ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 15 октября 1935 года.
ВОПРОС: В протоколе допроса от 14.X-35 года Вы показали, что Ваша организация пришла к необходимости применения индивидуального террора. Как Ваша боевая организация теоретически обосновывала индивидуальный террор?
ОТВЕТ: В 1934 году и особенно с начала 1935 года, как я уже указал в своих показаниях, разговоры об активизации боевых действий среди участников организации все время усиливались.
В связи с арестами троцкистов и националистов вопрос об индивидуальном терроре был решен в нашей боевой организации окончательно.
Среди участников организации, начали говорить, что сидеть нам и смотреть, как арестовывают и расстреливают лучших людей – троцкистов и националистов, – это значит ожидать неминуемой своей гибели. Нужно действовать активно, подымать, как некоторые выражались, “массы” против режима партии на Украине.
Рост социалистического хозяйства в стране выбивал почву из-под ног организации, и для того, чтобы показать колеблющимся элементам свою деятельность, боевая организация считала необходимым, как наиболее реальное воздействие, применить индивидуальный террор.
Эти разговоры у меня были с НЫРЧУКОМ у него в квартире (угол ул. 25 Октября и Крепостного переулка, № дома не помню), а также и во время встреч с ним в городе.
В беседах НЫРЧУК доказывал необходимость применения индивидуального террора как одного из реальных средств борьбы.
О необходимости применения индивидуального террора я лично имел беседы с участником организации ЛУЦЕНКО, который одобрил мои доводы. Приходилось вести беседы об индивидуальном терроре с МУХИНЫМ и НИЖНИКОМ, с МУХИНЫМ – у него в квартире, Половецкая ул. № 7, с НИЖНИКОМ – в Университете и на улице.
В беседах о необходимости применения индивидуального террора мы приходили к единодушным утвердительным выводам.
ВОПРОС: Кто входил в троцкистско-националистическую боевую террористическую организацию?
ОТВЕТ: Из участников троцкистско-националистической боевой террористической организации мне известны:
1. НЫРЧУК Михаил Антонович, один из руководителей нашей организации.
2. САМОЙЛОВИЧ Юрий Федосьевич – националист-троцкист, преподаватель Мединститута. Об участии его в организации мне известно от него самого. С ним я неоднократно беседовал о деятельности нашей организации. О нем же мне говорили НЫРЧУК и МУХИН.
3. ЗВАДА – работал в Голосеево в Лесотехническом Институте. О том, что он участник организации, я знаю со слов НЫРЧУКА. О нем же как участнике организации говорил мне САМОЙЛОВИЧ или МУХИН.
4. ФЕСЮРА – исключен из партии, преподаватель Сахарного Института. О том, что он участник организации, знаю из личных бесед с ним, а также от других членов организации НЫРЧУКА и САМОЙЛОВИЧА.
5. МУХИН Николай Иустинович – троцкист, преподаватель театрального и киноинститутов. О деятельности нашей организации я с ним говорил лично. О нем как об участнике организации я говорил с НЫРЧУКОМ и САМОЙЛОВИЧЕМ.
6. НИЖНИК – работает в Красном Кресте, исключен из партии за троцкизм. Привлечен в организацию лично мною в 1934 году.
7. ЛУЦЕНКО – знаю я его с 1931 года по обществу воинствующих материалистов. Завербован он в организацию лично мною в 1935 году.
Кроме указанных мною участников организации, с которыми я сталкивался непосредственно и хорошо знал о их участии в организации со слов НЫРЧУКА и друг<их>, НЫРЧУК и САМОЙЛОВИЧ при встречах упоминали, что к нашей боевой организации принадлежат: БИЛЯРЧИК, РОЗАНОВ Я.С., АНДРИЙЧУК, ДАВИДЕНКО, СИНЯВСКИЙ и ЛЕХТМАН. Непосредственно с ними я не сталкивался, особенно в последнее время, причем БИЛЯРЧИКА я лично не знаю.
ВОПРОС: Вы показали, что НИЖНИК и ЛУЦЕНКО привлечены в боевую организацию лично вами. Изложите подробности вербовки их.
ОТВЕТ: НИЖНИКА я знаю с 1926 года по аспирантуре в Марксо-Ленинской кафедре при Украинской Академии Наук. В тот период он стоял на троцкистских позициях. Троцкистом он остался и по настоящее время. В 1931 или 1932 г., будучи на службе в Красной армии в Средней Азии, был замешан в каком-то деле и исключен из партии.
В 1934 году, встретившись с ним на преподавательской работе в Киевском университете, я из нескольких бесед с ним пришел к выводу, что он остался убежденным троцкистом, непримиримым врагом большевизма. Этого достаточно было для того, чтобы привлечь его в организацию. Когда я информировал его о существующей организации, изложив политические установки ее, он с моими доводами согласился. С НИЖНИКОМ разговоры о деятельности нашей боевой организации были несколько раз.
ЛУЦЕНКО я привлек в организацию в 1935 году. Его я знаю с 1931 года по совместной работе в обществе воинствующих материалистов. Я знал его антипартийные настроения. Встретившись с ним на Бульваре Шевченко я, не вдаваясь в подробности дела, рассказал ему о существующей организации, о проводимой борьбе троцкистами и националистами против существующего положения в партии на Украине. ЛУЦЕНКО разделял мои взгляды, вполне был со мной согласен.
ВОПРОС: Вы показали, что в вашей боевой организации был взят курс на применение индивидуального террора. Практически над кем намечалось совершение терактов?
ОТВЕТ: Среди участников нашей боевой организации было твердое мнение о том, что виновником существующего партийного режима на Украине против троцкистов и украинских националистов является ПОСТЫШЕВ и его сторонники.
Говорили, что, если убрать ПОСТЫШЕВА как главного своего врага, курс партии на Украине должен измениться.
Об этом со мной говорил НЫРЧУК. Я, в свою очередь, имел беседы с МУХИНЫМ и САМОЙЛОВИЧЕМ, причем МУХИН и САМОЙЛОВИЧ высказывали свои соображения, что это опасный враг.
ВОПРОС: Над кем конкретно из сторонников ПОСТЫШЕВА намечался теракт?
ОТВЕТ: В нашей боевой организации было твердое мнение, что главным злом создавшегося политического режима на Украине против троцкистов и националистов являются ПОСТЫШЕВ, КОССИОР, БАЛИЦКИЙ, а отсюда и выдвигали необходимость совершения терактов над ПОСТЫШЕВЫМ, КОССИОРОМ и БАЛИЦКИМ. Об этом НЫРЧУК вел со мной прямые беседы.
ВОПРОС: Какие задачи боевой организацией ставились лично перед вами в связи с применением индивидуального террора?
ОТВЕТ: НЫРЧУК ставил передо мной вопрос прямо, что в совершении теракта, в подготовке к теракту должен принять участие и я. Убеждая меня в необходимости этой меры, он говорил, что у него имеется целый ряд лиц, готовых пожертвовать собою. Называл при этом участников организации, готовых в совершению теракта, – БИЛЯРЧИКА, АНДРИЙЧУКА и ЧУМАКА.
В разговоре с НЫРЧУКОМ, когда он давал мне это задание, я высказал свои сомнения, заявляя, что пойти на это действие лично я опасаюсь.
Показания мною прочитаны и с моих слов записаны верно, в чем и расписываюсь.
ДОПРОСИЛ:
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО (ГРЕЧИХИН)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 248, Л. 73-78.
