ЗАСЕДАНИЕ ПАРТКОМА ИККИ ПО ВОПРОСУ о СИНАНИ
Стенограмма из протокола заседания парткома от 10/III-35 г.
Слушали: о тов. СИНАНИ.
КУЧУМОВ (Бригада Парткома по обследованию этого дела): Наша комиссия работала в составе: т.т. Маннера, Гомеца, Крымова. Должен был работать и Якобсон [1], но он не смог принять участие в нашей работе ввиду его болезни.
Мы рассматривали сборник “Проблемы Южно-Караибской Америки”, где имеется две статьи Синани, а также его выступление в Комакадемии по докладу Мифа осенью этого года.
Мы пришли к единодушному мнению, что в этих статьях и в особенности в этом выступлении в Комакадемии Синани защищает некоторые троцкистско-зиновьевские взгляды по вопросам о колониальной революции, мы особенно обращаем внимание на то, что наиболее яркая защита этих некоторых троцкистско-зиновьевских взглядов дана Синани не в его книге “Проблемы Южно-Караибской Америки”, а в его выступлении по докладу Мифа. В чем заключаются, по нашему мнению, эти неправильные, непартийные взгляды?
Во-первых, наличие безусловно преуменьшения роли империализма в Южной и Караибской Америке, преуменьшение колониальной зависимости этих стран от империализма и, в связи с этим, недооценка национального вопроса как фактора революционного движения.
В чем это выражается? В первую очередь, в постановке вопроса об этапах колониальной революции, Синани (а этому вопросу посвящено, по существу, все его выступление) приходит к выводу, что в силу целого ряда обстоятельств, о которых я буду говорить дальше, определяется не неизбежность – я этого не говорю, – а значительная вероятность того, что на первом этапе антиимпериалистической и антифеодальной революции острие не может быть непосредственно направлено против империализма, как это было в Китае, а главным образом против местных господствующих классов. Синани знает, что он приходит по формулировке этого положения в прямое столкновение с высказываниями тов. Сталина об этапах колониальной революции, что сформулировано Сталиным по опыту китайской революции. Он полемизирует с этим положением.
Каким образом ставил этот вопрос тов. Сталин в борьбе против троцкистский оппозиции? – “В чем состоит исходный пункт Коминтерна и коммунистических партий вообще при подходе к вопросам революционного движения в колониальных и зависимых странах? Он состоит в строгом различении между революцией в странах империалистических, в странах, угнетающих другие народы, и революцией в странах колониальных и зависимых, в странах, терпящих империалистический гнет других государств”.
Отсюда Сталин формулирует вопрос об этапах китайской революции: “Но разве бывает революция без известных этапов своего развития? Разве наша революция не имела своих этапов развития? Возьмите апрельские тезисы Ленина и увидите, что Ленин признавал в нашей революции два этапа: первый этап – буржуазно-демократическая революция с аграрным движением как ее главной осью; второй этап – Октябрьская революция с захватом власти пролетариатом как ее главной осью. Каковы эта<пы> китайской революции? Их должно быть, по-моему, три: первый этап – революция общенационального объединенного фронта, период кантонский, когда революция направляла свой удар по преимуществу против иностранного империализма, а национальная буржуазия поддерживала революционное движение; второй этап – буржуазно-демократическая революция, после выхода национальных войск на реку Янцзы, когда национальная буржуазия отошла от революции, и аграрное движение разрослось в мощную революцию десятков миллионов крестьянства; третий этап – советская революция, которой еще нет, но которая наступит”.
Значит, удар направлен в первую очередь против господствующих в колониях классов. Тов. Синани в своем выступлении цитирует эти слова тов. Сталина и отвечает, является ли такое чередование этапов обязательным и для стран Южно-Караибской Америки. Он отвечает на этот вопрос отрицательно и заявляет, что особенностью части стран Южно-Караибской Америки является то, что острие революции на первом этапе направляется не против империализма, главным образом, а против местных господствующих классов. Тов. Синани пытается выяснить целый ряд специфических особенностей революции в этих странах, которые позволяют якобы сделать этот вывод.
Какие это особенности? Он перечисляет ряд из них. Я обращу внимание на некоторые, например, он говорит, что в странах Южно-Караибской Америки империализм непосредственно не опирается на политическое насилие. А VI-й конгресс Коминтерна, наоборот, формулировал, что империализм все больше и больше опирается на непосредственное политическое насилие в этих странах.
Дальше он формулирует, что в этих странах в отличие от Китая, Индии, Южной Африки “буржуазному национал-реформизму, буржуазии не приходится приходить к власти через сопротивление через борьбу, конкуренцию с империалистическими странами, что в них не приходится прокладывать дорогу к власти через столкновения с империализмом, где в силу очень широкой демократичности “внутреннего режима” “политические порядки… не только не препятствовали участию буржуазии во власти, но, наоборот, широко открывали ей дорогу”.
Есть, конечно, очень много и более специфических особенностей положения в Южной Америке. К числу их принадлежит то обстоятельство, что местная буржуазия – это в основном белая буржуазия, креольская, в то время как основная масса – это негритянская индейская масса, и это определяет крайнюю неустойчивость для маневрирования для буржуазии, крайнюю слабость национал-реформизма. Безусловно, нельзя формулировать таким образом, что силу целого ряда политических особенностей для буржуазии открыт приход к власти без сопротивления империализма, неправильно, это смазывает роль этих стран как полуколониальных, как стран, зависимых от империализма.
Следующий, второй момент, уже непосредственно вытекающий из этого, это вопрос о роли национал-реформизма в этих странах. Здесь я должен сказать, что формулировки Синани, в особенности в его книге, чрезвычайно противоречивы. Мы формулировали таким образом, что Синани, несомненно, недооценивает того специального значения, которое имеет буржуазный национал-реформизм, в отличие от феодально-империалистического лагеря, благодаря своему массовому влиянию в рядах мелкой буржуазии, крестьянства и отчасти даже рабочего класса.
Я беру формулировку VI-го конгресса Коминтерна и еще раз подчеркиваю, что в статьях Синани можно найти формулировки о наличии национал-реформизма, но целый ряд других формулировок этому весьма основательно противоречит. Я, в частности, привожу следующий момент. Синани говорит, что национальная буржуазия в странах Южной и Караибской Америки, окончательно превратившаяся в контрреволюционный консервативный класс, тем самым потеряла “всякую возможность играть самостоятельную, отличную от феодальных помещиков и империализма роль”.
VI-й конгресс Коминтерна как раз предупреждает против недооценки того специального значения, которое имеет буржуазный реформизм, контрреволюционный, в отличие от феодально-империалистического лагеря. Я приведу несколько конкретных вопросов, например, можно ли понять особенности положения сейчас в Мексике, если не подходить к вопросу о национальном реформизме этих стран, почему в Мексике контрреволюционное правительство, которое существует сейчас, ведет непримиримую борьбу против рабоче-крестьянской революции, против аграрной революции. Однако, можно ли понять это правительство как правительство только буржуазии и помещиков, как непосредственную агентуру империализма в этой стране, потому что сейчас стоит вопрос об отзыве американского посла из Мексики, есть большой конфликт с “Стандарт Ойлем”, ставится вопрос о признании Советского Союза, в последнее время легализована наша пресса, правительство проводит аграрную реформу, пытается создать зажиточное кулацкое крестьянство, и передавая (мы сейчас выясняем, в каких размерах) часть земель крестьянствует.
Правительство через своих агентов выступило инициатором профсоюзного объединения в Мексике и т.д. Оно совершенно очевидно пытается помириться с империализмом, мобилизуя в целях этого торга известные слои крестьянства, городского пролетариата и т.д. Прямо говорить, что это правительство есть буржуазное правительство, конечно невозможно.
Я приведу другой пример, где революция находится на первом своем этапе, из Бразилии, которую имеет в виду Синани. Я должен сказать, что там положение вещей таково, что в том широком антиимпериалистическом фронте, который создался в результате инициативы нашей партии, не только национал-революционные организации, но даже известные группы национал-реформистской буржуазии принимают участие.
И тут вопрос относительно тактики. Из неправильной оценки этапов, неправильной оценки соотношения сил, следует неверная тактика. По существу, Синани борется против основных установок Коминтерна на создание широкого антиимпериалистического фронта, заостренного против империализма в колониальных странах. Синани, под предлогом того, что эта возможность антиимпериалистического фронта крайне ограничена, считает, что то, “что формирование большинства коммунистических партий в Южно-Караибской Америке происходит при отсутствии единого фронта, национального фронта, в борьбе не против иностранного империализма прежде всего, но и в еще более острой борьбе против местной буржуазии и “своего” национального государства, – объективно в значительной степени ускоряет складывание пролетарского авангарда”.
Это, товарищи, совершенно неверно, и я могу опереться только на линию, данную прошедшей конференцией коммунистических партий стран Южной и Караибской Америки. Я могу опереться уже на ту практику революционного движения, которая ясно доказала правильность линии этой конференции и неправильность этих взглядов Синани. Я здесь могу процитировать чрезвычайно интересный, исключительно интересный документ, который мы только что получили, а именно воззвание национального альянса Бразилии. Он назывался “альянсом за национальное освобождение бразильского народа”. Этот национальный альянс создан по инициативе нашей партии после конференции. Этот национальный альянс включает в себя коммунистическую партию, комсомол, революционные профсоюзы, туда входят и правительственные профсоюзы. В этот национальный альянс вошла национально-революционная мелкобуржуазная партия травальистов и тениентистов. Синани считает тениентистов буржуазно-помещичьей партией, что неверно. К этому альянсу примкнули престистские элементы. Мы на конференции не считали необходимым брать линию на разрыв с ними. Я прочитаю вам, какова была линия и содержание этого документа:
“1934 год отмечает вступление Бразилии в чрезвычайно важную и значительную историческую фазу. Изолированные политические бесхребетные движения прошлых лет, отражавшие волнения и недовольство различных слоев трудящихся, превратились в крупные, более сплоченные и более выраженные антиимпериалистически бои.
Более 300 тыс. рабочих объявили забастовку против гнета империалистических кампаний. Подымается подлинная национальная волна антиимпериалистических настроений. Борьба против иностранных угнетателей охватывает все более и более широкие слои населения. Служащие, земледельцы, интеллигенция, учащиеся, торговцы, военные, лица свободных профессий вливаются с невиданным энтузиазмом в широкое движение за национальное освобождение, которым охвачена Бразилия. Они готовы воспрепятствовать повышению налогов и сокращению тысяч государственных служащих и рабочих только для того, чтобы оплатить проценты циничным кредиторам, высасывающим кровь бразильского народа. Правительственные скандалы связаны с гнусными махинациями международных банков или предприятий военной промышленности. Никто не намерен более быть жертвой эксплуатации и угнетения в пользу всяких Коссиу, Маристани и покровит<ельствующих> им политиков”.
И далее:
“Армия и флот Бразилии, которые имеют такие славные традиции борьбы за демократию против помещиков, против империализма, против колонизации Бразилии, ни в коем случае не останутся в стороне от этого движения, они выступят плечом к плечу с теми, которые решительно борются за великую сильною Бразилию, за объединенную Бразилию, за действительное национальное сплочение. Армия и флот Бразилии не могут дальше терпеть, чтобы наша страна оставалась рабой империализма; чтобы сотни и тысячи квадратных километров национальной территории передавались в руки империалистов. Армия не может допускать, чтобы в то время, как миллионы бразильцев умирают от нищеты, от них отрывали последний кусок в уплату займов и миллионов конто прибылей империалистических хищников. Армия и флот Бразилии не могут безразлично относиться к тому, что у тысяч бразильцев отнимают их клочки земли, что трудящиеся Бразилии изгоняются со своих земель, что преследуют и изгоняют в леса индейцев, что выбрасывают бразильцев из их лачуг, одновременно бесплатно наделяя бразильской территорией империалистов Японии, Америки, Англии, одаряя дворцами империалистических агентов, устраивая роскошные банкеты этим акулам, сосущим кровь, пот и слезы бразильцев. Армия и флот объективно предали бы интересы отчества, если они продолжали бы безразлично относиться к судьбе Бразилии, к порабощению Бразилии империалистами, к гнету помещиков и аристократии. Армия и флот Бразилии, начиная от солдат и кончая офицерами, решительно сплотятся вокруг программы Национально-Освободительного Союза”.
Основное ударение этого документа, как вы видите, делается против империализма и против самой крупной партии, фундистов, преимущественно состоящей из империалистов. Обращение к армии и флоту характеризует, как ставится сейчас это дело в Бразилии.
Именно на опыте Бразилии Синани хочет доказать свою неправильную теорию. Он говорит, что этим национальным альянсом, созданным по нашей инициативе, мы приближаемся к революции и мы создаем широкий антиимпериалистическим фронт, в то же время направленный против местных крупных помещиков, которые являются основной агентурой империализма, который заставляет сейчас трепетать правительство Варгаса, что безусловно чревато большими революционными событиями в дальнейшем.
Зиновьевско-троцкистские ошибки Синани заключаются в недооценке национального фактора как фактора революционного в колониальных странах, в неправильной постановке вопросе об этапах революции и в борьбе против линии Коминтерна и нашей партии за создание широкого антиимпериалистического фронта на первом этапе этого движения.
Это, главным образом, установки в его выступлении на докладе в Комакадемии. Это имеет отражение в книге, где это еще больше развернуто. Окончательные формулировки им этого вопроса относятся ко времени, когда Синани работал непосредственно вместе с Мадьяром над этими вопросами. Миф, отвечая на это, не называл это протаскиванием троцкистских взглядов, но он ответил на это по существу.
КРЫМОВ: Книга, написанная Сафаровым, “Очерки истории Китая”, вышла под редакцией Синани. История Китая начинается в этой книге с периода приблизительно 3 тыс. лет тому назад и кончается современностью. Книга написана живым языком, но она не дает никаких политических выводов. История написана как бы для истории: как “Тысяча и одна ночь”, т.е. не даются выводы, доказывающие неизбежность развития в Китае советской революции. Ни выводов, ни намеков на эти выводы там нет.
Во-вторых, в этой книге говорится о революции, но при этом исчезла роль коммунистической партии как фактора революции. Мы знаем, что буржуазия и вообще все наши враги, когда говорят о поражении революции, указывают, что виноваты в поражении коммунисты. Здесь тоже получается, что есть генералы, есть Чен Дю-сю, есть троцкисты и т.д., а коммунистов нет. Получается, что революцию делали генералы, а коммунисты отвечают за поражение ее. Такое впечатление получается из этой книги. Когда говорится в этой книге об уханьском периоде и критикуются установки Чен Дю-сю, однако, не указывается, что мы предлагали, каковы были установки нашей партии, этого в книге нет.
Нет также истории послевоенной, дальнейшей истории китайской партии. Это есть попытка сказать, что китайская коммунистическая партия и Коминтерн там ничего не делают. Дальше в этой истории, когда говорится о Китае в период всеобщего кризиса капитализма, ни словом, ни намеком не сказано о 7-летней истории гражданской войны и советского движения. Писать об истории Китая, не упомянув даже об этом, нельзя. Это очень скользкий вопрос, на котором ломают копья троцкисты. Поэтому Сафаров выбрал для себя более удобным умолчать об этом.
В 1927 г. кантонская коммуна, сущность революционного движения, героизм китайского пролетариата, его руководящая роль в революции 1927 г. и советский этап, – этого там нет. В этом вопросе Троцкий критиковал коммунистическую партию за авантюризм, за “инсценировку” советов для того, чтобы на XV-м партийном съезде было о чем поговорить. Сафаров об этом просто умолчал. Ему неудобно открыто выступить, что коммунисты сволочи, поэтому он молчал.
Книга вышла под редакцией Синани, не только литературной, но и политической. Синани дал свою подпись под эту книгу, тем самым, считая себя сторонником и сообщником этого произведения. Для нас ясно, что Сафаров троцкист и что он написал троцкистскую книгу, в какой форме он ее писал – это второстепенный вопрос, но в книге есть троцкистские тенденции, есть тенденция смазать самый важный заостренный вопрос и умолчать самые острые вопросы нашей партии.
Я раньше слышал, что речь идет только об одной формулировке, но я нашел целый ряд других формулировок. Я бы сказал, что эта книга является книгой, которая фактически может дать хорошую организацию Гоминдану против нашей партии. И действительно, Чан Кай-ши говорит: почему мы не хотим иметь дела с вами, коммунистами? – Потому, что вы делаете ошибки, вы виноваты в поражении революции и т.д. Таким образом, эта книга по содержанию является контрреволюционной, а Синани ее редактор!
Я хочу дополнить то, что сказал тов. Кучумов. У Синани есть статья о китайском пути колониальной революции. Он приводит целый ряд моментов, и выходит у Синани, что в Южной Америке китайский путь. Вы хотите что сделать? Что такое китайский путь? – Сначала организуйте крепкую коммунистическую партию, коммунисты организуют единый фронт против империализма, здесь пролетариат умножает свои силы и завоевывает гегемонию пролетариата, дальше идет углубление аграрной революции и соединяются два потока в советской революции. А что вы хотите сказать? – Китайский путь прямо с советского этапа. Нет, это не настоящий путь. Вы хотите задним числом доказать, что это китайский путь. Нет, это троцкистский тезис. Троцкий говорил, что китайский путь – это советская форма и контрреволюционные действия. Вы хотите сказать, что в Южной Америке начинается советский путь. Вы понимаете его неправильно, ни по китайскому вопросу, ни по южноамериканскому. Все ваши ошибки не случайны.
Кроме того, мы можем сказать, здесь, в партийной среде, что Синани выступал в ИКП по докладу Сафарова, где Сафарова били за то, что он не критиковал ошибок Варги. Синани как китаевед не выступил с критикой Сафарова.
Все его ошибки не случайны.
СИНАНИ: Мне непонятно вот что, почему Кучумов ограничивает мою деятельность книгой и выступлением. Вы сами ссылались на южноамериканскую конференцию, которая прошла. Я в какой-то степени принимал участие в этой конференции. Там было мое выступление и выступление Мануильского после этого. Как вы знаете, было подготовлено с моим участием несколько писем в результате этой конференции. Почему вы об этом ни звука не говорите?
Вы говорите относительно мексиканского национал-реформизма. Мое выступление на конференции по этому вопросу застенографировано. Я говорил, что особенности мексиканских условий заключаются в том, что там имеется национал-реформизм контрреволюционный, стоящий у власти. Это я говорил, а вы говорите, что я этого не сказал. Тов. Мануильский очень внимательно следил за этой конференцией. Он сделал несколько замечаний. Вы можете просмотреть стенограмму моего выступления. Я в своем выступлении на конференции повторил в сжатой форме в значительной части то, что я сказал в Комакадемии. Против этого тов. Мануильский не возражал.
Тов. Кучумов говорит, что я в своем выступлении смазал задачи антиимпериалистической борьбы. Но, позвольте – вот что я говорил в Комакадемии: “Коммунисты этих стран нередко сами оказывают…” (читает)
А вы говорите, что я отрицаю роль антиимпериалистической революции. Я скажу дальше, возьмем мою статью в этой самой книге, о которой говорил Кучумов. Я хочу открыть секрет: в конце 31 г. я внес в Политкомиссию тезисы о характере южноамериканской революции. Это было особенно необходимо тогда, потому что до этого путешествовала теория Гусева об анти… [2] характере этой революции. Степанов говорил о характере революции, которая не есть социалистическая революция. Эти формулировки давал и Васильев. Было очень существенно выяснить характер революции. Я дал не первый характеристику революции как революции буржуазно-демократической, приведшей к революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, перерастающей <в> революцию. И вот в этих тезисах я, между прочим, об этом писал. Эти тезисы подверглись обсуждению Политкомиссии. Тов. Кучумов, очевидно, не знает, но я тут писал: “Основной задачей, стоящей перед революцией в странах Южной Америки, являются задачи борьбы за ликвидацию феодальных отношений, полурабских отношений и т.д. …” (читает).
И тут имеется одна фраза чрезвычайно существенная в отношении дальнейших позиций: “Слабость южноамериканской буржуазии, ее связанность с феодальной эксплуатацией и империализмом, наличие большого слоя буржуазии и т.д. дают южноамериканской буржуазии…” (читает).
На чем я основывался, когда говорил о двух лагерях? – На том, что сказал VI-й конгресс Коминтерна в тезисах по колониальному вопросу, о характере буржуазии. Пункт 6-й специально говорит о Южной Америке. Он гласит: “буржуазия, представляющая тонкий слой населения, а именно буржуазия Аргентины, Бразилии и Чили, связанная с одной стороны с крупным землевладением, с другой стороны с американскими империалистами, находится в лагере контрреволюции”.
Тезисы, написанные мною, обсуждались Политкомиссией. Они не были приняты. Была составлена комиссия по переработке этих тезисов в составе: Куусинена, Мануильского, Степанова, меня. Я получил целый ряд замечаний от товарищей. У меня в архиве должен быть экземпляр с заметками Степанова. Против того, что буржуазия находится в лагере контрреволюции, возражений не было. Так что по этому вопросу мне приходится все-таки разделить известную ответственность и с другими товарищами, более ответственными, чем я. Эти тезисы, встретившие возражения по целому ряду других пунктов, по этому пункту не встретили возражения.
(ЧЕРНОМОРДИК: Они были опубликованы как дискуссионные?)
Они не были приняты как дискуссионные.
(ГЕРИШ: Они были отвергнуты).
Гериш говорит неверно, потому что, если бы было принято решение опубликовать их, они были бы опубликованы. Они были переданы комиссии во главе с Куусиненом.
Теперь дальше, относительно недооценки в этой книге. Кучумов считает существенным определенное место, которое он цитирует. У меня имеется первая глава, которая говорит о полуколониальном и зависимом положении стран Южно-Караибской Америки. Там говорится, что “Основной ближайшей задачей, стоящей перед революцией в странах ЮКА, является борьба за ликвидацию полуколониального положения, против империализма, против феодализма, за последовательную индейскую агарную революцию”.
Вот еще цитата: “Революционный подъем развивается в странах ЮКА как народное движение против власти помещиков и буржуазии”.
Таким образом, я не понимаю, почему Кучумов цитирует одну часть статьи и не цитирует других. Во-вторых, возвращаясь к этой конференции, я должен сказать, что на этой конференции южноамериканской делал доклад тов. Альтобели об одной из этих стран.
Это<т> товарищ в своем докладе сделал неверную установку о том, что национал-реформизм не играет в этих странах никакой роли. Я думаю, что тов. Кучумов должен был бы просмотреть мою стенограмму. Я возражал, и ни тов. Маннер, ни тов. Гомец не могут отрицать этого, то есть, что я возражал против этого. Я говорил о наличии национал-реформизма и протестовал против Гуральского, который преувеличивал роль национал-реформизма там.
О своем выступлении в Комакадемии. Вы мне говорите, что не вижу национал-реформизма, я извиняюсь, в той же самой моей статье я должен привести место, где я об этом говорю.
(МАРЕК: Это бывает, когда пишут, что есть и те, и другие места).
Я зачту это место: “Было бы неправильно предполагать, что этот национал-реформизм представлен вокруг буржуазно-помещичьей партии, например, революционной партией в Мексике.
И последняя цитата, когда я писал первый проект тезисов в комиссию Куусинена по колониальному вопросу. И напрасно говорят, что я писал с Мадьяром. Я писал без него. Я писал следующее: “Растущее революционное возмущение масс и усиление империалистического гнета требуют, чтобы коммунисты колонии в основу своей тактики положили борьбу за создание возможно более широкого, массового антиимпериалистического фронта”.
И дальше: “Задача широкого разворачивания антиимпериалистического движения имеет первостепенное значение в колониальных странах, где зависимость от империализма…” (читает).
Теперь относительно моей последней позиции. Я действительно считал и пока считаю дальше, потому что не встретил существенных возражений, которые вытекали бы из действительной установки, а не из неправильных данных, ее правильной. Цитата Сталина: Сталин говорит также о необходимости конкретно учитывать условия отдельных стран. Колониальные тезисы VI-го конгресса разделяют страны по группам и выделяют не просто колониальные страны, но и страны зависимые. Очевидно, есть какой-то политический смысл. Отсюда, очевидно, требуются какие-то иные политические выводы, иная расстановка классов. Это не досужие мысли VI-го конгресса.
VI-й конгресс в 17-м пункте тезисов говорит: национальный фактор оказывает значительное влияние на революционный процесс во всех колониях и полуколониях, где империалистическое порабощение выступает в формах, возмущающих народные массы.
Я об этом говорил и писал, выступал и на конференции, и в других местах. Что касается той группы стран ЮКА, которая находится под непосредственным империалистическим насилием, например Куба, то там вопрос не отличается от вопроса, который стоит в полуколониальных и колониальных странах. Если же мы возьмем такие страны, как Аргентина, Бразилия и Чили, то я думаю, что там вопрос стоит несколько иначе. Тов. Кучумов пока конкретно этих вопросов ЮКА не знает, но Гуральский работал в этих странах долго. Нет буржуазной партии, которая бы противостояла как классовая партия помещичьей партии. В этих странах на основе либеральной демократии буржуазия принимала участие во власти и принимает участие сейчас. В этих странах империализм не опирается в такой степени на непосредственное экономическое повиновение, как в довоенной Турции. Это создает целый ряд особенностей в положении буржуазии, и поэтому первые шаги революции не могут развиваться так же, как в Китае, когда буржуазия могла принять участие в общенациональном едином фронте. Здесь буржуазия находится в другом положении, она находится в лагере контрреволюции.
Эти мысли, между прочим, я высказал и в Комакадемии, и на конференции. Они также не подверглись критике. Я эти мысли высказывал тов. Мануильскому. Тов. Мануильский этих мыслей также не критиковал. Означает ли это, что эта борьба, которая может начаться, в особенности в Аргентине, не только посредством английской, французской или какой-нибудь другой вооруженной силы, что эта революция начнется против местных органов господства. Здесь вполне возможно, что антиимпериалистическая революция упирается в необходимость борьбы против местных господствующих классов, против буржуазии. Это не может, с моей точки зрения, не быть перенесено в крупнейшие страны. Я это в качестве вероятности выскажу и сейчас полагаю, что это вполне возможная и вероятная вещь, и ничего зиновьевско-троцкистского здесь нет, потому что это революция антиимпериалистическая. Неужели вы думаете, что во всех колониальных странах революция будет развиваться, как в Китае? Это, несомненно, неверно.
Теперь относительно выступления Крымова. Оказывается, я указывал троцкистско-зиновьевский путь в Бразилии. Все то, что относится к разработке возможностей в странах ЮКА, эта разработано, прежде всего, не мною, а тов. Мануильским вместе со мною и другими товарищами, также Гуральским и т.д. Идея возможности победы советской революции первоначально в отдельных районах на базе подготовки коммунистической партией этих районов, на базе подготовки развертывания революционного движения, – эта идея тов. Мануильского обсуждалась в очень узкой комиссии. Не могу более подробно это рассказать. Напрасно это приписывается мне, тем более что ничего зиновьевского в этой теории нет.
Относительно моего выступления, которое привел Крымов. Это было в начале 30 г. или в конце 29 г. Тов. Сафаров там делал доклад. Тезисы доклада были просмотрены в Культпропе ЦК. Против Сафарова выступили некоторые правые в национально-колониальном вопросе из НКИД, но установки тезисов Сафарова не подверглись критике. Что касается тогдашней полемики, я полемизировал против Мадьяра об азиатском способе производства. Стенограмма эта есть.
Относительно книжки. Я уже говорил на прошлом заседании бюро, когда я участвовал. Я редактировал не всю книгу, а вторую ее часть. Мне была прислана эта книга из Партиздата уже в гранках. Я вам говорил уже на бюро, что я обнаружил там целый ряд установок зиновьевско-троцкистского порядка. Я об этом говорил Куусинену, причем я тогда не называл их троцкистскими, не вскрывал их. Основной установкой было то, что Уханьский центр и Нанкинский центр были однозначно контрреволюционны. Это троцкистский тезис, и, хотя Сафаров одновременно приводил целую страницу критики, но дело не исправлялось, потому что от такой постановки вопроса наша линия на развертывание уханьского центра была бы неправильна.
Об этом месте и о других местах его книги я говорил тов. Куусинену. Тов. Куусинен предложил мне исправить эти места, поговорить с Сафаровым. После того, как я поговорил с Сафаровым, он эти места исправил. Так что известного улучшения я в этом деле добился. Я согласен с Крымовым, что в этой книге я проявил большую небдительность, что я там проглядел целый ряд вопросов.
Кончая, я должен решительно заявить, что я отрицаю, что я недооценивал значение империализма в этих странах. При более тщательном рассмотрении моих статей и выступлений, в частности, выступлений на конференции вы в этом убедитесь. В кабинете у тов. Мануильского мы прорабатывали вопрос о Бразилии, но никакой недооценки этого фактора не было.
Я подчеркиваю значение создания широкого антиимпериалистического фронта и считаю, что в этот широкий антиимпериалистический фронт в таких крупнейших странах, как Бразилия, Мексика, Чили, нельзя вовлечь национальной буржуазии, и этот единый национальный фронт убедит тем самым и национальную буржуазию, которая занимает контрреволюционные позиции, которая сейчас участвует во власти, будучи сильнейшим образом связана… [3] отсюда господство феодальных отношений.
Я думаю, что в этой группе маленьких стран, не обязательно, но вполне возможно, что начавшаяся революция ударит в первую очередь против национальной буржуазии и придется делать революцию не только против феодализма и буржуазии, но придется делать удар и против национальной буржуазии, как в Китае.
КОТЕЛЬНИКОВ: Тов. Миф сообщил партийному комитету, что Синани имел беседу с Абрамсоном, где он давал политическую оценку решению партийного комитета. Может быть, вы вспомните и расскажете нам о вашем разговоре с Абрамсоном? Как вы оцениваете решения партийного комитета?
СИНАНИ: Я считаю, что с моей стороны было проявление либерализма в отношении Мадьяра и партийная небдительность. Формулировку о политической бесхребетности я считаю неправильной. Как можно говорить о политической бесхребетности коммуниста? Если вы примете решение, что я, член партии, является политически бесхребетным, то ему нет места в партии. И совершенно очевидно, что это решение я должен буду опротестовать в районном партийном комитете.
МАРЕК: Говорили ли вы Абрамсону, что после того, как у вас был разговор с Мануильским, решение партийного комитета о вас отменено?
СИНАНИ: Таких вещей я не мог говорить. Он заходил ко мне, когда я лежал в больнице. Но этого я ему не сказал. Я хорошо помню фразу тов. Мануильского, что он ни в какой мере не собирается вмешиваться в решения партийного комитета, и что мой вопрос о моей дальнейшей работе нужно будет поставить в Политкомиссии.
ГЕРИШ: Он сказал: дайте решение партийного комитета, и мы его вместе с заявлением Синани разберем. Расскажите, какой был разговор с Абрамсоном?
СИНАНИ: Я не мальчик и не первый день в партии, чтобы говорить такую чушь. Как я мог говорить такую вещь, когда я знал, что еще вопрос обо мне будет стоять на парткоме и на партийном собрании.
КОТЕЛЬНИКОВ: Сегодня предъявляются большие политические обвинения в отношении вас, и партком должен все это обсудить. У меня два вопроса: мы знаем Синани, знаем его социальное происхождение, знаем его активную контрреволюционную роль, которую он выполнял, борясь с оружием в руках против советской власти. В связи с этим я хотел бы знать, как Синани очутился в рядах нашей партии?
СИНАНИ: В конце 19 года в качестве работника для поручений я уехал в Туркестан. Уже считая себя на позициях большевиков, но будучи еще беспартийным. Затем в Ташкенте Элиава, Белоусов (секретарь Куйбышева) и, кажется, Рабинович Филипп рекомендовали меня в партию. Я прошел через ташкентскую организацию, через ячейку ташкентского горкома и был принят. Наша комиссия была все время в разъездах, у нас не было ячейки. Элиава знал меня давно, Белоусов знал меня несколько месяцев по работе в Самаре перед отъездом, а затем в Ташкенте.
После Ижевского восстания я уехал в Москву. Здесь я еще раз встретился с Мартовым, не ведя никакой работы, и на этом с ним порвал. Это было примерно в январе 19 г. Я не рекламировал свой уход. Затем в качестве инструктора Архивуправления был принят Рязановым и уехал в Самару. В Самаре было тогда наступление Колчака. Обстановка окончательно решила для меня вопрос о моей политической позиции, и я вступил в Красную армию. Сначала был назначен лектором Губвоенкомата, будучи беспартийным. Там знали, что я бывший меньшевик. Я говорил с товарищами о том, что я хочу подать заявление в партию, но тут я был случайно арестован. Искали какого-то Золотницкого. Меня освободили без всяких последствий. Ячейка меня приняла, зная, что я участвовал в восстании.
КОТЕЛЬНИКОВ: Вы уехали по поручению в Ижевск?
СИНАНИ: Когда Самара была взята чехами в 1918 г., я уклонился от мобилизации, которая была объявлена, и не принял участия в чешском движении. Я скрывался в 50-60 верстах. Осенью я объявился в Самару. Перед занятием Самары я решил уехать. Хотя связи с меньшевистской организацией у меня тогда были слабы. Я не принимал участия в их работе.
После этого я уехал в Ижевск. Туда уехали некоторые знакомые, эсер Шмелев, член учредительного собрания, другого трудно вспомнить. Я встретился с ним в Ленинграде в Петроградском совете. В Ижевск я приехал без поручений, там восстание уже было подготовлено. Меньшевистский комитет мне сразу предложил явиться на военную работу. Я был послан в штаб в качестве одного из адъютантов оперативного [4] отделения.
У меня были колебания, можно ли бороться против пролетариата или нужно постепенно изживать советскую власть. Когда логика движения меня поставила в положение контрреволюционера, для меня стало ясно, что нельзя бороться так против советской власти, что я, наоборот, вместе с советами. Я пробыл в таком положении 10-12 дней, подделал документ и убежал.
КОТЕЛЬНИКОВ: Будучи в штабе, не были ли вы связаны с контрразведкой?
СИНАНИ: Нет.
ЧЕРНОМОРДИК: Рука “великих держав” не чувствовалась тогда?
СИНАНИ: Я работал в Штабе в течение 10-12 дней. Совершенно очевидно, что это восстание было связано с англичанами. Меньшевиком я стал в конце 16 года, я для меньшевистской организации хранил документы, будучи в армии, будучи офицером. Я был меньшевиком до 18-го года, около двух лет. Я был меньшевиком-оборонцем. Перед октябрьской революцией я принадлежал к группе Мартова, Суриц, Элиава, Каминский и т.д. Элиаву я знал по работе в Ленинградском совете, еще будучи в Ленинграде.
ОРЛОВА: Вы разошлись с Соней как будто по политическим соображениям?
СИНАНИ: Я разошелся с ней не по политическим соображениям.
АЛИХАНОВ: Расскажите, сколько времени вы были в какой организации?
СИНАНИ: Я ездил очень много. Был в Хиве, на Аму-Дарья, работал там 5-6 месяцев по ликвидации ханской власти и по выполнению целого ряда других работ. Оттуда я уехал в Ташкент. Прожил некоторое время в Семиречье, ныне Алма-Ата, по ликвидации вернского восстания, которое описано Фурмановым. Я там был в качестве комиссара. После ликвидации этого восстания я был оставлен в качестве председателя военного совета. Мне подчинялась тогда областная и городская власть, работал там приблизительно 4-5 месяцев. По ликвидации восстания Бухара-Эмирского был вызван к тов. Куйбышеву, а потом работал для организации советской республики и организации компартии там. После этого был вызван оттуда вместе с командующим фронтом и был переброшен в Фергану. Был членом армейской организации, был членом Реввоенсовета и начальником политотдела. Состоял в армейской организации в полку при отделе. Работал в качестве председателя Губчека, работал в органах ЧЕКА, был в партийной организации ЧЕКА. Оттуда был переброшен в качестве секретаря Семиреченского областного комитета партии. В 1922 г. я уехал на съезд советов, заболел сыпным тифом. Заочно меня исключили из партии во время чистки за то, что я, будучи секретарем областного комитета партии, явочным порядком прекратил чистку в одном из уездов. Там комиссия по чистке допустила крупнейшие ошибки и, т.к. у меня не было телеграфной связи с центром, я взял на себя эту ответственность. Я был восстановлен ЦКК, и мне было заявлено Сольцем, что я совершенно правильно взял на себя ответственность. После восстановления в партии я уехал обратно в Ташкент и был назначен заместителем Наркомзема, и по профсоюзной работе. Состоял в партийной организации Наркомзема. После этого я был в Москве ректором нынешнего института им. Нариманова. Затем был мобилизован в связи с германскими событиями. Был назначен комиссаром дивизии на Западном фронте. После 1923 г. был переброшен обратно в Туркестан членом Реввоенсовета и начальником политотдела 13 корпуса в Восточную Бухару, нынешняя Таджикская республика. В мае 25 г. был вызван в Москву. Мне было предложено уехать в Китай на партийную, военную и другую работу. Выполнял некоторые особые поручения после уханьского периода. Вернувшись оттуда, поступил в качестве слушателя в Восточный факультет военной академии. Окончил Востфак военной академии в 1929 г. Затем был послан членом правительственной комиссии в Монголию, оттуда был переброшен по решению ЦК партии в Коминтерн.
МАРЕК: Раньше вы были в оппозиции?
СИНАНИ: Я активно выступал против всяких оппозиций.
МАРЕК: В ячейках, где вы состояли, были оппозиционные группы?
СИНАНИ: Да, были, приезжал туда Раковский и т.д. Будучи на 10-м съезде партии, я был командирован для ликвидации кронштадтской авантюры. В Коминтерн я был послан очень ответственным руководящим партийным товарищем, но для той работы, на которую я был направлен, я не был использован, ибо оказалось, что для того поручения, с каким меня послал ЦК партии, я не подхожу, и мне было предложено работать по Южной Америке.
АЛИХАНОВ: А вы рассказали здесь, что вы были руководителем ижевского восстания?
СИНАНИ: Я рассказывал это в кабинете Мануильского в присутствии Васильева [5]. Я об этом сказал на чистке, но Васильев заявил, что он этого разговора не помнит. Тов. Мануильский спросил, кто может меня рекомендовать, и я сослался на Куйбышева. Куйбышев рекомендовал меня как хорошего организатора и человека, которого он хорошо знает.
ЧЕРНОМОРДИК: Мы пришли к Мануильскому с записью в протоколе и ссылкой Синани. Мануильский заявил, что он не помнит, чтобы Синани ему излагал такие вещи. О том, что Синани был меньшевиком, Мануильский знал, но он не знал об участии Синани в ижевском восстании. Ведь это не было просто рядовым восстанием, которое можно забыть, это восстание, которое никогда не может быть забыто. Мануильский категорически утверждает, что он ничего подобного о Синани не слышал. Причем насчет ижевского восстания в анкете не написано. Повторяю, ссылка на Мануильского не совсем основательна.
АЛИХАНОВ: Это человек, который не имеет фундаментальной подготовки и имеет смелость выступать как теоретик, редактировать книги и т.д. Получается халтурщина. Это, очевидно, ясно, но, по-моему, сейчас важно, чтобы мы хотя бы с опозданием констатировали, что его приняли в партию неправильно. Если анализировать обстановку, в какой он был принят в партию, то это является грубой ошибкой. Если даже он искренне пересмотрел свои позиции, то нужно было остаться честным беспартийным. Зачем нужно было такого принимать в партию? Ведь он не рядовой участник восстания. Мы должны указать в нашем решении, что он неправильно принят в партию. Он все время связывается с верхушкой, это черта ловкача, авантюриста. Это мы должны сформулировать на нашем решении.
Дальше, при поступлении он это скрыл, не написав об этом в анкете. Если он об этом во время чистки говорил, то тогда трудно было не говорить. Что касается его поведения с Мадьяром, то мы это вполне правильно охарактеризовали. То, что он сам говорит в отношении своей теоретической работы, это авантюризм. Он сам говорит, что он нашел очень много троцкистских ошибок в работе Сафарова, но тем не менее он дал свою фамилию как редактора этой книги.
Я думаю, что мы должны принять решение, что он неправильно был принят в партию и что ему нет места в партии, считать целесообразным его исключение из партии.
ГОМЕЦ [6]: Тов. Черномордик, вероятно, помнит, что несмотря на неоднократные напоминания Синани свою автобиографию в Отдел кадров не давал. Он дал ее только за несколько дней до чистки.
ЧЕРНОМОРДИК: Ижевское восстание – это не рядовое восстание. Во-первых, оно явно было устроено англичанами для соединения двух фронтов. Во-вторых, это было подготовлено руками боевиков-меньшевиков среди рабочих. Синани было значительно было выгоднее говорить, что он бывший меньшевик, чем говорить о нескольких неделях, которые у него были связаны с ижевским восстанием. А дальше уже трудно сказать, как он от ижевского восстания перешел к советской власти. Это уже очень трудно восстановить. Он был в штабе. Я думаю, что можно сказать то же, что говорит Алиханов. Я думаю, что все-таки неслучайным<и> являются две вещи: он прикрыл Сафарова в книге и прикрыл Мадьяра в разговоре. Было их два в аппарате, и обоих он их прикрыл. Это является результатом не случайного совпадения, а результатом идейного родства. Он был принят неправильно, был принят без того, чтобы он порвал с прошлым. При переходе от него не потребовали переоценки ценностей, и он остался с этим багажом.
Я предлагаю из партии исключить.
Поручить Мареку, Алиханову и Грюнбергу средактировать.
КУЧУМОВ: Несомненно, является фактом, и это подтвердят все товарищи, что в течение месяцев, в течение примерно 9 месяцев в секретариате лежали документы наших руководящих органов ЮКАт, и эти документы не только не читались, но о них не докладывалось. Мы должны были признать, рассмотрев это, что в производственном отношении это было поставлено очень плохо. Мешковская говорит, что она на каждом заседании секретариата эти вопросы ставила. Это есть непартийное отношение к производственной работе. И сегодня у Синани попытка спрятаться за Мануильского. Что касается решений парт<ийной> конферен<ции>, то эти решения не имеют ничего общего с его установками, а, наоборот, диаметрально противоположны им.
Постановили:
РГАСПИ Ф. 495, Оп. 65а, Д. 4569, Л. 70-95.
[1] Генрих Моисеевич Якобсон (ум. в 1936 г.)
[2] Пропуск в тексте стенограммы. Возможно, “антиколониальном”.
[3] Пропуск в стенограмме.
[4] В тексте ошибочно – “кооперативного”.
[5] Б.А. Васильев, на тот момент заведующий орготделом ИККИ.
[6] Хулио Гомец (Юлий Исаакович Розовский), род. в 1906 г. в Одессе. Переехал в Мексику с отцом в 1925 г., депортирован за революционную деятельность в 1930 г., в феврале 1930 г. приехал в Москву.
