Сов<ершенно> секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ. –
Направляю Вам протоколы допросов:
1. ЗИНОВЬЕВА, Григория Евсеевича, от 19/III-1935 г.;
2. ЧЕРНЯВСКОГО, Михаила Кондратьевича, от 19/III-1935 г.;
3. КОРОЛЬКОВА, Михаила Васильевича, от 19/III-1935 г.
ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР (Агранов)
20 марта 1935 г.
№ 55671
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 109, Л.34.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ЗИНОВЬЕВА Григория Евсеевича
от 19/III-1935 г.
ВОПРОС: Вы просили предоставить Вам возможность сделать следствию заявление об известных Вам фактах контрреволюционной деятельности Л.Б. КАМЕНЕВА.
Что Вы хотите показать по этому вопросу?
ОТВЕТ: Я должен заявить следствию, что показания, которые дал КАМЕНЕВ суду о том, что он за последние два года не проявлял никакой контрреволюционной активности, – лживы. В действительности между мной и КАМЕНЕВЫМ в нашей контрреволюционной деятельности за последние 2 года не было никакой разницы. Это касается и нашего отношения к Центральному Комитету, к его решениям и в особенности нашего отношения к СТАЛИНУ.
ВОПРОС: В чем это отношение конкретно выражалось?
ОТВЕТ: Это заключалось в том, что КАМЕНЕВ не был ни на сколько менее враждебен партии и ее руководству, чем я, вплоть до нашего ареста.
КАМЕНЕВ при снятии меня с работы в “Большевике” считал, как и я, что это очередное гонение в отношении меня со стороны СТАЛИНА, что ни в каких грехах я не виновен, а наоборот “теоретически” обосновывал мне мою правоту. Больше того, когда у меня на даче в Ильинском собрались ЕВДОКИМОВ и ГОРШЕНИН, не я, а КАМЕНЕВ подробно разъяснял им “истинные” причины моего снятия с “Большевика”. КАМЕНЕВУ же принадлежит формулировка о том, что “марксизм есть теперь то, что угодно СТАЛИНУ”.
Помню, что я пытался тогда составить письмо в ЦК по этому вопросу. Ряд проектов письма я согласовывал с КАМЕНЕВЫМ. КАМЕНЕВ мне советовал вообще это письмо в ЦК не посылать.
ВОПРОС: Какие беседы Вы вели с КАМЕНЕВЫМ в связи с контрреволюционными документами, выпускаемыми за границей ТРОЦКИМ?
ОТВЕТ: В последнее время я в институте Ленина читал контрреволюционные троцкистские документы, именуемые “Бюллетенями оппозиции”. К моим показаниям на суде по этому вопросу должен добавить, что я подробно информировал КАМЕНЕВА о содержании этих документов и о моем положительном отношении к отрицательным оценкам, которые давал ТРОЦКИЙ положению в стране и в партии. КАМЕНЕВ был во всем со мной согласен. Больше того, КАМЕНЕВ проявил настолько большой интерес к этим документам, что он дополнительно лично хотел ознакомиться с этими “трудами” ТРОЦКОГО.
По вопросу о корреспонденциях из СССР, печатавшихся в “бюллетене оппозиции” под рубрикой “письма из Москвы”, я имел с КАМЕНЕВЫМ специальный разговор, во время которого я ему сказал, что, по-моему, эти корреспонденции идут от бывшего его заместителя по Главконцесскому ТРИФОНОВА и ВАГАНЯНА [1], которые были очень близки к КАМЕНЕВУ. Он мне заявил, что допускает, что это так.
ВОПРОС: А о других произведениях ТРОЦКОГО у Вас разговоров не было?
ОТВЕТ: Насколько помню, нет.
ВОПРОС: Вы вели с КАМЕНЕВЫМ разговоры по вопросу о контрреволюционном документе, выпущенном ТРОЦКИМ в связи с лишением его прав гражданства СССР [2]?
ОТВЕТ: Я с этим документом знакомился в таком же порядке, как и с “бюллетенями оппозиции”. Возможно, что я его видел и раньше. Содержание разговора с КАМЕНЕВЫМ об этом документе не помню.
ВОПРОС: В какой связи Вы говорили с КАМЕНЕВЫМ об этом контрреволюционном документе ТРОЦКОГО?
ОТВЕТ: И я, и КАМЕНЕВ считали, что ряд документов ТРОЦКОГО правильно отражают положение вещей в партии и в СССР.
ВОПРОС: Ответьте точнее, как Вы расценивали этот документ?
ОТВЕТ: Призыв ТРОЦКОГО “убрать СТАЛИНА” мог быть истолкован как призыв к террору. Мы с КАМЕНЕВЫМ об этом не говорили.
ВОПРОС: Нам известно, что КАМЕНЕВ неоднократно высказывал мысль об устранении тов. СТАЛИНА. Находилось ли это в связи с Вашими беседами о контрреволюционном документе ТРОЦКОГО?
ОТВЕТ: Таких высказываний от КАМЕНЕВА я не слышал.
ВОПРОС: Это неправда. Зачитываю Вам показания брата КАМЕНЕВА – Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<А>, который утверждает, что в его присутствии такие разговоры между Вами и КАМЕНЕВЫМ имели место.
ОТВЕТ: Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬДА я встречал на квартире КАМЕНЕВА и на даче в Ильинском. Он был в хороших отношениях со своим братом – КАМЕНЕВЫМ. Признаю, что в присутствии РОЗЕНФЕЛЬДА у меня с КАМЕНЕВЫМ разговоры об устранении СТАЛИНА имели место, но мы при этом исходили только из намерений замены его на посту генерального секретаря ЦК ВКП(б).
ВОПРОС: Еще раз предлагаем ответить на вопрос – велись ли эти разговоры в связи с контрреволюционным документом ТРОЦКОГО?
ОТВЕТ: Допускаю, что это могло иметь место и в связи с этим документом, но утверждать этого не могу.
ВОПРОС: Показаниями ряда лиц, арестованных нами в Москве за террористическую деятельность, установлено, что они питали свои террористические настроения в результате общения с Л.Б. КАМЕНЕВЫМ. Что Вам известно по этому вопросу?
ОТВЕТ: Заявлений от КАМЕНЕВА о необходимости применения теракта как средства борьбы с руководством ВКП(б) я не слышал. Не исключаю, что допускавшиеся им, в частности, при его брате Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<Е> злобные высказывания и проявления ненависти по адресу СТАЛИНА могли быть использованы в прямых контрреволюционных целях.
ВОПРОС: Вы уклоняетесь от прямого ответа на вопрос – что означал разговор об устранении СТАЛИНА, который велся в присутствии Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<А>?
ОТВЕТ: Я еще раз заявляю, что контрреволюционные разговоры, которые мы вели с КАМЕНЕВЫМ и при Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<Е>, могли преломиться у последнего в смысле желания устранить СТАЛИНА физически.
ВОПРОС: Известны ли Вам связи Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<А> среди сотрудников кремлевских учреждений?
ОТВЕТ: Мне известно, что его жена ЛЕГРАН, которая работала в ЦК ВКП(б), передавала ему некоторые сведения, касающиеся меня и КАМЕНЕВА, о чем нам сообщал Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД. В частности, помню, что с ее слов было нам сообщено о предполагаемом назначении меня на работу в Центросоюз.
ВОПРОС: Первую жену Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<А> – Нину РОЗЕНФЕЛЬД Вы знаете?
ОТВЕТ: Я ее не знаю.
ВОПРОС: А сына его Бориса РОЗЕНФЕЛЬД<А> – троцкиста Вы знаете?
ОТВЕТ: Также не знаю.
ВОПРОС: Какие разговоры Вы вели с КАМЕНЕВЫМ перед Вашим арестом по делу убийства тов. КИРОВА?
ОТВЕТ: После арестов БАКАЕВА, ЕВДОКИМОВА и др<угих>, которыми мы оба были возмущены, рассматривая их как гонение на бывших оппозиционеров, атмосфера вокруг нас сгущалась. Мы стали высказывать предположения, что дело может коснуться и нас. В связи с этим мы проводили параллель между теми репрессиями, которые применяются в связи с убийством КИРОВА, и расстрелами, проведенными ГИТЛЕРОМ во время событий 30/VI.
ВОПРОС: Кому Вы передавали Вашу контрреволюционную оценку мероприятий власти по делу убийства тов. КИРОВА?
ОТВЕТ: При моих разговорах с КАМЕНЕВЫМ, насколько помню, была О. РАВИЧ.
ВОПРОС: А Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД был при этих разговорах?
ОТВЕТ: Во время моих разговоров с КАМЕНЕВЫМ – Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬДА не было. Слышал ли он об этом непосредственно от КАМЕНЕВА, я не знаю.
Г. ЗИНОВЬЕВ
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ НАЧ. СПО ГУГБ: ЛЮШКОВ.
НАЧ. 2 ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ – КАГАН.
Верно: Уполн. Уемов
РГАСПИ Ф 671, Оп. 1, Д. 109, Л. 35-40.
[1] В тексте ошибочно – “Ваганьяна”.
[2] Речь идет об “Открытом письме Президиуму ЦИКа Союза ССР”, опубликованном Л. Троцким в номере “Бюллетеня оппозиции” за март 1932 г. в связи с лишением его 20 февраля 1932 г. гражданства СССР. Ближе к концу документа имеется следующий пассаж: “… Сталин завел вас в тупик. Нельзя выйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину. Надо довериться рабочему классу, надо дать пролетарскому авангарду возможность, посредством свободной критики сверху донизу, пересмотреть всю советскую систему и беспощадно очистить ее от накопившегося мусора. Надо, наконец, выполнить последний настойчивый совет Ленина: убрать Сталина“.
