СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ
В марте с<его> г<ода> нашей агентурой были отмечены факты распространения среди студентов Московского Литературного Университета контрреволюционных стихов и эпиграмм, одобряющих убийство тов. КИРОВА и призывающих к террору.
Дальнейшей агентурной разработкой вскрыта и 6-го апреля с<его> г<ода> оперативно ликвидирована контрреволюционная группа молодежи, в которую входили студенты Литературного Университета и молодые литературные работники.
По делу арестовано 6 человек.
1. БОЧАРОВ, А.В., 1915 г<ода> р<ождения>, член ВЛКСМ, студент Литературного Университета, сын бухгалтера.
2. КОСТИН, Г.Г., 1907 г<ода> р<ождения>, быв<ший> член ВЛКСМ, исключен в 1934 г. за то, что нарисовал на портрете тов. ЛЕНИНА фашистскую свастику, литературный работник Культсовета Октябрьского трамвайного депо, сын шофера.
3. АТЛАС, Д.Л., 1909 г<ода> р<ождения>, быв<ший> член ВЛКСМ, студент Литературного Университета, сын директора боен в Канаде.
4. ЖЕЛЕЗКИН, Д.Д., 1914 г<ода> р<ождения>, член ВЛКСМ, в 1935 г. окончил Электротехникум, сын военнослужащего.
5. ЕРМАКОВ, И.А., 1915 г<ода> р<ождения>, б<ес>п<артийный>, литературный работник редакции газеты “Ударный маршрут” Бухаринского трамвайного парка.
6. БЕЛОВА, Л.Ф., 1912 г<ода> р<ождения>, б<ес>п<артийная>, машинистка-стенографистка редакции газеты “За образцовый трамвай” Октябрьского трамвайного депо, дочь попа, осужденного за к.-р. деятельность в концлагерь.
Следствием установлено, что автором контрреволюционных стихов, распространявшихся в Литературном Университете, является участник к.-р. группы БОЧАРОВ А.В.
Одно из этих стихотворений, “Колыбельная песнь”, имеет следующий подзаголовок:
“Эту песню поет жена героя Советского Союза НИКОЛАЕВА Л.В., зверски убитого по приговору Военной Коллегии Верх<овного> Суда СССР”.
Кроме того, БОЧАРОВЫМ нарисована мишень, в центре которой портрет тов. СТАЛИНА. На мишени надпись “Тир им. Леонида НИКОЛАЕВА”, внизу написано: “Стрелять так, как стреляет Нарком Обороны ВОРОШИЛОВ”.
На сборищах к.-р. группы обсуждались вопросы террора против руководства ВКП(б).
Участники группы БОЧАРОВ и КОСТИН на допросе показали, что террористический акт против тов. СТАЛИНА они намеревались совершить лично.
Следствие продолжается.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
1. Протокол допроса БОЧАРОВА, от 8-го апреля 1935 года.
2. Контрреволюционное стихотворение “Колыбельная песня” и эпиграмма “На смерть КИРОВА”, написанные БОЧАРОВЫМ.
ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Я. Агранов (АГРАНОВ)
17 апреля 1935 г.
№ 55901
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 241, Л. 82-83.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
БОЧАРОВА, Алексея Владимировича, от 8/IV-1935 года.
ВОПРОС: Кому принадлежат обнаруженные у вас при обыске рисунки и запись контрреволюционного содержания, направленная против руководства ВКП(б)?
Ответ: Найденные у меня при обыске контрреволюционные рисунки и запись принадлежат мне и сделаны мною.
ВОПРОС: Были ли Вами еще кроме изъятых при обыске написаны какие-либо контрреволюционные произведения?
ОТВЕТ: Да, были.
ВОПРОС: Какие именно и где они находятся?
ОТВЕТ: Кроме изъятых при обыске, мною был написан ряд контрреволюционных стихов, в которых я восхвалял и идеализировал убийцу КИРОВА – НИКОЛАЕВА и призывал к убийству СТАЛИНА. Такими стихами были: “Колыбельная песня”, с подзаголовком “Эту песню поет вдова героя Советского Союза НИКОЛАЕВА Л.В., зверски убитого по приговору Военной Коллегией Верхсуда СССР” и стихотворение “На смерть КИРОВА”, в котором говорится, что НИКОЛАЕВ ошибся, убив не того секретаря, т.е. не СТАЛИНА. Черновики этих контрреволюционных стихов мною порваны, но я их помню на память.
ВОПРОС: В обнаруженной у Вас газете “Правда” № 39 (6335) от 31 марта 1935 года вырезан портрет тов. СТАЛИНА. Кем и для какой цели это сделано?
ОТВЕТ: Портрет СТАЛИНА из газеты “Правда” от 31-го марта 1935 года был вырезан мною с контрреволюционной целью. Мною была нарисована мишень, в центр которой вместо яблочка я вклеил портрет СТАЛИНА. Сверху этой мишени я напасал “Тир имени Леонида Васильевича НИКОЛАЕВА”, а снизу лозунг Центрального Совета Осоавиахима: “Стрелять так, как стреляет Нарком Обороны ВОРОШИЛОВ”.
ВОПРОС: Где находится этот рисунок?
ОТВЕТ: Не знаю, за несколько дней до ареста он был у меня, думаю, что я его потерял.
ВОПРОС: Были ли Вами нарисованы еще какие-либо контрреволюционные рисунки?
ОТВЕТ: Кроме мишени с портретом СТАЛИНА и контрреволюционной надписью мною была нарисована контрреволюционная карикатура на СТАЛИНА.
ВОПРОС: Кому Вы читали и показывали свои контрреволюционные произведения?
ОТВЕТ: Свои контрреволюционные произведения я читал моим товарищам КОСТИНУ Гаврилу Гавриловичу, 1907 года рождения, художнику, работающему в Культсекторе Октябрьского трамвайного депо, БЕЛОВОЙ Лидии Федоровне, 1912 года рождения, машинистке редакции многотиражки Октябрьского трамвайного депо, ЕРМАКОВУ Ивану Антоновичу, 1915 г<ода> рождения, литературному работнику газеты завода подъемных сооружений, ЖЕЛЕЗЯКИНУ, Дмитрию Дмитриевичу, 1914 года рождения, без определенных занятий, ПОПОВУ Алексею Хрисанфовичу, 1915 г<ода> рождения, наборщику 16-й типографии Мосполиграфа, Атлас<у> Дмитрию Львовичу, 1909 г<ода> рождения, студенту Московского Литературного университета, и КРУЖИНИНУ Юрию Петровичу, 1906 г<ода> рождения, студенту Московского литературного университета.
ВОПРОС: Когда и где Вы познакомились с названными Вами людьми?
ОТВЕТ: С КОСТИНЫМ К.Г. и АТЛАС<ОМ> Д.Л. я познакомился в январе 1932 г. на курсах журнала “Крокодил”, где мы училась. Мы тогда уже были антисоветски настроены. С БЕЛОВОЙ Л.Ф. и ЕРМАКОВЫМ И.А. я познакомился в ноябре 1934 года в редакции многотиражки Октябрьского депо, куда я поступил на работу в качестве заместителя редактора. Познакомил меня с ними КОСТИН. К этому времени мое и КОСТИНА контрреволюционное мировоззрение окончательно оформилось. К нам примкнули БЕЛОВА и ЕРМАКОВ, и таким образом была создана наша контрреволюционная группа. С ЖЕЛЕЗКИНЫМ я познакомился в 1928 году, во время совместной учебы во 2-й школе ЗОНО, там же познакомился с ПОПОВЫМ. В нашу контрреволюционную группу они не входили, но я лично все время поддерживал с ними связь, зная их антисоветские настроения, в особенности ЖЕЛЕЗКИНА. С КРУЖИНИНЫМ я познакомился в декабре 1933 года на учебе в Литературном Университете. КРУЖИНИН в нашу контрреволюционную группу не входил, но о нашей контрреволюционной деятельности знал.
ВОПРОС: В чем заключалась контрреволюционная деятельность Вашей группы?
ОТВЕТ: Все мы, участники контрреволюционной группы (я, КОСТИН, БЕЛОВА и ЕРМАКОВ), вели антисоветскую агитацию, критиковали мероприятия правительства и партии в антисоветском духе, сочиняли и распространяли контрреволюционные стихи и анекдоты, распускали провокационные и клеветнические слухи, а также имели террористические намерения против руководства ВКП(б), в особенности против СТАЛИНА.
ВОПРОС: Кто именно из участников к.-р. группы проявлял террористические намерения?
ОТВЕТ: Повторяю, террористические намерения проявляли все участники нашей контрреволюционной группы: я – БОЧАРОВ, КОСТИН, БЕЛОВА и ЕРМАКОВ, но наиболее активными в этом вопросе были – я и КОСТИН. 1-го декабря 1934 года я сообщил КОСТИНУ слышанное мною по радио правительственное сообщение об убийстве КИРОВА. В ответ на это КОСТИН заявил: “Чем больше таких перестреляют, тем будет лучше”. Я встретил слова КОСТИНА с нескрываемым одобрением и в этот же день написал свое контрреволюционное стихотворение “На смерть КИРОВА”. КОСТИН его одобрил и внес свои исправления. После 1-го декабря я написал “Колыбельную песню”, а КОСТИН несколько контрреволюционных частушек, в том числе начинающуюся словами “Ай, капут, капут, капут, скоро СТАЛИНА убьют”. С этих пор мы систематически сочиняли устно и письменно всевозможную грязь и контрреволюционные измышления против членов Политбюро и в особенности против СТАЛИНА. При всех этих разговорах присутствовали БЕЛОВА и ЕРМАКОВ, которые с нами солидаризировались и все это одобряли.
ВОПРОС: Обсуждался ли на сборищах Вашей контрреволюционной группы вопрос о терроре?
ОТВЕТ: Об убийстве СТАЛИНА мы говорили неоднократно. Говорили, что СТАЛИНА нужно убить. Помню один случай, при обсуждении этого вопроса КОСТИН ножом изрезал портрет СТАЛИНА. КОСТИН неоднократно мне говорил, что если б он встретил СТАЛИНА, то убил бы его. Я говорил то же самое. В этих разговорах участие принимали БЕЛОВА и ЕРМАКОВ, они разделяли нашу точку зрения и одобряли наши намерения.
ВОПРОС: С кем еще, кроме участников Вашей контрреволюционной группы Вы вели разговоры о терроре?
ОТВЕТ: О моем желании убить СТАЛИНА я говорил еще ЖЕЛЕЗКИНУ и КРУЖИНИНУ.
ВОПРОС: Как они отнеслись к Вашим террористическим намерениям?
ОТВЕТ: Резко отрицательно.
ВОПРОС: Говорили ли Вы о своих террористических намерениях с АТЛАС<ОМ> и ПОПОВЫМ?
ОТВЕТ: Нет. О своих террористических намерениях я им не говорил, но каждому из них в отдельности я читал свои контрреволюционные стихи, призывающие к убийству СТАЛИНА. Они их одобрили. АТЛАС<У> я прочел “На смерть КИРОВА”, а ПОПОВУ – “Колыбельную песню”.
ВОПРОС: Что практически Вами было сделано для подготовки террористического акта?
ОТВЕТ: Плана подготовки террористического акта против СТАЛИНА у нас не было. При соответствующих обстоятельствах, если бы у нас было оружие, мы бы СТАЛИНА убили. Подготовкой террористического акта была моя террористическая пропаганда, которую я вел путем распространения литературных произведений, призывающих к совершению террористического акта, и мои разговоры на эту тему среди участников нашей контрреволюционной группы и других указанных мною лиц.
Записано с моих слов верно, мною прочитано.
БОЧАРОВ.
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. 4 ОТД. СПО ГУГБ: (ШТЕЙН)
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ 4 ОТД.: (ВИЗЕЛЬ) Визель
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 241, Л. 84-89.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
(по Лермонтову)
(Эту песню поет своему сыну вдова героя
Советского Союза – НИКОЛАЕВА Л.В., зверски
убитого по приговору воен<ной>
коллегии Верхсуда СССР.)
I.
Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю!
Смотрит Сталин сладострастно
В колыбель твою.
II.
Стану сказывать я сказки
Про вождя спою,
Ты же дремли, закрывши глазки
Баюшки-баю!
III.
По камням струится Терек,
Плещет мутный вал,
Злой грузин ползет на берег,
Точит свой кинжал.
IV.
Твой отец был славный воин –
Кирова убил,
Спи, малютка, будь спокоен.
Он героем был.
V.
Сам узнаешь, будет время,
Бранное житье.
Смело вденешь ногу в стремя
И возьмешь ружье.
VI.
Я седельце боевое
Шелком разошью.
Спи, дитя мое родное,
Баюшки-баю.
VII.
Спи, мой мальчик, спи, мой милый,
Скоро подрастешь
И, набравшись гневной силой,
Сталина убьешь.
VIII.
Ты раздавишь эту г<ниду>,
Будешь сам герой,
Провожать тебя я выйду,
Ты махнешь рукой.
IX.
И, готовясь в бой опасный,
Подражай отцу.
Спи, младенец мой прекрасный,
“Ночь” близка к концу.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 241, Л. 90-91.
ЭПИГРАММА-НЕКРОЛОГ
Товарищ КИРОВ от предательской
руки
скончался.
Трибун погиб и больше
нет
его
Но только вражеский наемник
малость
просчитался
Убил секретаря, да не того.
Верно: Нрзб
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 241, Л. 92.
