[…293/с 23/IV…
Н.И. доложено]

 

Сов<ершенно> секретно.

В ЦК ВКП(б)

товарищам СТАЛИНУ

КАГАНОВИЧУ

АНДРЕЕВУ

ЖДАНОВУ

ЕЖОВУ

Совнарком СССР тов. Молотову

В “Правду” поступило письма А. Бабаяна, работавшего начальником Негореловской таможни, который сообщает о контрабанде и грубом нарушении таможенных правил некоторыми работниками и особенно родным и друзьями Г.Г. Ягоды. Так, например, быв<ший> пред<седатель> Госбанка Марьясин, шпион Аркус, писатель Киршон, личный друг Ягоды П.П. Крючков и другие по распоряжению Ягоды бесконтрольно вывозили за границу валюту и беспрепятственно привозили оттуда разные вещи в неограниченном размере. В июне 1933 года жена Ягоды Авербах привезла из-за границы 168 мест багажа весом около 5 тонн.

Обо всем этом тов. Бабаян в свое время сообщал наркому внешней торговли т. Розенгольцу, но эти письма остались без внимания.

 

Посылаю копию письма т. Бабаяна.

 

РЕДАКТОР “ПРАВДЫ”
Л. Мехлис (Л. Мехлис)

---

Сов<ершенно> секретно.

В РЕДАКЦИЮ “ПРАВДЫ”

Закрытое письмо

Будучи в период 1932-1933 гг. начальником Негореловской таможни, я вел решительную борьбу против контрабанды, против всевозможных злоупотреблений и хищений таможенных ценностей (конфискатов), в частности, со стороны отдельных работников ОГПУ. В результате моих писем в “Правду” и в ЦК ВКП(б) тов. Ежову Н.И. большая группа ответственных должностных лиц ОГПУ Бел<оруссии>, несмотря на явную защиту их со стороны центра (Ягода и Фельдмана), была разоблачена в уголовных деяниях и понесла наказание.

После этого делались неоднократные попытки очень часто “с негодными средствами” со стороны ОГПУ (как центра, так и ППБел<оруссии>), чтобы спихнуть меня с должности начальника Негореловской таможни и посадить на это дело человека “своего”, более покладистого. Работники ОГПУ созданием против меня грязных, провокационных “дел” старались подмочить мою партийную репутацию и тем самым ослабить впечатление, создавшееся в руководящих органах партии от разоблачений злостных хищений ответственными работниками ОГПУ ценных таможенных товаров. Однако, все эти для меня опасные махинации не удавались благодаря моей безупречности в производственной, партийной и личной жизни, а, главное, благодаря огромной поддержке, которую мне оказывали ЦК ВКП(б) в лице тов. Ежова Н.И. и “Правда” в лице тов. Мехлиса Л.З.

Когда в итоге этому воровству и разграблению таможенных ценностей был положен конец, отдельные работники ОГПУ, особенно из центра, стали прибегать к новым, более сложным ухищрениям для злоупотреблений своим правом бесконтрольного расходования иностранной валюты, которая у них предназначалась для чисто оперативных нужд.

По действовавшему в мое время законодательству (пост<ановление> ПБ ЦК ВКП(б)), от таможенного досмотра освобождались проезжающие в обе стороны советскую границу: только члены и кандидаты ЦК ВКП(б), члены президиума ЦКК ВКП(б), союзные наркомы и наши полпреды и торгпреды за границей. Вся остальная категория работников, даже с дипломатическими паспортами, подвергалась таможенному досмотру. В эту ясную и четкую директиву, которую мы строго выполняли, НКВТ и ОГПУ внесли свой корректив. По секретной директиве НКВТ от 7/II 1932 г. за № 4070/23 начальник таможни обязывался в отдельных случаях освобождать от досмотра некоторых лиц в целях сохранения их конспиративности и предметов, ими провозимых, только по специальным письменным указаниям об этом лично пред<седателя> ОГПУ Г.Г. Ягода. Практика проведения в жизнь этой директивы показала нам, что отдельными работниками ОГПУ избран через таможни новый путь для злоупотреблений и обмана государства. Практика показала, что контингент лиц, который пользовался этим правом проезда без досмотра, как правило, был не только очень далек от спец<иальной> оперативной работы ОГПУ, но и характер ввозимых ими вещей ничего общего не имел с конспиративностью и т.д. и т.п. Эта директива была использована главным образом для предоставления бесконтрольного вывоза валюты и ввоза в Союз контрабандных товаров лицам, подвизавшимся на порогах у руководителей ОГПУ. Я лично вел регистрацию каждого такого случая и, когда эти случаи стали правилом, приняли явно незаконный характер, ‒ стал протестовать перед Наркомвнешторгом СССР в неоднократных своих секретных письмах и стал требовать прекращения этих безобразий. В то время, когда я с болью в сердце подвергал таможенному досмотру даже наших славных красных командиров – военных атташе и дипкурьеров, поскольку они не входили в список, утвержденный ЦК ВКП(б) и СНК СССР, хотя и обладали диппаспортами, ‒ по специальным телеграммам лично Г.Г. Ягода таможне предписывалось пропускать в обе стороны без контроля валюты и досмотра вещей таких лиц, как:

1. МАРЬЯСИН (бывший пред. Госбанка),

2. АРКУС (шпион, враг народа),

3. КИРШОН (литератор, друг дома Г.Г. Ягода),

4. ПОСТОЛОВСКАЯ (бывшая жена тов. П.П. Постышева),

5. Жена нач<альника> санупра ОГПУ (фамилию не помню; родственница Г.Г. Ягода),

6. Некий гр<аждани>н Александров (Лурье)

7. Некий гр<аждани>н Френкель [1],

8. Гр<аждани>н ВИНЕЦКИЙ [2] (личный холуй Г.Г. Ягода),

9. Некий гр<аждани>н Мнацаканов,

10. АВЕРБАХ (жена Г.Г. Ягода),

11. П.П. КРЮЧКОВ (личный друг Г.Г. Ягода)

и другие.

Никаких, конечно, оперативных соображений для бесконтрольного вывоза валюты и проезда без таможенного досмотра для этих лиц не было. Они ездили через Негорелое в берлинские, венские и парижские магазины-салоны в лучшем случае для покупок, и привозимые ими вещи ничего общего не имели с т<ак> н<азываемыми> оперативными грузами ОГПУ

Так, 2 июня 1933 г. по телеграмме пред. ОГПУ была пропущена таможней без досмотра гр<аждан>ка Авербах – жена Г.Г. Ягода, которую сопровождал с овчаркой за границу и обратно гр<аждани>н Винецкий. Эта гр<аждан>ка Авербах после трехнедельного пребывания за границей привезла с собой 168 мест ручного и тяжелого багажа весом около 5 тонн (по багажной квитанции – 4.894 килограмма). Ввиду небывалого в таможенной практике количества вещей, проводимых при двух пассажирах (Авербах и Винецком), багажное отделение ж<елезно>д<орожной> станции Негорелое зашилось, вовремя не справилось с оформлением огромного багажа гр<аждан>ки Авербах, и курьерский поезд из-за этого работниками ОГПУ был задержан, и к удивлению всех остальных пассажиров ушел он из Негорелого в Москву с опозданием на 58 минут. В числе провозимых г<раждан>кой Авербах предметов была роскошная домашняя мебель, мотоциклет, авточасти, фрукты, орхидеи в бочках (для дачи), ящик с консервами и т.п.

В апреле 1933 г., после непродолжительного (три недели) пребывания за границей был по телеграмме Г.Г. Ягода пропущен без досмотра все тот же Винецкий, привезший с собой 27 чемоданов и сундуков общим весом 600 килограммов.

9 июля 1933 г. по телеграмме Г.Г. Ягода пропущен был без досмотра вернувшийся из-за границы некий гр<аждани>н Френкель, провезший с собой 596 килограммов вещей, в том числе много чемоданов, большие горшки с орхидеями, лилиями, розами и прочими цветами для “дачного строительства”, а также разборные моторные лодки.

Как-то этого самого гр<аждани>на Френкеля при следующем проезде в Союз, несмотря на имевшееся указание ОГПУ пропустить его без досмотра, я “по ошибке” все же досмотрел. К большому конфузу обнаружилось, что весь неприкосновенный “оперативный” багаж пропущенного без досмотра Френкеля состоял из бесчисленного количества контрабанды: шелкового дамского белья, пудры, помады, духов, фотоаппаратов, мужских костюмов, шелковых отрезов, чулок, туфель, дамских шляп, французских порнографических журналов, пластинок и т.п. Никакого, конечно, даже и намека на т<ак> наз<ываемые> конспиративные предметы у Френкеля не оказалось. Все это мною было задержано, описано, но на следующий же день, по приезде Френкеля в Москву, мне было телеграммой “молния” приказано ГТУ НКВТ вернуть вещи Френкелю и дать письменное объяснение о причинах задержания.

Такая же история случилась и с родственницей Г.Г. Ягоды, фамилии не помню, женой начальника санупра ОГПУ. Несмотря на запрещение ОГПУ, она была мною досмотрена, уличена в незаконном провозе вещей, которые и были таможней задержаны. На следующий день из Москвы специально в Негорелое командируется работник ОГПУ с двумя ромбами, который является ко мне с квитанцией таможни, требует освобождения вещей и развязно заявляет, что этого желает Г.Г. Ягода. Я этого человека выгоняю из таможни, он уезжает ни с чем в Москву, а через день я получаю телеграмму из НКВТ с приказанием вернуть немедленно все задержанные вещи владельцу.

Такая же история случилась и с Аркусом, этим подлым шпионом и проходимцем. Вверенная мне таможня уличила Аркуса при его очередном выезде за границу в 1933 г. (точной даты не помню) в незаконном вывозе, кажется, иностранной валюты, которая по нашему требованию была им сдана в таможню с большим скандалом. Через некоторое время в Негорелое приезжает какой-то советский гражданин, который пытается провезти в Москву несколько чемоданов, принадлежащих находившемуся тогда в Берлине Аркусу. Таможня по моему приказанию не пропускает и задерживает вещи Аркуса. Через несколько дней я получаю телеграмму из Наркомвнешторга с приказанием вернуть задержанные вещи Аркусу, а потом получаю и письменный нагоняй за якобы самодурство.

Перечисление этих фактов злоупотреблений, особенно со стороны некоторых работников ОГПУ, можно еще продолжить. На этой почве у меня была острая стычка с местными работниками ОГПУ, которые с большим подхалимским рвением и благоговением, на глазах у иностранцев, подносили в вагон поезда туго набитые чемоданы проезжающих без досмотра лиц, тем самым “расконспирируя” их собственными действиями. У меня в таможне был вопиющий случай, когда при моей попытке задержать вещи, поскольку в глаза бросалась явная контрабанда, одного из лиц (фамилии не помню, но можно точно установить), проезжавшего по телеграмме Г.Г. Ягода без досмотра, местным ОГПУ к вещам этого пассажира в досмотровом зале был приставлен часовой с винтовкой с заданием не подпускать к вещам сотрудников таможни. Этот вопиющий случай беззакония и произвола в советской таможне, происшедший в 1933 году, не мог не броситься в глаза огромному числу иностранцев и советских граждан, прибывших в Негорелое с тем же поездом. Обо всех этих безобразиях, беззакониях, бесконтрольном вывозе валюты за границу для самоснабжения, злоупотреблениях со стороны работников ОГПУ я неоднократно писал в Наркомвнешторг и сигнализировал своевременно.

Так,  сов<ершенно> секретным письмом еще от 12 июня 1933 г., за 76 с/с наркому внешторга СССР тов. Розенгольцу я сообщил о злоупотреблениях и контрабанде со стороны видных руководящих работников ОГПУ и сообщил о вопиющей контрабанде, провезенной женой Г.Г. Ягода (гр<аждан>кой Авербах), и целого ряда (с указанием фамилий) других работников в 1933 г., приведя указанные выше факты, я тов. Розенгольцу писал буквально следующее: “Нам кажется, что подобный способ бесконтрольного проезда, без досмотра, под видом оперативных нужд является новым методом самоснабжения работников ОГПУ, сильно бьющим по валютному фонду страны… Необходимо немедленно принять эффективные меры к пресечению грубейшего нарушения монополии внешней торговли и утечки из страны инвалюты”.

К сожалению, эти мои сообщения и сигналы в Наркомвнешторг, в частности, тов. Розенгольцу остались тогда без внимания. Казнокрадство через таможню продолжалось, и только теперь, когда партия разоблачила, наконец, всю банду преступников, позоривших острое орудие пролетарской диктатуры, стало ясным, сколь близоруки и трусливы были чиновники из Наркомвнешторга.

 

С коммунистическим приветом Андрей Бабаян.

 

Член ВКП(б); п/б № 1246100
Ленинского р-на, г. Москвы.

 

20 апреля 1937 г.

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 53, Л. 192-198.

---