ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
произведен<ного> Нач. Отд. СПО ГУГБ НКВД – РУТКОВСКИМ
от 17 декабря 1934 года.
Вопрос: Следствие располагает данными о том, что Вы возглавляли к.-р. антипартийную организацию из участников б<ывшего> зиновьевско-троцкистского блока. Что Вы можете показать по этому делу?
Ответ: Отрицаю не только руководство какой-либо к.-р. антипартийной организацией, но и принадлежность к ней, а также свою осведомленность о существовании подобных организаций. С момента отъезда в Минусинск (ноябрь 1932 г.) я ни с кем из б<ывших> участников зиновьевско-троцкистского блока не поддерживал связей и никого из них не видел за исключением нескольких случайных встреч. Из них вспоминаю встречу на даче с ЕВДОКИМОВЫМ в прошлом или этом году, причем разговоров на политические темы я с ним не вел. Видел как-то ЗАЛУЦКОГО в трамвае, но с ним не говорил.
После того, как я вернулся из Минусинска, в апреле 1933 г. мне кто-то передавал (кто именно, не помню) о том, что ЕВДОКИМОВ и БАКАЕВ хотели бы видеть меня. Я это предложение отклонил. В предпоследний мой приезд в Ленинград приблизительно в начале лета 1934 г. в столовой Академии Наук я встретился случайно с ЯКОВЛЕВЫМ Моисеем, который просил меня переговорить с ним наедине после обеда по делам Академии. Я отказался, вспомнив, что ЯКОВЛЕВ в прошлом принадлежал к антипартийной организации. Отказался я также и от предложения ЗИНОВЬЕВА хлопотать о ГЕРТИКЕ Артеме, бывшем в ссылке после моего возвращения из Минусинска.
Рава два видел за это время РАВИЧ Ольгу, приезжавшую на Воронежа в Москву по делам. Разговоров на политические темы с ней не вел.
По месту моей работы ко мне обращались несколько человек, принадлежавших в прошлом к антипартийным организациям – ВАГАНЯН [1] и ЛЕЛЕВИЧ с просьбой дать им работу. В обоих случаях я спрашивал разрешение на это у т. СТЕЦКОГО.
Это мое поведение объясняется совершенно сознательно и твердо принятым мною решением порвать с бывшими участниками зиновьевско-троцкистского блока и заслужить доверие партии.
Вопрос: Вы сообщили следствию факты о Вашем поведении и настроениях в 1933-34 г.г. Являлись ли Вы участником организации, о которой ставит вопрос следствие, до 1933 года?
Ответ: В 1932 году я уже стремился отойти не только от политических, но и от личных связей с бывш<ими> участниками зиновьевско-троцкистского блока и могу с уверенностью сказать, что на собраниях, которые решали бы какие-либо политические вопросы, не присутствовал. У меня сложилось впечатление, что в то время быв<шие> участники зиновьевско-троцкистского блока считали необходимым осведомиться по всем текущим вопросам политики партии у ЗИНОВЬЕВА, а не у меня.
Вопрос: Вы сохранили политические и личные связи с ЗИНОВЬЕВЫМ до настоящего времени?
Ответ: С момента, когда я был привлечен к ответственности за рютинскую платформу, не будучи связанным ни с одним из участников организации РЮТИНА, а получив ее для ознакомления от ЗИНОВЬЕВА, в моих отношениях к ЗИНОВЬЕВУ произошло сильное охлаждение. Однако, ряд бытовых условий (совместная дача) не дал мне возможности окончательно порвать связь с ним. Считаю необходимым отметить, что, живя в одной даче, летом 1934 г. мы жили совершенно разной жизнью и редко встречались. Нас посещали разные люди, и мы проводили время отдельно. Бывавшие у него на даче ЕВДОКИМОВ и, кажется, КУКЛИН были гостями его, а не моими. Находя это положение все же для себя неприемлемым, я при первой же возможности стал строить себе дачу по другой жел<езной> дороге.
Еще в период совместной борьбы с партией я никогда не считал ЗИНОВЬЕВА способным руководить партией, последние же годы подтвердили мое убеждение, что никакими качествами руководителя он не обладает.
Вопрос: Что Вам известно лично или со слов других о существовании в Ленинграде к.-р. организации из бывших участников зиновьевско-троцкистского блока?
Ответ: Я ничего о существовании такой организации не знаю.
Протокол прочитан. Записано с моих слов правильно
Л.Б. КАМЕНЕВ
Допросил – РУТКОВСКИЙ
верно:
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 120, Л. 118-120.
[1] В тексте ошибочно – «Вагоньян».
