СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ.
Направляю Вам следующие протоколы допросов:
1. ГАРДИН<А>-ГЕЙЕРА, Александра Александровича, от 17/4-35 г.;
2. ЧЕРНЯВСКОГО, Михаила Кондратьевича, от 16/4-35 г.;
3. РОХИНСОНА, Владимира Матвеевича, от 17/4-35 г.;
4. ПОЛЯКОВА, Павла Федоровича, от 17/4-35 г.;
5. Очной ставки между МИЩЕНКО, Николаем Николаевичем, и ПОЛЯКОВЫМ, Павлом Федоровичем, от 17/4-35 г. и
6. ЛАКИДЫ, Екатерины Ивановны, от 17/4-35 г.
ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Я. Агранов (АГРАНОВ)
19 апреля 1935 г.
№ 55909
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 111, Л. 96.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ГАРДИНА-ГЕЙЕРА, Александра Александровича, от 17 апреля 35 г.
Вопрос: Известно ли Вам лицо, изображенное на предъявленной Вам фотокарточке?
Ответ: Да, это лицо мне известно. На фотокарточке изображена Надежда Борисовна СКАЛОВА, которую я знаю с 1916 года.
СКАЛОВА – дворянка, была замужем за каким-то не то латышом, не то литовцем, находящимся сейчас за границей.
Вопрос: Предъявляем Вам письмо, отобранное при обыске у Вашей знакомой Н.Б. СКАЛОВОЙ, из которого видно, что вы в свое время принимали участие в белом движении. Признаете ли вы это?
Ответ: Я до сегодняшнего дня скрывал от органов советской власти свое прошлое.
В 1916 г. я окончил 1-ую Петербургскую школу прапорщиков. По прибытии на фронт я был зачислен в одну из рот 21-го Туркестанского стрелкового полка.
В ноябре месяце я заболел и был эвакуирован в Москву. Из Москвы я был уволен в месячный отпуск в гор. Ленинград, куда я приехал в январе 1917 года. В июле 1917 года я опять отправился в Москву и был отправлен в Царицын в запасной полк.
В Царицыне я прожил месяца два-три. Затем отправился опять в свой полк. В ноябре 1917 года я одиночным порядком уехал с фронта в Самару, где я пробыл до момента занятия ее чехословаками.
По мобилизации офицерского состава я попал в так называемую народную армию, назвался летчиком-наблюдателем и был зачислен в авиационную часть. Вместе с рядом других офицеров авиационных частей я был отправлен в Челябинск и затем в Пермь.
В Перми я был зачислен в 5-й авиационный отряд колчаковской армии. Отряд входил в состав 1-й армии Пепеляева и был подчинен ему, действовал в направлении Пермь-Вятка по линии железной дороги.
Добравшись с частью до Иркутска, я принимал участие в восстании против Колчака; с начала 1920 года я был назначен в авиационный отряд народной революционной армии и отправлен в Верхне-Удинск.
В течение 1920, 1921, 1922 годов, до марта 1923 года, я был в составе дальневосточной народной революционной армии.
Вопрос: С какой целью Вы это скрыли?
Ответ: Я скрыл это для того, чтобы избегнуть пребывания на учете б<ывших> белогвардейцев.
Вопрос: Когда Вы переехали из Петрограда в Москву?
Ответ: Я переехал из Петрограда в Москву в апреле 1923 года после того, как получил от своего товарища по средней школе – СКАЛОВА Г.Б. – приглашение работать в качестве зам<естителя> зав<едующего> учебной частью института Востоковедения, ректором которого СКАЛОВ был в то время.
Вопрос: Вы имели какие-нибудь знания в этой области?
Ответ: Нет, в области востоковедения я не имел абсолютно никаких знаний, также не имел никаких знаний и в области административно-учебной работы.
Вопрос: Вы в Институте вели даже семинар по политэкономии. Что, вы имели специальное образование в этой области?
Ответ: Я не имел права читать политэкономию, равно как не имел вообще никаких данных заниматься педагогической деятельностью.
Вопрос: Чем объяснить, что СКАЛОВ именно вас пригласил на ответственную работу в институт?
Ответ: СКАЛОВ перетащил в Москву не меня одного. Он собрал вокруг себя целый ряд лиц с белогвардейским прошлым.
Вопрос: С какой целью?
Ответ: Раньше всего о самом СКАЛОВЕ. Будучи сыном дворянина, офицером, он в 1917 году стал меньшевиком, во время Октябрьской революции активно выступал против большевиков, за что сидел в Петропавловской крепости. Впоследствии СКАЛОВ участвовал в Ижевском восстании, за что снова сидел в тюрьме.
В 1919 г. СКАЛОВ уехал в Туркестан, где вступил в партию, будучи врагом советской власти.
Появившись в Москве, он уже был человеком, облеченным доверием власти, не изменив, однако, своих политических убеждений. С назначением его ректором ин<ститу>та востоковедения СКАЛОВ окружил себя группой белогвардейцев и чуждых людей, которых устраивал на работу и оказывал им материальную поддержку.
Эта белогвардейская группа была создана СКАЛОВЫМ с целью использования ее в дальнейшем для борьбы против советской власти.
Вопрос: Кто персонально входил в группу белогвардейцев, о которой вы говорите?
Ответ: Кроме меня, СКАЛОВА и его сестры, Надежды СКАЛОВОЙ, в эту группу входили: МУХАНОВА Е.К. – дворянка, дочь офицера; ПЕРЕЛЬШТЕЙН Л.И. – из помещичьей семьи, СИДОРОВ А.И. – офицер-белогвардеец, морской летчик, его отец – самарский домовладелец и доверенный крупной хлеботорговой фирмы.
Вопрос: Что Вам известно о контрреволюционной деятельности этой группы?
Ответ: Все эти лица были настроены контрреволюционно.
Надо сказать, что наиболее резко контрреволюционно настроенной была МУХАНОВА. В неоднократных разговорах со мной она откровенно ругала Советскую власть, считала до последнего времени, что большевики не справятся с “крестьянской стихией”, возмущалась тем, что мы – русская интеллигенция – “преклонились перед силой”, и приводила в пример ГУМИЛЕВА, которого она считала русским героем.
Под сильным влиянием МУХАНОВОЙ находилась Л. ПЕРЕЛЬШТЕЙН. Неоднократно высказывала мне свои контрреволюционные взгляды и Н. СКАЛОВА. Она утверждала, что Советская власть душит всякую живую мысль, что интеллигенция при большевиках находится в большом загоне, процессы вредителей, по ее мнению, являлись очередной стряпней, направленной против живой мысли и рассчитанной на окончательное уничтожение русской интеллигенции.
Вопрос: Кто Вам известен из лиц, связанных со СКАЛОВОЙ и МУХАНОВОЙ по их контрреволюционной деятельности?
Ответ: Из таких лиц мне известна Галина Мариановна ИВАНОВА, жена осужденного вредителя, которая полностью разделяла контрреволюционные взгляды МУХАНОВОЙ и СКАЛОВОЙ и принимала участие в их контрреволюционной деятельности.
Вопрос: Что Вам известно о контрреволюционной деятельности СИДОРОВА?
Ответ: СИДОРОВ, благодаря личному знакомству с инженером ЦАГИ АЛЕКСАНДРОВЫМ, – работал одно время конструктором ЦАГИ; еще в то время он заявлял мне неоднократно, что он работу саботирует и работать на большевиков не будет. Не знаю, при каких обстоятельствах, но он из ЦАГИ ушел и поступил в какую-то конструкторскую артель, где, по его словам, вокруг него были “свои ребята”.
Контрреволюционные высказывания от СИДОРОВА я слышал вплоть до последнего времени. Он часто собирался с МУХАНОВОЙ, СКАЛОВОЙ, ПЕРЕЛЬШТЕЙН и ИВАНОВОЙ. В этих сборищах принимал участие также и СКАЛОВ.
Вопрос: Вам известны факты контрреволюционной деятельности СКАЛОВА кроме его участия в сборищах белогвардейцев?
Ответ: Да, еще в 1931 году на квартире у СИДОРОВА собиралась группа белогвардейцев – я, СИДОРОВ, Илья СОРОКИН, СКАЛОВ и академик Н.Н. СЕМЕНОВ. Эта встреча, во время которой мы обсуждали положение в стране, явилась толчком к оформлению нашей контрреволюционной деятельности. Мы считали, что проводимая партией коллективизация обречена на провал, что это должно решить вопрос и о существовании Советской власти. СИДОРОВ тогда говорил, что все зло в Сталине, что от него зависит политика в стране, и высказывал при этом террористические настроения в отношении Сталина.
Вопрос: Кто еще из участников этой белогвардейской группы, кроме СКАЛОВА, был настроен террористически?
Ответ: Террористически была также настроена МУХАНОВА. Она была больше всех озлоблена против Советской власти. По натуре она человек чрезвычайно экзальтированный, и я уверен, что в состоянии аффекта она могла пойти на террористический акт. МУХАНОВА вообще считала, что она должна была принести себя в жертву за страдания русского народа от ига большевиков.
Вопрос: Вы не все говорите о роли СКАЛОВА.
Ответ: У нас одно время были неважные личные отношения, возможно, поэтому я не все о нем знаю, но то, что мне известно, характеризует его до последнего времени как человека, не прекратившего борьбы с Советской властью. Я считаю, что дело не в том, в чем его обвиняли в партийной организации Коминтерна, т.е. в отклонениях от линии партии, так как СКАЛОВ никогда коммунистом фактически не был.
Я обязан также сообщить следствию, что СКАЛОВ чрезвычайно подозрительно интересовался у академика СЕМЕНОВА секретными работами его и академика ЧЕРНЫШЕВА. Мне известно, что СКАЛОВ ездил часто в Ленинград, встречался с СЕМЕНОВЫМ и разговаривал с ним о последних работах СЕМЕНОВА. СЕМЕНОВ, насколько мне известно, имеет отношение к работам, связанным с взрывчатыми и отравляющими веществами. Эти работы производились в его лаборатории.
Вопрос: С какой целью СКАЛОВ интересовался этими секретами и работами СЕМЕНОВА?
Ответ: Мне прямо об этом СКАЛОВ не говорил, но из характера его отношений с СЕМЕНОВЫМ и разговоров, которые мы вели, мне было очевидно, что взрывчатыми веществами СКАЛОВ интересовался в контрреволюционных целях.
Вопрос: Какие разговоры со СКАЛОВЫМ Вам дают основание делать такое заключение?
Ответ: Незадолго перед моим арестом СКАЛОВ в разговоре со мной сообщил мне, что он имел беседу с работником Коминтерна МАДЬЯРОМ – зиновьевцем. В этой беседе они обсуждали вопрос о необходимости устранения СТАЛИНА. Для меня было совершенно ясно, что они обсуждали вопрос о борьбе с руководством ВКП(б) путем террора.
Вот почему я считаю, что СКАЛОВ интересовался взрывчатыми веществами, к которым имел отношение СЕМЕНОВ, – в террористических целях.
Вопрос: В чем заключалась Ваша контрреволюционная деятельность в этой белогвардейской группе?
Ответ: Я, как и большинство участников белогвардейской группы, названых мною в настоящих показаниях, – находились до последнего момента, т.е. вплоть до моего ареста, фактически на нелегальном положении. Многие из нас, и я в том числе, скрывали от советской власти свое участие в белом движении. Периодические сборища этой группы, в которых я принимал участие, и беседы с отдельными участниками группы, во время которых мы откровенно высказывали свои контрреволюционные взгляды и намерения, привели в результате к тому, что на основе борьбы с советской властью мы оформились как к.-р. организация.
Я признаю себя виновным в том, что я разделял контрреволюционные взгляды остальных участников организации, был в курсе их намерений и был осведомлен о террористических настроениях отдельных участников организации (СКАЛОВ, МУХАНОВА, СИДОРОВ).
Записано с моих слов верно. Мною прочитано:
ГАРДИН-ГЕЙЕР.
Допросили:
НАЧ. СПО ГУГБ: Г. МОЛЧАНОВ.
ЗАМ. НАЧ. СПО ГУГБ: ЛЮШКОВ.
НАЧ. 2 ОТД СПО ГУГБ: КАГАН.
Верно: Уполномоченный: Уемов
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 111, Л. 97-104.
