Копия.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

РУМЯНЦЕВА, Владимира Васильевича

от 10 декабря 1934 года.

 

ВОПРОС: При обыске у Вас обнаружено адресованное Вам письмо от 30-го июня 1928 г. за подписью Г. ЗИНОВЬЕВ, которое посвящено вопросу возвращения б<ывших> зиновьевцев в ВКП(б) и в котором, в частности, дается установка “писать заявление так, чтобы его признали удовлетворительным”. Как Вы расцениваете этот документ?

ОТВЕТ: Посылка этого письма вызвана опасением ЗИНОВЬЕВА потерять из-под своего влияния молодежь, шедшую за ним в период зиновьевско-троцкистского блока и частично растерявшуюся, а частично ведущую самостоятельно от ЗИНОВЬЕВА переговоры о возвращении в партию. Заигрывая в этом письме с молодежью, ЗИНОВЬЕВ вместе с тем давал нам, б<ывшим> зиновьевцам, двурушническую установку входить в партию, формально отказываясь от своих антипартийных взглядов, по существу же оставаться на старых позициях, враждебных партии.  

ВОПРОС: Когда Вами было подано заявление о возвращении Вас в ВКП(б)?

ОТВЕТ: Заявление было подано мной в Ленинградскую Обл<астную> КК ВКП(б) в августе 1928 г. на имя ЦКК ВКП(б).

ВОПРОС: Сообщили ли Вы, и кому именно, при подаче Вами заявления о приеме в партию об имевшемся у Вас документе ЗИНОВЬЕВА с установкой на двурушническое возвращение в ряды ВКП(б)?

ОТВЕТ: Нет, не сообщал никому.

ВОПРОС: Чем Вы можете объяснить такое свое поведение?

ОТВЕТ: Считаю, что, не сообщив при возвращении в партию о наличии у меня такого двурушнического документа от ЗИНОВЬЕВА, я скрыл этим его от партии и совершил тяжкое преступление перед партией. Я недооценил значения этого письма.

ВОПРОС: Говорили ли Вы о существовании письма ЗИНОВЬЕВА и <о> его установках кому-либо из своих единомышленников? 

ОТВЕТ: Я показывал это письмо КОТОЛЫНОВУ, ХАНИКУ и ТАРАСОВУ Ивану, которые собрались у меня на вечеринке в июле 1928 г. Больше никому я этого письма не показывал. 

ВОПРОС: Продолжаете ли Вы утверждать, что упомянутое в Ваших показаниях письмо ЗИНОВЬЕВА Вы не использовали в целях широкого ознакомления зиновьевцев с двурушническими установками, содержащимися в нем?

ОТВЕТ: Насколько я помню, больше никому кроме названных мною КОТОЛЫНОВА, ХАНИКА и ТАРАСОВА я письмо ЗИНОВЬЕВА не показывал.

ВОПРОС: Следствие располагает данными о том, что с письмом ЗИНОВЬЕВА Вы знакомили также АНТОНОВА и МУРАВЬЕВА Михаила летом 1928 г. Подтверждаете ли Вы это?

ОТВЕТ: Не помню.

ВОПРОС: С кем из бывших участников зиновьевско-троцкистского блока, находящихся в Москве, Вы поддерживаете связи? 

ОТВЕТ: Никаких связей ни с кем из б<ывших> участников зиновьевско-троцкистского блока, находящихся в Москве, ни письменных, ни личных, я не поддерживаю с момента моего возвращения в партию с 1928 г. за исключением одной встречи с ЕВДОКИМОВЫМ в 1931 г. в Ленинграде на квартире у ТАРАСОВА Петра [1]. ЕВДОКИМОВ был в состоянии сильного опьянения и никаких разговоров он не вел. Кроме меня там был ТАРАСОВ Петр с женой и моя жена.

ВОПРОС: Из обнаруженного у Вас при обыске письма БАКАЕВА от 8/X-33 г. видно, что у Вас связь с ним была. Что Вы можете по этому поводу сказать?

ОТВЕТ: Подтверждаю, что действительно в октябре 1933 г. ко мне приезжала дочь БАКАЕВА с его письмом. Я ее устроил через РАБИНОВИЧА, Зав<едующего> Массовым Отделом Райсовета, на библиотечную работу.

 

ДОПРОСИЛ:

 

ЗАМ. НАЧ. СПО ГУГБ – ЛЮШКОВ

 

Верно: 

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 114, Л. 120-121.

---