В Комиссию ЦК ВКП(б) по вопросу “Известий”.
Товарищам Ежову, Талю, Мехлису, Стецкому.
Копия товарищу Сталину.
Ввиду предстоящей реорганизации аппарата “Известий” я как член коллегии, ответственный за Иностранный отдел, повторяю письменно сообщение, сделанное устно тов. Талю.
1. Характеристика главных сотрудников отдела:
а) Заведующий отделом т. Ковальский назначен по моему предложению Отделом печати ЦК. Партийно выдержанный, ни в каких оппозициях не был. Выдвинулся особенно как корреспондент ТАСС и Известий в Варшаве. Отличается способностью к быстрой политической ориентации. Недостаток: знание только центрально-европейских дел. При условии серьезной работы по обогащению своего знания развернется в хорошего заведующего и хорошего публициста. Не имеет еще достаточного авторитета. Нуждается в сильной поддержке редакции, но может быть заведующим отделом.
б) Тов. Ихок, бывший заведующий Иностранным отделом “Правды”. Один из основных работников Интасс, знает хорошо заграницу, следит особенно за англо-саксонскими странами. Партийно: в мою бытность в “Известиях” он принимал живое участие в жизни партийной организации. Чуткий товарищ. Линию партийную усваивал и защищал. Никаких колебаний в проведении партийной линии у него не замечал. Недостаток его: уже не молод, утомляется, особенно ночной работой, работает медленно.
в) Тов. Розенблат – беспартийный, вполне советский человек. Никогда не замечал у него настроений, взглядов, направленных против политики партии и советской власти. Работает в советской печати с самого начала революции, был многократно в заграничных командировках. Неутомимый газетный работник. Интересуется специально международными экономическими вопросами. Пишет ясно и популярно. Если бы был членом партии, мог бы быть самостоятельным заведующим. Незаменимый работник отдела.
г) Тов. Канер, новый человек в отделе. По предложению т. Ковальского взят нами из “Ленинградской Правды” с согласия Отд<ела> печати ЦК из-за ликвидации самостоятельного Иностр<анного> отдела в “Ленингр<адской> Правде”. Рекомендован как вдумчивый, серьезный газетный работник товарищем Быстрянским, который много лет совместно с ним работал.
д) Тов. Ралов, кончил парижский университет, был членом французской компартии, откуда перешел в ВКП(б). Взят нами с одного из московских военных заводов, где был редактором заводской газеты. Знает ряд европейских стран. Талантливый, но еще зарывающийся. Партийный облик его из-за короткости пребывания его в отделе мало известен. Партвзысканий за уклоны не имел. После короткой работы в отделе тяжело заболел. Когда брат его, Тивель, был арестован, Ралову, по моему предложению, отпуск редакцией продлен в ожидании выявления виновности брата в антипартийных действиях и до выяснения степени идейной и бытовой связи с братом.
Если в данный момент родство с Тивелем бросает тень на Ралова, то в момент привлечения Ралова на работу в “Известия” оно, наоборот, было в пользу Ралова. Ибо, хотя я, чего никогда не скрывал, невысоко ставил Тивеля как партийца, то с точки зрения отношения к антипартийным уклонам и контрреволюционным организациям считал Тивеля многократно проверенным аппаратами, контролирующими прием сотрудников в секретный отдел ЦК. Это мое мнение косвенно подтверждалось и тем, что Тивеля привлекали к сотрудничанию в серьезнейшие наши партийные органы.
ж) Рудольф Гаус (Гаусшильд). Привлечен по моему предложению. Сын рабочего. С 14-го года член Союза социалистической молодежи в Германии. Член Союза Спартака, привлекавшийся за антивоенную агитацию. Освобожден из тюрьмы революцией 18-го года. Работает в коммунистическом движении Германии с самого начала его основания как организатор, агитатор, пропагандист. В 1921-23 один из организаторов красных сотен. Много работал над собой теоретически (в 31 г. выпустил книгу “Гегель или Маркс”). Сотрудник партийной прессы (Инпрекор). С момента усиления фашистского движения один из основных работников антифашистской партийной разведки. Несмотря на свою связанность с одним из основных районов брандлерианства, с Саксонией, принимал деятельное участие в борьбе против Брандлера. Принимал деятельное участие в борьбе против троцкизма, особенно в Нейкельне. Эти информации о Гаусе дал мне покойный тов. Геккерт, который знал Гауса с первых его партийных шагов и рекомендовал мне его горячо для БМИ. Я не предложил его в аппарат ЦК по трем причинам: боялся чересчур увеличить количество иностранных товарищей в БМИ, боялся поставить на германскую информацию немецкого эмигранта, склонного, естественно, ожидать более скорых темпов, чем они есть в действительности, крушения гитлеризма. Наконец, прочитав в рукописи его большую работу “Развитие стратегии от Клаузевица до наших дней”, я обрадовался его большому интересу к военной теории и решил использовать его в этой области в Известиях ввиду роста значения военных дел. Весь партийный облик Гауса, тот факт, что он муж товарища, работающего на ответственном посту в нашей немецкой радиопередаче, – жену тов. Гауса знает тов. Стецкий из Германии, – наконец, тот факт, что т. Гаус, работавший одно время для 4-го Управления, не мог не быть достаточно освещен соответствующими нашими органами, решал для меня вопрос о использовании Гауса в “Известиях”. К сожалению, недостаток места не позволили нам это сделать в достаточной мере, и Гаус больше печатается в органе Реввоенсовета “Красная Звезда” и в органе ПУРа “Пропагандист РККА”. Немецкие руководящие товарищи в Москве давали на мой запрос о нем самые хорошие отзывы. Это не помешало мне немедленно после доклада т. Ягоды на последнем Пленуме ЦК попросить т. Ягоду проверить информацию о Гаусе.
Считая исключительно ценным серьезное изучение Гаусом военной теории – это первый иностранный коммунист, который этим занимается, – я следил внимательно за его развитием. Но одновременно отказал ему в просьбе поддержать его ходатайство о разрешении присутствовать на маневрах Красной Армии. Я сделал это не из-за недоверия к Гаусу, ибо я считаю его преданным членом партии, а из опасения, что он может возбудить при данных обстоятельствах подозрения. Считаю, что если проверка, о которой я просил т. Ягоду, не даст никаких отрицательных результатов, то {его} Гауса надо сохранить для “Известий”. Значение ознакомления наших читателей с развитием военной системы империалистов увеличивает ценность квалифицированного военного сотрудника. Наши советские {сотрудники} военные страшно загружены практической работой, и Гаус, знающий много иностранных языков, очень усердно над собой работающий, может и нам отдать услуги, и подготовиться для военной работы в будущем в своем отечестве.
Я много месяцев назад указал Гаусу на необходимость получения советского гражданства, и он сделал совместно с женой необходимые шаги.
з) Спектатора мы держим как консультанта по международной экономике. Статей его почти не печатаем из-за разных его теоретических вывихов. Пользуемся им как добросовестным знатоком фактов и статистики.
2. “Известия” имеют следующих корреспондентов за границей.
а) Бухарцев, посланный с разрешения ЦК в Берлин. Не сумел преодолеть трудностей нащуп<ыв>ания действительного пульса жизни фашистской Германии, но дал нам все-таки ряд важных очерков и снабжает нас хорошей дипломатической информацией. За принадлежность к каким-либо уклонам не привлекался.
б) Основной парижский корреспондент – Садуль. Знает великолепно кулисы французской политики, связан со многими буржуазными деятелями старым знакомством. Ввиду того, что дал себя многократно использовать Лавалем как его рупор, мы предлагали его снять, но это было отклонено ЦК из-за пользы его сообщений, которые в печать не попадали. Мы принуждены часто корреспонденции его подвергать тщательной переработке.
в) Эренбург – является с согласия ЦК нашим разъездным корреспондентом. Пишет для нас тоже по вопросам культуры и искусства. Его статьи не проходят через Иностр<анный> отдел, но Иностр<анный> отдел, несмотря на это, часто добивался значительной переработки его статей с политической точки зрения.
г) Дженкинс – преданный английский коммунист. Вырос значительно на посту нашего лондонского корреспондента. Но у него нет достаточного политического размаха и ему очень трудно в Лондоне работать именно {потому} как англичанину. Те буржуазные, особенно консервативные круги, которые без стеснения общаются с русскими советскими журналистами, смотрят на английского коммуниста, работающего в советской печати как на предателя и бойкотируют его. Я считал бы правильным передвинуть на лондонский пост Ромма из Вашингтона или послать в Лондон Канторовича, который доказал на посту советского корреспондента в Китае верность нам, – он беспартийный – и является знатоком англо-саксонского мира.
д) Ромм – корреспондент в Вашингтоне. Вышел из соответствующей работы в РККА. В период разногласий по китайскому вопросу оспаривал линию партии, но, поскольку знаю, в общерусских вопросах не примыкал к оппозиции. Из партии не исключался. Был послан ТАССом в Японию. Позже работал как корреспондент ТАССа в Париже и Женеве. Центральным Комитетом был предоставлен “Известиям” как корреспондент для Вашингтона. Добивался многократно возвращения в СССР. Эти его просьбы, как и наше желание перенести его в Лондон, наталкивались на упорное сопротивление нашего полпреда в САШ ввиду большого уважения, которое Ромм завоевал себе там. Ромм является хорошим знатоком дипломатических отношений во всех странах, в полном объеме, и очень усердно изучает рабочее движение за границей. Ввиду его расхождений с партией в 26 г. по китайскому вопросу я во время моего пребывания в Женеве и во время пребывания Ромма в Москве не только многократно разговаривал с ним на партийные темы, но и вообще присматривался к нему внимательно. Ничего возбуждающего во мне сомнения я не заметил. Должен его лучше знать т. Берзин, бывший начальник 4-го Управления.
3. Моя работа как ответственного за Иностранный отдел члена коллегии состояла а) в намечении тем статей и авторов, в предварительном чтении все{го}х {материала} статей, б) в ежедневном инструктаже отдела, в связи с партийными инстанциями и советскими ведомствами по вопросам внешней политики. Что касается управления отделом (распределение работы, литературная правка статей, способ размещения материала и подбор технического аппарата), то это находилось в руках заведующего отделом. Технический аппарат у нас сложный из-за иностранных корреспондентов и сотрудников. Из технического аппарата я знаю хорошо тт. Бандаса и Мирову. Бандас – старейший и исключительно добросовестный сотрудник, заслуживающий полного доверия, как и Мирова – жена б<ывшего> заведующего Омсом [1] ИККИ – Абрамова.
4. Мои выводы: Иностранный отдел, несмотря на указанные недостатки, здоров в своей партийной и советской части. Не говорю о той части технического аппарата, с которой я мало знаком. Единственное изменение в составе Отдела надо, по-моему, сделать по отношению к Ралову, если следствие докажет виновность его брата и возбудит сомнения насчет его самого. Усилить московский аппарат Иностранного отдела не надо. Усиления требует корреспондентская сеть.
14/8-36
К. Радек
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 233, Л. 119-123.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 49, Л. 43-46.
[1] Отдел международной связи.
