т. Сталину
ЧЛЕНАМ ПОЛИТБЮРО ЦЕКА ВКП(б)
От члена ВКП(б) с 1918 года – Ф.А. Ксенофонтова
Заявление.
Я вынужден обратиться непосредственно к Вам, товарищи члены политбюро ЦК, только потому, что в течение 6 месяцев не могу добиться официального разбора моего “дела” в партийных органах.
14 августа 1936 года Бюро Куйбышевского Крайкома приняло по предложению Шубрикова совершенно немотивированное постановление об освобождении меня от обязанностей члена Бюро крайкома и завсельхозотделом крайкома ВКП(б).
28 августа в краевой газете от имени Крайкома было разъяснено, что эти меры в отношении Ксенофонтова приняты потому, что он в 1923 году (двадцать третьем году) был в оппозиции (чего он, правда, нигде не скрывал), а потом допускал отдельные политические ошибки. Буквально!
В личном разговоре со мной т. Шубриков сказал, что эти меры приняты в целях т<ак> н<азываемой> профилактики, ибо возникла необходимость проверить некоторые факты о моих связях с троцкистскими элементами в 1931 году.
Учитывая политическую обстановку, я готов был склонить голову перед такой необходимостью, коль скоро она действительно возникла в интересах партии.
Но вот с тех пор прошло уже больше 6 месяцев. “Пугающие” намеки на априорно предполагаемые связи мои с троцкистскими элементами повисли в воздухе как совершенно беспочвенные. Да и в самый момент возникновения моего “дела” едва ли не было видно, что обвинения меня в связи с троцкистскими элементами выглядели по меньшей мере несерьезно и не политически.
Мне кажется, что, поторопившись с дискредитацией меня, т. Шубриков и другие не находят теперь элементарного мужества для того, чтобы открыто реабилитировать меня.
Но я 7-ой месяц нахожусь в исключительно трудном и ненормальном политическом положении. Достаточно сказать, что я лишен всех активных прав члена ВКП(б), окружен всеобщим “подозрением”, на каждом собрании меня вынуждают “каяться” в ошибках 1923 года и т.д. и т.п. Трудно, товарищи, все это описать.
Мне сейчас совсем непонятно, какими интересами партии можно оправдать такое положение члена ВКП(б) Ксенофонтова.
Я не ошибусь, если скажу, что на моем примере неправильно воспитываются кадры всей краевой партийной организации. В самом деле. Меня знают в крае много коммунистов и беспартийных активистов с тех самых пор, когда я в 1913 году 14-тилетним подростком-батраком пришел в партию (моим поручителем был тов. Варейкис). Я был в крае достаточно известным по своей работе члена бюро Крайкома в течение почти 6 лет. Идейная преданность большевика своей партии, своему классу определяется по его революционным делам. В крае многие видели и знали, что я преданно служил своей партии с 1918 года, что я принимал, например, самое активное участие в создании и укреплении колхозов, в разгроме кулачества на Средней Волге начиная с мая 1929 года.
Сам тов. Шубриков, при общем одобрении краевой партконференции, говорил о моей работе: “Я хотел бы, чтобы все члены Бюро Крайкома работали так же, как тов. Ксенофонтов“. У меня никогда не было лично приятельских отношений с Шубриковым и было немало “столкновений” в Бюро по работе. И если он дал мне такую характеристику, то это можно объяснить только тем, что я отдавал себя работе целиком, что я горел на работе.
Спрашивается, за что же я лицеи партийного доверия!?
Мне трудно поверить, что я лишен партийного доверия только потому, что был в оппозиции 13 лет тому назад и высказывал в отдельных случаях ошибочные оттенки мнений по отдельная вопросом. Спотыкаться на грехе внутрипартийной оппозиционности по отдельным вопросам и, тем более, спотыкаться на высказывании ошибочного оттенка мнения по отдельному вопросу приходилось многим большевикам и даже членам ЦК.
Не родился в сорочке святой непогрешимости и рядовой активист партии – Ксенофонтов.
Будучи 20-тилетним парнем – 13 лет тому назад во время внутрипартийной дискуссии в течение месяца я разделял глубоко ошибочную позицию по вопросу о внутрипартийной демократии. Эту свою ошибку я признал открыто; начиная с февраля 1924 года вел активную борьбу с троцкистами, зиновьевцами, правыми. После 1923 года я работал совместно со следующими членами ЦК: т.т. Варейкис, Зеленский, Иванов Вл., Икрамов, Михайлов, Хатаевич.
Верно далее, что, принимая активное участие в политической жизни, я в отдельных случаях высказывал ошибочные оттенки мнений по отдельным вопросам (например, в 1929 году – о партобывателе). Но на своих ошибках я никогда не настаивал. Поэтому не было случая, чтобы та или иная ошибка помешала мне преданно служить своей партии.
Прошу членов политбюро поставить мой вопрос на официальное рассмотрение в ЦК и вернуть мне партийное доверие.
Член ВКП(б) Ф. Ксенофонтов
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 294, Л. 18-20.
