Совершенно секретно

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –

тов. СТАЛИНУ

 

Направ­ляю протокол допроса КАМЕНЕВА Л.Б. от 10 августа. ‒

 

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ 

ДЕЛ СОЮЗА ССР

 

(ЯГОДА)

 

10 августа 1936 года.

№ 57299

---

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

арестованного КАМЕНЕВА, Льва Борисовича 

От 10-го августа 1936 г. 

 

Вопрос: Встречались ли Вы с СОКОЛЬНИКОВЫМ в конце 1931 и начале 1932 года?

Ответ: Да, встречался.

Вопрос: Какой характер имели эти встречи?

Ответ: Еще до заключения блока с троцкистами я неоднократно встречался с СОКОЛЬНИКОВЫМ.

Беседы наши касались общего положения в стране, политики партии и партийного руководства.

В оценке положения страны и политики правительства мы тогда вполне сходились.

СОКОЛЬНИКОВ резко отрицательно оценивал всю хозяйственную политику партии, которая, как он говорил, привела страну на грань катастрофы и с каждым днем делает ее неизбежнее, резче и острее. Партийное руководство он оценивал как экономически невежественное и умеющее действовать только грубо-насильственными методами.

Как результат этого грубого насилия над экономическим строем страны, он предсказывал стихийное сопротивление крестьянства, которое откинет страну к полному разорению и нищете, какое было накануне НЭПа.

На мои вопросы, как он представляет дальнейший ход событий, он отвечал, что дальнейшее проведение этой гибельной политики приведет страну к крайнему экономическому истощению и тогда придется начинать сначала.

Он добавлял, что при этом ленинского НЭПа при этих условиях уже не хватит и придется идти на гораздо большие, чем в 1921 г., уступки частному капиталу и самостоятельному крестьянскому товаропроизводителю. Он – СОКОЛЬНИКОВ – не имел никаких надежд на то, что партия «образумится», поймет «гибельность» своего пути, «смягчит» свою политику.

К способности партийного руководства маневрировать он относился с презрительным недоверием. Он говорил, что, сконцентрировав в своих руках всю власть, СТАЛИН не хочет и не способен ни к чему и ни к кому прислушиваться и неуклонно ведет страну к гибели.

Вопрос: В переговорах с троцкистами называли ли Вы СОКОЛЬНИКОВА как члена руководящего центра зиновьевской контрреволюционной организации?

Ответ: Да, имя СОКОЛЬНИКОВА как вполне разделавшего наши взгляды упоминалось в наших переговорах с троцкистами.

Вопрос: Знал ли СОКОЛЬНИКОВ, что между троцкистами и зиновьевцами был заключен блок в 1932 году?

Ответ: Да, СОКОЛЬНИКОВ знал о состоявшемся блоке троцкистов и зиновьевцев и от меня, а также от близкого ему РЕЙНГОЛЬДА.

Вопрос: Что именно знал СОКОЛЬНИКОВ о состоявшемся блоке между троцкистами и зиновьевцами?

Ответ: Он знал, что этот блок организовался на террористической основе и что практической задачей блока является организация покушения на СТАЛИНА и КИРОВА.

Вопрос: Присутствовал ли СОКОЛЬНИКОВ на каких-либо встречах центра троцкистско-зиновьевского блока?

Ответ: Да, я помню, что на двух или трех узких совещаниях верхушки блока он присутствовал.

Вопрос: Каких именно совещаниях и в чьем присутствии?

Ответ: На осенней встрече в 1932 году, где решался вопрос о создании руководящей группы по террору, которая была создана в составе: БАКАЕВА, РЕЙНГОЛЬДА, ДРЕЙЦЕРА, БОГДАНА [1] и еще одного или двух человек, фамилии которых я сейчас не помню.

На этой встрече присутствовали я, ЗИНОВЬЕВ, БАКАЕВ, ЕВДОКИМОВ, РЕЙНГОЛЬД, БОГДАН, СОКОЛЬНИКОВ, и насколько помню, СМИРНОВ.

Вторая встреча, которую я помню с участием СОКОЛЬНИКОВА, – это была встреча примерно в ноябре-декабре 1933 года перед ХVII Партсъездом.

Мы были втроем: я, ЗИНОВЬЕВ, СОКОЛЬНИКОВ, обсуждали, выступать ли на ХVII Партсъезде, и если это окажется возможным, то как именно.

Вопрос: Что же Вы решили?

Ответ: Было решено, что наше выступление, во-первых, желательно, во-вторых – оно должно носить подчеркнутый характер признания полной правильности генеральной линии партии.

Вопрос: Двурушничали?

Ответ: Да.

Вопрос: Значит, СОКОЛЬНИКОВ не только от Вас знал, что центром троцкистско-зиновьевского блока готовятся террористические покушения на т. СТАЛИНА и КИРОВА, но и лично участвовал в решении создания руководящей террористической группы.

Подтверждаете ли Вы это?

Ответ: Да, подтверждаю.

Вопрос: Таким образом, СОКОЛЬНИКОВ принадлежал к руководящей группе троцкистско-зиновьевского блока?

Ответ: Да, но я здесь должен отметить, что, ценя СОКОЛЬНИКОВА как человека, который, будучи кандидатом ЦК, снабжал нас постоянно информациями о внутренней жизни ЦК и материалами, находившимися у него, мы с ЗИНОВЬЕВЫМ считали нецелесообразным втягивать его близко в практические дела блока и привлекали только к решению общих политических вопросов.

Вопрос: Судя по Вашим ответам, все участие СОКОЛЬНИКОВА в контрреволюционной деятельности троцкистско-зиновьевского блока заключалось в том, что он знал о блоке между троцкистами и зиновьевцами, знал, что участники блока готовят террористические акты на т.т. СТАЛИНА и КИРОВА, и, будучи кандидатом ЦК, информировал Вас о внутренней жизни ЦК и снабжал материалами.

Как Вы показываете, Вы считали нецелесообразным втягивать его близко в практические дела блока. Очевидно, что СОКОЛЬНИКОВ предназначался Вами для других целей.

Потрудитесь ответить, в чем заключалась действительная роль СОКОЛЬНИКОВА в контрреволюционной деятельности троцкистско-зиновьевского блока.

Материалами следствия устанавливается, что этим далеко не ограничивается деятельность СОКОЛЬНИКОВА в троцкистско-зиновьевской организации.

Ответ: Выше я сказал не все о действительном участии СОКОЛЬНИКОВА в деятельности троцкистско-зиновьевского блока.

В конце 1933 и начале 1934 г. у меня с ЗИНОВЬЕВЫМ были неоднократные разговоры относительно подготовки людей, точнее, руководящего ядра, которое могло бы продолжить и возглавить борьбу с партией в случае провала нашей организации и нас лично.

Именно в этих целях мы и решили сохранить СОКОЛЬНИКОВА как более видного и активного участника нашей организации.

Вопрос: Ваш ответ неполный.

О чем именно Вы договаривались с ЗИНОВЬЕВЫМ в связи с возможностью провала Вашей организации?

Ответ: В разговорах с ЗИНОВЬЕВЫМ мы пришли к убеждению о необходимости создания руководящей группы троцкистско-зиновьевской организации на случай нашего провала.

Именно в этой связи я и вел переговоры с СОКОЛЬНИКОВЫМ и получил от него полное согласие.

Вопрос: Знали ли троцкисты о Вашем решении создания запасного руководящего ядра террористической организации?

Ответ: Да, я лично вел по этому вопросу переговоры с ТЕР-ВАГАНЯНОМ. 

Он сообщил, что они полностью рассчитывают на участие в этой руководящей группе СЕРЕБРЯКОВА и РАДЕКА. Он говорил, что у них, у троцкистов, существует группа очень сильно законспирированная, стоящая почти вне подозрений партии – группа СЕРЕБРЯКОВА и РАДЕКА.

Личная близость и преданность СЕРЕБРЯКОВА ТРОЦКОМУ не вызывала в нас сомнений и нам было ясно, что его подчеркнутая аполитичность только глубокая маскировка.

Знали мы и то, что СЕРЕБРЯКОВ очень осторожный и хладнокровный конспиратор с большими связями и авторитетом у троцкистов. В искренность позиции и статей РАДЕКА мы также не верили, зная, что на самом деле он недоволен своим положением в партии.

РАДЕК стремился к такому изменению руководства партии, при котором он мог бы играть руководящую роль в Коминтерне.

В своих переговорах со мной ТЕР-ВАГАНЯН заявлял, что он говорит не только от своего имени, но и от имени руководящего центра троцкистской организации СМИРНОВА и МРАЧКОВСКОГО.

После этих переговоров с троцкистами и был создан террористический центр на случай нашего провала в составе: СОКОЛЬНИКОВА, СЕРЕБРЯКОВА, РАДЕКА.

Вопрос: Всех ли известных Вам участников центра, который должен был прийти вам на смену, Вы назвали?

Ответ: К вышеизложенному я могу добавить следующее:

В 1934 г. мне ЗИНОВЬЕВ говорил, что на случай провала он передаст ряд подпольных связей организации – ЗАКС<У>-ГЛАДНЕВУ.

Вопрос: Лично Вы с СЕРЕБРЯКОВЫМ встречались?

Ответ: В последний раз встреча наша имела место в 1932 году.

Встреча происходила у нас на даче, в Ильинском.

Характерной чертой этой встречи было то, что СЕРЕБРЯКОВ выражал горячее сочувствие мне и ЗИНОВЬЕВУ. Он лично был резко отрицательно настроен по отношению политики партии, ее руководству и по-прежнему проявлял глубокую личную преданность ТРОЦКОМУ.

Вопрос: Больше Вы его не видели?

Ответ: Нет, с тех пор я с ним не встречался.

Вопрос: Встречался ли кто-либо с СЕРЕБРЯКОВЫМ из членов троцкистско-зиновьевского центра?

Ответ: Я помню, что впоследствии сведения о настроении СЕРЕБРЯКОВА передавал нам БАКАЕВ, но встречался ли он с ним лично или имел эти сведения через какого-либо посредника – этого сказать не могу.

Сообщения БАКАЕВА вполне совпадали с тем представлением о СЕРЕБРЯКОВЕ, которое сложилось у меня на основании последней, указанной выше, личной встречи с ним.

Из своих переговоров с ТЕР-ВАГАНЯНОМ в 1934 г. я знал от него, что они имели с СЕРЕБРЯКОВЫМ тесную связь, и именно его выделили в руководящую террористическую группу.

Вопрос: Встречались ли Вы в этот период с РАДЕКОМ?

Ответ: Да, встречался несколько раз.

Вопрос: Характер этих встреч?

Ответ: Встречи эти происходили несколько раз в редакции «Известий» и однажды в Александровском саду.

В этих встречах никаких политических переговоров не велось.

Вопрос: А до этих встреч знали ли Вы что-либо о РАДЕКЕ и о его связи с подпольными троцкистскими организациями?

Ответ: Да, к предшествовавшему периоду относится несколько встреч моих с РАДЕКОМ, при которых он указывал, что троцкистская организация продолжает существовать, что он не порвал с ней связи.

В частности, он указывал тогда мне на то, что в армии сохранились преданные ТРОЦКОМУ люди. Он назвал мне в качестве примера ШМИДТА, которого он охарактеризовал как смелого человека, безусловно преданного ТРОЦКОМУ.

В этой же связи им было названо имя САХНОВСКОГО.

Помнится, также он назвал и СЕРЕБРЯКОВА.

Свое заявление об отходе от оппозиции он объяснял тогда тем, что тактика прямой борьбы явно нецелесообразна при изменившихся условиях и что тактика внедрения в партию и завоевание доверия руководства гораздо выгоднее.

Он указывал на то, что троцкистская молодежь не вся еще это поняла и что этим вызваны ее нападки на него.

Вопрос: К какому времени относятся эти беседы?

Ответ: К концу 1931 и к 1932 г., во всяком случае, до моего выезда в Минусинск.

Вопрос: Помимо Вас кто из членов центра троцкистско-зиновьевского блока имел встречи с РАДЕКОМ?

Ответ: Мне известны встречи ЗИНОВЬЕВА с РАДЕКОМ.

Вопрос: Когда эти встречи имели место и что именно говорил Вам ЗИНОВЬЕВ о своих встречах с РАДЕКОМ?

Эти встречи происходили в 1934 г. в бытность ЗИНОВЬЕВА на работе в «Большевике». ЗИНОВЬЕВ мне говорил, что он имел ряд встреч с РАДЕКОМ, в которых ясно определилось его политическое лицо как врага партии и ее руководства, маскирующего свои истинные взгляды двурушничеством.

Вопрос: Откуда черпала Ваша организация необходимые для осуществления практических действий денежные средства?

Ответ: На этот вопрос я могу ответить сообщением двух фактов: первый относится к 1929 г., когда, считаясь с возможностью, что нас ЗИНОВЬЕВЫМ может постигнуть высылка за границу, мы решили создать за границей денежный фонд и, уговорившись об этом с ЗИНОВЬЕВЫМ, я поручил РЕЙНГОЛЬДУ принять практические меры к организации его.

Второй факт относится к середине 1933 года, когда на одном из совещаний нашего центра БАКАЕВ поставил вопрос о необходимости получения средств для покрытия расходов на подготовку террористических покушений. Присутствовавший тут же РЕЙНГОЛЬД заявил, что средства эти могут быть получены через АРКУСА.

Впоследствии я узнал не то от ЗИНОВЬЕВА, не то от РЕЙНГОЛЬДА, что АРКУС эти средства доставил. Сумма мне неизвестна.

Вопрос: Был ли создан РЕЙНГОЛЬДОМ заграничный денежный фонд?

Ответ: Да, такой фонд РЕЙНГОЛЬДОМ был создан.

Вопрос: Откуда Вам это известно?

Ответ: Не могу точно вспомнить, от кого именно мне это было известно. Предполагаю, что от того же РЕЙНГОЛЬДА.

Вопрос: Какова сумма фонда и как она была использована?

Ответ: Кроме меня и ЗИНОВЬЕВА о создании заграничного зиновьевского денежного фонда было, конечно, известно РЕЙНГОЛЬДУ и АРКУСУ как его непосредственным организаторам и, как я предполагаю, ТУМАНОВУ как человеку, близко связанному с РЕЙНГОЛЬДОМ и АРКУСОМ, находившимися в то время за границей.

Вопрос: Для каких же целей был создан заграничный денежный фонд?

Ответ: Я уже указал, что заграничный денежный фонд был создан в 1929 году на случай нашей, меня и ЗИНОВЬЕВА, высылки за границу и предназначался для нашего личного использования.

Вопрос: Из каких источников был создан заграничный денежный фонд?

Ответ: Это мне неизвестно.

 

Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.

 

Л. КАМЕНЕВ

 

ДОПРОСИЛИ: 

 

НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ

БЕЗОПАСНОСТИ 2-го РАНГА. – 

(МИРОНОВ)

 

НАЧ. 2 ОТД. ЭКО ГУГБ НКВД

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – 

(ЯРЦЕВ)

 

ВЕРНО: ОПЕР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО ГУГБ НКВД –   

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ. ‒

(СВЕТЛОВ)

 

 

РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 171, Д. 232, Л. 120-131.

---