ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
СОКОЛЬНИКОВА, Григория Яковлевича 8-го сентября 1936 года, произведенного Прокурором Союза ССР А.Я. ВЫШИНСКИМ в присутствии Зам. Нач. ЭКО ГУГБ НКВД ст. майора Гос. Безопасности тов. ДМИТРИЕВА и Нач. отделения ЭКО ГУГБ НКВД майора Гос. безопасн. тов. ЧЕРТОК.
Допрошенный по существу предъявленных ему обвинений в участии в к<онтр>рев<олюционном> троцкистско-зиновьевском блоке СОКОЛЬНИКОВ, Г.Я., показал:
Целиком подтверждаю свои предыдущие показания, данные на допросе 24-25 августа, 30 августа и 2-го сентября с<его> г<ода>.
Должен пояснить, что впервые я имел разговор о террористических планах блока с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ в 1932-33 г.г. Переговоры с правыми о вступлении их в блок также велись в эти годы: КАМЕНЕВ вел переговоры об этом с БУХАРИНЫМ и РЫКОВЫМ, а ЗИНОВЬЕВ с ТОМСКИМ.
Речь при этом шла о задача<х> блока, о терроре как методе борьбы, о взаимоотношениях центра с участниками блока и о взаимной политической информации. Утверждаю, что уже в это время БУХАРИН, РЫКОВ и ТОМСКИЙ в точности были осведомлены о террористических замыслах блока и не считали для себя это препятствием для поддержания связи с блоком. Я считал тогда и считаю сейчас, что все эти группы и персонально ТОМСКИЙ, БУХАРИН и РЫКОВ разделяли террористические намерения, установки и планы троцкистско-зиновьевского блока.
В 1934 г. в конце октября – в начале ноября – после одного из заседаний Политбюро я в коридоре разговаривал с ТОМСКИМ на ту же тему. Я сообщил ТОМСКОМУ, что мне известно о его, ТОМСКОГО, разговоре с ЗИНОВЬЕВЫМ о вступлении в блок на основе террора. ТОМСКИЙ подтвердил это, подтвердив также и осведомленность свою о моем, СОКОЛЬНИКОВА, вхождении в центр блока. Весь разговор не оставлял сомнения, что в томском троцк<исты>-зиновьевцы имеют союзника.
В 1935 г. у меня с ТОМСКИМ вновь был разговор, но несколько иного порядка. В этом случае по прямому поручению нового центра я прямо поставил ТОМСКОМУ вопрос о вхождении правых в блок и о необходимости развернуть активную работу в террористическом направлении.
ТОМСКИЙ одобрил мои соображения или мою позицию в этом вопросе, но сказал, что ответ даст только после предварительного согласования этого ответа с БУХАРИНЫМ и РЫКОВЫМ. На Ваш вопрос, рассматривал ли я ТОМСКОГО как изолированно действовавшего от своих единомышленников БУХАРИНА и РЫКОВА, отвечаю: ни на одну минуту я не рассматривал ТОМСКОГО как ТОМСКОГО; я всегда знал, что речь шла в этих переговорах об участии в блоке группы правых в лице ТОМСКОГО, БУХАРИНА и РЫКОВА, а ТОМСКОГО я и другие члены центра, напр<имер>, ПЯТАКОВ и РАДЕК, рассматривали лишь как представителя этой группы, будучи уверены, что он действует по полномочию БУХАРИНА и РЫКОВА.
При разговоре с ПЯТАКОВЫМ в конце июля – в начале августа 1935 года о пополнении центра представителем группы правых я назвал ТОМСКОГО, что вскоре и было осуществлено: ТОМСКИЙ вошел в центр. ТОМСКИЙ сообщил мне в начале января 1936 г., что согласие войти в центр было им дано после предварительных переговоров с БУХАРИНЫМ и РЫКОВЫМ, давшими на это свое согласие.
Это было в начале января 1936 г. При этом свидании с ТОМСКИМ мы говорили: 1) о его согласии и согласии тройки (т.е. ТОМСКОГО, РЫКОВА и БУХАРИНА) на вступление в блок и введение его, ТОМСКОГО, в центр; 2) относительно политической руководящей роли троцкистов и ТРОЦКОГО; ТОМСКИЙ дал согласие на это; 3) о конкретном плане действий – о необходимости собрать все силы и не допускать неудачи; о необходимости по-серьезному подготовиться к “генеральному сражению”; в частности, о целесообразности разработать план военного выступления в Ленинграде, используя ПРИМАКОВА и др<угие> силы; 4) об объединении практических действий их людей (т.е. правых) с троцкистско-зиновьевскими группами, о чем должны были правые договориться конкретно с ПЯТАКОВЫМ в течение следующего месяца, что и имело место.
ТОМСКИЙ в этом разговоре выступал от имени и БУХАРИНА, и РЫКОВА. Именно для согласования с ними он и просил длительной (в ноябре месяце) отсрочки. ТОМСКИЙ прямо говорил, что он уполномочен и БУХАРИНЫМ, и РЫКОВЫМ на ведение этих переговоров.
ТОМСКИЙ, БУХАРИН и РЫКОВ поддерживали связь с троцкистско-зиновьевским блоком с самого его возникновения. Но после 1-го декабря 1934 г. наступило затишье. В течение лета возобновились связи, и была сконструирована четверка к началу августа 1935 года. В начале ноября возобновились более определенно и твердо переговоры с правыми в лице ТОМСКОГО.
О руководящей роли РЫКОВА при выступлении блока в Москве после предполагавшегося убийства СТАЛИНА говорили и ТОМСКИЙ, и ПЯТАКОВ. Подтверждаю, что ТОМСКИЙ прямо заявлял, что РЫКОВ дал согласие на встречу с ПРИМАКОВЫМ, чтобы обсудить конкретно и практически вопрос об использовании средств связи в Ленинграде на случай выступления, организуемого блоком. В частности, говорилось о возможности организовать встречу РЫКОВА с ПРИМАКОВЫМ под предлогом рассмотрения мобилизационного плана.
Добавлю, что ТОМСКИЙ говорил, что правые дадут для участия в террористических актах своих людей типа ТОЛСТОПЯТОВА.
Все изложенное выше относительно участия ТОМСКОГО, РЫКОВА и БУХАРИНА в троцкистско-зиновьевском блоке готов подтвердить на очных ставках.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 176, Л. 8-11.
