СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ
Направляю Вам протокол допроса ТУРОК<А> И.Д. – Зам<естителя> Начальника железной дороги им. Л.М. КАГАНОВИЧА от 3/I-37 г.
ТУРОК показал, что в к.-р. организацию он был привлечен бывш<им> начальником Уралвагонстроя МАРЬЯСИНЫМ Л.М. (арестован).
Кроме того, ТУРОК получал указания по ведению подрывной работы на транспорте от ЛИВШИЦА Я.А. и ПЯТАКОВА Ю.Л.
ТУРОК показал также, что он является агентом японской разведки и передавал последней шпионские сведения по транспорту.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР Ежов (ЕЖОВ)
14 января 1937 г.
№ 55258
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 270, Л. 144.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ТУРОК<А>, ИОСИФА ДМИТРИЕВИЧА. –
от 3-го января 1937 года.
Вопрос: На очных ставках с троцкистами – БУРЛАКОВЫМ, МЕЕРСОН<ОМ> и КНЯЗЕВЫМ вы отрицали свое участие н террористической троцкистской организации. Прежде чем приступить к дальнейшим очный ставкам, следствие предлагает вам правдиво ответить на вопрос о своем участии в террористической троцкистской организации?
Ответ: Я решил прекратить запирательство и рассказать о своей троцкистской работе.
Да, я являлся активным участником террористической троцкистской организации и был руководителем троцкистской группы, действовавшей на дороге имени Л.М. КАГАНОВИЧА.
Мое запирательстве объясняется тем, что в августе 1936 г. я встретился с Ю.Л. ПЯТАКОВЫМ, с которым договорился не давать показаний в случае ареста.
Вопрос: Когда вы вступили в террористическую троцкистскую организацию и кем вы были вовлечены в нее?
Ответ: В террористическую троцкистскую организацию я был вовлечен начальником Уралвагонстроя МАРЬЯСИНЫМ Л.М. в 1934 году, в январе месяце. Должен признать, симпатии к троцкистам я стал проявлять еще в 1926 году, когда я разделял их клевету по адресу партии о существовании якобы зажима внутри партии и отсутствии внутрипартийной демократии. Одновременно я был не согласен с политикой партии в области индустриализации и коллективизации. Я считал, что эта политика осуществляется за счет самых жизненных интересов рабочего класса и крестьянства, ведет к созданию крупнейших экономических и политических затруднений в стране, а потому должна быть изменена.
Вопрос: Какую троцкистскую работу вы вели в 1926-27 г.г.?
Ответ: Участие в деятельности троцкистской организации я не принимал в тот период, хотя в борьбе троцкистов с партией я был на стороне троцкистов.
Вопрос: Вы утверждаете, что не участвовали в деятельности троцкистской организации в период 1926-27 г.г. А приходилось ли нам в тот период кому-либо высказывать эти своя взгляды? Кто эти лица?
Ответ: Об этих своих взглядах я никому не говорил. Я таил их в себе.
Вопрос: Сомневаемся, было ли так, как это вы рассказываете. Предлагаем вам дать правдивый ответ на вопрос о вашем участии в деятельности троцкистской организации в 1926-27 г.г.
Ответ: Я решил показать всю правду. Поэтому я показал, что участвовал в троцкистской организации в последние годы. Прошу следствие поверить мне и согласиться с тем, что, признав свою троцкистскую деятельность в последние годы, для меня нет смысла скрывать свою троцкистскую работу более ранних лет.
Вопрос: Вернемся к выяснению обстоятельств, при которых вы были вовлечены в троцкистскую организацию в 1934 году. При каких обстоятельствах вас МАРЬЯСИН привлек к контрреволюционной деятельности?
Ответ: В июле-августе 1933 года на Урал приезжал Наркомтяжпром ОРДЖОНИКИДЗЕ. Я и МАРЬЯСИН провожали ОРДЖОНИКИДЗЕ до границ моего района после посещения ОРДЖОНИКИДЗЕ Н<ижнего> Тагила. Проводив ОРДЖОНИКИДЗЕ, мы возвращались обратно в Н<ижний> Тагил в моем служебном вагоне. Оставшись наедине с МАРЬЯСИНЫМ в моем купе, я стал ему жаловаться за придирчивость со стороны бригады НКПС, которая в это время приехала из Москвы для обследования моей работы. Эта бригада приехала на Урал с целью проверки проведения в жизнь решения ЦК и СНК по транспорту. Я сказал МАРЬЯСИНУ, что бригада собирается меня “бить”. На эти мои сетования МАРЬЯСИН, усмехнувшись, ответил: “Чего же ты, собственно, ждешь хорошего”. В то время я не понял смысла этой фразы. Смысл этой фразы стал для меня ясным в последующем.
Вопрос: Что же было дальше?
Ответ: Я получил приглашение МАРЬЯСИНА приехать к нему на квартиру. Это было в день его партийной чистки в 1933 году. Во время обеда МАРЬЯСИН заговорил о своем политическом прошлом. Он сказал, что был троцкистом. Я откровенно стал высказывать МАРЬЯСИНУ то, как я рассматриваю отдельные мероприятия партии и правительства. Клевеща на партию, я заявил, что осуществление мероприятий партии и правительства всегда связано с каким-то минимумом обязательных жертв: кого-то снимают, отдают под суд, исключают из партии. А между тем, добавил я, дело не в этих людях, дело в том, что неудачная политика создает неудачную практику. Я тоже, продолжал я свой разговор, неоднократно попадал в положение лица, подлежащего избиению, но выходил сухим из воды.
Вопрос: Объясните подробно это ваше утверждение?
Ответ: Я сказал, что избежать “избиения” мне помогало хорошее ко мне отношение местных работников, веривших в мои деловые качества и безупречность.
Вопрос: Как реагировал МАРЬЯСИН на эти ваши высказывания?
Ответ: МАРЬЯСИН буквально распоясался и заявил мне, что страна переживает затруднения благодаря несостоятельности руководства партии и правительства, и что чем дальше, положение будет все более обостряться. МАРЬЯСИН заявил: “Политика индустриализации страны – это есть голод для рабочего класса и рабство для крестьянства”. МАРЬЯСИН продолжал: “Ты пойди на строительство (он говорил о строительстве Уралвагонстроя), и ты там увидишь, какими средствами осуществляется индустриализация страны и ликвидация кулачества”. Он имел в виду спецпереселенцев, работавших на строительстве, о которых МАРЬЯСИН отзывался как о рабах. Такого рода беседы по поводу положения дел в стране я имел с МАРЬЯСИНЫМ систематически.
Однажды МАРЬЯСИН мне рассказал, что я произвел очень выгодное впечатление на ПЯТАКОВА, который приезжал в Н<ижний> Тагил, и что ПЯТАКОВ имеет в виду взять меня на работу в НКТП.
Примерно в январе 1934 года МАРЬЯСИН открылся мне, что является участником террористической троцкистской организации.
Вопрос: При каких обстоятельствах это произошло?
Ответ: В октябре 1933 года я был переведен в Свердловск. В январе 1934 года МАРЬЯСИН приехал ко мне в Управление жел<езной> дор<оги>. Закончив деловой разговор, МАРЬЯСИН сказал мне, чтобы я предупредил своего секретаря никого не впускать в кабинет. Я это сделал. МАРЬЯСИН сказал: “Мы с тобой единомышленники, и ты, и я сошлись на том, что руководство партии и правительства несостоятельно, что партию душит внутрипартийный зажим, что материальное положение рабочего класса и крестьянства все более ухудшается. Партийные массы только голосуют продиктованные им сверху решения”.
Сделав это клеветническое утверждение, МАРЬЯСИН сказал: “Будешь ли ты действовать, или только охать и скулить”. Он заявил, что существует активно действующая террористическая троцкистская организация, которая имеет свой руководящий центр в Москве. Участником является ПЯТАКОВ. “Если ты хочешь действенно бороться с существующим руководством партии и правительства, то ты должен примкнуть к нам”, – закончил МАРЬЯСИН. Будучи подготовленным всем ходом отношений с МАРЬЯСИНЫМ к этому предложению, я его принял и дал согласие на вступление в организацию.
Вопрос: Что вам рассказал МАРЬЯСИН о террористической троцкистской организации?
Ответ: МАРЬЯСИН мне сообщил, что троцкисты и зиновьевцы в 1932 г . вступили в блок для совместной борьбы с руководством партии и правительства. Этот блок основан на базе организации террористических покушений против руководителей партии и правительства, а также на основе осуществления участниками блока разрушительной работы в народном хозяйстве. От зиновьевцев в руководство блока вошли: ЗИНОВЬЕВ КАМЕНЕВ, ЕВДОКИМОВ. От троцкистов: СМИРНОВ, ТЕР-ВАГАНЯН и МРАЧКОВСКИЙ.
Наряду с этим существует еще один центр, руководящий деятельностью троцкистско-зиновьевского блока, глубоко законспирированный – параллельный центр.
Вопрос: Что вам известно о составе этого параллельного центра?
Ответ: МАРЬЯСИН мне сообщил, что в параллельный центр входят ПЯТАКОВ, Карл РАДЕК, СОКОЛЬНИКОВ и СЕРЕБРЯКОВ.
Параллельный центр в отношении своего состава отличается от центра с участием ЗИНОВЬЕВА и других тем, что в нем большинство принадлежит троцкистам.
Вопрос: Что вам известно о деятельности руководителей троцкистско-зиновьевского блока?
Ответ: МАРЬЯСИН мне говорил, что ПЯТАКОВ поддерживает связь с ТРОЦКИМ. Эта связь осуществляется лично ПЯТАКОВЫМ тогда, когда он бывает за границей по служебным делам, и при посредстве отдельных лиц – сотрудников газеты “Известий”, по обстоятельствам своей служебной работы бывающих за границей. Фамилии этих лиц мне неизвестны.
Вопрос: Расскажите подробно все, что вам известно о связях ПЯТАКОВА с ТРОЦКИМ?
Ответ: МАРЬЯСИН мне рассказал, что ПЯТАКОВ, будучи за границей в 1931 г. и в последующие годы, встречался в Берлине сначала с сыном ТРОЦКОГО СЕДОВЫМ, а затем с самим ТРОЦКИМ. Во время этого свидания с ТРОЦКИМ ПЯТАКОВ получил указания о развертывании террористическое и диверсионной деятельности в народном хозяйстве страны. Кроме того, ПЯТАКОВ, по словам МАРЬЯСИНА, был связан с представителями ряда немецких фирм, финансировавших деятельность ТРОЦКОГО в обмен на то, что ПЯТАКОВ переплачивал по заказам, которые он размещал в немецких фирмах.
Подрос: Расскажите более подробно о связях ПЯТАКОВА с немецкими фирмами?
Ответ: МАРЬЯСИН сообщил мне, что ПЯТАКОВ об указанном выше договорился с немецкими фирмами “Борзиг” и “Демаг”.
Вопрос: Выше вы показали, что блок между троцкистами н зиновьевцами был основан на почве организации террористических покушений против руководителей партии и правительства. Что вам известно о террористической деятельности блока?
Ответ: Убийство КИРОВА С.М. в 1934 году было осуществлено участниками троцкистско-зиновьевского блока. Убийца КИРОВА НИКОЛАЕВ являлся членом организации и выполнил этот террористический акт по прямому заданию руководящей группы блока. Кроме того, мне известно, что руководящая группа блока подготовляла осуществление целой серии террористических актов лично против СТАЛИНА и других руководителей партии и правительства.
Вопрос: От кого все это вам известно?
Ответ: Эта информация мною получена от МАРЬЯСИНА.
Вопрос: Когда и где?
Ответ: Эту информацию МАРЬЯСИН мне сделал в конце 1934 года или в начале 1935 г., в январе месяце, в период областного съезда Советов, когда он приехал в Свердловск и был у меня в кабинете в здании Управления ж<елезной> д<ороги> имени Л.М. Кагановича.
Вопрос: Осуществляла ли троцкистская организация на ж<елезной> д<ороге> имени Л.М. Кагановича террористические покушения против руководителей партии и правительства, посещавших Урал?
Ответ: Да.
Вопрос: Какие террористические покушения имели место? Расскажите подробно о них?
Ответ: Было проведено покушение осенью 1934 года на МОЛОТОВА. Председатель Совнаркома СССР МОЛОТОВ проезжал Свердловск, направляясь в Западную Сибирь. О приезде МОЛОТОВА участник организации БУРЛАКОВ получил сведения задолго до момента прихода поезда на ст<анцию> Свердловск; участник организации БУРЛАКОВ решил, что представляется серьезная возможность осуществления покушения на жизнь МОЛОТОВА.
Вопрос: Что было сделано БУРЛАКОВЫМ для осуществления террористического акта против тов. МОЛОТОВА?
Ответ: БУРЛАКОВ вооружился имевшимся у наго наганом и стал вести наблюдение за вагоном МОЛОТОВА, прохаживаясь неподалеку от него. БУРЛАКОВ мне передавал, что он увидел в тамбуре МОЛОТОВА, взвел револьвер, но в это время МОЛОТОВ прошел внутрь вагона. Таким образом, это покушение было неудачным.
Вопрос: Какие еще были попытки террористических актов против руководителей партии и правительства?
Ответ: В феврале 1936 года на ст<анцию> Свердловск прибыл загон, в котором находился Л.М. КАГАНОВИЧ. БУРЛАКОВ направил в вагон участника организации МИХЕТКО под видом работника железной дороги, посланного в вагон для производства ремонта внутренней отделки, с тем чтобы МИХЕТКО взял с собой цианистый калий с намерением всыпать его в сосуд с каким-либо питьем, приготовленным в вагоне для Л.М. Кагановича. В момент, когда МИХЕТКО уже готов был выполнить этот акт, ему помешала охрана вагона, вследствие чего МИХЕТКО вынужден был удалиться.
Вопрос: Что еще вы можете показать о террористической деятельности троцкистской организации, действовавшей на дороге имени Л.М. Кагановича?
Ответ: Другие попытки осуществления террористических актов мне неизвестны. Думаю, что их больше не было.
Вопрос: Выше вы показали о том, что блок троцкистов и зиновьевцев преследовал также задачу осуществления разрушительной работы в народном хозяйстве. Что вам известно по этому вопросу?
Ответ: МАРЬЯСИН мне говорил на ст<анции> Свердловск в январе 1935 года, что в борьбе против руководства партии и правительства мы не можем ограничивать себя только определенными средствами борьбы. Организация террористических покушений должна быть дополнена широкой разрушительной работой в народном хозяйстве. Разрушительная деятельность, расстраивая работу хозяйства, будет дискредитировать генеральную линию ВКП(б), покажет широкому населению несостоятельность руководства и, вызвав трудности в стране, явится условием, обеспечивающим быстрый приход к власти троцкистско-зиновьевского блока. МАРЬЯСИН мне заявил, что ПЯТАКОВ и непосредственно связанная с ним группа осуществляют разрушительную работу в системе тяжелой промышленности. Что он, МАРЬЯСИН, проводит подрывную работу на Уралвагонстрое. МАРЬЯСИН добавил, что в системе железнодорожного транспорта активно действует троцкистская группа, возглавляемая ЛИВШИЦ<ЕМ>, и что с этой группой он, МАРЬЯСИН, поддерживает активные связи.
Далее МАРЬЯСИН посвятил меня в то, что на Урале ПЯТАКОВЫМ организована троцкистская группа в медной промышленности, что по заданиям ПЯТАКОВА подрывную работу ведут КОЛЕГАЕВ, ФЕДОРАЕВ по меди, АБРАМОВ по Кизелоуглю.
Вопрос: Назовите участников троцкистской организации, осуществлявших подрывную работу, названных Вам МАРЬЯСИНЫМ?
Ответ; МАРЬЯСИН мне сказал, что ГЛЕБОВ-АВИЛОВ, директор Сельмашзавода в Ростове-н<а->Дону, является участником организации и осуществляет на этом предприятии значительную подрывную работу. Далее он мне назвал как участника группы, созданной им на Уралвагонстрое, некоего КОРОТКИНА, с которым МАРЬЯСИН находился, по его словам, да я это и сам видел, в близких дружеских отношениях.
Вопрос: Вы показали, что вы были привлечены МАРЬЯСИНЫМ в террористическую троцкистскую организацию в январе 1934 года. Какие указания вы получили от МАРЬЯСИНА по вопросу вашей практической контрреволюционной деятельности?
Ответ: МАРЬЯСИН не железнодорожник, поэтому его указания о практической деятельности носили общий характер и заключались в необходимости расстроить движение на дороге, а также в необходимости создания крушений поездов.
Вопрос: Где именно дал вам эти указания МАРЬЯСИН?
Ответ: Эти указания я получил от МАРЬЯСИНА в январе 1934 года, когда он был у меня в здании Управления жел<езной> дороги.
Вопрос: Мотивировал ли как-либо МАРЬЯСИН эти свои указания о дезорганизации движения на жел<езной> дороге?
Ответ: Да, МАРЬЯСИН повторял неоднократно – расстройство движения и организация крушений поездов приведут к прямой дискредитации руководства ВКП(б) и правительства. Когда же КАГАНОВИЧ стал Наркомпути, МАРЬЯСИН говорил подчеркнуто, что наша работа приведет к дискредитации лично КАГАНОВИЧА – одного из наиболее авторитетных руководителей партии. В это же время МАРЬЯСИН неоднократно говорил мне: “Приказы КАГАНОВИЧА по транспорту – есть практические указания по работе лично СТАЛИНА – поэтому дискредитировать эти приказы – значит одновременно ударить по руководству партии и правительства и лично по СТАЛИНУ”. МАРЬЯСИН требовал от меня, чтобы я его информировал о ходе своей подрывной работы на дороге имени Кагановича, заявив мне, что он является уполномоченным ПЯТАКОВА и террористической троцкистской организации по Уралу.
Вопрос: К вашей практической контрреволюционной деятельности мы вернемся. Ответьте, были ли вы лично связаны по контрреволюционной работе с троцкистом ЛИВШИЦ<ЕМ>?
Ответ: Да.
Вопрос: Когда вы установили эту связь?
Ответ: В сентябре 1935 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах была установлена эта связь?
Ответ: В сентябре 1935 года на основания распоряжения ПОСТНИКОВА я был командирован в Москву для доклада по вопросу о графике движения.
Вопрос: Что де было дальше?
Ответ: Я сообщил МАРЬЯСИНУ, что меня вызывают в Москву в НКПС. МАРЬЯСИН сказал мне, что надо будет мне, воспользовавшись этой поездкой в Москву, установить контакт непосредственно с ЛИВШИЦ<ЕМ> как с руководящим участником троцкистской организации в системе железнодорожного транспорта. МАРЬЯСИН предупредил меня, что он осведомит ЛИВШИЦ<А> о моем участии в организация, и что ЛИВШИЦ попытается со мной связаться в Москве. Я выехал в Москву. Я доложил график движения и вскоре был вызван к ЛИВШИЦУ.
Вопрос: Непосредственно в связи с чем он вас к себе вызвал?
Ответ: Никакого делового повода для разговора со мной ЛИВШИЦ не имел. Для меня это стало совершенно ясно сразу же, как я вошел к нему в кабинет. ЛИВШИЦ стал меня расспрашивать, давно ли я работаю на Урале, знаю ли я МАРЬЯСИНА. И далее, сославшись на предупреждение МАРЬЯСИНА о моей поездке в Москву, ЛИВШИЦ прямо заговорил со мной о том, что именно надо делать в области подрывной деятельности на транспорте.
Вопрос: Таким образом, вы имели явку к ЛИВШИЦУ от МАРЬЯСИНА?
Ответ: Да, это было так.
Вопрос: Какие же указания вам дал ЛИВШИЦ?
Ответ: ЛИВШИЦ указал мне, что важнейшей задачей подрывной работы является дезорганизация товарного и пассажирского графика. КАГАНОВИЧ считает, заявил ЛИВШИЦ, что выполнение графика является железным законом в работе железнодорожного транспорта.
Поэтому основной удар с нашей стороны должен быть направлен по этому графику. С точки зрения эффекта, продолжал ЛИВШИЦ, результаты нашей подрывной работы могут быть велики. Дезорганизация графика неминуемо приведет к расстройству движения, ударит по зарплате машинистов и поездных бригад, ибо размеры этой зарплаты неразрывно связаны с быстротой оборотов вагонов и паровозов, к перебоям в движении промышленных грузов и т.д. Все это было для меня понятно как для железнодорожника и не требовало особых пояснений. Эти указания я принял к исполнению.
Вопрос: В начале протокола допроса вы показали о том, что запирались на следствии, потому что имели об этом указание от ПЯТАКОВА, с которым вы виделись, по вашим словам, в августе 1936 года. Какие вы имели к.-р. связи с ПЯТАКОВЫМ?
Ответ: С ПЯТАКОВЫМ я встречался неоднократно. Впервые я встретился с ним в середине 1933 года, когда он приезжал в Тагил, а я работал в Тагиле в качестве начальника района. В последующем я его видел на Гороблагодатской, в Красноуральске, куда я ездил к нему для доклада о развитии Тагильского узла.
В конце 1934 года ПЯТАКОВ приезжал на Урал. Я с ним встретился с глазу на глаз в его купе. После разговоров на посторонние тема, ПЯТАКОВ сначала намеком, а затем более определенно обнаружил, что знает о моей троцкистской работе и о моей к.-р. связи с МАРЬЯСИНЫМ. ПЯТАКОВ выразил удовлетворение той подрывной работой, которую я проводил на транспорте, и сказал мне, что я оправдал те надежды, которые на меня троцкисты возлагали. ПЯТАКОВ добавил: “Я сказал МАРЬЯСИНУ, что в ТУРОК<Е> мы не ошиблись”.
Вопрос: Надо ли это заявление ПЯТАКОВА понимать в том смысле, что он имел какое-то отношение к вербовке вас в организацию?
Ответ: Да, в этой беседе я выяснил, что МАРЬЯСИН остановил свой выбор на мне в результате прямого указания ПЯТАКОВА, считавшего меня подходящим человеком для привлечения к к.-р. деятельности.
Вопрос: Были ли у вас еще встречи с ПЯТАКОВЫМ по вопросу к.-р. работы на транспорте?
Ответ: Да. Следующая встреча состоялась после значительного перерыва в августе 1936 года, когда ПЯТАКОВ прибыл в Свердловск во время процесса над ЗИНОВЬЕВЫМ, КАМЕНЕВЫМ и друг<ими>. На вокзале Свердловска я встретил ПЯТАКОВА. Он был в подавленном состоянии и сказал мне, что ввиду провала организации следует ожидать новых арестов. Тут же он мне рекомендовал сохранить спокойствие духа, не впадать в панику и считать не исключенным, что я, ТУРОК, могу остаться вне подозрений. “В случае же, если, – добавил ПЯТАКОВ, – вы будете арестованы, не будьте слюнтяем и держите себя крепко на следствии”.
Вопрос: Что надо было понимать под этим выражением: “держите себя крепко на следствии”?
Ответ: Это означало, что я не должен давать показания о своей контрреволюционной работе. Памятуя этот совет ПЯТАКОВА, я и проявлял такое упорство на допросе.
Вопрос: Вы были привлечены к троцкистской работе на железнодорожном транспорте не троцкистами-железнодорожниками, как, например ЛИВШИЦЕМ, а троцкистами, на транспорте не работавшими. Более естественным являлось бы привлечение вас к к.-р. деятельности руководителями троцкистской организации, действовавшими в аппарате НКПС. Чем вы это объясните?
Ответ: Объяснение лежит в том, что я был близко связан с МАРЬЯСИНЫМ, активным троцкистом, в свою очередь поддерживавшим непосредственно организационную связь как с ЛИВШИЦЕМ, так и с ПЯТАКОВЫМ.
Вопрос: Следствию известно, что вы поддерживали контрреволюционные связи с троцкистом КНЯЗЕВЫМ, осуществлявшим разрушительную работу на Южно-Уральской железной дороге. Когда именно вы установили связь с КНЯЗЕВЫМ?
Ответ: КНЯЗЕВА я знаю с 1931 года. С ним я познакомился по работе на Казанской железной дороге в Москве. В начале 1934 г. КНЯЗЕВ был назначен начальником Южно-Уральской железной дороги. Незадолго до его назначения мне сообщил МАРЬЯСИН, что Пермскую жел<езную> дорогу предполагают делить с образованием – собственно Пермский жел<езной> дороги и Южно-Уральской. МАРЬЯСИН мне заявил, что КНЯЗЕВ является троцкистом и по троцкистской работе связан с ЛИВШИЦ<ЕМ>. В начале марта 1934 года у меня произошла встреча с КНЯЗЕВЫМ в его служебном вагоне на ст<анции> Свердловск.
Вопрос: Расскажите об этой встрече с КНЯЗЕВЫМ?
Ответ: КНЯЗЕВ меня спрашивал, знаю ли я МАРЬЯСИНА, как я его характеризую, часто ли МАРЬЯСИН бывает в Свердловске. Я довольно подробно ответил ему на все эти вопросы. Для меня было очевидным, что КНЯЗЕВ меня прощупывает на примере того, как я характеризую МАРЬЯСИНА. Эта встреча, собственно, этим и ограничилась. Затем я виделся с КНЯЗЕВЫМ в конце марта 1934 года.
Вопрос: Где именно состоялась эта встреча?
Ответ: Эта встреча состоялась на ст<анции> Свердловск. После деловых разговоров КНЯЗЕВ как бы вскользь спросил, знаю ли я ЛИВШИЦ<А>, и попросил меня передать МАРЬЯСИНУ привет от ЛИВШИЦ<А>. Здесь мы открылись друг другу, что являемся участниками организации, КНЯЗЕВ сказал мне, что он обдумывает, как приступить к созданию террористической троцкистской группы на участке Южно-Уральской железной дороги.
Вопрос: Следствие располагает данными, что вы являлись агентом японской разведки. Подтверждаете ли вы это?
Ответ: Да, подтверждаю.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были привлечены для работы в пользу японцев?
Ответ: В 1931 году, вернувшись с учебы, я работал на Казанской ж<елезной> д<ороге>. В это время на дороге работала группа японских инженеров, приглашенных Советским правительством в СССР для внедрения японских методов работы на железных дорогах страны.
Я познакомился с японцами ХИРОСИМО, КАТО. Постепенно я стал сближаться с японцем ХИРОСИМО. Его поведение мне казалось очень подозрительным, ибо он старался заводить близкие знакомства с русскими. ХИРОСИМО мне много рассказывал о быте и нравах Японии, рисуя японскую жизнь в ярких красках.
Нередко ХИРОСИМО говорил мне, что я должен принять меры, чтобы попасть в Японию и увидеть все, что он рассказывает воочию. ХИРОСИМО говорил мне, что я должен завидовать КНЯЗЕВУ, которому удалось побывать в Японии. Вообще о КНЯЗЕВЕ ХИРОСИМО отзывался в очень теплых выражениях.
Незадолго перед отъездом из России ХИРОСИМО заявил мне, что стоит вопрос о новой посылке группы русских специалистов-железнодорожников в Японию для работы на японских железных дорогах. Что он, ХИРОСИМО, попытается помочь мне попасть в число командируемых. По приезде в Японию, говорил ХИРОСИМО, он мне окажет большую помощь в ознакомлении с японской действительностью. В заключение ХИРОСИМО в качестве дружеской услуги, как он подчеркивал, просил меня согласиться на обмен с ним сведениями о состоянии железных дорог в Японии и СССР. ХИРОСИМО особенно подчеркивал, что его интересуют непубликуемые сведения о работе жел<езно>дор<ожного> транспорта.
Вопрос: То есть он вам предложил давать сведения, составляющие государственную тайну, т.е. заниматься шпионажем?
Ответ: Да, он мне сделал именно такое предложение.
Вопрос: Как вы на это реагировали?
Ответ: Я дал на это свое согласие.
Вопрос: В 1931 г. вы являлись ответственным советским работником, были членом коммунистической партии. Что вас, советского гражданина, толкнуло на то, чтобы дать свое согласие работать в пользу японской разведки?
Ответ: Меня прельстила перспектива возможности поездки за границу. Я был уверен в возможностях ХИРОСИМО и считал, что при его посредничестве я наверняка сумею попасть за границу.
Вопрос: Как дальше развивались ваши отношения с японцем ХИРОСИМО?
Ответ: ХИРОСИМО заявил мне, что он будет поддерживать со мной связь через одно русское лицо. Это лицо явится к вам, сказал ХИРОСИМО, назовет мое имя и скажет вам, какой именно материал мне нужен.
Вопрос: А какие сведения вы ему дали во время этой встречи?
Ответ: Во время этой встречи я ему никаких сведений не давал, и наша договоренность относилась к будущему.
Вопрос: Поддерживали ли вы связь с ХИРОСИМО в дальнейшем?
Ответ: Да.
Вопрос: Каким путем?
Ответ: Ко мне обратилось то лицо, о котором говорил мне ХИРОСИМО. Сославшись на ХИРОСИМО, явившийся обратился ко мне с просьбой дать ему данные по вопросу о характере и количестве крушений и аварий, имевших место на Пермской жел<езной> дороге.
Вопрос: Когда именно к вам явился посланный от ХИРОСИМО?
Ответ: Это было примерно в сентябре 1934 года.
Вопрос: А когда вас привлек к шпионской работе ХИРОСИМО?
Ответ: Это было, как я показал выше, в середине 1931 года.
Вопрос: С ваших слов получается, что с 1931 года по 1934 г. вы не поддерживали связей с японцем ХИРОСИМО?
Ответ: Да, это так и было.
Вопрос: Следствие предлагает вам правдиво ответить, поддерживали ли вы связи с ХИРОСИМО в промежуток с 1931 г. по 1934 год?
Ответ: Я повторяю, что посланный от ХИРОСИМО обратился ко мне только в сентябре 1934 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах к вам обратился посланный от ХИРОСИМО?
Ответ: В рабочее время ко мне в кабинет в Управлен<ии> дороги вошел неизвестный, заявив, что у него имеется ко мне дело. Это и был посланный от ХИРОСИМО.
Вопрос: Назовите его приметы?
Ответ: Это лицо, судя по внешности, имело около 45 лет, было прилично одето, имело наружность интеллигентного человека. В начале разговора посланец ХИРОСИМО отрекомендовал себя представителем Резинотреста. Когда я предложил ему сесть, он сел, оглянувшись вокруг и очевидно убедившись в том, что мы остались вдвоем, сказал мне, что он от ХИРОСИМО, и дальше воспроизвел мне почти полностью весь мой разговор с ХИРОСИМО в 1931 году. Он сказал мне, что просит дать сведения, назвав мне те данные, о которых я показал выше. Тут же, не вставая, он просил называть его Георгием Ивановичем, сказав, что ХИРОСИМО очень интересуется моей работой на жел<езной> дороге, имеет сведения о том, что я недоволен политикой партии и правительства и участвую в подпольной троцкистской деятельности. Георгий Иванович продолжал: “Я понимаю, что плохая работа дороги очевидно объясняется тем, что вы, будучи противником партии и правительства, не прикладываете необходимых усилий для того, чтобы дорога работала нормально”. Как это ни странно, сказал Георгий Иванович, но наши интересы – надо было понимать, интересы Японии – отнюдь не расходятся с теми целями и задачами, которые ставит перед собой троцкистская организация и я как один из ее участников. Он говорил со мной довольно бесцеремонно и сказал мне, что ХИРОСИМО несомненно будет доволен, узнав, как я работаю на Пермской жел<езной> дороге.
Вопрос: Откуда мог знать ХИРОСИМО о вашем участии в троцкистской организации?
Ответ: Я никак не могу ответить на этот вопрос. Я сам много думал, от кого именно он мог узнать о моем участии в троцкистской организации. Я даже не могу высказать своих догадок и предположений.
Вопрос: Как вы реагировали на все то, что вам говорил указанный Георгий Иванович?
Ответ: Я был ошеломлен, я сделал вид, что я не понимаю, о чем он говорит, но он настойчиво продолжал говорить в том же духе. Попросил меня представить в его распоряжение требуемые ХИРОСИМО сведения. Я ответил согласием, попросив Георгия Ивановича зайти ко мне в Управление дороги через несколько дней.
Вопрос: Какую цель вы преследовали, предложив Георгию Ивановичу прийти к вам через несколько дней?
Ответ: Я понимал, что попал в безвыходное положение и что мне не уклониться от связи с японцами, но я решил использовать несколько дней для того, чтобы рассказать все МАРЬЯСИНУ и просить его совета.
Вопрос: И вы сообщили об этом МАРЬЯСИНУ?
Ответ: Да. После ухода Георгия Ивановича я сейчас же позвонил МАРЬЯСИНУ в Н<ижний> Тагил и попросил его немедленно ко мне приехать, сказав, что у меня имеется неотложное дело, дав ему понять, что оно связано с нашей нелегальной работой. МАРЬЯСИН обещал приехать на следующий день.
Вопрос: МАРЬЯСИН приехал?
Ответ: Да, он приехал на следующий день, и я ему все рассказал.
Вопрос: Как отнесся МАРЬЯСИН к вашему сообщению?
Ответ: МАРЬЯСИН меня внимательно выслушал, а затем сказал: “Ничего страшного нет в том, что ты связан с японцами, ничего здесь морально недопустимого нет, надо только использовать эту связь с японцами в интересах нашего общего дела”. Далее МАРЬЯСИН рассказал мне, что ему известно, что СОКОЛЬНИКОВ, участник параллельного центра троцкистской организации, имеет связи с японским правительством, и что эти связи он создал по заданию параллельного центра.
Вопрос: Сказал ли вам МАРЬЯСИН, откуда ему об этом известно?
Ответ: Да, он сообщил мне, что он это знает со слов ПЯТАКОВА.
Вопрос: Таким образом, МАРЬЯСИН вам посоветовал не уклоняться от связи с японцами и попытаться использовать ее в “интересах общего дела”. Что означала эта фраза – “использовать в интересах общего дела”?
Ответ: Это означало, что мы долины, как выразился МАРЬЯСИН, “вместе быть, а идти порознь”.
Вопрос: Был ли у вас вновь Георгин Иванович?
Ответ: Да.
Вопрос: Когда это было?
Ответ: Это было спустя 2-3 дня после первого его прихода. Георгий Иванович пришел ко мне в рабочее время, я запер на ключ свой кабинет и сказал ему: “Вы не ошиблись, дорога работает плохо потому, что мы этого хотим”. Тут же я дал Георгию Ивановичу сведения о крушениях и авариях и указал, что они в значительной мере являются результатом умышленной работы моей группы. За это Георгий Иванович ответил, что он считает важнейшей задачей на жел<езной> дороге – это организация массовых крушений и осуществление мероприятий, приводящих к расстройству все движение на дороге. Он сказал: “Это значит создавать пробку на единственной магистрали, соединяющей Европейскую Россию с Дальним Востоком”.
Георгий Иванович расточал похвалы по моему адресу, заявляя, что желает мне всяческих успехов.
Вопрос: Обращался ли опять к вам в дальнейшем Георгий Иванович?
Ответ: Да, два раза, он ко мне обращался в июле 1935 года. Пришел он в кабинет. Я передал Георгию Ивановичу сведения о пропускной способности жел<езной> дороги имени Кагановича. Этими сведениями он остался доволен и просил к следующему его приходу приготовить данные о военных грузах, идущих на Восток.
Я информировал Георгия Ивановича о положении дел на дороге и рассказал ему о той подрывной деятельности, которая осуществлялась моей группой. Он поблагодарил за информацию и удалился.
Допрос прерван.
Записано с моих слов верно. Протокол мною прочитан.
(ТУРОК)
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. УНКВД по СВЕРД. ОБЛАСТИ –
КОМИССАР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА (ДМИТРИЕВ)
НАЧАЛЬНИК ТРАНСПОРТ. ОТДЕЛА
КАПИТАН ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ (БОЯРСКИЙ)
Верно:
ОПЕРУПОЛНОМ. 4-го ОТДЕЛА ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: Уемов (УЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 270, Л. 145-167.
