[Штамп: Дело №
стр.]
СТРОГО СЕКРЕТНО
Контроль лит. “Н”
НКВД СССР
ГУГБ
ДВЕНАДЦАТЫЙ ОТДЕЛ
1-е ОТДЕЛЕНИЕ
№
Разослать: Ежову, Фриновскому
Нач. 12-го отдела ГУГБ НКВД
Ст. Майор Гос. Безопасности
Запись №
разговоров по объекту “В-87”
За 30 января 1938 г.
(Бухарин – Зарицкий)
II мужчина: Вы ели устриц?
I мужчина: В прошлом году в порту.
II мужчина: Вкусные?
I мужчина: Сопливые.
<…>.30 (Пьют чай)
II мужчина: Сыграем партию?
I мужчина: Нет, я попишу, а потом сыграем.
II мужчина: Вы увлекаетесь сейчас писанием, а раньше женщинами, да?
I мужчина: (Молчит) Сегодня у меня обед был хороший.
II мужчина: Вы любите горох?
I мужчина: Да.
II мужчина: А дают вам когда-нибудь горох?
I мужчина: Сегодня давали.
II мужчина: У вас обеды ресторанного типа.
I мужчина: Не думаю. (Пауза)
Вот после февральской революции была гонка против Ильича, что он сознательно защищал провокатора. Была специальная комиссия против Ленина, и я, будучи редактором социал-демократической газеты, вдруг получаю повестку явиться. Я ведь знал, что Малиновский провокатор. Произошел такой комичный случай. Меня вызвал судебный профессор, я прихожу, и вот он меня начинает допрашивать, что я был свидетелем на суде, и сказал, почему они поставили дело Ильича. Но я был обозлен, и вот он начинает. Вы были на суде, вы знаете, что он провокатор. Я говорю, кого вы считаете провокатором? Родзянко? [1]
Он опупел, растерялся (смеются), так что он меня сейчас же отпустил, я пришел, и мы хохотали прямо до полусмерти.
II мужчина: А он был бабник большой?
I мужчина: Кто, Малиновский?
II мужчина: Да.
I мужчина: Я единственно раз в своей жизни был до полусмерти пьян. И это напоил меня Малиновский. Мне это подозрительным показалось. Я же был выпущен под залог по одному делу, но за тысячу целковых. Это было после моего первого ареста. Таким образом: мой отец был учителем 1 женской гимназии, в этой гимназии учились дочки следователя по особо важным делам, а Малиновский был приятелем того, который вел дело против меня. И вот через дочку этого следователя за карточной игрой согласился выпустить меня под залог. Партия наша решила меня поберечь. Меня послали на легальную работу, была там такая – в школах, клубах, борьба против алкоголии, целая сеть кружков, там было несколько учительниц, одна была очень хорошенькая, Надеждой Михайловной ее звали. И вот, значит, я только что кончил, входит Малиновский, потом еще несколько там рабочих, и кто-то ему говорит: вот, Николай деньги получил, а я, правда, получил и к тому же сегодня именинник, а он: “Мы должны выпить”. Я тогда совершенно не пил, и вот мы пошли. Он взял все мои деньги. У меня всегда были хорошие уроки, я сдал с золотой медалью. Получал в час по 5 руб. В кармане у меня было 50 руб., я только их получил, он у меня эти деньги забрал, хотя и плохо был знаком со мной. Он имел большие познания вин и т.д. Мы зашли в один трактир, в другой, ну а он распоряжался, закуски заказывал, называл их какими-то именами, мне еще не знакомыми. И так он меня накачал, что я еле вышел из трактира. Там были все рабочие. Мы дошли до Москвы-реки, они пели революционные песни, а Малиновский больше всех старался; я говорю, что вы делаете, я был пьян, все-таки соображал, что можно здорово налететь. Один парень захотел пойти по льду, лед под ним провалился, и он пошел в воду. Я был хороший пловец и бросился его спасать на лед, но я скатился и не мог встать. А он как-то сам от холодной воды протрезвился и вылез, а меня Малиновский посадил на извозчика. На Арбате я вывалился.
II мужчина: Ушли, потому что денег не было платить?
I мужчина: Нет, вывалился. Этот случай я рассказал на суде, ну, говорят, что за пустяки вы рассказываете. А у остальных свидетелей были столкновения. [2]
II мужчина: А он в рабочих прослойках пользовался авторитетом?
I мужчина: Конечно. У него были такие хорошие задатки.
II мужчина: Но он думал, что будет помилован?
I мужчина: Конечно.
II мужчина: В ЦК он был?
I мужчина: Был. Ильич очень любил талантливых рабочих.
Был еще один случай в моей жизни, когда проходил еще один крупнейший провокатор, который прошел в государственную думу, это рабочий-переплетчик Андрей Романов. Когда он сидел в тюрьме, в советское время уже, то прислал мне открытку незадолго до расстрела. Желаю вам, Николай Иванович, успеха в вашей благородной работе. Всех провокаторов пропускают, а нас, рабочих…. Сложный был тип. Был на пражской конференции, маленького роста такой.
II мужчина: Злостный провокатор?
I мужчина: Злостный провокатор.
II мужчина: В сущности, правильно, что их расстреляли.
I мужчина: В Советское время судили здорово, кто был провокатором в большевистской партии.
II мужчина: А кроме Малиновского не было провокаторов?
I мужчина: Много. Малиновский, Романов, Житомирский, Поляков, Брилитинский (неточно).
Из состава Московского бюро крупнейшего центра нашей партии, из 7 человек 4 провокатора. Их пропихивали в течение нескольких лет. Были такие провокаторы, которые сидели, вот Романов сидел почти все время, но провокаторов и выпускали. Вот сидит он, его осуждают, затем переводят его в другое место и выпускают, а так на виду они страдают.
II мужчина: Интересно.
I мужчина: Когда я приехал из-за границы, написано ЦК РСДРП, Москва казалась древней, обшарканная, старая после Нью-Йорка.
II мужчина: Но вас влекло в Москву?
I мужчина: Конечно, влекло, но внешний вид? Она имела вид, как мне показалось, какой-то грязный.
II мужчина: После блеска Нью-Йорка.
(Молчание)
I мужчина: Времена! (Пауза)
Я такую массу людей перевидел, перезнал. (Вздыхает)
II мужчина: От маленьких до больших?
I мужчина: Да.
II мужчина: Чем занимался секретарь Горкома?
I мужчина: Главным образом выпивкой. Да-а, вот дела. (Пауза)
Что-то у меня голова чешется, наверное, вши завелись.
I мужчина: Вшей раньше было много в тюрьмах?
I мужчина: Я вот, знаете, удивляюсь, как сейчас поставлено: чистота, хорошо. Белье часто меняют, душ, я считаю, что условия содержания очень хорошие.
II мужчина: Конечно.
I мужчина: Вот эта зима, так сказать, отличная. (Пауза)
Вот Надежда Константиновна – человек большевистский.
II мужчина: А как она с Ильичом?
I мужчина: Ну он был страшно деликатный человек.
II мужчина: Он к ней относился очень хорошо. Да, очень. (Пауза)
Начальник 1 отд-ния 12 отдела ГУГБ НКВД
Ст. Лейтенант гос. безопасности: Юшин (Юшин)
Опубликовано: М. Гефтер, Г. Павловский. Слабые: заговор альтернативы, М. Век ХХ и мир. 2021 г., с. 252-255.
[1] Скорее всего, смысл передан неверно. Вопрос мог звучать так: “Кто считает, что провокатор? Родзянко?” В 1917 г. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства в 1917 г. получила показания о том, что Председатель Государственной думы М. Родзянко якобы имел сведения о том, что Малиновский провокатор. Это видно из следующего фргамента показаний Н. Бухарина: “Я на партийном суде присутствовал лишь в той мере, в какой давал сам показания. … Я сам, несмотря на то что мое внутреннее отношение к Малиновскому было отнюдь не положительное, не выступал и не считал себя вправе официально выступать в качестве прямого обвинителя. Это объясняется рядом обстоятельств: во-первых, большинство известных мне тогда и почти позабытых теперь «улик» носило неопределенный характер, может быть, достаточный для подозрений, но недостаточный для обвинения; оценка таких imponderabilia не могла не быть чрезвычайно субъективной; во-вторых, как я указывал, у нас одно время была эпидемия шпиономании; мне лично известен был ряд случаев, чрезвычайно мучительно переживавшихся, когда бывали подозреваемы лица абсолютно чистые; в-третьих, мне было известно, что московская охранка не прочь была нарочно раздувать разного рода «слухи», чтобы создавать панику. Все это усугублялось тем обстоятельством, что Малиновский был, несомненно, человек очень талантливый, игравший роль и т. д., так что выдвинуть против него прямое обвинение можно было бы, лишь имея в руках совершенно определенные доказательства. Эти доказательства, какие имелись, как теперь выяснилось, у г. Родзянки, не имелись у нас”. Дело провокатора Малиновского. М. 1992, Стр. 85-86.
[2] В 1914 г. на партийном суде, посвященном делу Р. Малиновского, Н. Бухарин на очной ставке с Р. Малиновским дал следующие показания: “Вопрос о совместной выпивке. Бухарин объяснил. Участвовал и Чиркин, Марии Ивановны не было, был Шевченко. Место не то в Хамовниках, не то в Дорогомилове. Ресторанчик – средней руки трактир, имеющий претензию быть рестораном. Туда пришли около 10 часов вечера. Около 12 часов пришли Плетнев, Быков, Козлов и Бронников. Впрочем, вспоминаю, что Чиркина не было. Видел его в другой раз. Поводы были то, что я получил 25 руб., и то, что скоро я должен был быть именинником. Других поводов не было. Каким образом остальная часть публики (четверка) могла из театра прийти именно в этот ресторан – не знаю. Выпала четвертная бумажка, я был здорово пьян. Малиновский бумажку поднимал. Я заплатил рублей 15-16. Все были здорово пьяны. Я был, пожалуй, менее пьян, чем другие. Помню, что пелись революционные песни. Часть публики захотела на Воробьевы горы. Меня потащили тогда на Воробьевы горы. У Москвы-реки Шевченко и Бронников побежали по льду. Бронников провалился под лед. Я захотел его спасти. Тоже попал под лед. Нас вытащили на ремнях. Я свалился еще с извозчика по случаю пьянства. В дальнейшем Малиновский, кажется, рассказывал Марии Ивановне в шутку, что я влез на памятник Пирогову и оттуда говорил агитационные речи”. Вопросы Истории, 1993 № 10, стр. 94-95.
