические директивы ТРОЦКОГО мне действительно были известны.
Вопрос: От кого вам стали известны эти директивы ТРОЦКОГО?
Ответ: О том, что ТРОЦКИЙ считает необходимым в борьбе с руководством ВКП(б) перейти к террору, мне сообщил СМИРНОВ И.Н.
Вопрос: Когда вам сообщил об этом СМИРНОВ?
Ответ: Я уже показывала о том, что СМИРНОВ И.Н. в 1931 году, вернувшись из Берлина, проинформировал меня о своей встрече в Берлине с Л. СЕДОВЫМ. СМИРНОВ мне тогда сообщил не только том, что он<и> с СЕДОВЫМ обменялись информацией о состоянии троцкистских организаций. СМИРНОВ тогда же поставил меня в известность и о том, что через СЕДОВА получил директиву ТРОЦКОГО перейти к террору в борьбе с руководством партии.
Вопрос: Как вы отнеслись к этой директивна?
Ответ: Я отнеслась к террористической директиве ТРОЦКОГО отрицательно.
Вопрос: Это неправда. Ведь вы являлись активным и наиболее непримиримым участником троцкистской организации. Верно это?
Ответ: Это верно, но тем не менее к директиве ТРОЦКОГО о терроре я отнеслась отрицательно. Несмотря на все доводы, приводившиеся И.Н. СМИРНОВЫМ в защиту этой директивы, – я осталась при своем мнении, именно потому, что я не была согласна с этой директивой, я никому об этом своем разговоре со СМИРНОВЫМ не рассказывала – ни сыну своему Георгию КАСПАРОВУ, ни кому-либо из других троцкистов.
Вопрос: Кто-нибудь кроме СМИРНОВА вам сообщал о террористических директивах ТРОЦКОГО?
Ответ: Нет, никто больше со мной на эту тему разговоров не вел.
Вопрос: О состоявшемся блоке троцкистских и зиновьевских организаций вам было известно?
Ответ: Да, <о> том, что создан троцкистско-зиновьевский блок, мне <было> известно.
Вопрос: Когда и от кого?
Ответ: Сведения о блоке привез в Саратов троцкист ЮДКИС в октябре 1932 года.
Вопрос: Кто такой ЮДКИС и что именно он вам сообщил о блоке?
Ответ: Мне известно, что ЮДКИС по окончании срока своей ссылки в Енисейске перешел на нелегальное положение. Приехав в Саратов, он остановился на квартире Ксении ДЖИКАЕВОЙ, знающей его по Енисейской ссылке. Он сообщил Ксении ДЖИКАЕВОЙ, что в Москве создан объединенный троцкистско-зиновьевский блок, и что по поручению центра этого блока он объезжает города СССР с информацией и специальными поручениями.
Вопрос: С какими поручениями ЮДКИС приезжал в Саратов?
Ответ: В Саратов ЮДКИС приезжал для встречи со мной. Он сообщил Ксении ДЖИКАЕВОЙ, что он едет из Москвы и привез мне от центра троцкистско-зиновьевской организации шифрованное письмо. Я по конспиративным соображениям отказалась от встречи с ЮДКИСОМ, так как у нас уже были сведения из Курска, что после приезда в Курск ЮДКИСА все участники троцкистской группы были там арестованы. Я поставила в известность ЮДКИСА, что отказываюсь с ним встретиться, и просила его передать мне все поручения и документы через ДЖИКАЕВУ. ЮДКИС от передачи документов ДЖИКАЕВОЙ отказался и, не ознакомив ее с содержанием письма, уехал дальше – сначала в Астрахань к троцкисту КРОЛЮ, а затем в Барнаул к РАКОВСКОМУ.
Вопрос: О том, что троцкистско-зиновьевский блок создан на террористической основе, вам было известно?
Ответ: Да, мне было известно и это.
Вопрос: О террористическом характере блока вам сообщил тоже ЮДКИС?
Ответ: Нет, о том, что блок троцкистских и зиновьевских организаций имеет в своей основе совместное признание террористических методов борьбы с руководством ВКП(б), мне стало известно от X.Г. РАКОВСКОГО.
Вопрос: Когда и каким образом вам сообщил об этом РАКОВСКИЙ?
Ответ: Об этом РАКОВСКИЙ мне сообщил шифрованным письмом в Саратов в начале 1933 года, незадолго до моего ареста.
Вопрос: Сообщите подробнее содержание этого письма РАКОВСКОГО?
Ответ: Я не могу передать точно содержания письма Х.Г. РАКОВСКОГО, но помню, что в этом письме в очень кратких выражениях Х.Г. РАКОВСКИЙ сообщал мне, что основой блока является совместная террористическая деятельность троцкистов и зиновьевцев против руководства ВКП(б) и, видимо, зная от И.Н. СМИРНОВА о моем отрицательном отношении к террористическим методам борьбы, убеждал меня в том, что это единственный путь борьбы, что другого пути к смене руководства ВКП(б) и, следовательно, к изменению режима в стране – нет. Письмо заканчивалось сообщением состава центра блока (ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ, СМИРНОВ, МРАЧКОВСКИЙ) и просьбой писать ему.
Вопрос: Где находится это письмо?
Ответ: Я его уничтожила тотчас же по прочтении.
Вопрос: Это письмо было написано лично РАКОВСКИМ?
Ответ: Да, оно было написано рукою Христиана Георгиевича РАКОВСКОГО. Я переписывалась с ним довольно интенсивно, и его почерк мне достаточно хорошо известен.
Вопрос: Вы показали, что полученное вами письмо было зашифровано. Что это было за шифр?
Ответ: Принцип, по которому было зашифровано это письмо, заключается в следующем: буквы текста сообщения, которое нужно изложить в письме, предварительно выписываются в обратном порядке, затем пишется обыкновенное, ничего не значащее, письмо, но с таким расчетом, что после каждого знака препинания пишется слово, начинающееся на нужную автору букву из выписанного в обратном порядке текста сообщения. Письмо X.Г. РАКОВСКОГО было написано именно таким способом.
Вопрос: Откуда вам известен этот шифр?
Ответ: Мне его дал ТРОЦКИЙ в 1928 году перед моим отъездом в ссылку.
Вопрос: Каким путем вы получили это письмо РАКОВСКОГО?
Ответ: Я получила его по почте.
Вопрос: Откуда письмо было отправлено?
Ответ: Из Барнаула.
Вопрос: По какому адресу Вы его получили?
Ответ: Я получила его по своему Саратовскому адресу: Михайловская улица, дом № 14.
Вопрос: Вы ответили РАКОВСКОМУ на это его письмо?
Ответ: Нет, я ему не ответила, так как вскоре была арестована.
Вопрос: Что вам известно о деятельности РАКОВСКОГО в троцкистско-зиновьевской террористической организации?
Ответ: Мне известно, что РАКОВСКИЙ во весь период своего пребывания в ссылке занимал резко-враждебные позиции по отношению к ВКП(б) и ее руководству.
Письма и директивы, исходившие от РАКОВСКОГО в довольно большом количестве, отличались своей непримиримостью к линии партии, ориентировали троцкистов на отрицание диктатуры пролетариата в СССР, давали прямую установку на образование второй партии и привели, как я показала выше, к директивам о переходе к террору в борьбе с руководством партии.
РАКОВСКИЙ всеми нами рассматривался как “наместник” ТРОЦКОГО в СССР, и так как нам было известно о связи РАКОВСКОГО с ТРОЦКИМ, осуществлявшейся через И.Н. СМИРНОВА, то все установки, исходившие от него, мы принимали как директивы ТРОЦКОГО.
Конкретная к.-р. деятельность РАКОВСКОГО выражалась в очень интенсивной шифрованной переписке, которую он вел с ссылками и изоляторами. С Саратовской троцкистской организацией РАКОВСКИЙ эту переписку вел главным образом через Ольгу СМИРНОВУ. Документы направлялись им в переплетах книг.
Мне известно, что вся работа по организации типографии и размножению троцкистских документов в Курской троцкистской организации проводилась с ведома и санкции РАКОВСКОГО. Живая связь с приезжавшими к нему в Барнаул троцкистами осуществлялась также интенсивно.
Так, например, я помню, что в 1932 г. в Саратов нелегально приезжал троцкист ПЛИС, который привез нам от РАКОВСКОГО нелегальный документ под названием “Диктатура-абстракция”.
Как я уже показала, в конце 1932 г. к РАКОВСКОМУ от центра троцкистско-зиновьевского блока ездил ЮДКИС, после чего вскоре я и получила письмо РАКОВСКОГО, о котором я показала выше.
Вопрос: После получения этого письма РАКОВСКОГО вы продолжали с ним переписываться?
Ответ: Я уже показывала, что в марте 1933 г. я была арестована и находилась в заключении восемь месяцев. Будучи в Саратовской тюрьме, я получила от РАКОВСКОГО через Ревекку ГРЮНШТЕЙН пятьдесят рублей и несколько слов, написанных им на переводном бланке. Затем, приехав в ссылку в Алма-Ата, я получила от него открытку в ответ на мое сообщение о приезде в Алма-Ата, посланное ему с дороги. Больше никаких писем от РАКОВСКОГО я не получала и лишь только из печати в феврале 1934 года я узнала о поданном им заявлении об отходе от троцкизма.
Вопрос: Как Вы отнеслись к этому заявлению?
Ответ: Заявление РАКОВСКОГО об отходе было для меня (и не только для меня) чрезвычайно неожиданным. Оно никак не вязалось со всей предшествовавшей его активной к.-р. деятельностью и крайними установками, исходившими от него. Это был исключительно крутой поворот.
По этой причине, а также из того, что РАКОВСКИЙ, близко меня знающий и хорошо ко мне относящийся, отходя, не сообщил мне об этом и не предложил мне последовать за ним, – для меня было ясно, что отход его является маневром.
Вопрос: Что Вам известно о контрреволюционной деятельности РАКОВСКОГО в дальнейшем?
Ответ: О конкретной к.-р. деятельности РАКОВСКОГО после его отхода мне ничего не известно. Это я могла лишь предполагать, поскольку я узнала, что отход от троцкизма совершен РАКОВСКИМ по прямой директиве ТРОЦКОГО.
Вопрос: От кого Вам это известно?
Ответ: Об этом мне сообщил в Алма-Ата ссыльный троцкист Ман НЕВЕЛЬСОН [1].
Вопрос: А откуда он это знает?
Ответ: Прямо мне Ман НЕВЕЛЬСОН этого не сказал, но я знаю, что он имел связь с ТРОЦКИМ через его бывшую жену – БРОНШТЕЙН, проживающую в Ленинграде.
Вопрос: Вы не все сообщили следствию о к.-р. деятельности РАКОВСКОГО?
Ответ: Я показала все, что мне было известно. О к.-р. деятельности РАКОВСКОГО после его отхода я действительно ничего не знаю.
Протокол записан с моих слов верно и мною прочитан.
ДОПРОСИЛ:
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ 5 ОТД. ЭКО ГУГБ –
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ (ФРАДКИН)
Верно:
СТАР. ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 253, Л. 14-22.
[1] Здесь и далее в тексте ошибочно – “Ман-Нивельсон”.
