ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
МАНЮРИНА-БРОВАРСКОГО Евсея Михайловича
От 14 января 1937 года.
Вопрос: После вовлечения вас СОКОЛОВЫМ в троцкистско-террористическую организацию вы связь с ним поддерживали?
Ответ: В Одессе я больше связи с СОКОЛОВЫМ не имел, т.к. скоро, в конце ноября или начале декабря 1934 г., я уехал в отпуск, а СОКОЛОВ был переведен в это время на работу в Харьков.
За время работы СОКОЛОВА в Харькове я его не видел и связь с ним не поддерживал. После этого я только один раз случайно на улице встретил СОКОЛОВА в Москве в ноябре 1936 г., он был с какой-то женщиной и сказал, что идет в кино. Мы остановились на несколько минут, и разговор у нас был очень короткий.
СОКОЛОВ сообщил мне, что он руководит какой-то стройкой, скажется, в Кировском крае. “Но, – прибавил он тихо, – закваску в Харькове я оставил крупную”. На этом мы разговор прекратили, попрощались и разошлись.
Вопрос: Что означали слова СОКОЛОВА “закваску в Харькове я оставил крупную”?
Ответ: Эти слова СОКОЛОВА, по-моему, означали только то, что за время своей работы в Харькове СОКОЛОВ развернул там активную контрреволюционную работу по вербовке кадров в подпольную троцкистско-террористическую организацию.
Вопрос: На допросе 11 января с<его> г<ода> вы показали, что СОКОЛОВ дал вам задание проводить вербовку членов в к.-р. организацию. Что вы конкретно сделали во исполнение этого задания?
Ответ: Я вернулся из отпуска в первых числах января 1935 г. С 5 по 8 января я был на областном съезде Советов, а 10 января я был вызван секретарем обкома ВЕГЕРОМ в Москву для переговоров и был назначен зав<едующим> культпропом одесского Обкома.
Таким образом, задание СОКОЛОВА по Херсону я выполнить не успел. Сразу же по приезде в Одессу в конце января 1935 г. я связался с одним из руководителей одесской подпольной троцкистско-террористической организации ГОЛУБОМ Федором, от которого я получил задание по вербовке людей в нашу организацию по г. Николаеву, куда я выезжал с поручением бюро Обкома.
Вопрос: Изложите подробно следствию об обстоятельствах, при которых вы установили организационную к.-р. связь с ГОЛУБОМ.
Ответ: Сразу после моего переезда в Одессу я в 20-х числах января 1935 г. встретился с ГОЛУБОМ на одном из заседаний бюро Обкома КП(б)У. Во время заседания, которое вел ИВАНЧЕНКО, мы отошли с ГОЛУБОМ к дверям балкона. Я сказал ГОЛУБУ, что имею к нему поручение от СОКОЛОВА. Он ответил, что ждал, что я к нему обращусь. СОКОЛОВ мне рассказывал, сказал ГОЛУБ, как долго ты колебался раньше, чем решил прийти к нам. Но я думаю, что теперь все это у тебя кончилось, и ты будешь для нас работать со всей энергией и инициативой, на которую ты способен.
Я ответил ему: “Разумеется, так”.
“Жаль, – прибавил ГОЛУБ, – что СОКОЛОВ уехал, у него хорошая организационная хватка и способности к конспирации”.
Узнав, что я еду в г. Николаев, ГОЛУБ, как я уже показал, предложил мне подготовить почву для вербовки новых членов организации, предупредив, что<бы> по возвращении в Одессу я его проинформировал. На этом наш первый разговор закончился.
Вопрос: В дальнейшем вы связь с ГОЛУБОМ имели?
Ответ: Да, имел. В течение всей моей работы в Одессе я был связан в основном с ГОЛУБОМ Ф., членом руководства одесской троцкистской террористической организации. Его я информировал о своих связях и разговорах с членами подпольной организации и со вновь мною завербованными. От ГОЛУБА я получил директивы и установки в отношении методов работы и линии поведения нашей организации. ГОЛУБ также изредка информировал меня о деятельности отдельных членов организации. Моя связь с ГОЛУБОМ облегчалась тем, что мы имели возможность часто общаться, т.к. работали в одном здании, связаны были рядом деловых вопросов, встречались на заседаниях бюро Обкома и на разного рода совещаниях.
Вопрос: Какие директивы и установки в отношении методов к.-р. работы вам давал ГОЛУБ?
Ответ: Из многочисленных разговоров, которые мы имели с ГОЛУБОМ, припоминаю следующее:
В мае или июне 1935 г. в кабинете у ГОЛУБА мы говорили о ближайших задачах практической деятельности нашей подпольной организации. Это был период начала проверки партийных документов. Я говорил, что, по всем данным, эта проверка будет проведена партией значительно более тщательно и серьезно, чем все предыдущие чистки и проверки членов партии, и что есть опасность разоблачения отдельных членов нашей организации в результате проверки.
ГОЛУБ ответил, что “при той системе маскировки и конспирации, которая существует у нас, провал отдельных членов организации, если даже он произойдет, большого вреда нам принести не сможет”. “Но помни, – сказал ГОЛУБ, – если ты будешь убежден, что кто-нибудь из известных тебе членов организации неминуемо будет разоблачен и что спасти его как члена партии невозможно, ты с нашего согласия должен первый выступить против него. Ты должен заклеймить самым энергичным образом его “измену” партии. Это поможет нам отвести удар от других”.
Оправдывая этот метод деятельности нашей подпольной организации, ГОЛУБ сказал: “Да, да, усвой раз и навсегда, что мы не имеем права гнушаться никакими средствами в борьбе против сталинского руководства. На войне, как на войне”.
Развивая свою мысль о тактике работы нашей организации, ГОЛУБ сказал: “Мы должны добиться того, чтобы не только сохранить как можно больше наших кадров в партии, но чтобы проникнуть на решающие участки работы внутрипартийного аппарата и социалистического строительства в стране. У нас уже есть в Одессе, – продолжал ГОЛУБ, – свои люди и в партийном, и в советской аппаратах, в промышленности и в сельском хозяйстве”.
Вопрос: Называл ли вам ГОЛУБ конкретных лиц – участников к.-р. организации, находившихся на руководящих участках партийного и советского аппарата?
Ответ: Во время этого разговора я задал ГОЛУБУ такой вопрос, но он мне определенного ответа не дал. В ряде последующих разговоров ГОЛУБ разновременно называл как членов нашей организации ИВАНЧЕНКО – зав<едующего> сельхоз. отдела Обкома, БРЕЙТМАНА, ТУРИНА и ЗУСМАНА – зав<едующего> обл<астным> Внуторгом.
Вопрос: Продолжайте свои показания о своей к.-р. связи с ГОЛУБОМ.
Ответ: В дальнейших моих беседах с ГОЛУБОМ он информировал меня о вредительских установках и некоторых конкретных вредительских актах в промышленности и сельском хозяйстве, проведенных организацией, а также о связи нашей троцкистской организации с националистами.
Вопрос: Что вам известно о вредительской деятельности вашей к.-р. организации в промышленности и сельском хозяйстве?
Ответ: Приблизительно в начале июля 1935 г. я имел беседу с ГОЛУБОМ о начале уборки урожая и о плохой обработке посевов, особенно технических культур. Беседа с ГОЛУБОМ происходила у него в кабинете, куда я зашел поговорить по текущим делам. Я выразил удивление, что у нас в области так плохо налаживается дело с хлопком, и спросил его – чем он это объясняет. ГОЛУБ усмехнулся и сказал: “Это хорошо, что не ладится. Наша задача – множить такого рода неполадки. Ты помнишь, – продолжал ГОЛУБ, – какая свистопляска была поднята вокруг яровизации хлопка по методу академика ЛЫСЕНКО и по поводу расширения посевов хлопка? Помнишь эти противные гимны сталинскому руководству, преимуществам социалистического сельского хозяйства перед капиталистическим и все эти избитые шаблоны газетных передовиц? Вот мы попробуем показать им “эти преимущества””.
Далее он мне рассказал, что руководством троцкистской террористической организации были даны директивы задержать посылку ядов на места, чтобы сорвать протравливание хлопка к севу. Кроме того, в ряде мест яровизированные семена удалось высеять значительно позже установленного срока, чтобы дискредитировать идею яровизации.
Я спросил его, где конкретно эти вредительские директивы были проведены, ГОЛУБ назвал мне несколько районов, из которых вспоминаю Скадовский и Хорловский.
В этой же беседе ГОЛУБ заметил, что вредительской деятельности нашей организации много мешает академик ЛЫСЕНКО.
Вопрос: Это неконкретно. Изложите более подробно об отношении членов к.-р. организации к академику ЛЫСЕНКО.
Ответ: ГОЛУБ мне говорил, что ЛЫСЕНКО очень энергично добивается проведения в жизнь своих предложений по яровизации зерновых культур хлопка и картошки. ГОЛУБ сказал: “Этот человек (академик ЛЫСЕНКО) спит и видит, как бы ему выслужиться; бегает, хлопочет – покою не дает, но Панас (ИВАНЧЕНКО) неплохо выполняет в отношении его наше задание – “тащить и не пущать”. Недаром ЛЫСЕНКО на съезде колхозников заявлял, что он готов уехать с Украины и работать где ему прикажут. Мы его, конечно, сейчас отсюда не пустим, чтобы не демаскировать себя, но мешаем мы ему изрядно”. Из этих слов я заключил, что противодействие мероприятиям академика ЛЫСЕНКО осуществляется нашей организацией через ГОЛУБА и ИВАНЧЕНКО Панаса.
Вопрос: В своих показаниях вы указываете, что ГОЛУБ вас информировал о вредительской деятельности к.-р. организации не только в сельском хозяйстве, но и в области промышленности. Изложите все, что вам известно по этому вопросу.
Ответ: В одной из последующих бесед, относящейся к тому же периоду, которая происходила, кажется, на даче у ГОЛУБА, мы снова затронули вопрос о вредительской деятельности нашей организации.
“Мы поставили себе задачей, – сказал мне ГОЛУБ, – множить вредительские акты, дискредитировать всеми средствами пресловутые победы сталинской индустриализации и коллективизации. Это хорошо дополнит нашу террористическую работу. В этом отношении молодцом работает БРЕЙТМАН. Он сумел подобрать в овощных совхозах и на консервных заводах надежных людей, которые знают, что и как надо делать.
В этом году (1935 г.) ожидается большой урожай помидор, но я думаю, что БРЕЙТМАН уже сумеет организовать работу так, что помидор для выполнения плана переработки не хватит”.
Вопрос: Это не все. Следствие требует рассказать все, что вам известно о вредительской деятельности к-р. организации в области промышленности, не ограничиваясь только изложением одного факта вредительства в консервной промышленности.
Ответ: Из других вредительских актов в промышленности, проведенных троцкистско-террористической организацией в Одессе, мне известно со слов ГОЛУБА следующее:
В период подготовки совещания стахановцев в Москве в конце 1935 г. и несколько месяцев после него на ряде предприятий г. Одессы, Николаева, Херсона и Кирова стахановское движение развивалось очень слабо. Это объяснялось в определенной степени контрреволюционной работой нашей троцкистско-террористической организацией, которая использовала в своих целях решение бюро Обкома о форсировании проверки партийных документов. Под предлогом привлечения всех сил партийного актива к делу проверки и обмена парт<ийных> документов внимание парт<ийного> актива искусственно отвлекалось от вопросов руководства стахановским движением на предприятиях.
Для осуществления директив Сталина в его выступлении на Всесоюзном совещании стахановцев об авангардной роли коммунистов – практически не делалось почти ничего. В результате на заводе им. Октябрьской революции, станкостроительном заводе им. Ленина в Одессе, на заводе им. Марти в Николаеве, на заводе им. Петровского в Херсоне, “Красной звезде” в Кирове долгое время топтались на месте в развитии стахановского движения.
На ряде предприятий не реагировали на преследования стахановцев. Об этом констатировал в своем решении и Обком партии, но действительные причины задержки развития стахановского движения не были вскрыты. Другие конкретные факты вредительской деятельности нашей организации в области промышленности мне неизвестны.
Вопрос: Выше вы показали о том, что к.-р. троцкистская террористическая организация осуществляла связь с националистами. Изложите следствию все, что вам известно по этому вопросу.
Ответ: О наличии тесной связи в практической контрреволюционной деятельности между нашей организацией и националистической меня информировал ГОЛУБ осенью 1935 г.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вас информировал ГОЛУБ?
Ответ: В августе или сентябре 1936 г., возвращаясь из районов области в Одессу, мы встретились с ГОЛУБОМ в г. Николаеве в гостинице “Лондонской” и заночевали в одном номере.
В беседе о состоянии деятельности нашей подпольной организации ГОЛУБ сообщил мне, что членом организации состоит ПОГОРИЛЫЙ – профессор истории Украины Одесского гос<ударственного> университета. Я удивленно заметил ГОЛУБУ, что ПОГОРИЛЫЙ, по-моему, больше походит на националиста, и что если мы действуем в блоке с националистами, то это ведь не означает слияние нас и националистов в одну организацию.
Тогда ГОЛУБ мне ответил, что единой организации троцкистов и националистов нет, но что связь между нами и националистами значительно теснее, чем это мне кажется.
“Что нас теперь, по существу, разделяет с украинскими националистами? – продолжал ГОЛУБ. – Как мы, так и они хорошо усвоили, что для достижения главной нашей цели – свержения сталинского руководства – допустимы все средства: террор, вредительство, шпионаж. Националисты стремятся оторвать Украину от Советского Союза, организовать независимую Украину с твердым государственным порядком, без бредней об окончательной победе социализма. Но ведь это как раз то, что нужно и нам”.
Чем Советский Союз со Сталиным лучше буржуазной Украины под нашим троцкистским руководством. Если бы нам удалось вместе с националистами отдельных республик оторвать от Советского Союза хотя бы Украину, Белоруссию и Закавказье, нам легче было бы взорвать сталинский режим изнутри”.
Развивая дальше свою мысль о совпадении ближайших целей и методов деятельности троцкистской и националистической организации, ГОЛУБ указал, что это совпадение имеется и в отношении международной ориентировки.
Когда я спросил – какая это международная ориентировка, ГОЛУБ, резко повернувшись ко мне, ответил: “Наша общая с националистами международная ориентировка – это Гитлер”.
Я невольно отшатнулся и стал резко возражать, доказывая, что массы никогда не поймут и не простят такой ориентировки. ГОЛУБ, убеждая меня, заметил, что, признавая террор внутри страны, надо быть последовательным до конца. “Если Сталин ориентируется на буржуазную Францию, – сказал он, – почему мне не можем ориентироваться на буржуазную, хотя бы фашистскую, Германию”.
После ряда возражений я должен был признать, что интересы фашизма и наши в борьбе со сталинской диктатурой совпадают, и что поэтому связи нашей троцкистской и националистической организации с фашизмом логически являются неизбежными. На этом мы наш разговор закончили.
Вопрос: Кто же конкретно осуществлял связь с контрреволюционным националистическим подпольем в Одессе?
Ответ: Из этого же разговора с ГОЛУБОМ я заключил, что связь и координирование действий обеих организаций осуществляется через ГОЛУБА. Это же мне подтвердил в одной из бесед участник нашей подпольной организации ИВАНЧЕНКО.
Вопрос: На изложенном вами выше разве ограничивалась практическая контрреволюционная деятельность ГОЛУБА как одного из руководящих участников к.-р. организации?
Ответ: Нет, не ограничивалась. Я припоминаю несколько фактов из практической деятельности ГОЛУБА в отношении защиты от провала некоторых членов нашей организации.
Вопрос: Расскажите об этих фактах.
Ответ: Летом 1936 г., когда ГОЛУБ был уже вторым секретарем Обкома партии, против участника нашей подпольной организации ДУБОВА (редактор областной газеты) выступили некоторые сотрудники редакции: БУРАНОВ, ШТЕРЕННГЕРН и ЖАДАН с обвинением ДУБОВА в троцкизме.
ГОЛУБ предложил мне в “два дня” убрать из Одессы и перебросить на районную работу всех выступивших против ДУБОВА. Я это задание принял и частично выполнил. Я перебросил на районную работу, путем проведения через бюро обкома решения, БУРАНОВА и ЖАДАНА.
После ареста БРАГИНСКОГО я поставил перед ГОЛУБОМ вопрос о тактической целесообразности освобождения меня от работы в Пропагите.
ГОЛУБ заявил мне: “Ты сиди, мы тебя в обиду не дадим”. Через некоторое время, когда на рай<онном> парт<ийном> активе и парт<ийном> собрании в Обкоме КП(б)У был затронут вопрос о моей связи с БРАГИНСКИМ, ГОЛУБ выступил с заявлением: “Мы (т.е. Обком) МАНЮРИНА знаем и ему доверяем, и нечего вам тут распространяться о членах бюро”.
Этим он прекратил разговоры обо мне.
После того, как против ТУРИНА возникло обвинение в троцкизме, ГОЛУБ долго тянул расследование этого дела и наконец добился представления на бюро материалов, по которым ТУРИН будто бы не являлся троцкистом, что и было записано решением бюро под председательством ГОЛУБА.
В сентябре 1936 г. на одном из бюро Обкома Нач<альник> областного НКВД РОЗАНОВ сообщил бюро материалы о контрреволюционной троцкистской деятельности БРЕЙТМАНА и поставил вопрос об его исключении из партии.
ГОЛУБ тянул бюро до 5 часов утра и в конце концов добился того, что вопрос об исключении БРЕЙТМАНА из партии был отложен.
БРЕЙТМАН был исключен на следующий день на заседании бюро в присутствии С.В. Коссиора.
Протокол мною лично прочитан. Все записано с моих слов правильно.
ДОПРОСИЛ:
ПОМ. НАЧ. 3 ОТД. 4 ОТДЕЛА УГБ НКВД УССР
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТ. БЕЗОПАСНОСТИ – ГРОЗНЫЙ.
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР 8 ОТДЕЛА ГУГБ
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТ. БЕЗОПАСНОСТИ: Голанский (Голанский)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 278, Л. 55-66.
