Совершенно секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ.
При этом направляется протокол допроса от 17/II с<его> г<ода> арестованного РОКОСА, Петра Николаевича, бывшего начальника отдела дорог Юга Центрального управления пути НКПС.
РОКОС показал, что он был вовлечен в троцкистскую организацию Яковом ЛИВШИЦЕМ.
РОКОС назвал известных ему участников троцкистской организации на железнодорожном транспорте и дал показания о подрывной работе в путевом хозяйстве, проведенной участниками организации на Сталинской, Юго-Западной и дороге имени Ворошилова.
С целью создать условия для совершения крушений поездов и затормозить на основных грузовых направлениях дорог Юга введение в эксплуатацию тяжеловесных паровозов и составов поездов участники троцкистской организации разрушали путевое хозяйство, срывали реконструкцию пути и ликвидацию аварийных очагов на дистанциях пути дорог Юга.
Названные в показаниях РОКОСА участники троцкистской организации МИРОНОВ, ЗОРИН, БЕРЛЯНД, РЫБАЛЬЧЕНКО и ВОЛОВИЧ арестованы.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Протокол допроса РОКОСА.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР –
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: Ежов (ЕЖОВ)
22/II-37 г.
№ 55949
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 291, Л. 147-148.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого РОКОСА, Петра Николаевича.
От 17 февраля 1937 года.
Вопрос: После продолжительного запирательства вы сделали заявление, что хотите дать показания о своем участии в антисоветской троцкистской организации. Кто вас завербовал в эту организацию?
Ответ; В антисоветскую троцкистскую организацию меня завербовал ЛИВШИЦ, Яков Абрамович, бывший заместитель Наркомпути.
Вопрос: Когда вас завербовал ЛИВШИЦ?
Ответ: ЛИВШИЦ завербовал меня в антисоветскую троцкистскую организацию в начале февраля 1936 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах он вас завербовал?
Ответ: В декабре месяце 1935 года меня избрали в партийный комитет управления пути НКПС. На выборном собрании я скрыл от партийной организации, что в 1923 году я в числе других лиц обращался с письмом к Троцкому. Это обстоятельство партийной организацией было разоблачено, и меня вывели из состава партийного комитета. В связи с годовщиной убийства КИРОВА вопрос обо мне в партийной организации снова возник еще в более резкой форме и разбирался сряду 3 дня. На узком партийном активе были сделаны заявления об исключении меня из партии. Это обстоятельство и использовал ЛИВШИЦ при вовлечении меня в троцкистскую организацию.
Вопрос: Каким образом ЛИВШИЦ использовал это обстоятельство?
Ответ: В конце января или в начале февраля 1936 года на совещании в кабинете у ЛИВШИЦА рассматривались технические паспорта дистанции службы пути. Когда из кабинета ушли все участники этого совещания, а я остался, чтобы забрать образцы паспортов, ЛИВШИЦ обратился ко мне с вопросом: “Что у вас с партийностью? Вы писали письмо Троцкому в 1923 году?” Я ответил ему, что писал. ЛИВШИЦ спросил, знаю ли я, что он, ЛИВШИЦ, троцкист. Я ответил утвердительно. После этого ЛИВШИЦ заявил мне, что партийная организация относится ко мне с большим недоверием, что все равно мне не удастся теперь себя реабилитировать, и в заключение произнес двусмысленную фразу: “Работу надо поставить несколько иначе. Подробно об этом переговорим”.
Недели через полторы после этого ЛИВШИЦ снова меня вызвал к себе через своего секретаря СОРОКИНА в связи с каким-то крушением. Хитро улыбаясь, ЛИВШИЦ сказал мне: “Крушений много за последнее время, это есть результат того, что слишком резко взяли курс на увеличение скорости движения поездов и увеличение их весов”. Затем, спросив у меня, знаю ли я путейских людей на дорогах, ЛИВШИЦ заявил, что он даст мне ряд заданий, которые надо будет выполнить, что я должен буду подыскать людей на дорогах и в управлении пути НКНС, на которых можно будет положиться при выполнении этих заданий, причем не следует смущаться, если эти люди будут троцкисты. Я ответил ЛИВШИЦУ, что я все понял.
Вопрос: Уточнил вам ЛИВШИЦ свои задания?
Ответ: На этот раз ЛИВШИЦ дал мне задания в сжатой форме. Он заявил, что попытается уладить мои партийные дела; сказал, что есть группа людей, которая думает так же, как и он, и предложил мне принять участие в деятельности троцкистской организации, существовавшей на железнодорожном транспорте. На это предложение ЛИВШИЦА я дал свое согласие. После этого ЛИВШИЦ мне сказал, что нужно подумать “о программе путевых работ, а потом, де, поговорим”.
Вопрос: Как вы поняли это задание ЛИВШИЦА?
Ответ: Я понял задание ЛИВШИЦА так, как он говорил. Речь шла об организованном сопротивлении мероприятиям КАГАНОВИЧА по выполнению программы путевых работ.
Вопрос: Вы согласились выполнить предложение ЛИВШИЦА?
Ответ: Да, согласился.
Вопрос: Изложил вам ЛИВШИЦ более конкретно свои задания по подрывной работе?
Ответ: Да, изложил. В апреле-месяце 1936 года в клубе МИИТа мы встретились с ЛИВШИЦЕМ в Москве на отраслевой конференции. На вопрос ЛИВШИЦА, подумал ли я над его предложениями, я ответил утвердительно. Тогда ЛИВШИЦ сказал, что есть соображения насчет программы и насчет людей. ЛИВШИЦ предложил мне связаться со своими людьми на дорогах: Ворошиловской, Донецкой, Сталинской, Северо-Кавказской.
Вопрос: Называл вам ЛИВШИЦ кого-либо из участников антисоветской троцкистской организации?
Ответ: Да, по Ворошиловской дороге ЛИВШИЦ предложил мне связаться с ВОЛОВИЧЕМ, начальником службы пути, а по Юго-Западной поручил собрать сведения о РЫБАЛЬЧЕНКО, начальнике службы пути. Далее ЛИВШИЦ заявил, что на Сталинской и Донецкой дорогах намечена большая программа реконструкции пути и смены рельс, что эти дороги взяли сразу большие темпы по выполнению программы реконструкции, а нужно сделать так, чтобы выполнение этого плана по реконструкции осталось только на бумаге. Людей, с которыми нужно было связаться на Сталинской и Донецкой дорогах, ЛИВШИЦ мне не называл, а предложил мне самому их подобрать. Я ответил ЛИВШИЦУ, что все будет сделано.
Вопрос: С ВОЛОВИЧЕМ вы по заданию ЛИВШИЦА связались?
Ответ: Да, с ВОЛОВИЧЕМ, начальником службы пути Ворошиловской дороги, я по предложению ЛИВШИЦА связался.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы связались с ВОЛОВИЧЕМ?
Ответ: Я знал, что ВОЛОВИЧ – близкий ЛИВШИЦУ человек, и что ЛИВШИЦ относился к ВОЛОВИЧУ особенно хорошо. Я знал также, что ЛИВШИЦ и ВОЛОВИЧ раньше работали вместе на одной из дорог, и что ЛИВШИЦ собирался назначить ВОЛОВИЧА на должность заместителя начальника центрального управления пути НКПС.
Выполняя данное мне ЛИВШИЦЕМ указание связаться и переговорить с ВОЛОВИЧЕМ о срыве программы путевых работ на дороге имени Ворошилова, я встретился с ним на отраслевом путейском совещании, происходившем в Москве в клубе МИИТа, приблизительно в начале 1936 года.
Я задал ВОЛОВИЧУ такой вопрос: “Как вы смотрите на выполнение годовой программы путевых работ по капитальному и среднему ремонту пути?” ВОЛОВИЧ мне ответил, что выполнение этой программы в значительной мере останется на бумаге, и капитальный ремонт с постановкой пути на щебень наверняка будет провален. Паровозы “ФД” от станции Лихой по направлению к Ростову в 1936 году не пойдут. В дальнейшей беседе выяснилось, что ЛИВШИЦ по вопросу о проведении подрывной работы в путевом хозяйстве уже говорил с ВОЛОВИЧЕМ, и что мне и ВОЛОВИЧУ оставалось лишь выработать ряд практических мероприятий для срыва программы путевых работ.
Вопрос: ВОЛОВИЧ выполнил задание о срыве программы путевых работ?
Ответ: Да, выполнил. Хочу указать еще на следующее обстоятельство. Вскоре после отраслевого совещания, на котором я связался с ВОЛОВИЧЕМ, у Наркома состоялось путейское совещание. Нарком очень крепко ругал ВОЛОВИЧА за плохую работу и за срыв выполнения программы путевых работ на дороге имени Ворошилова. В тот же день, когда ВОЛОВИЧ пришел ко мне в служебный кабинет, я у него спросил, как он думает реагировать на критику Наркома.
ВОЛОВИЧ с раздражением ответил, что все равно программу путевых работ он сорвет. И действительно, после возвращения в Ростов ВОЛОВИЧ развил активную подрывную работу и план путевых работ 1936 года провалил окончательно.
Вопрос: Кому ВОЛОВИЧ сообщил о ходе подрывной работы, которую он проводил на Ворошиловской дороге?
Ответ: Чаще всего ВОЛОВИЧ сообщал о ходе подрывной работы мне – РОКОСУ, так как задача, поставленная перед нами, была для нас ясна, а о подробностях ее проведения в жизнь мы ранее с ВОЛОВИЧЕМ договорились – не составляло никакого риска получать информацию от ВОЛОВИЧА путем условных разговоров по телефону, а официальные сведения о ходе путевых работ на Ворошиловской дороге подтверждали активную подрывную работу, проводившуюся ВОЛОВИЧЕМ.
Вопрос: С РЫБАЛЬЧЕНКО по заданию ЛИВШИЦА вы связались?
Ответ: Да, с РЫБАЛЬЧЕНКО, начальником службы пути Юго-Западной дороги, по заданию ЛИВШИЦА я связался.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы связались с РЫБАЛЬЧЕНКО?
Ответ: ЛИВШИЦ, давая задание связаться с РЫБАЛЬЧЕНКО, не сказал мне прямо, что РЫБАЛЬЧЕНКО является участником троцкистской организации, однако от ряда путейских работников я знал, что он – РЫБАЛЬЧЕНКО троцкист, что в связи с этим у него большие неприятности по партийной линии. Тем не менее, к РЫБАЛЬЧЕНКО я подошел осторожно. Я ему сказал, что им, РЫБАЛЬЧЕНКО, интересуется ЛИВШИЦ, который, видимо, представит его к награждению орденом. РЫБАЛЬЧЕНКО насторожился. Я спросил у него, знает ли он, что ЛИВШИЦ троцкист. РЫБАЛЬЧЕНКО ответил, что он знает ЛИВШИЦА как активного троцкиста по Украине. Далее я объяснил РЫБАЛЬЧЕНКО, что ЛИВШИЦ и группа его единомышленников считают план путевых работ 1936 года на Юго-Западной дороге невыполнимым и нереальным. После этого наша беседа приняла более откровенный характер. РЫБАЛЬЧЕНКО рассказал мне о своем участии в троцкистской организации под руководством ЗОРИНА, начальника Юго-Западной дороги, а я ему рассказал о своем участии в организации и своей связи с ЛИВШИЦЕМ.
Вопрос: В дальнейшем ваша связь с РЫБАЛЬЧЕНКО по троцкистской работе продолжалась?
Ответ: Да, продолжалась. В конце отраслевого совещания, происходившего в Москве, было опубликовано постановление правительства о награждении железнодорожников. Это дало мне повод еще более убедить РЫБАЛЬЧЕНКО в благосклонном отношении к нему ЛИВШИЦА и получить заверение, что он все задания ЛИВШИЦА по подрывной работе выполнит. В сентябре месяце 1936 года я говорил с РЫБАЛЬЧЕНКО по телефону. Насколько было возможно, он мне объяснил, что его как троцкиста начинают разоблачать, но что он думает выпутаться из этого дела, и просил передать об этом ЛИВШИЦУ. Здесь же он указал, что задание ЛИВШИЦА выполняется. О том, что РЫБАЛЬЧЕНКО “добросовестно” проваливал план путевых работ, я имел возможность убедиться даже по официальным материалам.
Вопрос: Вы рассказали не о всех встречах с РЫБАЛЬЧЕНКО?
Ответ: Совершенно верно. В декабре месяце 1936 года я виделся с РЫБАЛЬЧЕНКО, приезжавшим в Москву по своим партийным делам. Когда он зашел ко мне в кабинет, первым его вопросом было: “Верно ли, что ЛИВШИЦ арестован?” Я ему ответил: “Видимо, да”. В это время меня вызвал к себе начальник управления пути, а по возвращении от последнего, боясь дальнейшего провала нашей организации, я вызвал к себе ряд посторонних сотрудников и тем самым сделал невозможным продолжение беседы с РЫБАЛЬЧЕНКО по троцкистской работе.
Вопрос: Что вами было сделано, по заданию ЛИВШИЦА в части вербовки троцкистов на Сталинской и Донецкой дорогах?
Ответ: На Сталинской дороге я завербовал в антисоветскую троцкистскую организацию ИВАНОВА, начальника службы пути, а на Донецкой ни с кем не связался.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы завербовали ИВАНОВА?
Ответ: Я знал, что личное и служебное положение ИВАНОВА на Сталинской дороге было неустойчивое. Вместе с тем я видел, что ИВАНОВ довольно энергично разваливал путевое хозяйство. В июле или августе 1936 года вместе с ИВАНОВЫМ я объезжал машинно-путевые станции и как-то вечером в автодрезине делился с ним впечатлением о состоянии пути на Сталинской дороге. Для того, чтобы проверить настроения ИВАНОВА, я поставил перед ним вопрос буквально следующим образом: “Что у вас творится? Точного плана, где должна быть произведена реконструкция пути, нет; рельсы в большом количестве уложены там, где не надо (например, Керченское направление). Все это похоже на настоящую троцкистскую подрывную работу. Как все это понять?” На это ИВАНОВ мне ответил: “А, может быть, это и на самом деле троцкистская работа… Пойди разбери…”
Это сразу же облегчило весь дальнейший ход нашей беседы в желательном для меня направлении. Сначала мы говорили о ЛИВШИЦЕ, о его прошлой троцкистской деятельности; затем, когда я заметил, что с ИВАНОВЫМ можно быть откровеннее, я ему рассказал, что ЛИВШИЦ и его единомышленники хотят, чтобы на Сталинской дороге план работ был сорван и, убедившись в сочувственном отношении ИВАНОВА, я у него спросил: “Могу ли я по возвращении в Москву сказать ЛИВШИЦУ, что вы целиком разделяете его мнение относительно срыва программы путевых работ?” ИВАНОВ ответил: “Безусловно, можете сказать. Словом, пускай и я буду считаться в числе его – ЛИВШИЦА единомышленников”. Далее я ИВАНОВУ объяснил, что значит быть единомышленником ЛИВШИЦА, предложил ему принять более активное участие в деятельности троцкистской организации и получил на это его согласие.
Вопрос: Вы сообщали ЛИВШИЦУ о том, что вы связались с ВОЛОВИЧЕМ и РЫБАЛЬЧЕНКО?
Ответ: Да, об этом я ЛИВШИЦУ сообщил тогда же, т.е. в июле-августе 1936 года.
Вопрос: А о том, что вы завербовали ИВАНОВА, вы сообщили ЛИВШИЦУ?
Ответ: Нет, т.к. для этого не было повода.
Вопрос: Неверно. Вы с ЛИВШИЦЕМ встречались почти до его выезда из Москвы. Расскажите о всех этих встречах?
Ответ: Да, кроме тех встреч, о которых я выше показал, у меня были с ЛИВШИЦЕМ и другие встречи. Одна из встреч произошла перед закрытием отраслевого путейского совещания в клубе МИИТа (апрель 1936 года). ЛИВШИЦ, отозвав меня в сторону, спросил, говорил ли я с ВОЛОВИЧЕМ и РЫБАЛЬЧЕНКО относительно срыва программы путевых работ на 1936 год. Я ему сообщил, что с РЫБАЛЬЧЕНКО и ВОЛОВИЧЕМ я говорил, и что оба они хорошо поняли, что от них требуется, и ответили, что это будет выполнено. ЛИВШИЦ указал мне, что необходимо обязательно связаться с кем-нибудь из руководителей пути Сталинской жел<езной> дороги. Однако обстановка на отраслевом совещании сложилась так, что переговорить с кем-нибудь из путейцев Сталинской дороги мне не удалось, и только в июле 1936 года я завербовал на Сталинской дороге ИВАНОВА, как об этом я показал выше.
Последующая моя встреча с ЛИВШИЦЕМ состоялась примерно в августе или начале сентября 1936 года, после моего возвращения из командировки со Сталинской и Донецкой дорог. Встреча эта произошла в коридоре второго этажа НКПС. ЛИВШИЦ мне сказал, что выполнение программы путевых работ на ряде дорог Юга идет лучше, чем это должно было бы быть, и тут же выразил по этому поводу свое недовольство, упрекнув меня в том, что я, де, не сумел организовать срыв выполнения программы путевых работ на вышеуказанных двух решающих дорогах.
Вопрос: Кто из участников антисоветской троцкистской организации в НКПСе и на дорогах вам известен, кроме вышеуказанных?
Ответ: Кроме ЛИВШИЦА, РЫБАЛЬЧЕНКО, ВОЛОВИЧА и ИВАНОВА мне известны следующие участники антисоветской троцкистской организации на железнодорожном транспорте:
1) МИРОНОВ, бывший начальник Томской железной дороги.
2) ЗОРИН, бывший начальник Юго-Западной жел<езной> дороги.
3) БЕРЛЯНД, личный секретарь ЛИВШИЦА.
4) ГУТМАН, бывший начальник секретариата Замнаркомпути ПОСТНИКОВА, где сейчас работает, не знаю.
5) ЛУКЬЯНОВ, зам<еститель> начальника Южного отдела центрального управления пути НКПС.
Вопрос: Откуда вам известно об участии в антисоветской троцкистской организации МИРОНОВА?
Ответ: Об участии в антисоветской троцкистской организации МИРОНОВА и ЗОРИНА мне рассказал ЛИВШИЦ в одну из перечисленных мною с ним бесед в процессе моей вербовки в троцкистскую организацию. О том, какую конкретно троцкистскую работу ведет МИРОНОВ и ЗОРИН на дорогах, мне ЛИВШИЦ не говорил.
Вопрос: Откуда вам стало известно об участии в антисоветской троцкистской организации БЕРЛЯНДА?
Ответ: ЛИВШИЦ рекомендовал мне в случае его, ЛИВШИЦА, отсутствия обращаться по вопросам троцкистской организации к БЕРЛЯНДУ.
Вопрос: Вы обращались по вопросам троцкистской деятельности к БЕРЛЯНДУ?
Да, я помню, как-то летом 1936 года мне нужно было видеть ЛИВШИЦА и разрешить с ним ряд вопросов в связи с выполнением его заданий по троцкистской работе. Я зашел в кабинет к БЕРЛЯНДУ и, зная уже от ЛИВШИЦА, что с БЕРЛЯНДОМ можно быть откровенным, сказал ему, зачем я пришел. БЕРЛЯНД мне ответил, что сейчас идти к ЛИВШИЦУ с этими вопросами не нужно, а следует продолжать выполнять указания, ранее полученные мною от ЛИВШИЦА.
Вопрос: Откуда вы узнали об участии в антисоветской троцкистской организации ГУТМАНА?
Ответ: Об этом сообщил мне сам ГУТМАН.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вам ГУТМАН рассказал о своем участии в троцкистской организации?
Ответ: ГУТМАНА и его жену Розу я знаю как активных троцкистов. Вместе с ними летом 1936 года я жил на даче в Пушкино. С ГУТМАНОМ мы вели троцкистские беседы. ГУТМАН любил рассказывать о своей прошлой троцкистской деятельности. Озлобление ГУТМАНА против партии сказалось особенно резко, когда у него при проверке был задержан партбилет.
В одну из наших встреч на даче, после того, как ГУТМАНУ был возвращен партийный билет, он мне говорил: “Ну, билет все-таки в кармане. Теперь можно продолжать вести работу, хотя на новом месте и в новой роли”. На мой вопрос ГУТМАНУ, о какой работе идет речь, – он ответил: “Гутманы – это троцкисты и будут продолжать вести троцкистскую работу”. При этом мы открылись друг другу, что являемся участниками троцкистской организации. Тогда же ГУТМАН мне сообщил, что по троцкистской деятельности он связан со своим родственником, активным троцкистом КИНОМ.
Вопрос: Откуда вам известно, что ЛУКЬЯНОВ является участником антисоветской троцкистской организации?
Ответ: ЛУКЬЯНОВА, заместителя начальника отдела дорог Юга Центрального управления пути НКПС, завербовал я – РОКОС.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы завербовали ЛУКЬЯНОВА?
Ответ: В середине лета 1936 года, когда ЛУКЬЯНОВ был назначен ко мне заместителем, между нами произошла у меня в кабинете беседа, в процессе которой я объяснил ЛУКЬЯНОВУ, что работать нам будет тяжело, так как парторганизация все время меня – РОКОСА склоняет по старым троцкистским делам, а руководство парткома НКПС называет меня троцкистом. ЛУКЬЯНОВ ответил: “Мне все это известно, будем вместе работать по-троцкистски”. Тогда я ЛУКЬЯНОВУ сказал, что работой службы пути на дорогах Юга интересуются ЛИВШИЦ и его единомышленники, и что ЛИВШИЦ возглавляет троцкистскую работу на железнодорожном транспорте. Я спросил ЛУКЬЯНОВА, как он смотрит на свое присоединение к группе ЛИВШИЦА. ЛУКЬЯНОВ мне ответил: “Ничего в этом страшного нет, надо только умело работать”. После этого я рассказал ЛУКЬЯНОВУ о существовании антисоветской троцкистской организации в НКПСе, сообщил ему о своем участии в организации и предложил ему примкнуть к ней, на что получил от ЛУКЬЯНОВА согласие.
Так началась наша антисоветская троцкистская работа с ЛУКЬЯНОВЫМ. Если надо было какой-либо вопрос безнадежно затянуть или похоронить, он передавался ЛУКЬЯНОВУ. Так было: 1) с материалом для снеговых заборов, где сознательно был сорван срок окончания их постройки; 2) со срывом обеспечения скреплениями выполнения программы путевых работ и т.д. Об этом я дам подробные показания.
При докладах на парткоме управления пути НКПС ЛУКЬЯНОВ, являясь парторгом Южного отдела, всегда так докладывал вопросы, что скрывался ряд крупнейших недостатков отдела и наших личных или говорилось о том, чего совершенно не было, т.е. практиковался сплошной обман. Иногда (как это было в конце декабря 1935 года), делая доклад на парткоме, ЛУКЬЯНОВ так явно лгал и обманывал, что я должен был ему сказать, чтобы он действовал осторожнее во избежание расшифровки нашей троцкистской работы.
Вопрос: Какая подрывная работа проводилась троцкистской организацией в путевом хозяйстве дорог Юга?
Ответ: Мною и участниками антисоветской троцкистской организации на дорогах – Сталинской, Ворошиловской и Юго-Западной – проводилась подрывная работа, в основном направленная на срыв реконструкции решающих участков пути, намеченных для пропуска тяжеловесных составов и тяжелых паровозов “ФД”, и на срыв ликвидации аварийных очагов на дистанциях службы пути.
На Сталинской дороге эта подрывная работа проводилась ИВАНОВЫМ, на Ворошиловской – ВОЛОВИЧЕМ и на Юго-Западной – РЫБАЛЬЧЕНКО.
Мы, участники троцкистской организации, в целях дискредитации политики партии и мероприятий Л.М. Кагановича преследовали следующие задачи:
1) затормозить на основных грузовых направлениях дорог Юга введение в эксплуатацию тяжеловесных паровозов и составов;
2) создать условия для совершения крушений поездов.
Вопрос: Какое участие в организации крушений поездов принимали лично вы?
Ответ: Никаких прямых заданий по устройству крушений я никому из участников троцкистской организации на дорогах не давал, однако моя подрывная деятельность в значительной степени должна была и содействовала совершению крушений поездов. С этой целью, повторяю, я сознательно не принимал мер для ликвидации аварийных очагов на дистанциях службы пути на ряде дорог Юга, а подрывная работа, которую мы проводили по срыву программы ремонта пути, еще более делала путь опасным для движения поездов.
Подробно о подрывной работе, проведенной троцкистской организацией в путевом хозяйстве я дам дополнительные показания.
Допрос прерывается.
Протокол мною прочитан, показания записаны с моих слов правильно:
ДОПРОСИЛИ:
Нач. 3 отделения 6 Отдела ГУГБ НКВД –
Капитан Государственной Безопасности (СИНЕГУБОВ)
Ст. Инспектор 6 Отдела ГУГБ НКВД –
Капитан Государственной Безопасности (ПАРОВИШНИКОВ)
Верно:
/ Секретарь ТО ГУГБ НКВД нрзб
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 291, Л. 149-163.
