Протокол допроса Р.М. Кулишера

 

Копия.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

КУЛИШЕР<А> Р.М.

от 15 декабря 1934 г.

 

ВОПРОС: Каковы были у Вас отношения с Леонидом НИКОЛАЕВЫМ за время последнего года?

ОТВЕТ: С конца 1933 г. личное отношение ко мне Леонида НИКОЛАЕВА стало ближе, чем раньше, он стал чаще говорить со мной на политические и личные темы, и мое влияние на него усилилось. В этом я усматривал стремление со стороны НИКОЛАЕВА найти возможность и почву для того, чтобы делиться со мной волнующими его вопросами.

ВОПРОС: Как Вы на этой почве оценивали политические настроения и взгляды Леонида НИКОЛАЕВА и что Вам от него об этом известно?

ОТВЕТ: Политические взгляды Леонида НИКОЛАЕВА были им выражены в нескольких беседах со мной и в общем характеризовали постепенный, для меня заметно начавшийся с июня 1934 г., быстрый отход от партии и переход в лагерь врагов ВКП(б).

Первый, имеющий в этом смысле значение разговор относился к середине июня и произошел по поводу намечавшейся посылки Леонида НИКОЛАЕВА на периферию на транспорт. Хотя Леонид был в это время без работы, он с явным раздражением заявил, что на работу на транспорт не поедет, так как измотался на периферии. Но мой вопрос, как он сможет не поехать, если его мобилизуют, Леонид НИКОЛАЕВ мне ответил так, что для меня стало ясно, что, в отличие от его прежних взглядов, для него сейчас личные моменты преобладают над интересами партии. Такие же точно настроения Леонид высказывал мне после этого неоднократно.

Следующим моментом, выявляющим политическое оформление замеченных мною у Леонида НИКОЛАЕВА антипартийных настроений является его оценка событий в Германии, выявленная им 18 июня.

Леонид НИКОЛАЕВ заявил мне, что надо ожидать в ближайшее время интервенции против Советского Союза, причем содержание этого его заявления и характер его высказывания были таковы, что он, Леонид НИКОЛАЕВ, был бы доволен, если бы интервенция действительно имела место.

В конце сентября или начале октября по поводу необходимости поехать в Москву, как он говорил, для получения путевки в санаторию Леонид НИКОЛАЕВ мне высказал свое крайнее раздражение и озлобленное настроение. Из разговора, который я тогда имел с Леонидом НИКОЛАЕВЫМ, и из ненависти, которая сопутствовала его высказываниям, – видно было, что Леонид НИКОЛАЕВ готов и способен к активной борьбе против партии.

ВОПРОС: Какие намерения и способы борьбы с партией изложил Вам Леонид НИКОЛАЕВ в этом и других случаях своих политических бесед с Вами?

ОТВЕТ: Разговоров, излагающих практические средства борьбы с партией, Леонид НИКОЛАЕВ со мной не вел.

ВОПРОС: Чем Вы можете объяснить следствию, что Леонид НИКОЛАЕВ высказывал перед Вами те политические свои взгляды и намерения, о которых Вы выше показали?

ОТВЕТ: Желанием найти во мне сочувствие к его настроениям. Ряд высказываний Леонида НИКОЛАЕВА носили характер прощупывания и выявления им моих настроений, кроме того, он имел основание рассчитывать на мое сочувствие, так как он был свидетелем моих отдельных высказываний троцкистского характера в 1930 г., чему он был свидетелем один раз.

ВОПРОС: Вы показываете, что Леонид НИКОЛАЕВ не обсуждал в беседах с Вами, несмотря на свои враждебные партии высказывания, практических мер борьбы с партией. Скажите, когда Вы имели с Леонидом НИКОЛАЕВЫМ разговор об индивидуальном политическом терроре?

ОТВЕТ: Такой разговор имел место между мной и Леонидом НИКОЛАЕВЫМ в конце 1933 года, но вопрос об индивидуальном политическом терроре как о средстве политической борьбы обсуждался нами чисто теоретически. Выбирая в моем присутствии вопросы, по которым ему, Леониду НИКОЛАЕВУ, предстояло готовиться к выступлению в Институте Красной профессуры, Леонид выделил вопрос о терроре (статья ЛЕНИНА) несмотря на то, что этот вопрос не имел сколько-нибудь самостоятельного места в программе и не был указан как отдельная тема.

ВОПРОС: Что Вам известно о принадлежности Леонида НИКОЛАЕВА к контрреволюционной организации, ставящей себе задачу террора против вождей партии?

ОТВЕТ: Мне Леонид НИКОЛАЕВ об этом ничего не говорил, и мне ничего не известно.

ВОПРОС: Было ли Вам известно, что брат Леонида НИКОЛАЕВА Петр НИКОЛАЕВ дезертировал в мае и ноябре с<его> г<ода> из части Красной армии и скрывается у родственников?

ОТВЕТ: Да, мне было об этом известно. Мне об этом рассказала моя жена.

ВОПРОС: Чем Вы можете объяснить, что на предыдущие письменные и устные вопросы следствия на этот последний вопрос Вы отвечали неправду и утверждали, что Вам не было известно о дезертирстве Петра НИКОЛАЕВА из армии?

ОТВЕТ: Я недостаточно хорошо помнил о фактах дезертирства Петра НИКОЛАЕВА.

ВОПРОС: Следствие по Вашему делу считает данные Вами показания в отношении намерений, какие Вам известны от Леонида НИКОЛАЕВА, вести активную борьбу с партией, – неискренними и неполными. Признаете ли Вы, что Леонид НИКОЛАЕВ сообщил Вам о своем решении совершить террористический акт против т. СТАЛИНА, что получил от Вас одобрение и что Вы согласились оказать ему, Леониду НИКОЛАЕВУ, содействие в подготовке покушения на жизнь т. СТАЛИНА в Москве?

ОТВЕТ: Нет, я этого не признаю.

ВОПРОС: Чем Вы можете дополнить данные Вами показания?

ОТВЕТ: В данное время я не припоминаю существенных обстоятельств, которые я мог бы добавить к данным мною показаниям.

 

Записано с моих слов правильно, мною прочитано, в чем и расписываюсь.

 

КУЛИШЕР

 

ДОПРОСИЛИ: 

 

ЗАМ. НАЧ. ОО ГУГБ НКВД СССР – СОСНОВСКИЙ

ПОМ. НАЧ. ОО ГУГБ НКВД СССР – ГЕНДИН

 

Верно: нрзб

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 120, Л. 27-30.
Опубликовано частично: Роман Никитин. Киров – первый, Сталин – второй. Дело родственников Леонида Николаева. Документы и исследования. М. Росспэн, 2019, с. 114-116.