ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по делу НИКОЛАЕВА Л.В., КОТОЛЫНОВА Н.И., МЯСНИКОВА Н.П., ШАТСКОГО Н.Н., МАНДЕЛЬШТАМА С.О., СОКОЛОВА Г.В., ЗВЕЗДОВА В.И., ЮСКИНА И.Г., РУМЯНЦЕВА В.В., АНТОНОВА В.С., ХАНИК Л.О., ТОЛМАЗОВА А.И., ЛЕВИНА В.С. и СОСИЦКОГО Л.И., ОБВИНЯЕМЫХ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ ст. ст. 58-8 и 58-11 Уг<оловного>  Код<екса>  РСФСР.

 

1-го Декабря 1934 г. в 16 час. 30 мин. в г. Ленинграде, в Смольном выстрелом из револьвера был убит член Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР, член Политбюро ЦК ВКП (б) и Секретарь Центрального и Ленинградского Комитетов ВКП (б) тов. Сергей Миронович КИРОВ.

Задержанный на месте преступления убийца оказался НИКОЛАЕВЫМ Леонидом Васильевичем, 30 лет, служащим, исключенным в марте 1934 г. из рядов ВКП(б) за нарушение партийной дисциплины, но затем восстановленным в правах члена партии ввиду его заявления о своем раскаянии.

Произведенным по настоящему делу расследованием установлено, что НИКОЛАЕВ Л.В. являлся членом контрреволюционной террористической подпольной группы, образовавшейся из числа участников бывшей зиновьевской антисоветской группы в г. Ленинграде, и что убийство тов. Кирова С.М. было совершено Николаевым Л.В. по поручению террористического подпольного “ленинградского центра”.

 

 

Следствием установлено, что, несмотря на капитуляцию бывшей зиновьевской антисоветской группы, подпольная работа наиболее активных участников этого блока не прекратилась и продолжалась до самого последнего времени.

Особенно активизироваться эта деятельность стала в 1933-1934 гг., когда в г. Ленинграде образовалась из числа бывших участников зиновьевской группы подпольная контрреволюционная террористическая антисоветская группа во главе с так называемым “ленинградским центром”.

По поводу возникновения и организационного оформления этой группы обвиняемый Звездов показал:

“…Организационное оформление нашей группы происходило постепенно, причем в роли основных организаторов выступали Румянцев Владимир и Котолынов Иван…” (т. 1, л.д. 196).

Обвиняемый Соколов Г.В. в своих показаниях от 7, 9 и 12 декабря с<его> г<ода> также подтвердил эти обстоятельства, подчеркнув, что:

“…Начиная с октября 1934 г. лица, входящие в эту группу, начинают активизировать свои связи, устанавливают между собой более тесный контакт…

Группа, по существу, объединилась на основе старой зиновьевской платформы…” (т. 1, л.д. 249).

Еще более полную картину организационного оформления этой контрреволюционной подпольной террористической группы дал в своих показаниях обвиняемый Ханик Л.О., подтвердивший, что он –

“…действительно входил в состав этой группы, образовавшейся, как он выразился, на базе бывшего троцкистско-зиновьевского блока…

Организация наша окончательно оформилась в 1933 г. …” (т. 2, л.д. 33).

Как установлено следствием, во главе этой группы стоял террористический подпольный “ленинградский центр”, в состав коего входили: Котолынов И.И., Шатский Н.Н., Румянцев В.В., Мандельштам С.О., Мясников Н.П., Левин В.С., Сосицкий Л.И. и Николаев Л.В., – все бывшие члены зиновьевской оппозиции.

Это подтверждается как показаниями самих членов этого центра, так и показаниями других участников Ленинградской подпольной антисоветской группы.

Так, обвиняемый Румянцев В.В. показал:

“…Левин Владимир, я – Румянцев, Мандельштам Сергей, Котолынов Иван, Мясников Николай и Сосицкий Лев входили в состав центра контрреволюционной организации зиновьевцев в Ленинграде. Члены центра в интересах конспирации собирались очень редко вместе, обычно же связь поддерживалась персонально между отдельными членами центра…” (т. 2, л.д. 3).

По этому же вопросу обвиняемый Мандельштам С.О. показал:

“…К этому же времени относится оформление ленинградского центра нашей организации в составе: меня – Мандельштама, Румянцева Владимира, Левина Владимира, Сосицкого, существующего в таком же виде до сих пор…” (т. 2, л.д. 250).

Обвиняемый Мясников, опрошенный по поводу состава “ленинградского центра”, показал, что в этот центр входили: Левин В.С., Румянцев В.В., Котолынов И.И., Сосицкий и он сам (т. 2, л.д. 108).

В этом же показании Мясников сообщил и о распределении функций между отдельными членами этого центра.

О руководящей роли в подпольной антисоветской группе зиновьевцев – Румянцева, Левина и Котолынова говорит также и обвиняемый Ханик (т. 2, л.д. 33-34).

К этому же “ленинградскому центру” подпольной антисоветской террористической группы принадлежал и убийца тов. С.М. Кирова – Л.В. Николаев.

Об участии обвиняемого Николаева в этой группе обвиняемый Звездов показал:

“… Он (т.е. Николаев Леонид) был связан с нами в течение длительного времени, начиная с 1924 года. Он работал одно время под непосредственным руководством Котолынова, когда последний был секретарем Выборгского Райкома ВЛКСМ, Николаев и был воспитан нами, питался идейными соками нашей группы и, несомненно, воспринял весь опыт нашей фракционной борьбы против партии и партийного руководства.

О Николаеве следует еще сказать, что он относится к категории замкнутых людей, готовых, однако, к решительным действиям…” (т. 1, л.д. 199).

Об участии Николаева в подпольной антисоветской группе, из числа бывших зиновьевцев, показали также обвиняемые Соколов, Антонов, Котолынов, Ханик и Шатский.

Сам Николаев Л.В. в показаниях от 13 декабря с<его> г<ода> подтвердил, что входил в группу бывших оппозиционеров в составе: Котолынова, Шатского, Юскина и др<угих>, проводившую контрреволюционную работу, добавив:

“…Участники группы стояли на платформе троцкистско-зиновьевского блока. Считали необходимым сменить существующее партийное руководство всеми возможными средствами…” (т. 1, л.д. 266).

Как установлено следствием, вся работа подпольной контрреволюционной террористической группы протекала в условиях строгой конспирации. О строго конспиративном характере отношений внутри этой группы говорят буквально все привлеченные по настоящему делу в качестве обвиняемых члены этой группы. В частности, обвиняемый Ханик показал:

“…Из соображений конспирации сведениями об организационном построении организации располагали только одни члены центра. Однако, со слов Румянцева мне известно, что организация наша имела ряд звеньев, расположенных в местах концентрации молодежи…” (т. 2, л.д. 35).

О законспирированности подпольной контрреволюционной группы говорит в своих показаниях и обвиняемый Мясников, являвшийся одним из руководителей ленинградской группы, по указанию которого на одной из квартир участников этой группы был изъят полный архив троцкистско-зиновьевской оппозиции.

 

Цели и методы контрреволюционной подпольной террористической группы

 

Предварительным следствием установлено, что основной задачей подпольной антисоветской террористической группы являлось стремление дезорганизовать руководство Советского правительства путем террористических актов, направленных против главных руководителей Советской власти, и добиться таким путем изменения нынешней политики в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы.

Потеряв всякую надежду на поддержку масс, представлял собой замкнутую и политически обреченную антисоветскую группу, ее участники, ввиду безнадежности осуществления своих целей, встали на путь прямого террора.

Обвиняемый Ханик, один из активных членов этой группы, характеризуя ее “идейно-политические” установки, признал, что они вытекали –

“из платформы троцкистско-зиновьевского блока на подрыв авторитета существующего партийного руководства и замену этого руководства лидерами нашей организации – Зиновьевым, Каменевым и др<угими>, являющимися сторонниками изменения ныне проводимого партийного курса…” (т. 2, л.д. 35).

Обв<иняемый>  Ханик далее показал:

“…Руководители нашей организации постоянно указывали, что все зло исходит от нынешнего руководства партии – Сталина, Молотова, Кагановича и Кирова. В связи с этим лидеры нашей организации прививали нам, в особенности так называемой молодежи, взгляды, что в стране будут продолжаться затруднения (достижения в расчет не брались) до тех пор, пока настоящее руководство будет возглавлять партию.

Отсюда, от этих контрреволюционных установок и убеждений, стал возможен тот террористический акт, который был совершен против Кирова членом нашей организации Николаевым Леонидом…” (т. 2, л.д. 35).

Аналогично характеризует царившие в этой группе настроения и обвиняемый Румянцев, сам являющийся, по характеристике другого обвиняемого Толмазова, – “наиболее четким сторонником террористических методов действия”.

Обвиняемый Румянцев признал, что –

“в такой накаленной атмосфере острой ненависти к руководству ВКП(б) не могло не взращиваться настроение террористического порядка…” (т. 2, л.д. 9).

“…Прямым заключением таких настроений, — показал обв<иняемый> Толмазов, – и явился выстрел Николаева Леонида в Кирова…”

По поводу террористических методов борьбы, усвоенных этой подпольной антисоветской группой, дал исчерпывающие показания и обв<иняемый> Николаев Л.В.:

“…Мы не могли, – показал он, – ожидать изменения партийного руководства методами внутрипартийной демократии. Отдавали себе отчет, что этот путь вовсе исключен. Отсюда оставалась одна дорога – дорога террористических актов.

Когда я стрелял в Кирова, я рассуждал так: наш выстрел должен явиться сигналом к вызову, выступлению внутри страны против ВКП(б) и Советской власти…” (т. 2, л.д. 190, 192).

Не надеясь, однако, на осуществимость такого рода выступлений “внутри страны”, указанная группа ставила прямую ставку на помощь “извне” – на вооруженную интервенцию и помощь со стороны некоторых иностранных государств.

Надежда на интервенцию как на единственный способ свержения Советской власти отчетливо характеризует взгляды и самого обвиняемого Николаева, не скрывшего это от наиболее близких ему людей.

Так, допрошенный по настоящему делу в качестве свидетеля брат Николаева Леонида — Николаев Петр показал:

“…Леонид говорил мне также, что свергнуть Советскую власть возможно только путем нападения на нее иностранных капиталистических государств и что он будет всеми мерами помогать, будучи за границей, всякому капиталистическому государству, которое нападает на Советский Союз, чтобы свергнуть Советскую власть…” (т. 3, л.д. 199).

Аналогичное показание дал и другой родственник Николаева, также допрошенный в качестве свидетеля по настоящему делу – гр<ажданин>  Кулишер Р.М.

“Леонид Николаев заявил мне, что надо ожидать в ближайшее время интервенции против Советского Союза, причем содержание этого его заявления и характер его высказывания были такими, что он, Л. Николаев, был бы доволен, если бы интервенция действительно имела место” (т. 3, л.д. 262).

Следствием установлено, что обв<иняемый> Николаев по предварительному уговору с членом “ленинградского центра” обв<иняемым> Котолыновым неоднократно посещал … [1] консула в г. Ленинграде … [2], с которым вел переговоры о возможных формах помощи этой группе и которому Николаев дал информацию по некоторым интересующим консула вопросам:

“…Я указал, – говорит Николаев в своем показании от 20.XII 1934 года, – что мы всегда готовы помочь консулу правильным освещением того, что делается внутри Советского Союза. Тут я имел в виду разговор с Шатским и Котолыновым о необходимости заинтересовать консульство материалами антисоветского характера о внутреннем положении Советского Союза.

Далее, я просил консула оказать нам материальную помощь, указав, что полученные от него деньги мы вернем ему, как только изменятся наши финансовые дела. –

На следующей встрече – третьей или четвертой в здании консульства – консул сообщил мне, что он согласен удовлетворить мои просьбы, и вручил мне пять тысяч рублей.

При этом сказал, что установить связь с Троцким он может, если я ему вручу какое-либо письмо от группы к Троцкому.

О своем разговоре с консулом я сообщил Котолынову, передав ему полученные деньги в размере четырех тысяч пятьсот рублей, а пятьсот рублей оставил себе…” (т. 2, л.д. 280).

Таким образом, цели и методы борьбы этой контрреволюционной террористической группы в г. Ленинграде полностью совпадают с целями и методами открытых врагов народа, – эмигрантских белогвардейских помещичье-капиталистических организаций – “Российский Общевоинский Союз” и “Братство Русской Правды” (деникинцы), – открыто пропагандирующих террор и систематически перебрасывающих на территорию СССР своих агентов в целях организации и совершения террористических актов против представителей советской власти, и осуществивших убийства тов. Воровского В.В. и тов. Войкова П.Л.

 

Подготовка к убийству тов. Кирова

 

В процессе расследования было установлено, что в Ленинграде в этот период времени действовали две террористические группы. Одна из них возглавлялась членом “ленинградского центра” Котолыновым и в нее входили: Николаев, Звездов, Антонов, Соколов и Юскин.

Другая группа, по словам того же Николаева, действовала под руководством Шатского Н.Н.

“…Группа Котолынова, показал далее Николаев, подготовляла террористический акт над Кировым, причем непосредственное его осуществление было возложено лично на меня.

Мне известно от ШАТСКОГО, что такое же задание было дано и его группе, причем эта работа велась ею независимо от нашей подготовки террористического акта. Знаю от Котолынова, что его группа готовила террористический акт над Сталиным, используя при этом те связи, кои она имела по Москве. Как указано мною в протоколе допроса от 6 декабря 1934 г., Шатский и, по-видимому, его группа также проводила подготовку террористического акта над Сталиным. Таким образом, каждая из групп имела специальные указания по террору, осуществляя их независимо друг от друга, хотя непосредственные цели нередко совпадали. Это видно из того, как шла подготовка убийства Кирова, которое подготовлялось мною, преимущественно в районе Смольного, а Шатским главным образом в районе квартиры Кирова…” (т. 1, л.д. 273-274).

Говоря о роли в этом деле Шатского, Николаев показал:

“…Шатского первый раз я встретил в 1933 г. Следующая встреча у нас была летом 1934 года на ул. Красных Зорь, дом № 28, где Шатский проводил наблюдение за квартирой, устанавливая все передвижения Кирова. Делал он это в целях подготовки террористического акта…

В Октябрьские дни 1934 г. я вновь встретил Шатского возле квартиры Кирова, проводившего наблюдение за ним. Так как Шатский вел наблюдение за квартирой Кирова, я свое внимание перенес к Смольному и наметил Кирова убить в этом пункте…” (т. 1, л.д. 50-51).

Что касается обстоятельств, непосредственно предшествовавших принятию обв<иняемым> Николаевым окончательного решения о совершении террористического акта против тов. С.М. Кирова, то они рисуются в следующем виде:

Близко зная Николаева с 1922 года по работе в Выборгском районе, и особенно сблизившись с ним в последние годы, обвин<яемый> Котолынов в одну из своих встреч с Николаевым осенью 1934 г. прямо поставил перед последним вопрос об убийстве тов. Кирова.

Вот как показывает об этой беседе сам обв<иняемый>  Николаев:

“…Это было в середине сентября после встречи с Шатским в августе 1934 года. Котолынов заговорил со мной о работе к.-р. организации зиновьевцев. Он сослался на мою августовскую беседу с Шатским и предложил начать работу… Из этой беседы Котолынов мог вынести заключение, что я подготовлен на совершение самых крайних действий, включая проведение террористического акта. В следующей встрече, имевшей место в том же сентябре в здании Института, Котолынов заговорил о терроре. Котолынов спросил меня, готов ли я на совершение террористического акта над Кировым. Я ответил, что готов взять на себя непосредственное выполнение акта…” (т. 2, л.д. 81).

Уточняя содержание этой беседы, Николаев Л.В. показал, что именно тогда им и Котолыновым были разработаны возможные варианты покушения, причем было решено – что 

– “придется действовать в зависимости от обстановки, которая должна будет подсказать, какой из обсужденных вариантов нападения должен быть принятым…” (т. 2, л.д. 82).

При этом, по показаниям Николаева Л.В., Котолынов сказал, что –

“устранение Кирова ослабит существующее руководство ВКП(б), что с Кировым у бывшей оппозиции имеются свои особые счеты в связи с той борьбой, которую он организовал против ленинградских оппозиционеров…” (т. 2, л.д. 82).

Впоследствии Николаев Л. сам признал, что обв<иняемый> Котолынов принял непосредственное участие и в разработке плана покушения на жизнь тов. Кирова.

Этот план, датированный 1-го ноября с<его> г<ода>, найденный при Николаеве при его задержании и приобщенный к делу в качестве одного из вещественных доказательств, был разработан до мельчайших подробностей, предусматривая даже могущие встретиться на пути его исполнения затруднения и препятствия.

Говоря о роли в подготовке к убийству тов. Кирова своих соучастников, обв<иняемый> Николаев показал:

“…Котолынов, проработав непосредственно со мной технику совершения акта, одобрил эту технику, специально выяснил, насколько метко я стреляю: он являлся непосредственным моим руководителем по осуществлению акта. Соколов выяснил, насколько подходящим является тот или иной пункт обычного маршрута Кирова, облегчая тем самым мою работу. Соколов выяснял маршрут Кирова перед Октябрьскими торжествами 1934 года.

Юскин был осведомлен о подготовке акта над Кировым, он прорабатывал со мной вариант покушения в Смольном.

Звездов и Антонов знали о подготовке акта. Они были связаны непосредственно с Котолыновым, от которого я знаю, что они были использованы, собирая информации по Смольному” (т. 1, л.д. 274).

Следствие установило, что Николаев Л., в результате принятого контрреволюционной подпольной террористической группой решения убить тов. С.М. Кирова, в течение длительного времени вел совместно со своими сообщниками тщательную подготовку к совершению этого гнусного преступления.

Так, обв<иняемый> Николаев Л. в течение нескольких месяцев (август-ноябрь 1934 г.) “отстреливал”, как он сам выразился, имевшийся в его распоряжении и предназначенный для совершения убийства тов. Кирова револьвер системы “Наган”, систематически упражняясь в меткости стрельбы. Одновременно обв<иняемый> Николаев Л. принимал меры к переходу на нелегальное положение, в связи с чем заготовил бланки с штемпелями различных государственных учреждений. Здесь же следует отметить, что в целях сокрытия следов преступления и своих соучастников, а также в целях маскировки подлинных мотивов убийства т. Кирова, обв<иняемый> Николаев Л. заготовил ряд документов (дневник, заявления в адреса различных учреждений и т.п.), в которых старался изобразить свое преступление как акт личного отчаяния и неудовлетворенности, в силу якобы тяжелого своего материального положения, и как протест против “несправедливого отношения к живому человеку со стороны отдельных государственных лиц” (т. 1, л.д. 6).

Обвиняемый Николаев Л. сам признал лживость и вымышленность подобного рода версии, объяснив, что эту версию он создал по предварительному соглашению с членами террористической группы, решившей изобразить убийство тов. Кирова как индивидуальный акт и тем самым скрыть подлинные мотивы этого преступления.

В показаниях от 13 декабря с<его> г<ода> Николаев Л. так прямо и говорит:

“…Я должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы” (т. 1, л.д. 266).

Это обстоятельство находит свое подтверждение также и в том, что, как это исчерпывающим образом установлено в процессе расследования, обв<иняемый> Николаев Л. решительно и систематически отклонял всякие предложения о его устройстве на работу, ссылаясь то на слабое состояние своего здоровья и необходимость учиться, то на какие-либо иные обстоятельства, препятствующие якобы его поступлению на службу.

Показаниями допрошенных по настоящему делу в качестве свидетелей ряда лиц и в том числе матери обв<иняемого> Николаева Л. – М.Т. Николаевой и его жены – Драуле Мильды – следствие установило, что обв<иняемый> НИКОЛАЕВ материальной нужды в этот период времени не терпел, как не терпела нужды и его семья. Об отсутствии у обв<иняемого> Николаева Л. в этот период времени каких-либо материальных затруднений говорит также и то обстоятельство, что Николаев занимал прилично обставленную квартиру из 3-х комнат и, кроме того, летом 1934 г. снимал на Сестрорецком курорте у частного домовладельца дачу. О материальном положении обв<иняемого> Николаева Л. и его средствах к существованию можно судить по уже приведенному выше его собственному показанию о получении им значительных денежных сумм от … [3] консула … [4] .

В одном из своих показаний обв<иняемый> Николаев прямо заявляет:

“Я поставил его (Колотынова) в известность, что решил не поступать на работу в период подготовки акта, чтобы иметь достаточное количество свободного для осуществления убийства Кирова времени. Котолынов одобрил мое решение” (т. 2, л.д. 85).

То же самое подтверждает жена обвиняемого Л. Николаева – Мильда Драуле, которая показывает:

“С конца марта 1934 г. вплоть до его (т.е. Николаева Л.) ареста он нигде не работал. Это объяснялось не тем, что Николаев не мог получить работы, а его упорным нежеланием заняться какой-либо работой. Посвятив себя целиком подготовке террористического акта, я полагаю, что он не хотел связывать себя работой где-либо…” (т. 3, л.д. 201).

 

Формула обвинения

 

Анализируя вышеизложенное, следствие считает установленным:

1) что в период 1933-1934 гг. в г. Ленинграде из числа бывших участников зиновьевской антисоветской группы организовалась и действовала подпольная контрреволюционная террористическая группа, поставившая своей целью дезорганизовать руководство Советского правительства путем террористических актов, направленных против руководителей Советской власти, и изменить таким способом нынешнюю политику в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы;

2) что в состав этой подпольной контрреволюционной террористической группы входили обвиняемые по настоящему делу: Николаев Л.В., Котолынов И.И., Мясников Н.П., Шатский Н.Н., Мандельштам С.О., Соколов Г.В., Звездов В.И., Юскин И.Г., Румянцев В.В., Антонов Н.С., Ханик А.О., Толмазов А.К., Левин В.С. и Сосицкий Л.И.;

3) что этой подпольной контрреволюционной группой руководил нелегальный террористический “ленинградский центр” в составе обвиняемых: Котолынова И.И., Шатского Н.Н., Румянцева В.В., Мандельштам С.О., Мясникова Н.П., Левина В.С., Сосицкого Л.И. и Николаева Л.;

4) что контрреволюционный террористический “ленинградский центр”, исходя из своих указанных выше преступных целей, а также руководствуясь мотивом мести в отношении члена Президиума Центр<ального> Исполн<ительного> Комитета Союза ССР, члена Политбюро ЦК ВКП(б) и Секретаря ЦК и ЛК ВКП(б) тов. С.М. Кирова, разбившего идейно и политически ленинградскую группу бывших зиновьевцев, разработал план и организовал убийство тов. С.М. Кирова, которое и было 1-го декабря с<его> г<ода> совершено Николаевым Л.В.

Привлеченные в качестве обвиняемых по настоящему делу по существу предъявленного им обвинения показали:

1. Николаев Л. – виновным себя полностью признал и дал показания, изложенные выше;

2. Котолынов – признал себя виновным как в принадлежности к подпольной контрреволюционной группе, образовавшейся в г. Ленинграде из числа бывших участников зиновьевской антисоветской группы, так и в том, что был одним из ее руководителей. Отрицая свое непосредственное участие в убийстве тов. С.М. Кирова, обв<иняемый> Котолынов, однако, признал, что, как активный член и руководитель этой группы, он несет ответственность за это преступление;

3. Шатский – виновным себя не признал, но изобличается показаниями Николаева, Котолынова, Румянцева, Мандельштама и др<угих>;

4. Соколов – признал себя виновным в принадлежности к подпольной террористической группе, отрицая свое непосредственное участие в подготовке Николаевым убийства т. Кирова;

5. Звездов – полностью признал себя виновным;

6. Юскин – отрицая свою принадлежность к указанной выше группе, признал, однако, что знал о подготовляемом убийстве тов. Кирова;

7. Антонов – признал себя виновным полностью;

8. Румянцев – признал себя виновным лишь в принадлежности к подпольной группе бывших зиновьевцев;

9. Мандельштам – признал себя виновным как в принадлежности к указанной группе, так и в том, что являлся членом “ленинградского центра”, отрицая, однако, свою осведомленность о террористических методах деятельности этой группы;

10. Толмазов – признал себя виновным в принадлежности к указанной выше группе;

11. Левин – признал себя виновным в том, что был одним из руководителей ленинградской подпольной группы бывших зиновьевцев;

12. Ханик и

13. Мясников – признали себя виновными лишь в принадлежности к подпольной группе бывших зиновьевцев;

14. Сосицкий – признал себя виновным в принадлежности к “ленинградскому центру” и в том, что ему были известны террористические настроения членов подпольной антисоветской группы бывших зиновьевцев.

На основании изложенного обвиняются:

1) Николаев Леонид Васильевич, 1904 г. рождения, служащий, бывш<ий>  член партии, исключавшийся из партии за нарушение партийной дисциплины, но восстановленный ввиду его заявления о раскаянии, в том, что, являясь членом террористической подпольной контрреволюционной группы, образовавшейся из числа участников бывшей зиновьевской антисоветской группы в г. Ленинграде, и членом подпольного контрреволюционного террористического “ленинградского центра”, по поручению последнего совершил 1-го декабря 1934 г. в г. Ленинграде в здании Смольного убийство члена Президиума ЦИК СССР, члена Политбюро ЦК ВКП(б) и Секретаря ЦК и ЛК ВКП(б) тов. С.М. Кирова, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-8 и 58-11 УК РСФСР;

2) Котолынов Иван Иванович, 1905 г. рождения, студент, бывший член ВКП(б), исключавшийся из партии за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, но восстановленный после его официального заявления о полной солидарности с политикой партии и Советской власти;

3. Шатский Николай Николаевич, 1899 г. рождения, инженер, исключенный в 1927 г. из рядов ВКП(б) за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, беспартийный;

4. Румянцев Владимир Васильевич, 1902 г. рождения, служащий, бывш<ий> член ВКП(б), исключавшийся из партии за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, но восстановленный после его официального заявления о полной солидарности с политикой партии и Советской власти;

5. Мандельштам Сергей Осипович, 1896 г. рождения, служащий, бывш<ий> член партии, исключавшийся из партии за принадлежность к зиновьевской оппозиции, но восстановленный по тем же мотивам;

6. Мясников Николай Петрович, 1900 г. рождения, служащий, дважды исключавшийся из партии за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, но восстановленный по тем же мотивам;

7. Левин Владимир Соломонович, 1897 г. рождения, служащий, бывший член ВКП(б), исключавшийся из партии за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, но восстановленный по тем же мотивам;

8. Сосицкий Лев Ильич, 1899 г. рождения, служащий, бывший член партии, исключавшийся за принадлежность к зиновьевской антисоветской группе, но восстановленный по тем же мотивам;

9. Соколов Георгий Васильевич, 1904 г. рождения, студент, бывший член ВКП(б);

10. Юскин Игнатий Григорьевич, 1898 г. рождения, служащий, бывший член ВКП(б);

11. 3вездов Василий Иванович, 1902 г. рождения, студент, бывший член ВКП(б);

12. Антонов Николай Семенович, 1903 г. рождения, студент, бывший член ВКП(б);

13. Ханик Лев Осипович, 1902 г. рождения, служащий, бывший член ВКП(б);

14. Толмазов Андрей Ильич, 1899 г. рождения, студент, бывший член ВКП(б), –

все в том, что, будучи участниками подпольной контрреволюционной террористической группы в г. Ленинграде, организовали и подготовили совершенное обв<иняемым> Николаевым 1-го декабря 1934 г. убийство тов. С.М. Кирова, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 53-8 и 58-11 УК РСФСР.

Вследствие изложенного и в соответствии с постановлением Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 10 июля и 1 декабря 1934 г., все указанные выше лица подлежат суду Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР.

Настоящее обвинительное заключение составлено в г. Ленинграде, 25 декабря 1934 г.

Зам. прокурора Союза ССР А. ВЫШИНСКИЙ
 

Следователь по важнейшим делам
при прокуратуре Союза ССР Л. ШЕЙНИН

 

“УТВЕРЖДАЮ” – прокурор Союза ССР И. АКУЛОВ

 

 

“Правда”, № 256, 27 декабря 1934 г.

---