СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ.
Направляю при этом протокол допроса арестованного по делу крушения в ночь на 27/I-с<его> г<ода> скорого поезда № 31 на станции Киян Северо-Кавказской железной дороги начальника отделения службы движения Минераловодского участка БУРШТЕЙНА М.В. от 2 февраля с<его> г<ода>.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Протокол допроса БУРШТЕЙНА М.В. от 2/II-с<его> г<ода>.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР –
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ Ежов (ЕЖОВ)
9 февраля 1937 года.
№ 55704
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 281, Л. 46.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого БУРШТЕЙНА Моисея (он же Дмитрий) Владимировича.
От 2 февраля 1937 г.
Вопрос: 1-го февраля текущего года, вы подали заявление о своем желании сознаться в участии в подпольной троцкистской организации и совершении вредительских, диверсионных актов на железнодорожном транспорте, в том числе и крушения поездов №№ 731-наливной и 31-пассажирский скорый.
Приступаем к допросу по существу этого заявления. Кто, где и когда завербовал вас в троцкистскую подпольную организацию?
Ответ: В подпольную троцкистскую организацию я был завербован в 1934 году начальником Северо-Кавказской жел<езной> дороги – ЛИВШИЦЕМ Яковом Абрамовичем, в подчинении которого я находился. Вербовка происходила в г. Краснодаре, где я в то время работал начальником отделения службы движения, в вагоне ЛИВШИЦА. Посторонних лиц при этом не было.
Вопрос: С чего ЛИВШИЦ начал с вами разговор о подпольной троцкистской организации и как он подошел к предложению вам вступить в члены этой организации?
Ответ: ЛИВШИЦ начал разговор с внутриполитического и внешнего положения Советского Союза, сделав при этом вывод, что Союз находится в неблагоприятном положении. От этого он перешел к изложению и объяснению причин, вследствие которых Союз оказался в таком положении. По оценке ЛИВШИЦА, в этом неблагоприятном состоянии Союза надо винить нынешнее партийное и государственное руководство, против которого необходимо бороться. Далее ЛИВШИЦ сказал, что необходимо ухудшать работу железнодорожного транспорта, являющегося главным жизненным нервом страны.
Вопрос: Как известно, ЛИВШИЦ является крупным и старым троцкистом, опытным в конспиративных делах, и вряд ли он вербовал бы вас в троцкистскую подпольную организацию без уверенности в том, что вы дадите ему согласие?
Ответ: ЛИВШИЦ вербовал меня в Краснодаре летом в 1934 году на основании моего троцкистского контрреволюционного разговора с ним в январе 1934 г. в гор. Туапсе в бытность мою там начальником железнодорожного района. Этот разговор с ЛИВШИЦЕМ заключался в том, что я жаловался ему на продовольственные затруднения и наличие опухших от голода людей в районе Туапсе.
Вопрос: Чем объясняется ваша смелость говорить откровенно с начальником дороги в контрреволюционном духе?
Ответ: Это объясняется тем, что по слухам мне было известно, что ЛИВШИЦ в прошлом троцкист.
Вопрос: А когда вы точно узнали, что ЛИВШИЦ является троцкистом и продолжает вести троцкистскую работу?
Ответ: О том, что ЛИВШИЦ и теперь является троцкистом, я окончательно узнал в промежутке времени между моим разговором с ним в Туапсе и вербовкой меня в Краснодаре летом 1934 года.
Вопрос: Дали ли вы ЛИВШИЦУ согласие на участие в троцкистской подпольной организации и какие директивы по вредительству он вам дал?
Ответ: Целиком солидаризируясь с контрреволюционной троцкистской платформой ЛИВШИЦА, которую он развивал при вербовке меня, я тем самым дал ему согласие на участие в организации. Что касается директивы об ухудшении работы железнодорожного транспорта, данной мне ЛИВШИЦЕМ, я принял ее молча, не вступая в обсуждение вопроса.
Вопрос: Чем ЛИВШИЦ обосновывал свою директиву о необходимости борьбы с советской властью, в том числе и на железнодорожном транспорте?
Ответ: Он объяснил мне это коротко тем, что ухудшением транспорта еще более ухудшится народнохозяйственное состояние страны, что в результате вызовет недовольство широких масс сталинским руководством, что важно для троцкистов, которые добиваются прихода к власти.
Вопрос: Укажите, какие были у вас встречи с ЛИВШИЦЕМ после того, как он вас завербовал?
Ответ: Осенью в 1934 году ЛИВШИЦ вторично приезжал в Краснодар по делам дороги, где я с ним виделся. В начале 1935 года я был с докладом у ЛИВШИЦА в Ростове. В том же году во время отъезда ЛИВШИЦА из Ростова на Курскую дорогу я был у него на банкете. В 1936 году я встретился с ЛИВШИЦЕМ два раза: первый раз – при проезде его из Кисловодска в Сочи, а второй – когда он возвращался из Кисловодска в Москву. Единственный раз в 1936 году ЛИВШИЦ вызывал меня по телефону 30-го июля из Пятигорска по вопросу о причинах срыва пригородного движения. Будучи в Москве дважды (на приеме железнодорожников в Кремле и НКПС) в 1936 году, я видел ЛИВШИЦА, но с ним не разговаривал.
Вопрос: Кто еще из работников периферии присутствовал на банкете при проводах ЛИВШИЦА, и как вы попали на этот банкет?
Ответ: На банкете были все начальники служб управления, начальники дорог – ОСИПОВ и МАЕВСКИЙ – и руководящий состав Ростовского отделения. С периферии кроме меня никого не было. На банкет я попал по приглашению личного секретаря ЛИВШИЦА – БЕРЛЯНД<А> Павла, который накануне позвонил мне в Краснодар и сообщил, что ЛИВШИЦ на следующий день уезжает. Я обещал приехать, что и сделал, но ЛИВШИЦ был в Крайкоме, а начальник движения ВАСИЛЕНКО предложил мне от имени нового
начальника дороги ОСИПОВА немедленно вернуться в Краснодар. Я уже было прицепился со своим вагоном к отходящему поезду, когда за мной БЕРЛЯНД П. по распоряжению ЛИВШИЦА прислал машину с предложением приехать на банкет.
Вопрос: Встречались ли вы с ЛИВШИЦЕМ в Кисловодске во время его отдыха?
Ответ: Нет, но по просьбе БЕРЛЯНДА П. я с ним поехал на своей машине в Кисловодск, чтобы предоставить ЛИВШИЦУ свою машину; хотя ЛИВШИЦ воспользовался тогда моей машиной, я лично его не видел.
Вопрос: Как часто вы встречались с личным секретарем ЛИВШИЦА – БЕРЛЯНДОМ Павлом?
Ответ: С БЕРЛЯНДОМ П. я встречался во всех случаях, когда виделся с ЛИВШИЦЕМ. Помимо того, я виделся с БЕРЛЯНДОМ два раза летом в 1935 году во время его отдыха в Ессентуках.
Вопрос: Какие разговоры происходили между вами и БЕРЛЯНДОМ П. о троцкистской организации и вредительстве на транспорте?
Ответ: Во время моей поездки с БЕРЛЯНДОМ П. из Ессентуков в Кисловодск на моей машине он вел со мной разговор о плохой работе железнодорожного транспорта, причем в иронической форме сказал: “Плохо ходят поезда”. Для меня было ясно, что БЕРЛЯНД в курсе вредительской деятельности ЛИВШИЦА, от имени которого он как бы напоминает директиву ЛИВШИЦА об ухудшении железнодорожного сообщения. Из беседы с БЕРЛЯНДОМ П. я знал, что он находится в курсе троцкистской работы ЛИВШИЦА.
Вопрос: Дайте показания о причинах столь частых переводов вас с одного участка дороги на другой?
Ответ: После моего разговора с ЛИВШИЦЕМ в Туапсе о продовольственных затруднениях и голодающих он, проверив мою работу по Туапсе, спросил меня, справлюсь ли я с Краснодаром. Я сказал ЛИВШИЦУ, что постараюсь справиться с работой Краснодарского отделения. Позже, когда ЛИВШИЦ завербовал меня в Краснодаре, мне стало ясно, что мой перевод на более ответственный участок, нежели Туапсе, был вызван желанием ЛИВШИЦА поставить на этот участок своего ставленника-троцкиста. Из Краснодара в Грозный я был переведен МАЕВСКИМ (начальником Северо-Кавказской железной дороги) в августе месяце 1935 года. С МАЕВСКИМ я знаком с 1922 года по его работе начальником Владикавказского линотдела. По инициативе МАЕВСКОГО в июле 1936 года я был переведен в Минеральные Воды.
Вопрос: Улучшилась ли работа Минводского отделения после назначения вас начальником отделения?
Ответ: Наоборот, работа ухудшилась, особенно в декабре 1936 года и январе 1937 года.
Вопрос: Дайте показания о проведенной вами вредительско-диверсионной работе на железнодорожном транспорте?
Ответ: Вредительско-диверсионной работой на железнодорожном транспорте я занялся лишь в 1936 году с сентября месяца. Эта работа выразилась в подготовке и проведении двух крушений поездов. Одно крушение было произведено в ночь с 25 на 26/I-37 г. за ст<анцией> Аполлонская, в результате которого толкач наскочил на порожний наливной состав № 1068. Второе крушение с большими человеческими жертвами проведено в ночь с 26 на 27 января с<его> г<ода> за ст<анцией> Киан, в результате которого скорый пассажирский поезд № 31 с большого уклона и на кривой выскочил на остановившийся поезд № 731-наливной.
Вопрос: Почему вы организовали указанное вами крушение именно в эти дни, 25 и 26 (ночью) января?
Ответ: Я организовал эти крушения именно в эти дни в связи с происходившим в Москве процессом антисоветского троцкистского центра как демонстрацию троцкистской организации в ответ на процесс.
Вопрос: Почему вы нашли необходимым после столкновения толкача с порожним составом за ст<анцией> Аполлонской совершить через день крупный диверсионный акт, не удовлетворившись первым актом?
Ответ: Должен сказать откровенно, что крушение за ст<анцией> Аполлонской не удовлетворило меня, так как по своим последствиям оно не могло привлечь к себе внимания общественного страны и, следовательно, не достигло моей цели – демонстрации в ответ на процесс. Другое дело – крушение за ст<анцией> Киан, которое должно было стать известным широким слоям и понято как ответ троцкистов, оставшихся действовать в подполье. Прошу добавить, что других диверсионных актов в связи с процессом я не подготавливал.
Вопрос: От кого вы получили директиву о производстве крупного диверсионного акта в дни процесса антисоветского троцкистского центра?
Ответ: Таких директив я ни от кого не получал и действовал по своему личному решению, понимая, что центр троцкистской организации не весь раскрыт и одобрит мое действие.
Вопрос: Каким образом вы организовали и при помощи кого осуществили диверсионный акт в ночь с 26 на 27 января 1937 года за ст<анцией> Киан с поездами №№ 731 и 31?
Ответ: Имея директиву ЛИВШИЦА о вредительско-диверсионной работе на железнодорожном транспорте, по моем приезде в Минеральные Воды в июле 1936 года я начал вскоре изучать людей, которые могли бы быть использованы мной для этой цели, и одновременно стал изучать участок дороги для выбора наиболее удобных мест производства крушений. Наиболее подходящим для этой цели местом я напел участок за ст<анцией> Киан, так как там имеется большой уклон и кривая. Остановившись на этом наиболее удобном участка, я стал подбирать людей для назначения их на этот участок, дабы при их помощи осуществить директиву ЛИВШИЦА. Почти с первых дней моего приезда в Минводы я обратил внимание на дежурного по станции Георгиевск – МУЧНИКОВА Константина Дмитриевича, который высказывал свое недовольство низкой зарплатой в связи с переводом его на разъезд Дебри. Узнав, что МУЧНИКОВ К.Д. имеет братьев-троцкистов, я наметил его для вербовки.
Вопрос: Укажите, как вы осуществили вербовку МУЧНИКОВА К.Д.?
Ответ: МУЧНИКОВ К.Д. посещал Минводское отделение. Во время этих посещений я старался с ним вести разговоры о низкой зарплате, о репрессиях троцкистов, о его брате, репрессированном за троцкизм и т.д. В первых числах октября 1936 года во время одного из разговоров моих с МУЧНИКОВЫМ он жаловался мне на плохое материальное положение и просил меня оказать ему помощь, переведя в запасные агенты.
Я обещал ему удовлетворить просьбу при условии, если он согласится выполнить особое задание. На вопрос МУЧНИКОВА, что это за особое задание, я ответил, что есть люди, которые не мирятся с существующей властью и для вызова недовольства ею широких масс ведут с нею борьбу методами вредительства, причем одним из этих методов является крушение поездов. МУЧНИКОВ согласился и сказал: “Все понятно”.
Через несколько дней после этого разговора я перевел его в запасные агенты на участке Георгиевск–Невинка.
Вопрос: Кого вы еще привлекли к вредительско-диверсионной работе на Минводском жел<езно>дор<ожном> участке?
Ответ: Параллельно с обработкой с целью вербовки МУЧНИКОВА такую же работу я вел с быв<шим> начальником ст<анции> Бештау – КОЖУХОВЫМ Ильей Филипповичем, исключенным из партии за троцкизм во время обмена партдокументов. Использовав этот момент, я обработал КОЖУХОВА в антисоветском духе. В одной из бесед с ним о его страданиях за принадлежность к троцкизму я сказал, что есть люди, которые борются с советской властью и стоят на платформе Троцкого. На вопрос о методах борьбы троцкистов с соввластью я ответил КОЖУХОВУ, что одним из этих методов является срыв работы жел<езно>дор<ожного> транспорта. КОЖУХОВ улыбнулся и после небольшой паузы спросил меня, в чем конкретно состоит работа троцкистов на транспорте, на что я ответил: “В организации крушений”, – и что такой случай может представиться на его участке – Киан. КОЖУХОВ подтвердил, что его участок действительно является очень благоприятным для производства крушений.
Вопрос: Продолжайте показания по предыдущему вопросу.
Ответ: В ноябре или декабре 1936 года во время испытаний кондукторов по служебным инструкциям я обратил внимание на высказывания главного кондуктора ЕМЕЛЬЯНЕНКО Ефима, который жаловался на невнимание власти к кондукторам, труд которых низко оплачивается. По окончании испытаний я оставил ЕМЕЛЬЯНЕНКО у себя в кабинете и продолжил с ним разговор, во время которого я убедился, что он очень недоволен соввластью. Тогда я сказал ему, что кроме него есть еще много людей, недовольных соввластью, которые хотят улучшить положение, и им в этом надо помочь. Через несколько дней, встретив ЕМЕЛЬЯНЕНКО на перроне ст<анции> М<инеральные> Воды, я продолжил с ним приведенный выше разговор, но уже конкретизировал вопрос о помощи людям, которые борются за лучшие условия жизни, а именно сказав ему, что мы, железнодорожники, недовольные существующим положением, можем и должны организовывать крушения на транспорте, что вызовет недовольство масс соввластью, благодаря чему можно добиться перемены власти. ЕМЕЛЬЯНЕНКО согласился с моим предложением принять участие в организации крушений.
Вопрос: Кого еще вы обрабатывали и вовлекли для вредительско-диверсионной работы?
Ответ: С приездом моим в М<инеральные> Воды я обратил внимание на диспетчера ДОМБРОВСКОГО Максимилиана, по национальности поляка, который подавал признаки недовольства существующим положением. Так как роль диспетчера в деле организации крушений на транспорте очень важна и велика, я задался целью обработать его и завербовать. Во время дежурств ДОМБРОВСКОГО на селекторе я заходил к нему специально для ведения с ним в свободные промежутки времени разговоров на политические темы и постепенно выяснил его антисоветские настроения и развил их, использовывая для этого демагогически подобранные факты из экономической и национальной политики советской власти. Когда я убедился в устойчивости антисоветских убеждений ДОМБРОВСКОГО, то сказал ему, что ведется организованная подпольная работа троцкистами с целью изменения существующего строя. ДОМБРОВСКИЙ воспринял мое сообщение об этом с воодушевлением и тогда же в одной из бесед с ним в моем кабинете примерно в декабре месяце я сказал ему, что троцкисты видят возможность своего прихода к власти путем поражения Советского Союза, которое может быть вызвано организацией широких вредительских актов во всех отраслях хозяйства, в том числе и на транспорте. ДОМБРОВСКИЙ отнесся к этому сочувственно, и с тех пор я считал его завербованным и вполне готовым для участия в совершении крушений.
Вопрос: Кого еще вы завербовали?
Ответ: Подходящим материалом для привлечения к вредительской работе являлись нерадивые работники, которые были недовольны большими темпами работы и четкими требованиями. К числу таких работников относится бывший дежурный по станции Аполлонской КОРЧАГИН Павел, которого я решил завербовать. С этой целью, будучи в ноябре месяце 1936 года на участке, я заехал к нему на станцию во время его дежурства. Надо добавить, что, останавливаясь на кандидатуре КОРЧАГИНА для вербовки, я исходил и из того, что он имел ряд взысканий, из чего можно было заключить, что он недоволен своим положением.
Встретившись с КОРЧАГИНЫМ, я распек его за задержку моей дрезины, и когда он стал оправдываться, – я ему сказал, что я придирчив к мелочам потому, что с меня требуют, а вовсе не потому, что сам этого хочу. Благодаря этому между нами завязался откровенный разговор о тяжелых условиях работы на транспорте, во время которого КОРЧАГИН выявил свое резкое недовольство соввластью.
На основании всего сказанного мною о КОРЧАГИНЕ я сказал ему, что для того, чтобы соввласть знала, как ему тяжело, надо разбить поезд. КОРЧАГИН не возражал против моей установки, но высказал опасения за последствия, на что я ответил ему, что пункт 8 инструкции по движению дает возможность не бояться ответственности, взвалив все на систему выдачи “зеленой”. Это его успокоило, и он обещал при случае организовать столкновение поездов, вернее – наезд в хвост поезду.
Вопрос: Как был вами разработай план крушения в ночь с 26 на 27 января с<его> г<ода> за ст<анцией> Киан?
Ответ: Для того, чтобы организовать диверсионный акт с наибольшим количеством человеческих жертв, я решил использовать уклон за ст<анцией> Киан, где при помощи завербованного мной главного кондуктора ЕМЕЛЬЯНЕНКО остановить наливной состав, а при помощи МУЧНИКОВА или КОЖУХОВА (в зависимости от того, кто будет дежурить) пустить по “зеленой” пассажирский поезд в хвост наливному. Числа 22 или 23 января я вызвал к себе МУЧНИКОВА и предупредил его, что в ближайшие дни пущу наливной состав, который остановится за станцией Киан, между первым и вторым светофором. В этом случае он обязан пустить по “зеленой” пассажирский поезд, причем, если машинист пассажирского поезда спросит, почему светофор красный свет, сказать ему, что выходной сигнал испорчен. Я для того, чтобы во время расследования причины крушения не вызвать подозрения в преднамеренной ложной информации машиниста о том, что сигнал якобы испорчен, распорядился в день крушения сорвать пломбу централизатора. Это давало бы возможность объяснить комиссии, что светофор действительно был испорчен, и поэтому МУЧНИКОВ отправил поезд по “зеленой”, не зная якобы, что на перегоне остановился наливной состав. Тогда же я установил с МУЧНИКОВЫМ пароль, который я должен был сообщить ему по селектору в день отправления наливного состава, с которым поедет ЕМЕЛЬЯНЕНКО. Пароль я установил на всякий случай, так как по непредвиденным причинам ЕМЕЛЬЯНЕНКО не мог бы по расписанию повести 26/I-37 г. наливной состав. Пароль я сейчас не помню. МУЧНИКОВ принял мою директиву к исполнению.
Вопрос: КОЖУХОВА вы предупредили о вашем плане наезда пассажирского на хвост наливного поезда?
Ответ: Нет, так как в этом не было надобности, поскольку я твердо договорился с МУЧНИКОВЫМ, что он 26 января будет дежурить.
Вопрос; Когда и как вы договорились с ЕМЕЛЬЯНЕНКО относительно остановки наливного поезда за ст<анцией> Киян?
Ответ: С ЕМЕЛЬЯНЕНКО по этому поводу я имел два разговора: 24 и 26 января. 24 января я вызвал из кондукторской к себе в кабинет ЕМЕЛЬЯНЕНКО и сказал ему, что 26-го он поведет на Невинку 731-й наливной и должен будет за станцией Киан между первым и вторым светофором остановиться при помощи стоп-крана. Тогда же я проинструктировал ЕМЕЛЬЯНЕНКО, каким образом действовать так, чтобы не быть заподозренным в умышленной остановке поезда 731 между первым и вторым светофорами за ст<анцией> Киан. Ввиду того, что на уклоне между указанными светофорами нужно остановить поезд при помощи стоп-крана, для чего требуется сорвать пломбу, что впоследствии вызовет подозрения в преднамеренной остановке, то по пути следования до ст<анции> Киан сделать одну или две остановки, что даст возможность оправдаться отсутствием пломбы и якобы вынужденными остановками до ст<анции> Киан. Эти остановки 731 до ст<анции> Киан были мною предусмотрены и для того, чтобы дать возможность поезду 31 – скорому, который отправляется из Мин<еральных> Вод позже 731 на 4 часа 05 мин<ут>, нагнать наливной состав у Киана, т.к. ЕМЕЛЬЯНЕНКО уезжал 24 января в сторону Прохладной, я условился с ним, что мы с ним встретимся вторично 25 января. 26-го днем на перроне станции я встретился с ЕМЕЛЬЯНЕНКО и подтвердил ему свою директиву, напомнив о необходимости остановок до ст<анции> Киан и наведения справки на ст<анции> Курсавка о ходе поездов в пакете (т.е. вслед).
Вопрос: Привлекали ли вы к участию в этом диверсионном акте диспетчера ДОМБРОВСКОГО, который дежурил в ночь с 26 на 27/I-с<его> г<ода>, и в чем выразилось его участие?
Ответ: Да, привлекал. 26 января после 20-ти часов я сказал ДОМБРОВСКОМУ, что 731 будет иметь до ст<анции> Киан остановку, чтобы он следил за его ходом, не ставил бы его под обгон 31-го скорого, который должен наехать на 731-й за ст<анцией> Киан. В 22 часа с минутами, после того, как я и ДОМБРОВСКИЙ убедились в том, что 731-й имел остановки и идет с расчетом по времени, чтобы 31-й наехал на него за ст<анцией> Киан, мы приняли решение во избежание обгона 31-м 731-го на ст<анции> Киан передать на ст<анции> Водораздел или Пионер, чтобы поторопить 731-й. Это было выполнено ДОМБРОВСКИМ по селектору и, как последствия показали, мы правильно рассчитали и действовали.
Вопрос: Звонили ли вы МУЧНИКОВУ в ночь с 26 на 27-е января, как вы о том с ним условились специальным паролем?
Ответ: Да, я лично звонил МУЧНИКОВУ по селектору, но не в ночь на 27-е, а 26-го вечером, вскоре после отправления поезда 31-го скорого. Когда МУЧНИК0В взял трубку, и я убедился по голосу, что это именно он у селектора, я ему сказал пароль, что означало, что 731-й станет за Кианом, и ему надо будет выдать поезду № 31 “зеленое”.
Вопрос: Вы не боялись передавать по селектору условное распоряжение, ведь ваш голос известен на линии, вас могли подслушать и заподозрить в причастности к крушению?
Ответ: Я этого боялся, но привял меры предосторожности, изменив голос.
Вопрос: Известно, что после отправления в 19 час. 05 мин. 26/I-с<его> г<ода> поезда № 731 до отправления в 22 час. 35 мин. поезда № 31 (время его отправления) вы должны были отправить в сторону Невинномысской три товарных состава, которые отправлены не были. Объясните причины этого факта?
Ответ: Дабы выполнить крушение по разработанному мной плану, необходимо было отменить отправление трех товарных составов по расписанию до отхода поезда № 31. Обеспечил я это распоряжением ДОМБРОВСКОМУ не выпускать этих поездов, ссылаясь на то, что в депо нет годных паровозов.
Вопрос: Когда вы узнали о том, что организованный вами диверсионный акт осуществлен со страшными последствиями?
Ответ: Узнал я об этом в 0-50 мин., через 8 мин. после крушения, сообщил мне об этом ДОМБРОВСКИЙ, который, видимо, растерялся несмотря на то, что он участвовал в выполнении крушения. Он сообщил мне о крушении в помещении тягового диспетчера, куда я специально зашел для того, чтобы иметь возможность отвести от себя могущие возникнуть подозрения, создав этим видимость того, что я занимался работой и ничего особенного не ожидал. Лично я в отличие от ДОМБРОВСКОГО не растерялся и в душе был рад, что отомстил большевикам за процесс антисоветского троцкистского центра.
Вопрос: Говорили ли вы с кем-нибудь из соучастников крушения о ходе следствия и о мероприятиях для введения следствия в заблуждение?
Ответ: 29 января с<его> г<ода> утром я зашел в комнату старшего диспетчера, где в это время никого не было, и, открыв дверь в селекторной, позвал к себе ДОМБРОВСКОГО, который в то время там находился. Я предупредил ДОМБРОВСКОГО, что МУЧНИКОВ, ЕМЕЛЬЯНЕНКО и ДЕЙНИЧЕНКО (машинист поезда № 31) арестованы НКВД, и что нам надо быть очень осторожными, так как следствие по этому делу будет вестись с особой тщательностью. Если нас будут допрашивать или арестуют, то ни в коем случае не сознаваться и ссылаться на формальные причины, главным образом, на параграф 8 инструкции движения. В тот же день ДОМБРОВСКИЙ допрашивался лично начальником дороги – МАЕВСКИМ и был отпущен, после чего он коротко проинформировал меня о ходе опроса, сказав, что ссылка на инструкцию помогает ввести следствие в заблуждение.
Вопрос: Возвращаемся к показаниям о столкновении паровоза с порожним составом под ст. Аполлонской. Дайте показания, как было вами организовано это столкновение?
Ответ: Для организации этого столкновения я не разработал никаких планов, и это не требовалось, поскольку КОРЧАГИН дал мне обещание при первом благоприятном случае использовать “зеленую” для столкновения. В ночь с 25 на 26 января с<его> г<ода> КОРЧАГИН Павел позвонил диспетчеру ФИЛИНСКОМУ и спросил, можно ли отправлять паровоз по “зеленой”. Я в это время находился в селекторной и, предполагая, что КОРЧАГИНУ представился случай воспользоваться “зеленой” для выполнения директивы об организации столкновения поезда, приказал дать согласие на отправку паровоза под “зеленую”, в результате паровоз наскочил на хвост порожнего состава, остановившегося за Аполлонской. Ввиду того, что КОРЧАГИН был арестован в связи с этим столкновением, я не имел возможности говорить с ним об обстоятельствах организации этого столкновения.
Вопрос: Следствие считает необходимым указать вам на неполноту ваших показаний в части выполнения директив ЛИВШИЦА по Краснодару и Грозному и возвращается к тому периоду, требуя от вас исчерпывающих показаний о проделанной вами вредительской работе на указанных двух участках?
Ответ: Признаю, что я не был вполне откровенен на ведущемся допросе, и это объясняется той внутренней борьбой, которая во мне происходила. Тяжело и стыдно сознаваться в долголетней троцкистско-вредительской работе на ж<елезно>д<орожном> транспорте, но мне становится все более и более понятной бесцельность утаивания каких-либо фактов. Я обещаю следствию, что с настоящего момента все известные мне факты контрреволюционной вредительской работы изложу в своих дальнейших показаниях.
Вопрос: Какие директивы по вредительству вы получили от ЛИВШИЦА и проводили в жизнь по Краснодарскому отделению?
Ответ: После того, как я дал ЛИВШИЦУ согласие участвовать в троцкистской организации и в проведении вредительской работы на транспорте, он дал мне широкую директиву по Краснодарскому отделению следующего характера:
1. Задерживать в Новороссийске порожняк под видом местнических интересов.
2. Задерживать всячески выгрузку составов по Новороссийску, причем ЛИВШИЦ мне сказал, что он отдаст по дороге неофициальное распоряжение (в устном виде) – гнать побольше груза в Новороссийск без всякого учета пропускной способности новороссийской станции и порта. Эту директиву ЛИВШИЦА я проводил в жизнь и добивался больших периодических пробок, главным образом на элеваторе.
Вопрос: Вы не могли без помощи ваших ближайших сотрудников проводить в жизнь эту директиву ЛИВШИЦА. Укажите, кого вы привлекли для этой работы?
Ответ: Да, я один не мог бы проводить эту директиву в жизнь, не навлекая на себя подозрений. Мне помогал активно в выполнении директивы ЛИВШИЦА – начальник станции Новороссийск СТАНЕВИЧ Иван Николаевич, большой друг ЛИВШИЦА, которого последний очень поддерживал и активно защищал даже тогда, когда в 1934 г. общественностью Новороссийска было обнаружено явное и грубое очковтирательство в простое цистерн. СТАНЕВИЧ в прошлом член компартии, в период гражданской войны занимал большие посты в армии и на транспорте. Насколько мне известно, в настоящее время СТАНЕВИЧ работает начальником отделения в Горьком. Я имел со СТАНЕВИЧЕМ частое общение по службе и во время разговоров с ним выяснил, что он сознательно проводит в жизнь директиву ЛИВШИЦА. С своей стороны, я дал СТАНЕВИЧУ понять, что мои действия совпадают с его действиями и являются следствием выполнения определенного вредительского плана. В курсе моей и СТАНЕВИЧА вредительской деятельности должен был быть ревизор движения Новороссийского участка БЕЖИН Константин, работающий в данное время зам<естителем> начальника Кавказского отделения. БЕЖИНУ была видна моя и СТАНЕВИЧА вредительская работа, но он делал вид, что не замечает ее.
Вопрос: Какие директивы по вредительству вы получили от ЛИВШИЦА по Грозненскому отделению, когда и как они были проведены вами в жизнь?
Ответ: Специальной директивы по Грозненскому отделению непосредственно от ЛИВШИЦА я не получал. Но по приезде в Грозный застал там в должности заместителя начальника отделения известного предельщика БРАТИНА Сергея (отчества не помню), который рассказал мне, что есть директива ЛИВШИЦА не додавать цистерны под налив в Махач-Кала, оставляя их в Грозном, что он, БРАТИН, уже проводит в жизнь. Рассматривая эту директиву обязательной для себя как для члена троцкистской организации, я энергично проводил ее в жизнь и, надо сказать, добивался больших вредительских результатов.
БРАТИН также передал мне, что по директиве ЛИВШИЦА он задерживает подачу по графику больных цистерн на вагонный участок. Я включился в выполнение и этой директивы с теми же положительными для троцкистской организации результатами.
Вопрос: С кем из членов троцкистской организации, работающих или работавших в управлении Северо-Кавказской ж<елезной> д<ороги>, вы были связаны?
Ответ: Открытой организационной связи с троцкистами из управления дороги я не имел, но с полной ответственностью за свои показания заявляю, что начальник дороги МАЕВСКИЙ Иван Николаевич и его заместитель БРАУДЕ Наум Исаакович являются членами троцкистской организации.
Вопрос; На основании каких фактов вы даете такое показание?
Ответ: Я сталкивался по работе с МАЕВСКИМ и БРАУДЕ и внимательно изучал их распоряжения и действия по дороге. Полный развал паровозного хозяйства на дороге как нельзя лучше показывает вредительскую деятельность МАЕВСКОГО и БРАУДЕ. МАЕВСКИЙ несколько раз в 1936 году приезжал в Минеральные Воды якобы для оказания практической помощи депо, но на самом деле положение к лучшему не изменилось. По депеше МАЕВСКОГО на Северо-Кавказской ж<елезной> д<ороге> существовал порядок, при котором требовалось обеспечение на 100 тонн веса поезда – 19,2 тонны нажатия, в то время как такого нажатия для дороги не требовалось. В результате выполнения этой депеши поезда, следующие с Ворошиловской дороги, простаивали в Невинномысской от 3 до 12 чалов. С БРАУДЕ я имел несколько разговоров в 1936 году, из которых я понял, что он тоже, безусловно, состоит в троцкистской организации.
Вопрос: Дайте показания о своей связи с начальником депо ст<анции> Минеральные Воды – АХАПКИНЫМ?
Ответ: С АХАПКИНЫМ Василием Семеновичем я познакомился в Краснодаре в 1934 году. Затем я работал с ним в Грозном, где он являлся начальником паровозного отделения. В начале 1935 года АХАПКИН был переведен по личному настоянию ЛИВШИЦА в Минеральные Воды. Наблюдая близко работу АХАПКИНА в Мин<еральные> Воды, я убедился в том, что он проводит вредительскую работу по депо, но разговоров о АХАПКИНЫМ о троцкистской организации и специальных директивах по вредительству не вел. Могу с уверенностью сказать, что назначение АХАПКИНА в Минводы вызвано соображениями ЛИВШИЦА в связи с особой важностью этого депо, которое является решающим на Северо-Кавказской ж<елезной> д<ороге>. По этим же соображениям, как я предполагал, МАЕВСКИЙ, который, видимо, знал от ЛИВШИЦА о моем активном участии в троцкистской организации, перевел меня из Грозного в Минводы. Я говорю “предполагал”, потому что МАЕВСКИЙ не сказал мне, что именно по этим соображениям он переводит меня в Минводы, но я не сомневался в той, что он действует по этим соображениям.
Вопрос: На основании имеющихся у нас данных о вашей троцкистской вредительско-диверсионной работе, следствие предупреждает вас о том, что вы еще скрываете некоторых членов троцкистской организации, и требует, чтобы вы назвали их.
Ответ: Других участников троцкистской организации назвать не могу, но не исключаю возможности, что я знал еще и других членов троцкистской организации кроме названных мной. Если я вспомню, то сейчас же сообщу об этом следствию.
Вопрос: Какую вредительскую работу вы провели на Минераловодском отделении по срыву погрузки?
Ответ: Для того, чтобы сорвать план погрузки и вместе с тем создать видимость выполнения плана в количественном выражении, я загружал на ближайших станциях вагоны, поступающие из-под выгрузки, без учета первоочередности и важности задач, которые предъявлялись к отделению. Так, например, когда важно было для государства отгружать хлеб на Кумской ветке, я подавал вагоны на участок Прохладная–Георгиевск под тот же груз. Или же вагоны, выгруженные на Кисловодской ветке, вместо того, чтобы подавать их под погрузку хлеба на участок Мин<еральные> Воды–Невинка, зачастую загружались на месте выгрузки второстепенными грузами. Специальные вагоны – ледники и скотские – я загружал на станциях нахождения этих вагонов или на ближайших станциях грузами, не требующими специального поданного состава, и тем самым срывал своевременную погрузку грузов, требующих специальный подвижной состав, что приводило во многих случаях к порче продуктов. В тех случаях, когда этими вредительскими действиями срывалась отправка скота, это приводило к излишним расходам и потере кондиции скота. В условиях зимнего периода многие платформы загружались балластом, благодаря чего значительно увеличивался их простой, в то время как они были крайне необходимы на Севере для важнейших грузов. Ежедневно в Минеральных Водах отцеплялось по течи 6-8 цистерн, которые подлежали немедленной подаче под перекачку. Я же не принимал мер к немедленной перекачке, что вызывало большую потерю продукта, примерно до тонны, а иногда и больше в сутки. Бывали случаи, когда такие цистерны простаивали с течью до 5 суток.
Вопрос: Какие вредительские действия вы производили в части продвижения поездов?
Ответ: Товарные поезда выпускались мной на участки вне графика для того, чтобы вызвать сбой поездов, и в результате поезда непроизводительно простаивали в пути. Пользуясь приказом МАЕВСКОГО № 160, который является образцом теории предельчества, я не выпускал поездов на Кисловодскую ветку из-за недостатка тормозов, в то время как можно было отправлять поезда с наличным количеством тормозов. В результате действия предельческого приказа № 160, который был мне как вредителю на руку, вагоны простаивали лишние сутки, вызывая порчу продуктов и срыв снабжения курортов. Часто скапливались вагоны с продуктами, предназначенными для курортов, в размерах от 50 до 300. Предполагая, что контрольные органы могут обратить внимание на эту безобразнейшую практику и боясь ответственности, я для перестраховки написал управлению дороги записку о пересмотре приказа 160, но приказ остался в силе.
Вопрос: Отправляя управлению Северо-Кавказской ж<елезной> д<ороги> записку о пересмотре приказа № 160 с целью перестраховки, вы предполагали, что приказ останется в силе?
Ответ: Да, будучи уверенным в том, что МАЕВСКИЙ не вел борьбы за улучшение работы дороги, из чего я, как член подпольной троцкистской организации, действовавшей под руководством б<ывшего> зам<естителя> Наркомпути ЛИВШИЦА, пришел к выводу, что МАЕВСКИЙ также является членом этой организации, отправляя записку о пересмотре приказа № 160, не сомневался в том, что он не будет отменен.
Вопрос: Какие еще контрреволюционные вредительские методы вы применяли в своей работе?
Ответ: Согласно существующему на транспорте положению кондуктор должен находиться на работе 192 часа в месяц в среднем и должен сделать определенную норму пробега километров. Чтобы сорвать прогрессивку и ухудшить материальное положение кондукторских бригад, я благодаря организации сбоя поездов достиг по Минераловодскому отделению такого положения, когда кондуктора работали больше положенного им времени, но не вырабатывали покилометровые, в результате чего снижалась их заработная плата. Для того, чтобы вызвать у некоторых служащих Минераловодского отделения недовольство, и для того, чтобы приблизить к себе других, я практиковал неправильное определение ставок. Так, например, начальнику ст<анции> Аполлонской ТАТАРИНОВУ, объем работы которого раз в десять превышает объем работы ст<анции> Зольской, где начальником является ВОРОНИН, я установил ставку зарплаты ниже ставки ВОРОНИНА. По станции Кисловодск я установил большую ставку дежурному по станции НЕКРАСОВУ, нежели другому дежурному той же станции, фамилию которого не помню, имеющему право по всем данным получить большую ставку, чем НЕКРАСОВ. Всех подобных фактов я по памяти не могу сейчас привести. Это вызывало недовольство и разговоры во вред работе.
Вопрос: Какие директивы вы получили от троцкистской организации на транспорте по срыву новых технических правил?
Ответ: Таких директив я не получал.
Вопрос: Выше вы показали, что вспомнили фамилии некоторых вредителей на транспорте. Назовите их.
Ответ: Мной был использован для осуществления вредительской работы по Минераловодскому отделению старший диспетчер КОМПАНОВСКИЙ Иосиф Иосифович. В организацию я его не вербовал, потому что он и так всецело доверялся моим распоряжениям и всегда точно выполнял их.
КОМПАНОВСКОГО я застал в Минеральных Водах. Присмотревшись к его работе, я понял, что он настроен враждебно к соввласти и сознательно вредит делу. КОМПАНОВСКИЙ рассказывал мне, что в 1935 году его через НКПС перевели на Московско-Курскую дорогу, и он работал на ст<анции> Горький старшим диспетчером. Почему он вернулся с Московско-Курской дороги, мне неизвестно. Ввиду того, что партийный коллектив и диспетчеры поставили передо мной вопрос о саботаже КОМПАНОВСКОГО, я вынужден был в декабре 1936 года снять его.
Вопрос: Называйте членов троцкистской организации на транспорте и вредителей, с которыми вы были организационно связаны?
Ответ: Таких людей я больше не знаю, кроме названных мной. Но встав на путь признания, я считаю необходимым показать о некоторых работниках транспорта, действия которых, несомненно, являются вредительскими. Паровозный мастер депо Минеральные Воды ПОТЕМКИН был до недавнего времени начальником депо Невинномысской. За время работы в Невинке все малые паровозы приведены в плохое состояние, а большие паровозы имеют крупные дефекты.
ПОТЕМКИН был переведен в Минераловодское депо приказом МАЕВСКОГО. Лично я как троцкист с долголетним вредительским опытом считаю, что ПОТЕМКИН работает вредительски по чьим-то директивам. Предполагаю, что ПОТЕМКИН получал эти директивы от начальника паровозной службы ПУСТОВОЙТОВА Николая Ивановича, благодаря работе которого паровозное хозяйство на дороге приведено в самое неудовлетворительное состояние. ПУСТОВОЙТОВ приезжал ко мне в Минеральные Воды для оказания помощи АХАПКИНУ, подолгу просиживал там, но работа депо еще более ухудшалась.
Вопрос: Несмотря на ваши заверения о желании сознаться во всех своих контрреволюционных действиях, следствие располагает данными о том, что вы умышленно скрываете ряд весьма существенных фактов из деятельности троцкистской организации. Предлагаем вам дать полные показания о всех известных вам фактах контрреволюционного и вредительского характера.
Ответ: Категорически заявляю, что я был искренен на следствии и ничего не скрываю.
Записано с моих слов правильно:
ДОПРОСИЛИ:
ПОМ. НАЧ. 5 отд. ГУГБ НКВД СССР –
КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (УШАКОВ)
НАЧ. 4 отд. 4 Отдела УГБ СКК –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ (ВЛАДЗИМИРСКИЙ)
верно
Секретарь 6 О ГУГБ НКВД нрзб
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 281, Л. 47-72.
