ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого МАЙЕРА, Евгения Рудольфовича

от 1-го октября 1936-года.

 

МАЙЕР Евгений Рудольфович, 1901 г<ода> рождения, уроженец хутора Синельниково, быв<шей> Екатеринославской губ<ернии>, сын помещика, имеет высшее образование, брат врангелевец. Главный инженер Прокопьевского Рудоуправления треста “Кузбассуголь”.

 

Вопрос: В своих показаниях от 25 сентября с<его> <года> вы говорите, что вы подозреваете иностранца ШЛЯХТА и иностранца ВЕБЕР<А> в работе против Советского Союза. На чем основаны эти ваши подозрения?

Ответ: У меня осенью 1935 г. был с БАУМГАРТНЕРОМ о ВЕБЕРЕ, ШЛЯХТЕ и КЛИЧКЕ разговор.

Вопрос: Какой разговор?

Ответ: БАУМГАРТНЕР начал мне жаловаться, что русские инженеры плохо выполняют свои обязательства, которые они дали немцам. Он сказал, что многим из немецких агентов сейчас очень трудно работать, т.к. их служебное положение не позволяет им делать то, что им поручено.

Он прямо поставил передо мной вопрос, чтобы я как член фашистской организации помог ему перевести несколько человек его агентов, работающих на шахте Коксовой, на другие шахты рудника.

Я спросил его, о ком идет речь, БАУМГАРТНЕР ответил, что ему обязательно нужно перебросить КЛИЧКА и ШЛЯХТА, причем о КЛИЧКА БАУМГРАТНЕР сказал, что он по квалификации горный мастер и работает на шахте “Коксовой”.

Вопрос: Вы приняли поручение БАУМГАРТНЕРА?

Ответ: Нет, я его поручения на себя веять не мог. Я ответил БАУМГАРТНЕРУ, что через Рудоуправление оформляются только иностранцы ИТР, простые же рабочие и горные мастера принимаются непосредственно на шахтах. Поэтому всякое мое официальное содействие в этом вопросе могло бы показаться странным и вызвать нежелательные подозрения.

БАУМГАРТНЕР, обдумав мой ответ, согласился, что я прав и, раз существует такой порядок, то нарушение его может повредить и этим лицам, и мне. Но все же он спросил меня – что же делать.

Вопрос: Какой ответ вы дали БАУМГРАТНЕР<У>?

Ответ: Я ему сказал, что прежде всего перевод КЛИЧКА на какую-либо другую шахту надо сделать при помощи какого-нибудь начальника участка. На вопрос БАУМГАРТНЕРА, почему это так надо сделать, я ему разъяснил, что горные мастера принимаются непосредственно начальниками участков, а так как горных мастеров не хватает, то перевод КЛИЧКА таким способом не вызовет никаких сомнений. Лишь бы найти “своего” нач<альника> участка. Здесь же я сказал БАУМГАРТНЕРУ, что на шахте “им. Рухимович<а>” начальником участка капитальных работ работает иностранец ВЕБЕР, на которого, по-моему, вполне можно положиться.

БАУМГАРТНЕР горячо ухватился за это предложение, ответив, что он удивляется, как же он раньше сам не додумался до этого, и здесь же мне сказал, что ВЕБЕР у него свой человек и быстро все это обделает. Я предупредил БАУМГАРТНЕРА, что, по-моему, во избежание всяких подозрений больше 2-х человек переводить не шахту “Рухимовича” нельзя. БАУМГАРТНЕР с этим согласился.

Вопрос: БАУМГАРТНЕР сделал так, как вы ему посоветовали?

Ответ: Он так и сделал, и это ему удалось.

Вопрос: Вы с ВЕБЕРОМ были лично связаны?

Ответ: Нет, БАУМГАРТНЕР этой связи мне не дал. Он сказал, что с ВЕБЕРОМ он переговорит сам, меня же предупредил учесть, что ВЕБЕР свой человек, и <попросил> в случае необходимости, если ВЕБЕР обратится ко мне, сделать все, чтобы создать ему условия для дальнейшего пребывания в Прокопьевске.

БАУМГАРТНЕР во время этого разговора кипятился, ругался, что многие из его людей вели себя неосторожно, навлекли на себя подозрения и поэтому вынуждены скорее выехать из СССР, а ему приходится изворачиваться. Дело идет к тому, что сейчас особенно важно создать условия некоторым агентам, чтобы они могли на возможно долгий срок еще остаться в пределах Союза.

Вопрос: Вы даете показания о ВЕБЕРЕ и КЛИЧКЕ и ничего не говорите о ШЛЯХТЕ. Что вам о нем известно?

Ответ: О ШЛЯХТЕ я должен сказать особо, поэтому я не говорил о нем выше.

Я точно помню, что фамилию ШЛЯХТА БАУМГАРТНЕР назвал мне именно в тот же раз, когда шел разговор о ВЕБЕРЕ и КЛИЧКЕ, и в непосредственной связи с ними. Только я сейчас не могу точно вспомнить, с какой шахты нужно было перевести ШЛЯХТУ, с “Коксовой” или с какой другой. Не помню также и того, говорил ли БАУМГАРТНЕР, что он намерен его перевести к ВЕБЕРУ. Я помню только, что БАУМГАРТНЕР мне сказал, что ему обязательно нужно сохранить в Прокопьевске КЛИЧКУ и ШЛЯХТА.

Вопрос: Вы с ШЛЯХТОЙ и КЛИЧКОЙ имели связь по делам вашей к.-р. фашистской организации?

Ответ: Нет, не имел.

Вопрос: С ВЕБЕРОМ вы в Прокопьевске встречались?

Ответ: В июне 1936 г. я был на шахте “Рухимовича” для осмотра проходившейся там уклонки. Работы по проходке уклонки выполнял ВЕБЕР, и мы с ним вместе находились в шахте. Меня очень интересовало, сказал ли что-нибудь БАУМГАРТНЕР ВЕБЕРУ обо мне, и я как бы случайно спросил ВЕБЕРА: “Вы получили рабочих с шахты “Коксовой”? ВЕБЕР, не смутившись, ответил: “Да, КЛИЧКА и ШЛЯХТА работают на нашей шахте, только не у меня, а на эксплуатации”.

Ответ ВЕБЕРА мне показал, что он от БАУМГАРТНЕРА знает мои связи с ним.

Вопрос: На этом и ограничилась ваша связь с ВЕБЕРОМ?

Ответ: Мне еще раз пришлось столкнуться с ВЕБЕРОМ в сентябре 1936 г. Дело шло об угрозе его разоблачения, и ВЕБЕР, придя ко мне в Рудоуправление, заявил, что я должен выполнить обещание, данное мною БАУМГАРТНЕРУ.

Я уже несколько времени раньше с тревогой приглядывался к деятельности ВЕБЕРА. Его подрывные акты принимали слишком открытый характер. Как главный инженер рудника я должен был немедленно вмешаться и пресечь их, а как член организации, помня задание БАУМГАРТНЕРА, я не мог нанести удара по ВЕБЕРУ и должен был сделать все, чтобы сохранить его. Я прямо не знал, как выйти из острой действительности своего положения, но на помощь мне пришел сам ВЕБЕР, потребовав, чтобы я перевел его на другое место работы.

Вопрос: В чем заключались подрывные акты ВЕБЕРА?

Ответ: ВЕБЕР при проходке уклонки устраивал на ней систематические затопления и кумпола. Этим он задержал окончание уклонки минимум на 3-4 м<еся>ца. Пытаясь вывести из строя всю уклонку, ВЕБЕР создал на ней чрезвычайно громадный и опасный кумпол объемом до 200-250 вагонеток. Администрация шахты ликвидацию этого кумпола проводила потом очень медленной дорогой и специальной проходкой нарушения при помощи свай.

Уже когда уклонка была пройдена и начались горизонтальные проходки штреков и квершлагов, появилась угроза больших притоков воды. ВЕБЕР тогда стал срывать и затягивать всеми возможными способами замену проходческих водоотливов временными эксплуатационными. Причем делал он это так неосторожно и прозрачно, что о его вредительстве пошли прямые разговоры. Возникло опасение провала, вот в этот момент он и пришел ко мне.

Вопрос: Что вы сделали для сохранения ВЕБЕРА?

Ответ: Я воспользовался тем, что в это время как раз (намечались работы по уклонке на шахте “Молотова”, и ответил ВЕБЕРУ, что переведу его туда. Но тут же заметил, что он неосторожен, и просил его временно прекратить работу, чтобы улеглись подозрения общественности. Мы так и договорились с ВЕБЕРОМ, что на шахте “Молотова” он никаких внешних подрывных актов лично осуществлять не будет.

Вопрос: Что вам известно о подрывной работе ШЛЯХТЫ и КЛИЧКА?

Ответ: На этот вопрос я ответить не могу. Лично я с ними связан не был, о их к.-р. работе у меня ни с кем разговоров не было, но как главный инженер рудника я знал, что на участках, где они работают, имеют место систематические обвалы лав.

Вопрос: Следствие констатирует, что вы были достаточно осведомлены о принадлежности ВЕБЕРА, ШЛЯХТЫ и КЛИЧКИ к немецкой разведке и что на допросе 25 сентября вы пытались скрыть от следствия этих агентов.

Ответ: Я 25 сентября допрашивался первый раз и сразу все не мог вспомнить. Я и теперь не могу утверждать, что я все сказал следствию. Моя к.-р. работа длилась 4 года. Я в процессе следствия буду восстанавливать в памяти все то, что я должен раскрыть следствию.

 

Протокол мне зачитан, записан верно –

 

МАЙЕР.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

ЗАМ. НАЧ. УНКВД по ЗСК –
СТ. МАЙОР ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – УСПЕНСКИЙ

 

ПОМ. НАЧ. ПРОКОПЬЕВСКОГО ГО НКВД – ЕРОФЕЕВ.

 

ВЕРНО:

 

СТ. ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ Голанский (ГОЛАНСКИЙ)

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 249, Л. 167-172.