Сов. Секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ.
Дальнейшим следствием по делу к.-р. троцкистской организации в части террористической деятельности эмиссара ТРОЦКОГО В. ОЛЬБЕРГА установлено:
1. Показаниями БОЧАРОВА Ю.М., профессора истории пединститута имени Бубнова в Москве, что он принимал участие в подготовке террористического акта 1 мая 1936 года на Красной площади.
В сентябре 1935 г. к БОЧАРОВУ приехал из Горького по поручению троцкистской организации КАНТОР, который передал ему план совершения террористического акта. БОЧАРОВ дал КАНТОРУ согласие на участие в террористическом акте, обязался принять группу метальщиков бомб из гор. Горького, устроить ее в колонне демонстрантов в удобном для метания бомб месте и прикрыть террористов специально завербованными для этой цели людьми.
БОЧАРОВ называет завербованных им в троцкистскую организацию ЛАПИНА Н.А., ЕГОРОВА П.В. и РОЗЕНТРЕТЕРА С.А. (все трое арестованы), однако отрицает, что они были привлечены им к террористической деятельности, также как отрицает, что завербовал вообще кого-либо для участия в террористическом акте.
2. Арестованный по показаниям РОЗЕНБЛЮМА МЕЕРСОН, до ареста профессор истории Сталинградского ИМЭЛ и пединститута, показал, что является участником к.-р. троцкистской организации.
МЕЕРСОН еще в 1933 году был связан с троцкистско-зиновьевской организацией в Ленинграде через троцкиста ЗАЙДЕЛЯ, работавшего в то время зам<естителем> председателя Ленинградского отделения Комакадемии.
ЗАЙДЕЛЬ познакомил МЕЕРСОНА с ЛЕВИНЫМ [1], впоследствии расстрелянным приговором Военной Коллегии Верховного суда как участник злодейского убийства тов. КИРОВА.
В 1935 г. ЗАЙДЕЛЬ связался в Саратове с МЕЕРСОНОМ и сообщил ему, что он (ЗАЙДЕЛЬ) исключен из ВКП(б) и выслан из Ленинграда, что организация, в которой он состоял, непосредственно участвовала в убийстве тов. КИРОВА и что это убийство является частью общего плана террористической борьбы с руководством ВКП(б).
По словам ЗАЙДЕЛЯ, проведенные аресты не должны вызывать паники, так как организация ликвидирована только частично.
В 1935 году с МЕЕРСОНОМ связался в Сталинграде СИМЕНИЩЕВ, высланный из Ленинграда в связи с террористическим актом над тов. КИРОВЫМ. СИМЕНИЩЕВ также рассказал МЕЕРСОНУ о причастности троцкистов к убийству тов. КИРОВА и о продолжающейся террористической деятельности организации.
МЕЕРСОН показал, что входил в руководство троцкистской организации в Саратове вместе с троцкистами ДУБИНСКИМ и МИНКИНЫМ, назвал ряд известных ему участников организации в Госуниверситете, пединституте, ветеринарном институте, автодорожном институте.
После разделения Нижневолжского края МЕЕРСОН переехал в 1933 г. в Сталинград, где связался с троцкистом РОМАНОВЫМ, ранее переведенном из Саратова в Сталинградский комвуз.
РОМАНОВ связал МЕЕРСОНА с группой троцкистов, в том числе с МАКАРЬЕВЫМ (арестован), работавшим зав<едующим> культпропом краевого комитета ВКП(б).
МЕЕРСОН также показал, что в Москве ему известен как активный участник к.-р. троцкистской организации ВАНАГ, зам<еститель> директора института истории Комакадемии.
ВАНАГ возглавляет троцкистскую группу в Москве, из числа участников которой МЕЕРСОН называет: МИЛЬМАНА, ЗЕЛЬЦЕРА, ГАЙСИНОВИЧА и АНАТОЛЬЕВА.
Названные в показаниях МЕЕРСОНА ЗАЙДЕЛЬ, СИМЕНИЩЕВ и другие участники троцкистской организации устанавливаются и арестовываются.
3. Арестованные в Горьком ГАТАУЛИН и КЛЮШЕНКОВ показали о своем участии в террористической группе организации и назвали как участников этой группы МИХАЙЛОВА и ФИЛИМОНОВА (арестованы).
Из далеко не полных показаний ГАТАУЛИНА и КЛЮШЕНКОВА видно, что оба они под руководством химика МАСЛЕННИКОВА участвовали в работах по изготовлению взрывчатых веществ, производившихся в лаборатории пединститута в гор. Сормово.
По показаниям КЛЮШЕНКОВА, МАСЛЕННИКОВ в 1935 г. испытывал действие полученных взрывчатых веществ в полевых условиях, в лесу за Сормовым.
Направляем протоколы допросов:
БОЧАРОВА Ю.М. от 24/IV
МЕЕРСОНА Г.Е. от 20/IV
ГАТАУЛИНА Т.Г. от 9/IV
КЛЮШЕНКОВА от 10/IV
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: (ЯГОДА)
28 апреля 1936 г.
№ 56151
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
БОЧАРОВА Юрия Михайловича
от 24 апреля 1936 года.
ВОПРОС: В предыдущих показаниях вы не все сказали о своей троцкистской к.-р. деятельности. Дайте показания по этому вопросу.
ОТВЕТ: Я все рассказал о своей троцкистской деятельности и ничего не скрыл от следствия. Мне нечего больше сказать по этому вопросу.
ВОПРОС: Это неправда. Вы продолжаете скрывать от следствия свою практическую контрреволюционную деятельность.
Дайте показания, в чем она выразилась.
ОТВЕТ: Как я уже показал, мы занимались клеветнической критикой руководства партии и правительства. В этом заключалась вся практическая деятельность нашей троцкистской организации. Ничего другого не было.
ВОПРОС: Вы продолжаете давать ложные показания. Следствию известно, что вы включили в программу своей практической троцкистской деятельности террор. Дайте показания по этому вопросу.
ОТВЕТ: Я это отрицаю. Я не ставил перед собой задачу организации террористических актов и вообще я являюсь принципиальным противником террора.
ВОПРОС: Вы совершенно запутались в своем запирательстве. Вы дали показания, что стоите на террористических позициях, а теперь говорите, что Вы являетесь принципиальным противником террора.
Следствие требует от вас ответа по этому вопросу.
ОТВЕТ: Да, признаю, что в 1935 г. я твердо стал на позициях необходимости применения террора по отношению к руководству партии и правительства. Я видел в этом один из основных и решающих способов в борьбе против партии.
ВОПРОС: Следствие опять возвращается к вопросу о вашей практической контрреволюционной деятельности. Дайте показания по этому вопросу.
ОТВЕТ: В начале 1935 г. под влиянием разных обстоятельств, главным образом, того, что я был снят с работы в институте истории при ком<мунистической> Академии и в педагогическом институте им. Бубнова в связи с получением партийного взыскания за троцкистскую вылазку, я был сильно озлоблен и решил перейти к активным методам борьбы с руководством партии.
ВОПРОС: Каким именно путем вы решили бороться с партией?
ОТВЕТ: Прежде всего, я решил, что “один в поле не воин”, а поэтому я поставил себе задачей путем индивидуальной обработки создать троцкистские кадры из людей, озлобленных против руководства партии и правительства и способных на активную деятельность.
ВОПРОС: Кого вы обработали?
ВОПРОС: Как я уже показал, я обработал в троцкистском духе и завербовал в к.-p. троцкистскую организацию ЛАПИНА Н.А., члена ВКП(б), два раза исключавшегося из партии; ЕГОРОВА П.В., члена ВКП(б), несколько раз исключавшегося из партии; и РОЗЕНТРЕТЕРА С.А., члена ВКП(б), хотя из партии не исключавшегося, но разделявшего мои троцкистские взгляды.
ВОПРОС: А вы связались о какой-нибудь троцкистской организацией вне лиц, завербованных вами?
ОТВЕТ: Нет, я ни с кем не был связан.
ВОПРОС: Вы говорите неправду.
ОТВЕТ: Я утверждаю, что кроме созданной мною организации, я ни с какой троцкистской организацией не был связан.
ВОПРОС: Следствие располагает материалами, что вы не только связались с троцкистской к-p. организацией, но и согласились принять участие в ее террористической деятельности. Намерены ли вы говорить правду?
ОТВЕТ: Я это категорически отрицаю. Ни с какой троцкистской организацией я не связался.
ВОПРОС: Вы продолжаете давать ложные показания несмотря на то, что уличаетесь следствием.
Приезжал ли кто-нибудь в течение 1935 г. к вам из периферийных педагогических Вузов?
ОТВЕТ: Да, приезжали.
ВОПРОС: Из каких именно Вузов?
ОТВЕТ: Приезжали из Иванова, из Калинина. Еще из каких-то других городов – точно не помню.
ВОПРОС: По каким делам приезжали эти люди и какие разговоры они с вами вели?
ОТВЕТ: Представители педагогических Вузов приезжали по разным делам своих институтов. Со мною же велись разговоры по вопросам программ истории народов СССР.
ВОПРОС: Приезжали ли к вам кто-нибудь из Горьковского педагогического института?
ОТВЕТ: Да, приезжали.
ВОПРОС: Почему на вопрос следствия: “Из каких вузов к вам приезжали?” – вы не назвали представителя горьковского педагогического института?
ОТВЕТ: Я забыл упомянуть его. Теперь я твердо помню, что приезжал представитель из Горьковского института.
ВОПРОС: Вы не забыли, а сознательно не назвали его. Как фамилия этого представителя и кто он такой?
ОТВЕТ: Его фамилия КАНТОР. Имени и отчества не помню. Он преподаватель истории Горьковского педагогического института.
ВОПРОС: О чем он с вами говорил?
ОТВЕТ: Он интересовался программой по истории СССР.
ВОПРОС: О чем еще он с вами говорил?
ОТВЕТ: Точно не помню. Вероятно, говорил по учебным вопросам.
ВОПРОС: Речь идет не об учебно-программных вопросах. Вы прекрасно понимаете, о чем спрашивает следствие. Дайте правдивые показания, о чем говорил с вами КАНТОР.
ОТВЕТ: Я вижу, что я действительно уличен, и дальнейшее запирательство бесцельно. КАНТОР связался со мною как с троцкистом от имени троцкистской организации Горьковского педагогического института как ее представитель.
ВОПРОС: Как это произошло?
ОТВЕТ: В сентябре 1935 г., часов в 12 дня, числа точно не помню, ко мне в деканат исторического факультета зашел какой-то человек, сказал, что его направила ко мне дирекция института, и отрекомендовался КАНТОРОМ, преподавателем истории Педагогического института.
ВОПРОС: Был ли кто-нибудь в это время в комнате?
ОТВЕТ: Нет, никого не было, я был один.
ВОПРОС: Продолжайте рассказывать.
ОТВЕТ: КАНТОР мне сказал, что приезжал в Москву по делам института и, т.к. он сам историк, то хотел бы поговорить со мною по программным вопросам преподавания истории.
Я изъявил согласие. Во время нашей беседы по программным вопросам КАНТОР вдруг заговорил обо мне. Он заявил, что хорошо меня знает и слышал обо мне в Горьком.
ВОПРОС: Как вы реагировали на это?
ОТВЕТ: Я этому особо не удивился, потому что меня многие знали как историка и автора учебников. Однако, КАНТОР стал рассказывать мне такие вещи, что я должен был насторожиться.
ВОПРОС: Что такое он вам рассказал, что заставило вас насторожиться?
ОТВЕТ: КАНТОР проявил большую осведомленность обо мне. Он знал, что я был снят с преподавания в обоих институтах, знал о моем партийном взыскании и, говоря об институте им. Бубнова, он сказал, что он очень рад, что я вернулся в институт им. Бубнова, т.к. я здесь очень нужен. Последние слова он сказал подчеркнуто двусмысленно.
ВОПРОС: Как вы поняли слова КАНТОРА, что вы “очень нужны” в институте?
ОТВЕТ: Я тогда еще не понял, к чему клонит КАНТОР, но он так подчеркнуто сказал эти слова, что я насторожился.
ВОПРОС: Рассказывайте дальше ваш разговор с КАНТОРОМ.
ОТВЕТ: Продолжая выражать мне сочувствие по поводу моего партийного взыскания, Кантор мне рассказал, что и в Горьком работают в таком духе, т.е. проводится троцкистская работа, но более умело и без таких последствий, как у меня.
ВОПРОС: Как вы реагировали на такую перемену темы разговора с КАНТОРОМ?
ОТВЕТ: Я поддерживал этот разговор, как будто такой разговор и был у нас условлен. Я его воспринял как обычный, нормальный разговор, не высказав ни удивления, ни растерянности.
ВОПРОС: Почему вы не удивились? Разговор все-таки необычный?
ОТВЕТ: Я сразу понял по его подходу, что это троцкист, и решил вести себя так, чтобы его не отпугнуть от себя.
ВОПРОС: Продолжайте рассказывать дальше содержание разговора с КАНТОРОМ.
ОТВЕТ: Видя, что я воспринимаю его разговор как нормальный и не выражаю никакого удивления, КАНТОР прямо сказал мне, что он является членом троцкистской к.-р. организации, которая имеется в горьковском педагогическом институте, и что основной целью его поездки в Москву является желание познакомиться со мною.
ВОПРОС: Он так и сказал: “познакомиться”, или иначе?
ОТВЕТ: Он сказал: “связаться со мною”.
ВОПРОС: Как вы это поняли?
ОТВЕТ: Я понял, что он со мною связывается от имени троцкистской организации горьковского педагогического института.
ВОПРОС: Как вы на это реагировали?
ОТВЕТ: Это вполне соответствовало моим настроениям и желаниям.
ВОПРОС: Что вам рассказал КАНТОР о деятельности троцкистской организации горьковского педагогического института?
ОТВЕТ: Он мне сказал, что они сейчас заняты вербовкой людей в троцкистскую организацию.
ВОПРОС: Что еще он вам сказал?
ОТВЕТ: Он мне сказал также, что организация очень законспирирована и что некоторые члены организации друг друга не знают.
ВОПРОС: Что еще?
ОТВЕТ: Он мне сказал также, что основным методом своей работы, самым главным – на котором сосредоточены все силы троцкистской организации, – они считают террор.
ВОПРОС: Это не все. Говорил ли вам КАНТОР о практических мероприятиях в области террора?
ОТВЕТ: Об этом разговора не было.
ВОПРОС: Неправда. Такой разговор имел место. Расскажите о конкретных мероприятиях к.-р. троцкистской организации горьковского педагогического института, о которых вам говорил КАНТОР.
ОТВЕТ: Повторяю, об этом разговора не было.
ВОПРОС: Вы продолжаете давать ложные показания. Припомните, о чем у вас шел разговор с КАНТОРОМ до того, как он вам открылся как троцкист?
ОТВЕТ: Разговор шел об учебно-программных вопросах.
ВОПРОС: А помимо этого?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС; Неправда. Вы хорошо помните.
ОТВЕТ: Да, действительно, помимо программно-учебных вопросов КАНТОР говорил, что горьковский педагогический институт собирается прислать к концу учебного года в московский пед<агогический> институт им. Бубнова делегацию студентов-отличников и хочет в свою очередь пригласить к себе такую же делегацию от института им. Бубнова.
ВОПРОС: Как объяснял вам КАНТОР цели приезда этой делегации?
ОТВЕТ: Он это объяснил как премирование отличников такой поездкой.
ВОПРОС: Когда должна была приехать эта делегация в Москву?
ОТВЕТ: КАНТОР приурочивал это к первомайским праздникам.
ВОПРОС: Почему он говорил об этом с Вами? Ведь это дело администрации – прием студенческих экскурсий, – а не профессора истории?
ОТВЕТ: Не знаю. Это действительно дело дирекции, а не мое. Ко мне самый приезд не мог иметь отношения.
ВОПРОС: Вы опять говорите неправду. Возвращались ли вы к разговору о студенческой делегации после того, как КАНТОР связался с вами как с троцкистом?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вы прекрасно помните, только продолжаете упорствовать и давать ложные показания, ссылаясь на свою память.
ОТВЕТ: Да, действительно, КАНТОР к этому вопросу вернулся после того, как он мне открылся как троцкист и рассказывал о деятельности троцкистской организации горьковского педагогического института.
ВОПРОС: Как именно он поставил перед вами вопрос об истинных целях приезда делегации?
ОТВЕТ: КАНТОР увязал приезд делегации студентов-отличников горьковского педагогического института в Москву с деятельностью террористической троцкистской организации горьковского пед<агогического> института.
ВОПРОС: Как именно?
ОТВЕТ: КАНТОР мне сказал, что в делегацию студентов-отличников будет включена группа террористов, членов троцкистской организации, задачей которых будет совершить террористический акт.
ВОПРОС: Выражайтесь яснее: какой террористический акт и как он должен быть совершен?
ОТВЕТ: КАНТОР развил передо мною следующий план совершения террористического акта: дирекция горьковского института обращается с просьбой к дирекции института им. Бубнова принять делегацию отличников-студентов и включить ее в колонну на демонстрацию на Красной площади в первомайские праздники. Во время прохождения колонны института мимо мавзолея группа террористов, включенная в делегацию, должна будет бросить бомбу в мавзолей, где стоят члены Полит<ического> бюро и правительства.
ВОПРОС: Вы сказали, что террористы должны были бросить бомбы. А вы спрашивали у КАНТОРА, где они должны добыть бомбы?
ОТВЕТ: Да, спрашивал.
ВОПРОС: Что он вам ответил?
ОТВЕТ: Он сказал, что за этим остановки не будет. Бомбы они могут сами изготовить.
ВОПРОС: Вы спросили его, как и где они будут изготовлять бомбы?
ОТВЕТ: Да, спрашивал.
ВОПРОС: Что КАНТОР ответил на это?
ОТВЕТ: Он сказал, что у них в троцкистской организации есть химики, которые могут изготовить бомбы.
ВОПРОС: Называл ли вам КАНТОР фамилии членов троцкистской организации?
ОТВЕТ: Нет, не называл.
ВОПРОС: А вы его спрашивали об этом?
ОТВЕТ: Нет, я его вообще о фамилиях не спрашивал, я считал, что это неудобно по конспиративным соображениям, тем более что КАНТОР сам мне не называет фамилий.
ВОПРОС: Называл вам КАНТОР состав делегации?
ОТВЕТ: Нет, не называл.
ВОПРОС: А численный состав делегации он называл?
ОТВЕТ: Да, он сказал, что выделяется человек 20 (двадцать).
ВОПРОС: Все члены троцкистской организации?
ОТВЕТ: Я его об этом не спрашивал, но я так понял КАНТОРА, что не все члены делегации будут троцкисты.
ВОПРОС: Почему вы так поняли?
ОТВЕТ: Потому что, когда речь зашла о террористах, и я спросил КАНТОРА, сколько будет террористов, он мне сказал, что их будет пять-шесть человек.
ВОПРОС: Почему вы все-таки поняли, что не все члены организации? Вам КАНТОР говорил что-нибудь по этому вопросу?
ОТВЕТ: Да, он мне сказал, что состав делегации будет смешанный и что в ее составе возможно будут и не члены организации.
ВОПРОС: Как вы отнеслись к плану КАНТОРА?
ОТВЕТ; Я его одобрял принципиально.
ВОПРОС: Что значит “принципиально” одобрили?
ОТВЕТ: Я считал, что осуществление такого акта практически осуществимо и что его провести необходимо.
ВОПРОС: Вы сказали об этом КАНТОРУ?
ОТВЕТ: Да, я об этом ему сказал.
ВОПРОС: C какой целью КАНТОР изложил вам свой план совершения террористического акта?
ОТВЕТ: Он потребовал моего участия в этом деле в части организации этого акта.
ВОПРОС: Вы дали согласие на участие в этом террористическом акте?
ОТВЕТ: Да, я дал свое согласие.
ВОПРОС: В чем должно было выразиться ваше участив в организации террористического акта?
ОТВЕТ: Мое участие должно было выразиться в том, чтобы я горьковскую делегацию как гостей поставил бы впереди колонны, выделив и поставив в правом фланге на наиболее удобные места метальщиков. Кроме того, я должен был подобрать, предварительно обработав их в террористическом духе, небольшую группу в институте им. Бубнова и поставить их так возле горьковской делегации, чтобы они отделяли делегацию от остальных демонстрантов.
Таким образом должна была быть создана обстановка для обеспечения совершения террористического акта.
ВОПРОС: Кого вы завербовали для этой цели?
ОТВЕТ: Я никого не завербовал.
ВОПРОС: Вы говорите неправду. Вы сами говорите, что взяли на себя задачу создать обстановку для обеспечения совершения террористического акта.
Кого вы завербовали для этой цели?
ОТВЕТ: Я никого не завербовал. Я не успел этого сделать.
ВОПРОС: Вы даете ложные показания. По каждому вопросу ответы даются вами только после долгого запирательства и под давлением улик.
Следствие еще раз предлагает вам ответить: кого вы завербовали в террористическую группу?
ОТВЕТ: Я повторяю: я никого не завербовал, я не успел этого сделать.
Протокол записан с моих слов правильно. Мною прочитан.
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР
КОМИССАР ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА (Миронов)
НАЧ. 9 ОТДЕЛЕНИЯ ЭКО ГУГБ
КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (Ильицкий)
Верно:
ОПЕРУПОЛНОМ. 3 ОТД. СПО ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (Уемов)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 165, Л. 139-156
[1] Левин Владимир Соломонович (1897-1934), образование среднее, член ВКП(б) с марта 1917 г. В 1926 г. исключался из ВКП(б) за фракционную деятельность, восстановлен в 1927 г., однако вновь исключен XV-м съездом ВКП(б). Вновь восстановлен в 1928 г. Осужден за составе группы лиц за убийство Кирова выездной сессией ВКВС СССР в Ленинграде 29 декабря 1934 г. и в этот же день расстрелян.
