[На бланке Народного комиссариата внутренних дел]
21 января 1937 г.
№ 55422
СОВ<ЕРШЕННО> СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
Главным Управлением Государственной Безопасности НКВД вскрыта и в настоящее время ликвидируется латышская контрреволюционная троцкистская организация.
В состав организации входили члены Латвийской компартии и политэмигранты, прибывшие нелегально в СССР по каналам Коминтерна и МОПРа.
Контрреволюционная деятельность организации направлялась латвийской политической полицией в Риге (охранка) через ее агентов, внедренных охранкой в руководящий центр организации.
Одновременно руководители латышской троцкистской организации непосредственно были связаны с расстрелянным по делу троцкистско-зиновьевского центра Валентином ОЛЬБЕРГОМ, который осуществлял руководство террористической деятельностью названной организации.
Кроме того, организация в своей террористической деятельности была связана с руководителем московского террористического центра СИНАНИ-СКАЛОВЫМ и эмиссаром Троцкого террористом Фриц<ем> ДАВИДОМ [1].
Отдельные участники организации, агенты латвийской охранки, переброшенные под видом политэмигрантов в Советский Союз, занимались собиранием шпионских сведений по учреждениям Коминтерна.
Организация возникла еще в Латвии в 1928-1929 годах на базе групповой борьбы против руководства латвийской секции Коминтерна. В то время основной целью организации являлась дискредитация руководства нелегальной компартии с последующим захватом в свои руки центрального аппарата и ее секции в Москве.
Эту борьбу использовала латвийская охранка, начав внедрение в троцкистскую организацию своих людей и фактически направляя дальнейшую деятельность организации. В руководящий состав троцкистской организации вошли:
1. СТРАУТИН (ЦИТРОН) Альберт, бывший секретарь ЦК Латвийской компартии, секретарь секции Коминтерна, в прошлом троцкист.
2. ЯНКУС Оскар, бывший член рабоче-крестьянской фракции латвийского сейма, член Латвийской компартии, редактор партийного органа в Латвии.
3. БАЛОДИС Ян, бывший член ЦК латвийской компартии, депутат сейма.
ЯНКУС, будучи агентом латвийской охранки, по прямому поручению последней примкнул к троцкистской организации и вошел в состав ее руководства.
В троцкистскую организацию вошел также агент охранки РОЗЕНБАХ Фриц, латвийский писатель, член латвийской компартии.
Спустя некоторое время СТРАУТИН и БАЛОДИС были отозваны Коминтерном в Советский Союз, где последние возобновили свою троцкистскую деятельность, поддерживая нелегальную связь с ЯНКУСОМ и РОЗЕНБАХОМ.
В 1932 году латвийская охранка перебросила в Советский Союз своих агентов ЯНКУСА и РОЗЕНБАХА для внедрения их в аппарат Коминтерна в шпионских целях и активизации деятельности латышской троцкистской организации в СССР.
Одновременно с ними в Советский Союз был переброшен и другой агент охранки – СУДМАЛС Эмиль, член Латвийской компартии, бывший депутат сейма, который также примкнул к троцкистской организации.
Переброска ЯНКУСА и РОЗЕНБАХА была организована охранкой через Берлин, где они по явке участника троцкистской организации ЛАЙЦЕНА Линарда, латышского писателя, связались с ОЛЬБЕРГОМ Валентином, от которого получили директивные указания по работе троцкистской организации в СССР.
С приездом в СССР ЯНКУСА, РОЗЕНБАХА и СУДМАЛСА троцкистская организация развернула в широких размерах контрреволюционную деятельность, вовлекла в организацию старые троцкистские кадры и создала троцкистские группы среди латышских политэмигрантов, слушателей международной Ленинской школы и Коммунистического университета нацменьшинств запада, в латышском просветительном обществе “Прометей” и среди латышских писателей.
К этому времени (апрель-май 1933 года) в Москву нелегально приехал ОЛЬБЕРГ Валентин, имевший явки к РОЗЕНБАХУ, ЯНКУСУ и СУДМАЛСУ. ОЛЬБЕРГ передал директиву Троцкого, полученную им от Л. СЕДОВА, о необходимости перехода латышской троцкистской организации к активным формам борьбы с руководством ВКП(б) и советского правительства путем террора.
В сентябре 1935 года, в свой второй приезд, ОЛЬБЕРГ встретился на квартире ЛАЙЦЕНА с РОЗЕНБАХОМ, которому дал указания об организации террористических групп.
В соответствии с этим руководители троцкистской организации СТРАУТИН, ЯНКУС и БАЛОДИС приступили к формированию террористических групп из числа своих троцкистских кадров.
Кроме этого, участник троцкистской организации ЯНКУС связался с одним из руководителей террористической организации в Москве – работником Коминтерна – СИНАНИ-СКАЛОВЫМ, которого информировал о деятельности латышской троцкистской организации.
После ареста СИНАНИ-СКАЛОВА ЯНКУС связался с другим руководителем террористической организации Фриц<ем> ДАВИДОМ.
Наряду с этим, ЯНКУС как агент латвийской охранки, в СССР использовал участников троцкистской организации, через которых получал шпионскую информацию контрразведывательного характера, а именно:
1) о важнейших решениях Загранбюро ЦК Латвийской компартии;
2) об организационном состоянии партии;
3) о некоторых отдельных лицах, руководивших работой Латвийской компартии в Латвии;
4) о тактических установках Коминтерна и Профинтерна;
5) о перебрасываемых в Латвию студентах Коммунистического университета нацменьшинств запада, и другим не менее важным вопросам.
По настоящему делу арестовано 7 человек. Всего проходит 33 человека участников троцкистско-террористических групп латышской организации.
Протоколы допросов арестованных ЯНКУСА и РОЗЕНБАХА при этом прилагаются.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР – Ежов (ЕЖОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 274, Л. 14-17.
Опубликовано: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937—1938. М.: МФД, 2004, с. 52-54.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 13-14 января 1937 года.
Вопрос: В протоколе допроса от 29 декабря 1936 года Вы признали, что являлись участником латышской троцкистской организации.
Кто руководил указанной контрреволюционной организацией?
Ответ: Как я уже показал, в состав руководства латышской троцкистской организации входили: СТРАУТИН (Цитрон), б<ывший> секретарь ЦК Латвийской Коммунистической партии и секретарь Латсекции Коминтерна, я – ЯНКУС и БАЛОДИС, б<ывший> член ЦК Латвийской компартии и член Исполкома Профинтерна.
Руководство свыше осуществлялось по двум направлениям:
1. Латышская троцкистская организация была связана с Латвийской охранкой через своих отдельных участников организации и ее руководителей.
2. Руководство латышской троцкистской организации было связано с представителем троцкистского заграничного центра ОЛЬБЕРГОМ Валентином, от которого получало директивы по организационным вопросам и тактические установки в связи с переходом всей троцкистской организации к активным формам борьбы – террору.
Кроме того, латышская троцкистская организация через своих руководителей и ее отдельных участников была связана с другими параллельными троцкистскими организациями в Москве, в частности, с руководителями террористическо-троцкистской группы в Коминтерновских учреждениях СИНАНИ и ДАВИДОМ Фрицем.
Вопрос: Через кого именно латышская троцкистская организация поддерживала связь с Латвийской охранкой?
Ответ: Из числа участников троцкистской организации с латвийской охранкой был связан я – ЯНКУС, СУДМАЛС, депутат Рабоче-крестьянской фракции сейма, и РОЗЕНБАХ (Фросс), латышский писатель. Кроме того, с главой латвийского правительства УЛЬМАНИСОМ лично конфиденциально был связан участник троцкистской организации ЛАЙЦЕН – председатель рабоче-крестьянской фракции сейма, писатель.
Все эти лица в настоящее время проживают в Москве.
Вопрос: Таким образом, Вашими показаниями устанавливается, что Вы, СУДМАЛС и РОЗЕНБАХ являлись агентами Латвийской охранки?
Подтверждаете Вы это?
Ответ: Да, полностью подтверждаю.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы были завербованы в Латвийскую охранку?
Ответ: Примерно в октябре 1928 года, накануне выборов в сейм, я был арестован Либавской охранкой.
На допросе мне угрожали, что я буду осужден и, таким образом, не буду выбран в сейм. Кроме того, угрожали арестом моей матери. Допрос длился сутки. В конце суток начальник Либавского отделения охранки КАЛНЫНЬШ предложил мне начать сотрудничество с охранкой, обещал за это освобождение, обеспечение участия в выборах и неприкосновенность матери. Мне ставилось тогда условием, что после выборов меня в сейм я должен буду действовать по указаниям охранки.
Я дал свое согласие.
Вопрос: Как была оформлена Ваша вербовка в охранку?
Ответ: Я заполнил письменное обязательство, условившись с КАЛНЫНЬШЕМ, что все свои донесения буду подписывать псевдонимом “ИКС”.
Вопрос: Какие задания Вы получили от начальника Либавского отделения охранки?
Ответ: Вскоре после выбора меня в сейм я встретился с КАЛНЫНЬШЕМ на конспиративной квартире (Либава, ул. Кунгуэль), где получил задания осветить легальный партийный центр, членом которого я являлся.
При следующей встрече с КАЛНЫНЬШЕМ в связи с моим отъездом в Ригу он дал мне явку к начальнику агентурного отдела рижской охранки ШТИГЛИЦУ.
Вопрос: Что Вами было выполнено по заданиям охранки в Либаве?
Ответ: Я дал КАЛНЫНЬШУ информацию о составе партийной организации в Либаве и о составе легального центра.
Вскоре я выехал как депутат сейма в Ригу, где должен был связаться по данной мне явке с рижской охранкой.
Вопрос: В каких формах протекала Ваша дальнейшая связь с рижской охранкой?
Отвеет: По приезде в Ригу в конце 1928 года я связался с начальником агентуры рижской охранки ШТИГЛИЦЕМ по заранее условленному адресу Бривибас (ул. Свободы) и получил от него задание, сводящееся к ослаблению массового революционного движения, принявшего тогда широкие размеры. Кроме того, я должен был информировать ШТИГЛИЦА о директивах ЦК Латкомпартии.
Вопрос: Это не все. Этим не ограничивались поручения, выполняемые Вами по заданиям рижской охранки?
Ответ: Охранка использовала меня, главным образом, как члена рабоче-крестьянской фракции сейма и как руководителя легального партийного органа. Общая линия, преподанная мне охранкой (линия дальнего прицела), сводилась:
1. К ослаблению и дезорганизации массового рабочего движения Латвии;
2. работе самой фракции и направлении всей деятельности ее придать оппортунистический характер, проводя политику пассивности и выхолащивания коммунистической сущности.
На этом фоне я должен был выполнять отдельные конкретные задания охранки.
Вопрос: В чем заключались эти конкретные задания охранки?
Ответ: В этой связи разрешите мне сразу осветить что я сделал по заданиям охранки, из чего будет ясным, как использовала меня охранка.
Имея общую установку охранки на дезорганизацию массового революционного движения, я по конкретным заданиям охранки сделал следующее:
1. Я систематически при помощи ЛАЙЦЕНА срывал организуемые компартией Латвии массовые демонстрации, причем в результате этой моей деятельности на места демонстрации являлся только партийный актив, который вылавливался полицией и арестовывался. В результате этого значительная часть рижского партийного актива стала известна охранке.
2. Систематически представлял охранке информации о директивах ЦК Латкомпартии и Латвийской секции ИККИ, которые поступали в рабоче-крестьянскую фракцию.
3. Я давал сведения охранке об известных мне подпольных работниках партии, проживающих в Латвии на нелегальном положении, в частности, я тогда сообщил о секретаре ЦК СКАЙДЕ и членах ЦК Латкомпартии ЦИТРОНЕ (СТРАУТИНЕ), МАРТИНСЕ и АРТИСЕ. Охранке я сообщал их явки и все известные мне факты их нелегальной деятельности.
4. По заданию охранки я занимался контрреволюционной деятельностью, направленной на идеологическое разложение революционного движения, соответственно редактируя партийный орган и путем выступлений в сейме. Эту часть работы я проводил в контакте с ЛАЙЦЕНОМ.
5. Я сознательно выхолащивал революционное содержание из статей членов ЦК, печатавшихся в газете рабоче-крестьянской фракции.
6. По договоренности с охранкой я в контрреволюционном духе переработал декларацию фракции сейма несмотря на то, что проекты ее нами были получены как из Латсекции ИККИ из Москвы, так и от секретаря ЦК ЛКП.
7. Сообщив охранке о возникшей внутри Латвийской компартии троцкистской группе СТРАУТИНА-ЦИТРОНА, выступавшей против ЦК с троцкистским лозунгом создания “новой партии”, я по указанию охранки поддержал ЦИТРОНА (СТРАУТИНА) и вошел в состав этой троцкистской группы.
Вопрос: Какие еще поручения Вы выполняли по заданиям охранки?
Ответ: Я изложил в основном наиболее существенные поручения охранки, которые я выполнял. Разумеется, что, сотрудничая с охранкой, я выполнял “по пути” еще ряд ее поручений. Об этом я постараюсь припомнить и изложить в следующих допросах.
Вопрос: На каких условиях Вы работали с охранкой?
Ответ: Вскоре после моего избрания в сейм охранка инсценировала против меня судебный процесс, обвиняя меня в “государственном предательстве”, по которому я должен был отбывать 4 года тюремного заключения в крепости и 3 года каторги. Так как в качестве депутата сейма я не мог быть арестованным, охранка держала меня под угрозой выдачи сеймом для отбывания наказания. Этим охранка гарантировала себе мое сотрудничество.
В то же время охранка выплачивала мне в разные сроки единовременные вознаграждения за мою агентурную работу. В общей сложности за время пребывания в Риге и Берлине я получил от охранки 10.000 лат или примерно около 2000 американских долларов.
Кроме того, по моей просьбе охранка помогала мне в устройстве кое-каких моих личных дел.
Вопрос: С кем еще, помимо ШТИГЛИЦА, Вы были связаны из рижской охранки?
Ответ: Примерно в 1929 году на одной из встреч на конспиративной квартире ШТИГЛИЦ меня познакомил с начальником рижской охранки ФРИДРИХСОНОМ, с которым я позже изредка встречался.
Вопрос: Откуда Вам известно, что РОЗЕНБАХ и СУДМАЛС являются агентами Латвийской охранки?
Ответ: В конце 1931 года в связи с моей поездкой в СССР по заданию Латвийской охранки ШТИГЛИЦ и ФРИДРИХСОН сообщили мне, что в СССР я должен буду поддерживать связь с агентами охранки РОЗЕНБАХ<ОМ> и СУДМАЛС<ОМ>.
Впоследствии я с каждым в отдельности связался, и оба они подтвердили мне свое сотрудничество с охранкой.
Вопрос: Когда именно и при каких обстоятельствах РОЗЕНБАХ и СУДМАЛС Вам подтвердили факт своего сотрудничества в охранке?
Ответ: С РОЗЕНБАХ<ОМ> по этому вопросу я говорил в Берлине после моего приезда из Риги в конце мая 1932 года, к которому я прибыл с явкой от ФРИДРИХСОНА. С СУДМАЛСОМ я также говорил о его сотрудничестве в охранке в Берлине в сентябре 1932 г. у меня на квартире. Тогда при этой встрече СУДМАЛС мне передал директиву ФРИДРИХСОНА об ускорении моего выезда в СССР.
Вопрос: Какие задания Вы получили от охранки в связи с переброской в СССР?
Ответ: Летом 1931 года вскоре после провала КРАСТЫНЯ ФРИДРИХСОН и ШТИГЛИЦ начали настаивать на моей переброске в СССР с поручением постараться занять в Москве руководящее положение в Латвийской секции ИККИ и направлять там деятельность Латвийской троцкистской организации.
С этой целью я, по указанию охранки, поставил перед ЦК Латкомпартии вопрос о необходимости мне в срочном порядке эмигрировать в СССР, используя перед ЦК в качестве мотивировки угрозу выдачи меня сеймом властям для отбывания наказания.
Нужно сказать, что к этому времени председатель комиссии сейма по делам депутатов БЕРЗИНШ (ныне министр внутренних дел Латвии), в то время тесно связанный с охранкой, инспирировал ускорение передачи моего дела о выдаче меня властям на обсуждение сейма.
Таким образом, я добился у ЦК разрешения на эмиграцию в СССР.
Переброска в Союз была намечена через Германию, “Легализацию” переброски я доверил СУДМАЛСУ, который к тому времени мне был известен уже как агент охранки.
При его посредстве я получил заграничный паспорт на имя Бронислава УТАНА, который по условленной заранее явке был доставлен в Мемель женою агента охранки ЗАРСА, проживающего сейчас в Латвии.
Вопрос: Кто такой ЗАРС?
Ответ: ЗАРС в то время являлся членом ЛКП, сотрудничал с охранкой, будучи близко связанным с ЛАЙЦЕНОМ, продолжает и сейчас быть его представителем по вопросу издания в Латвии его литературных трудов. ЗАРС приезжал в 1933 году в качестве туриста в СССР.
Вопрос: Откуда Вам известно, что паспорт на имя Бронислава УТАНА, по которому Вы прибили в СССР, СУДМАЛС добыл через рижскую охранку?
Ответ: Перед моим отъездом в Мемель ФРИДРИХСОН и ШТИГЛИЦ предупредили меня, что все вопросы, связанные с получением паспорта на поездку в СССР, будут поручены СУДМАЛСУ.
Вопрос: Где находится этот паспорт в настоящее время?
Ответ: Паспорт на имя УТАНА Бронислава по приезде в Союз я сдал в ЦК МОПРа и вскоре получил взамен паспорт как г<раждани>н СССР на имя ЯНКУС.
Вопрос: Чем объяснить, что Ваша переброска в СССР намечалась через Берлин?
Ответ: По плану охранки в Берлине я имел явку к РОЗЕНБАХУ, который работал кодистом в Торгпредстве СССР в Германии и был мне известен как агент охранки. С РОЗЕНБАХОМ я должен был договориться и передать директиву охранки о поездке в СССР для активизации там деятельности троцкистской организации.
В соответствии с этим РОЗЕНБАХ спустя некоторое время выехал в СССР. РОЗЕНБАХУ я дал явку к БАЛОДИСУ, через которого он впоследствии связался со СТРАУТИНЫМ-ЦИТРОНОМ.
Я же прожил в Германии еще 4 месяца и в октябре 1932 г. выехал в СССР.
Вопрос: Как осуществлялась связь с охранкой в период Вашего проживания в Берлине?
Ответ: Проживая в Берлине, я поддерживал связь с Рижской охранкой путем шифрованной переписки по условленному адресу (Рига, АГЕНСКАЛН, номер дома не помню) [2].
За это время я отправил несколько агентурных донесений о поездке РОЗЕНБАХА в СССР, о встрече в Гамбурге с БАЛОДИСОМ, о встрече с ОЛЬБЕРГОМ Валентином и о сроках своего выезда в СССР. В одном из ответов охранка настаивала на скорейшем моем выезде в СССР. За это же время я получил от охранки несколько денежных переводов в иностранной валюте (в долларах и французских франках).
Вопрос: Выше Вы показали, что, проживая в Берлине, встречались с ОЛЬБЕРГОМ Валентином.
На какой базе у Вас происходили эти встречи?
Ответ: С ОЛЬБЕРГОМ В. [3] я связался впервые в Риге в 1928-29 г. через ЛАЙЦЕНА, когда мы помещали троцкистские статьи ОЛЬБЕРГА в газете рабоче-крестьянской фракции сейма.
В начале 1930 года РОЗЕНБАХ, уезжая в Берлин, получил от ЛАЙЦЕНА явку к Валентину ОЛЬБЕРГУ.
По моем приезде в Берлин из информации РОЗЕНБАХА я узнал, что ОЛЬБЕРГ В. исключен из КПГ за троцкизм и продолжает быть связанным с троцкистскими организациями в Латвии и Германии.
В этот период времени В. ОЛЬБЕРГ занимался обработкой меня и РОЗЕНБАХА в троцкистском духе, активизируя наши настроения, доказывая необходимость активной борьбы с руководством советского правительства.
В июне или в июле 1932 года в Берлине на квартире РОЗЕНБАХА (Темпльгоф, Баденер Ринг) я встретился с В. ОЛЬБЕРГОМ. В квартире были также РОЗЕНБАХ и Суламифь ОЛЬБЕРГ. Из бесед с ОЛЬБЕРГ<ОМ> я понял, что он осведомлен о делах латышской троцкистской организации. В. ОЛЬБЕРГ рассказал мне, что он связан с заграничным троцкистским центром и в ближайшее время должен выехать для выполнения серьезных поручений в СССР. Здесь же ОЛЬБЕРГ В. указал, что он едет в СССР для нелегальной работы в существующих уже там троцкистских центрах.
“В этих целях, – заявил ОЛЬБЕРГ, – Вы должны мне помочь в устройстве в Москве или в другом городе на работу путем рекомендации меня как журналиста, политэмигранта и дать мне ряд явок к Вашим друзьям, работающим в коминтерновских учреждениях”.
Я рекомендовал ОЛЬБЕРГУ использовать в этом вопросе ЛАЙЦЕНА, который располагал в Советском Союзе обширными связями.
Вопрос: Получил ли тогда ОЛЬБЕРГ В. от Вас явки в СССР?
Ответ: Я лично ОЛЬБЕРГУ В. явок не давал. РОЗЕНБАХ тогда условился, что по приезде в СССР ОЛЬБЕРГ В. посетит его.
Однако позже, проживая в Москве, я узнал, что ОЛЬБЕРГ В. имел явку к участнику троцкистской организации СУДМАЛСУ (Москва, гостиница “Маяк”).
В свой второй приезд в СССР (сентябрь 1936 [4] года) ОЛЬБЕРГ В. имел явку к ЛАЙЦЕНУ.
Вопрос: Откуда это Вам стало известно?
Ответ: Весной 1933 года вскоре после своего приезда в СССР СУДМАЛС рассказывал, что его в ближайшее время должен посетить приезжающий в СССР ОЛЬБЕРГ Валентин. Относительно явки ОЛЬБЕРГА В. к ЛАЙЦЕНУ в 1935 г. мне говорил<и> РОЗЕНБАХ и Суламифь ОЛЬБЕРГ.
Вопрос: Вы показали, что планом Вашей переброски в СССР охранка имела в виду активизировать работу латышской троцкистской организации.
Непонятно, почему Вы в этой связи не оказали практической помощи ОЛЬБЕРГУ В., ехавшему в СССР по поручению троцкистского заграничного центра?
Ответ: Я должен заявить, что руководители рижской охранки ФРИДРИХСОН и ШТИГЛИЦ, направляя меня в СССР, неоднократно подчеркивали, что я прежде всего являюсь агентом охранки, и моя задача состоит в том, чтобы по приезде в СССР устроиться на работу и наладить собирание шпионской информации по коминтерновским учреждениям. Одновременно с этим я должен буду принять участие в руководстве латышской троцкистской организации, при этом не допуская ненужного риска. Я также имел в виду необходимость зарекомендовать себя по приезде в Союз как человека, не скомпрометированного троцкистскими связями.
Исходя из этого я считал полезным воздержаться от прямой связи с ОЛЬБЕРГ<ОМ> и поддерживать с ним в Союзе контакт через третьих лиц.
Вопрос: Как протекала Ваша дальнейшая связь с ОЛЬБЕРГОМ В.?
Ответ: Как я уже показал, в СССР я приехал в октябре 1932 года и устроился на работу в Профинтерн в качестве референта. Устроился я при помощи участника троцкистской организации БАЛОДИСА, которому я сообщил, что прибыл в Союз для руководства латышской троцкистской организацией.
В апреле или мае 1933 года я встретился с В. ОЛЬБЕРГОМ у меня в гостинице “Маяк”. Он вновь просил моего содействия, чтобы устроиться на работу в Москве. Я указал ОЛЬБЕРГУ, что сам с большим трудом попал на работу в Профинтерн, и в связи с тем, что Коминтерн осудил так называемую “цитроновскую оппозицию”, сам подвергаюсь опасности снятия с работы и возможной высылки.
В этом разговоре ОЛЬБЕРГ В. доказывал на примере разгрома нашей группы несостоятельность прежних методов борьбы и необходимость перехода к террору. Развивая эту мысль, ОЛЬБЕРГ говорил, что к такой установке пришел троцкистский заграничный центр.
Несколько дней спустя я встретился с РОЗЕНБАХОМ, который мне передал, что ОЛЬБЕРГ В. его информировал о полученных директивах по террору против руководителей ВКП(б) и советского правительства. РОЗЕНБАХ рассказал, что эти директивы получены ОЛЬБЕРГОМ от СЕДОВА Л. и исходят от ТРОЦКОГО. Мне также известно, что в этот период В. ОЛЬБЕРГ встречался также самостоятельно с участником троцкистской организации СУДМАЛСОМ, но содержание их разговоров мне неизвестно.
Вопрос: Как практически Вы реализовали полученные директивы по террору от ОЛЬБЕРГА В.?
Ответ: Об этих разговорах и директиве ОЛЬБЕРГА В. о переходе организации к активным формам борьбы – террору я информировал БАЛОДИСА и СТРАУТИНА-ЦИТРОНА, но в это время наша руководящая “тройка” (я, БАЛОДИС и СТРАУТИН-ЦИТРОН) не восприняла еще этой директивы как руководства к действию, так как была озабочена тем, чтобы провести более или менее организованное отступление с легальных позиций.
Вопрос: Это неверно. Нам известно, что после формального разгрома так называемой “цитроновской оппозиции” латышская троцкистская организация, одним из руководителей которой Вы являлись, не только не ослабила своей организационной работы, но и практически подготовляла план совершения террористического акта против руководителей ВКП(б) и советской власти.
Признаете ли Вы это?
Ответ: Да, я вынужден признать, что это так. Вопрос этот, однако, требует некоторой ясности.
В первый свой приезд ОЛЬБЕРГ, информируя меня о переходе троцкистской организации к методам террора, не ставил передо мною практических задач в этом направлении.
Только во время своего второго приезда (осень 1935 г.) В. ОЛЬБЕРГ на совещании с РОЗЕНБАХОМ и ЛАЙЦЕНОМ на квартире последнего с большой настойчивостью ставил вопрос о терроре и об организации террористических групп среди латышей-троцкистов, в частности, среди латышских писателей.
Вопрос: О каком совещании идет речь?
Ответ: После второго приезда ОЛЬБЕРГА В. в Союз в сентябре 1935 года он созвал на квартире ЛАЙЦЕНА организационное совещание, на котором присутствовали РОЗЕНБАХ и ЛАЙЦЕН. На этом совещании ОЛЬБЕРГ интересовался делами латышской троцкистской организации и сообщил о директиве Л. СЕДОВА о необходимости перехода всех троцкистских организаций к методу террора в борьбе с руководством ВКП(б).
Об этом совещании мне говорил РОЗЕНБАХ через несколько дней при встрече со мною.
Вопрос: Возвращаемся к предыдущему вопросу. Как практически реализовала Ваша троцкистская организация директиву В. ОЛЬБЕРГА по террору?
Ответ: В соответствии с директивами ОЛЬБЕРГА В. по террору руководство латышской троцкистской организации наметило организацию террористических групп из состава наших старых кадров – участников троцкистской организации или лиц, сочувствующих троцкизму.
Так, в террористическую группу намечались братья БУЛЛЕ, политэмигранты, исключенные из партии за троцкизм студенты КУНМЗа: ДЗЕЛМЕ, студент КУНМЗа, политэмигрант, исключен из ВКП(б) за троцкизм, ЛАНДОВСКИЙ, брат ДЗЕЛМЕ, студент Международной Ленинской школы, ЛАПИН, брат БАЛОДИСА, служил в милиции на руководящей работе и троцкистски настроенный, ИНКА или ИГА, б<ывший> представитель Латвийского комсомола и других некоторых студентов МЛШ, фамилии которых я сейчас не помню.
Перечисленных выше лиц я, БАЛОДИС и СТРАУТИН при встречах обрабатывали в террористическом духе.
Вопрос: Кого Вы лично обрабатывали и вовлекали в террористическую группу?
Ответ: Я лично обрабатывал в террористической духе БУЛЛЕ Арвида, ЛАПИНА и ЛАНДОВСКОГО. Должен здесь, однако, указать, что конкретных задач по террору я перед ними не ставил и ограничивался только пропагандой идеи террора против руководства ВКП(б). В результате этих бесед я убедился, что в случае надобности эти лица могут быть использованы для подготовки и совершения террористического акта.
Мне также известно со слов БАЛОДИСА, что некоторых из вышеперечисленных лиц обрабатывал он лично. С кем точно разговаривал БАЛОДИС, я сейчас не помню.
Вопрос: Какие еще террористические группы создавала организация?
Ответ: Со слов ОЛЬБЕРГА (разговор с ним осенью 1935 г.) мне было известно, что созданием террористической группы занимается СУДМАЛС по прямому и непосредственному поручению В. ОЛЬБЕРГА. В террористическую группу СУДМАЛСА, по словам ОЛЬБЕРГА В. и СУДМАЛСА, намечались: КИПЕР, политэмигрант, приехал из Германии; СВЕРЕ-КАУШЕН, политэмигрант; ДЕМЕНС, латвийский писатель, поддерживавший также организационную связь с ОЛЬБЕРГ Суламифь.
Кроме того, тогда же формировалась террористическая группа ЛАЙЦЕНА и РОЗЕНБАХА, в которую, по словам РОЗЕНБАХА, намечались троцкисты ПЕЛЕКАЙС, ПРЕДНЕК, писатели, проживающие в Москве; КИКТУС и ЭЙДУК, писатели, проживающие в Ленинграде. Все эти лица также обрабатывались в террористическом духе.
СУДМАЛС имел также еще связи среди русских троцкистов, которые мне неизвестны. Мне известно лишь, что СТРАУТИН-ЦИТРОН поддерживал организационные связи вне латышской троцкистской организации. Насколько я припоминаю, он называл секретаря парторганизации музея фарфоровых изделий, где СТРАУТИН-ЦИТРОН работал, и брата своего АВЕНА.
Помимо этих мероприятий наша руководящая “тройка” предложила БАЛОДИСУ, после его ухода с работы в Профинтерне и Латсекции и перехода на работу в латышский клуб, использовать это обстоятельство для установления новых связей среди политэмигрантов.
Вопрос: Из Ваших показаний видно, что по директивам ОЛЬБЕРГА В. латышская троцкистская организация формировала несколько террористических групп.
Дайте показания о практической деятельности этих групп?
Ответ: Все перечисленные мною лица, намечавшиеся и обрабатывавшиеся в террористическом направлении, являлись участниками латышской троцкистской организации. Как я уже показал, часть этих лиц разделяла террористические установки организации, но к моменту моего ареста никаких конкретных поручений по террору не получала.
Практическая деятельность остальных создаваемых террористических групп мне неизвестна.
Вопрос: К этому вопросу следствие еще вернется.
С кем еще непосредственно В. ОЛЬБЕРГ поддерживал организационную связь?
Ответ: Мне известно, что в декабре 1935 года В. ОЛЬБЕРГ установил непосредственную организационную связь со СТРАУТИНЫМ и БАЛОДИСОМ. В этом ему, ОЛЬБЕРГУ, помогала его бывшая жена ОЛЬБЕРГ Суламифь.
Вопрос: Как протекала Ваша шпионская деятельность по заданию латвийской охранки?
Ответ: Главным объектом моей шпионской работы по заданиям охранки являлась латвийская секция ИККИ, ее деятельность и кадры.
Основным источником информации в этой области служил член загранбюро ЦК Латкомпартии БАЛОДИС.
Кроме этого, в своей практической работе по троцкисткой организации, а также по основной своей службе в Профинтерне и институте Мирового Хозяйства и политики я черпал большую информацию по интересующим охранку вопросам международного значения.
Используя эти источники, я передал в охранку информацию последующим вопросам:
1. О важнейших решениях Загранбюро ЦК Латвийской Компартии.
2. О тактических установках ЦК.
3. Об организационном состоянии партии.
4. О некоторых отдельных лицах, руководящих работой ЛКП в Латвии.
5. Об отношениях Латсекции с Коминтерном.
6. О разногласиях между ЦК ЛКП в Латвии и Загранбюро в Москве.
7. Информацию о перебрасываемых в Латвию студентах КУНМЗа.
8. Информацию об общих установках Коминтерна и Профинтерна, о едином фронте и т.п.
9. Я осведомлял также охранку о работе нашей троцкистской организации, об общих политических установках троцкистов на активную террористическую борьбу и проч<ее>.
Более подробные показания по этому вопросу я дам дополнительно.
Вопрос: Каким способом Вы сносились с охранкой?
Ответ: Всю информацию я передавал РОЗЕНБАХУ, на которого была возложена связь. Мне известно, что по ранее разработанному плану РОЗЕНБАХ, проживая в СССР, не выходил из латвийского подданства и сохранял свой национальный паспорт, что давало ему возможность беспрепятственно посещать Латвийскую миссию.
Какую точно форму связи с охранкой установил РОЗЕНБАХ, частенько захаживая в Латвийскую миссию по “паспортным делам”, я не знаю.
Мне известно также, что что его б<ывшая> жена, Суламифь ОЛЬБЕРГ, также сохраняла латвийское подданство и по таким же “паспортным делам” посещала миссию в Москве.
Сведения я печатал на машинке по условленному шифру и в конверте передавал РОЗЕНБАХУ. Через него же я получал зашифрованные письма с директивами от охранки.
Вопрос: Каким шифром Вы пользовались?
Ответ: Это был цифровой шифр, составлявшийся по латышской книге “История искусств” – автора не помню, она у меня хранится дома.
Такая же книга для связи со мной имеется и в Латвийской охранке.
По системе шифровки цифрами (дробями) я при надобности могу дать специальные объяснения.
Вопрос: Как оплачивалась Ваша работа охранкой в период Вашего пребывания в СССР?
Ответ: Материальный вопрос был урегулирован таким образом, что от переводов денег в СССР я отказался, боясь себя скомпрометировать более широким образом жизни.
Было условлено с охранкой, что часть причитающихся сумм будет передана моей тетке Катерине ДРЕЙМАН, проживающей в Либаве, под видом возвращения ей для меня долга. Остальная часть моего вознаграждения должна была быть передана охранкой лично мне в случае моего выезда из Союза за границу.
Вопрос: Кто в СССР, кроме СУДМАЛСА и РОЗЕНБАХА, знал о Вашей связи с охранкой?
Ответ: Из лиц, находящихся в Москве, о моей связи с охранкой, как я уже показывал выше, было известно РОЗЕНБАХУ и СУДМАЛСУ.
Перед участниками напей руководящей “тройки” латышской троцкистской организации – БАЛОДИСОМ и СТРАУТИНЫМ-ЦИТРОНОМ – я ставил вопрос таким образом, что имею через третье лицо связь с охранкой и могу использовать охранку для целей борьбы нашей троцкистской организации с Латвийской Коммунистической партией. БАЛОДИС и СТРАУТИН поэтому смотрели на меня как на своего рода “контрразведку” нашей троцкистской организации, вполне оправдывая метод использования охранки для целей нашей к.-р. борьбы.
Вопрос: Выше Вы показали, что латышская троцкистская организация была связана с руководителями троцкистско-террористических групп СИНАНИ и Фриц<ем> ДАВИДОМ.
Как возникла организационная связь с указанными лицами и кто персонально ее поддерживал?
Ответ: Как с СИНАНИ, так и с Фриц<ем> ДАВИДОМ организационную связь поддерживал я лично. Впервые с СИНАНИ я встретился у него на квартире 31 декабря 1933 года, куда я был приглашен на встречу нового года. Оставшись наедине с СИНАНИ, он мне рассказал, что ему известно о моих троцкистских настроениях и о троцкистской деятельности ряда лиц, с которыми я связан (СТРАУТИН, ЛАЙЦЕН и др<угие>. Об этом, как я позже узнал, ему стало известно из материалов партпроверки в Коминтерне и Профинтерне. На этот раз беседа сводилась только к прощупыванию моих настроений. Убедившись, что я полностью разделяю его взгляды, СИНАНИ условился со мной о следующей встрече.
Последующие встречи в течение весны 1934 года были в Институте Мирового Хозяйства и мировой политики. Я тогда рассказал СИНАНИ, что являюсь одним из руководителей троцкистской организации среди латышей, рассказал ему о составе участников организации и характере ее организационной деятельности. В этот раз СИНАНИ, в свою очередь, сообщил мне, что он является членом Московского троцкистского центра и считает необходимым установить через меня организационную связь с нашей организацией. Тогда же СИНАНИ поставил передо мной ряд практических задач, сводящихся к необходимости перехода нашей организации к формам борьбы с руководством ВКП(б) путем террора.
После этого я встречался с СИНАНИ еще несколько раз и информировал его о делах нашей организации. Весной 1935 года СИНАНИ был арестован, и связь с ним, естественно, прекратилась.
Вопрос: Каким образом Вы установили организационную связь с Фриц<ем> ДАВИДОМ?
Ответ: После ареста СИНАНИ я в течение продолжительного времени ни с кем из троцкистов вне латышской организации не связывался. В мае 1936 года на заседании в Институте Мирового хозяйства я встретился с Фриц<ем> ДАВИДОМ. Посла заседания, когда мы вышли на улицу, ко мне подошел Ф. ДАВИД и, отведя меня в сторону, рассказал, что он имеет необходимость восстановить через меня связь между коминтерновской троцкистской организацией и латышскими троцкистами. При этом Ф. ДАВИД сообщил мне, что дела нашей организации ему хорошо известны по 1935 году. Тогда же Ф. ДАВИД условился со мной о ближайшей встрече. Однако, встреча эта не состоялась, так как он вскоре был арестован.
Вопрос: До этого Вы встречались с Фриц<ем> ДАВИДОМ?
Ответ: Да, встречался. Ф. ДАВИД знал меня как научного сотрудника Института Мирового хозяйства.
Вопрос: Непонятно, каким образом Ф. ДАВИД нашел возможность в первую же встречу сообщить Вам о своей контрреволюционной деятельности?
Ответ: В одной из бесед с ОЛЬБЕРГОМ В. осенью 1935 г., когда я сообщил ему, что арестован СИНАНИ, с которым я поддерживал организационную связь, ОЛЬБЕРГ В. говорил мне, что через некоторое время со мной свяжется другой представитель троцкистской организации – работник Коминтерна.
Когда Ф. ДАВИД при встрече со мной сообщил мне ряд фактов о составе участников нашей организации, мне стало ясным, что Ф. ДАВИД является именно тем лицом, о котором говорил ОЛЬБЕРГ В., хотя он и не называл мне тогда его фамилии.
Показания записаны с моих слов правильно, мною прочитаны:
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. 7 отд. 3 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – ТКАЧЕВ.
ЗАМ. НАЧ. 7 ОТД. 3 ОТДЕЛА ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – РАДИН.
Верно: Фельдман
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 274, Л. 18-40.
[1] В тексте ошибочно – “Давыдом”.
[2] Слева от данного абзаца имеется помета И. Сталина: “Через Латпосольство?”
[3] Фамилия “Ольберг” обведена в кружок, а слева на полях имеется помета И. Сталина: “Кто такой Ольберг?”
[4] Так в тексте. Имеется в виду 1935 г.
