СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. ЕЖОВУ.
Направляю Вам протоколы допроса участников троцкистской контрреволюционной террористической организации на Украине –
1) ЛОГИНОВА В.Ф. от 22 августа 1936 года,
2) ГОЛУБЕНКО Н.В. от 22 августа 1936 года,
допрошенных тов. БАЛИЦКИМ. –
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Г. Ягода (Г. ЯГОДА)
27 августа 1936 г.
№ 57484
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 173, Л. 293.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ЛОГИНОВА, Владимира Федоровича,
от 22 августа 1936 года.
Вопрос: Обвиняемый ЛОГИНОВ, уточните ранее данные вами показания о переходе к террору, от кого и когда вы получили эти директивы?
Ответ: Я показывал уже на следствии и сейчас еще раз подтверждаю, что указания о переходе на террор как наиболее активный метод нашей борьбы против партии я впервые получил от ПЯТАКОВА Юрия в 1931 году в тот момент, когда мы оба находились в командировке в Берлине.
Вопрос: Вы точно помните, это было именно в 1931 году?
Ответ: Да. Я это точно помню. В Берлине в период мая-августа я с ПЯТАКОВЫМ имел целый ряд встреч.
Вопрос о терроре ПЯТАКОВ поставил передо мной не сразу. Он меня подготавливал вначале, излагая троцкистские установки о положении внутри СССР, а затем он заявил мне, что переход на позиции террора диктуется всем ходом нашей борьбы со сталинским руководством.
Там же в Берлине ПЯТАКОВ дел мне директиву создать на Украине единый троцкистский центр для руководства нашей подпольной работой в составе меня – ЛОГИНОВА, КОЦЮБИНСКОГО и ГОЛУБЕНКО.
Вопрос: Кто предложил создать на Украине троцкистский центр в этом составе – вы ПЯТАКОВУ или он вам?
Ответ: Создать украинский троцкистский центр именно в этом составе предложил ПЯТАКОВ мне.
Вопрос: Это вы хорошо помните?
Ответ: Да, хорошо.
Вопрос: Когда именно ПЯТАКОВ вел с вами разговоры о переходе на террор и о создании троцкистского центра на Украине, можете точно вспомнить?
Ответ: Я даты вспомнить не могу. Знаю, что конкретно эти вопросы были поставлены ПЯТАКОВЫМ уже перед моим выездом из Берлина в Советский Союз, примерно в августе, в середине августа.
Тогда же ПЯТАКОВ мне говорил, что избрание индивидуального террора как оружия нашей борьбы против руководства партии принято по директиве Троцкого.
Вопрос: Вам ПЯТАКОВ говорил, что он директивы о терроре получил лично от Троцкого?
Ответ: Мне ПЯТАКОВ сказал, что он вошел в связь с Троцким через СЕДОВА – сына Троцкого.
Вопрос: Когда ПЯТАКОВ установил связь с СЕДОВЫМ?
Ответ: Этого я не знаю. ПЯТАКОВ мне только сказал, что, находясь за границей, он установил связь с СЕДОВЫМ, но ни техники, ни времени установления этой связи он мне не рассказывал. Вообще для ПЯТАКОВА, долго находившегося в командировке за границей, это было совсем не трудно, и я его об этом не расспрашивал.
Вопрос: А после Берлина когда опять вы встретились с ПЯТАКОВЫМ?
Ответ: Следующая моя встреча с ПЯТАКОВЫМ произошла в конце 1932 года уже в Москве.
Вопрос: О чем вы говорили с ПЯТАКОВЫМ во время этой встречи? Вопрос о терроре обсуждался вами?
Ответ: В конце 1932 года ПЯТАКОВ вопрос о терроре поставил уже более конкретно. ПЯТАКОВ сказал, что к террору надо подходить не в плоскости обсуждения его как системы нашей подпольной работы, а что террор должен быть практически организован.
Удар надо направить в первую очередь против СТАЛИНА и ВОРОШИЛОВА. Это решающие фигуры в стране. Террористический акт над СТАЛИНЫМ обезглавит партию, а для того, чтобы предотвратить возможность применения армии в качестве средства, парализующего наши выступления, – надо убрать и ВОРОШИЛОВА.
Тогда же, в конце 1932 года ПЯТАКОВ дал мне указания приступить на Украине к созданию нескольких террористических групп. Эти установки подтвердил мне ПЯТАКОВ в марте 1934 года, в 1935 и 1936 г.г.
Вопрос: Вы с кем-нибудь говорили об указаниях, которые получены были вами от ПЯТАКОВА?
Ответ: Да. Я передел директивы ПЯТАКОВА ГОЛУБЕНКО и КОЦЮБИНСКОМУ, высоте со мной входившим в украинский подпольный троцкистский центр.
Вопрос: Как отнеслись ГОЛУБЕНКО и КОЦЮБИНСКИЙ к этим директивам ПЯТАКОВА?
Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ и ГОЛУБЕНКО вместе со мной одобрили тактику террора и изъявили готовность приступить к практической организации террористических групп. Я должен добавить, что ГОЛУБЕНКО также связывался с ПЯТАКОВЫМ.
Вопрос: А КОЦЮБИНСКИЙ?
Ответ: Для меня было ясно, что и КОЦЮБИНСКИЙ связан с союзным центром.
Вопрос: С кем?
Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ мне не называл, с кем персонально из союзного троцкистского центра он связан, но говорил, что связь он держит.
Вопрос: Вы показываете, что троцкистский центр на Украине составлен был из трех лиц – вас – ЛОГИНОВА, ГОЛУБЕНКО и КОЦЮБИНСКОГО.
Кто в этой тройке играл руководящую роль; как распределены были между вами роли?
Ответ: Мне трудно ответить на этот вопрос. О специальном распределении ролей мы не договаривались.
В практике нашей подпольной работы сложилось так, что я держал связь с союзным центром, ГОЛУБЕНКО с рядом групп на периферии, а КОЦЮБИНСКИЙ осуществлял блок с подпольными националистическими группами.
Вопрос: Что вам известно о ЛИВШИЦЕ Якове?
Ответ: ЛИВШИЦ Яков входил в троцкистскую организацию.
Вопрос: А в украинский троцкистский центр он входил?
Ответ: Нет, он в наш троцкистский центр не входил. В последний наш центр он привлечен не был.
Вопрос: Какую же роль он играл?
Ответ: Он играл крупную роль.
Вопрос: Какую, скажите точно?
Ответ: До отъезда с Украины, до 1933 года, ЛИВШИЦ Яков вместе с нами вел активную подпольную работу. Он группировал вокруг себя троцкистов и активно действовал в направлении создания кадров нашей организации.
Вопрос: А каково было отношение ЛИВШИЦА к террору?
Ответ: Думаю, что он знал о терроре. Он с ПЯТАКОВЫМ сам тоже был связан.
Вопрос: Я вас не спрашиваю, что вы о нем думаете. Вы лично с ним говорили?
Ответ: Говорил.
Вопрос: О терроре вы с ним говорили?
Ответ: Да, говорил о терроре.
Вопрос: Расскажите, когда и где вы с ЛИВШИЦЕМ говорили о терроре?
Ответ: Это было в начале 1933 года в Харькове. Мы подробно говорили в связи с арестом участника нашей организации ВАСИЛЬЕВА. ВАСИЛЬЕВ был арестован в конце осени 1932 года в связи с группой РЮТИНА.
Помню, в процессе этого разговора о ВАСИЛЬЕВЕ я начал выяснять позиции ЛИВШИЦА. Вспоминаю, что перед тем, как говорить с ЛИВШИЦЕМ о терроре, я посоветовался об этом сначала с ГОЛУБЕНКО. ГОЛУБЕНКО согласился со мной, что надо выяснить прямой постановкой вопроса о терроре мнение ЛИВШИЦА по этому вопросу.
Вопрос: И каково было мнение ЛИВШИЦА?
Ответ: Я никаких возражений у ЛИВШИЦА не встретил. Он заявил, что точку зрения Троцкого и союзного троцкистского руководства на террор он также разделяет и находит этот путь единственно целесообразным в борьбе против СТАЛИНА и его группы.
Вопрос: Еще с кем вы говорили о терроре? Прошу назвать всех лиц, с которыми вы об этом говорили.
Ответ: О терроре в плоскости принципиального обсуждения этого метода и практической организации террора я говорил с ПЯТАКОВЫМ, ГОЛУБЕНКО, КОЦЮБИНСКИМ, ЛИВШИЦЕМ, МАХЛАКОМ, Савиной Саррой.
Вопрос: Еще с кем?
Ответ: ГОЛУБЕНКО говорил с военными работниками – участниками нашей организации – ШМИДТОМ и ЗЮКОМ.
Вопрос: Я спрашиваю, с кем еще вы лично, помимо лиц, названных на следствии, говорили о терроре. Назовите всех лиц.
Ответ: Из участников нашей организации о необходимости организации террора я говорил еще с ВАСИЛЬЕВЫМ, ГАНДИЧЕМ, ГАДОСОМ, АДАМОВИЧЕМ, ИЦКОВСКИМ, НИКОЛАЕВЫМ.
Вопрос: Это все лица? Больше вы ни с кем не говорили?
Ответ: Я не могу сейчас вспомнить всех. Я постараюсь на следствии, в процессе изложения своей практической троцкистской работы, вспомнить всех остальных лиц, причастных к террору.
Вопрос: С САВИНОЙ вы когда имели разговор о переходе вашей организации на террор?
Ответ: В 1934 году в Харькове уже после переезда столицы в Киев.
Вопрос: А муж САВИНОЙ МУСУЛЬБАС имел отношение к троцкистской организации?
Ответ: МУСУЛЬБАС активно работал в троцкистском подполье до начала 1927 года.
В 1926 году я и ЛИВШИЦ предложили ему войти в созданный нами тогда троцкистский центр, но войти в него он отказался.
Вопрос: Почему отказался?
Ответ: МУСУЛЬБАС отказался тогда войти в троцкистский центр не по принципиальным, а по личным соображениям. МУСУЛЬБАС был убежденным, очень крепким троцкистом, более воинственным и непоколебимым, нежели мы.
По основному тогда вопросу – строительству социализма в одной стране – он отстаивал наиболее непримиримую троцкистскую позицию, и на этот счет у нас с ним были дискуссии.
Но когда встал вопрос о центре, он считал меня и ЛИВШИЦА более приспособленными для конспиративной работы, нежели себя.
Вопрос: А позже 1927 года на каких позициях оставался МУСУЛЬБАС?
Ответ: Я знаю, что в 1927 году у него начался перелом. Во всяком случае, я лично с ним никаких разговоров о нашем троцкистском подполье позже не имел.
Вопрос: А с САВИНОЙ – его женой имели?
Ответ: Да, с САВИНОЙ был связан по подпольной троцкистской работе до последнего времени.
Вопрос: И о терроре с ней говорили?
Ответ: Да, говорил. Она также считала, что иных средств для борьбы с руководством в партии и в стране кроме организации террора против СТАЛИНА у нас сейчас нет.
Вопрос: А с МУСУЛЬБАСОМ не говорили?
Ответ: Нет.
Вопрос: Скажите, ЛОГИНОВ, у вас в украинском троцкистском центре вопрос об организации террористических актов над украинским партийным руководством стоял?
Ответ: Да, стоял.
Вопрос: С кем вы об этом говорили?
Ответ: Я обсуждал этот вопрос с КОЦЮБИНСКИМ.
Вопрос: Что именно вы обсуждали?
Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ говорил о том, что наряду с организацией террористического акта над СТАЛИНЫМ в Москве мы должны убрать украинское руководство.
Мы говорили, что нашу террористическую деятельность нужно строить и в направлении организации террористических актов в Киеве.
Вопрос: Против кого вы замышляли террористические акты на Украине?
Ответ: Против КОССИОРА, ПОСТЫШЕВА и вас – БАЛИЦКОГО.
КОЦЮБИНСКИЙ мне сказал, что для проведения террористических актов на Украине у него есть подготовленные националистические боевые группы, которые готовы пойти на террор.
Вопрос: Он называл вам лиц, подготовленных им для террористических актов против партийного руководстве Украины?
Ответ: Из подготовленных им террористов-троцкистов КОЦЮБИНСКИЙ мне назвал НАУМОВА и ПАВЛОВА. Конкретно же террористов-националистов он мне не называл.
Вопрос: Вы показываете, что член вашего троцкистского руководства КОЦЮБИНСКИЙ вошел в связь с подпольными украинскими националистическими группами.
Скажите, в троцкистском центре было един6ое мнение о том, что надо идти на блок с националистами?
Ответ: Нет. Единства в этом вопросе у нас не было. Я и ГОЛУБЕНКО стояли за чистое троцкистское подполье. Но КОЦЮБИНСКИЙ утверждал, что союзное троцкистско-зиновьевское руководство в Москве, исходя из учета украинских условий, считает необходимым блок с националистическим подпольем на базе организации совместной террористической борьбы против партийного руководства. Ни я, ни ГОЛУБЕНКО с националистами связаны не были. Эти связи шли только от КОЦЮБИНСКОГО.
Вопрос: А с какими националистическими группировками КОЦЮБИНСКИЙ блокировался?
Ответ: Опору он искал у боротьбистов – наиболее активного отряда украинского национализма, которые могли дать наиболее подготовленные кадры для террора.
Протокол допроса читал, записан с моих слов верно, в чем и расписываюсь.
ДОПРОС ПРОИЗВОДИЛ:
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР –
КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕН. БЕЗОПАСНОСТИ I РАНГА: – В. БАЛИЦКИЙ.
ПРИСУТСТВОВАЛИ:
ВРИД. НАЧ. СПО УГБ НКВД УССР –
КАПИТАН ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: – РАХЛИС.
НАЧ. 7 ОТД. СПО –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: – ГЛЕБОВ.
Верно:
ОПЕРУПОЛНОМ. СПО ГУГБ
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: Светлов (СВЕТЛОВ)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 173, Л. 294-303.
