СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
Направляю Вам протоколы допросов участников контрреволюционной троцкистской террористической организации на Украине:
КИЛЛЕРОГА М.М. от 13 октября 1936 года.
ЛЕЙБМАНА Я.Д. от 15 октября 1936 года.
ЛЕЙБМАН признал свое участие в контрреволюционной троцкистской террористической организации, что был привлечен в организацию быв<шим> зам<естителем> зав<едующего> оргинструкторским отделом ЦК КП(б)У РАИСОВЫМ Абрамом.
ЛЕЙБМАН активно создавал террористическую сеть из числа скрытых троцкистов в партийном аппарате и работников ВУАМЛИНа.
В показаниях КИЛЛЕРОГА заслуживает внимания стык троцкистов с националистами из. Укр<аинской> Академии Наук.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
23 октября 1936 г.
№ 58286
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 248, Л. 9.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
КИЛЛЕРОГА, Михаила Марковича, –
от 13 октября 1936 года.
Вопрос: Вы на допросе 10 октября больше останавливались на связях, которые Вы установили с ГУРЕВИЧЕМ и СЕРГЕЕВЫМ, обойдя Ваши связи и деятельность троцкистско-террористической организации в Харькове. Разве по Харькову Ваши связи и работа в организации свелись только к тому, что Вы изложили в предыдущих протоколах допроса?
Ответ: Я стараюсь последовательно рассказать о всех своих связях и о всей работе в троцкистско-террористической организации, поэтому, касаясь периода февраля-марта месяца, я не говорил о той работе, которую я вел в Харькове в последующие месяцы 1934 года, и должен был рассказать о тех связях, которые я установил в феврале-марте с ГУРЕВИЧЕМ и СЕРГЕЕВЫМ. Продолжая излагать, какую я работу вел в марте-июне 1934 года в Харькове, я хочу, отвечая на Ваш вопрос, повторить, что наша организация, применяя в целях маскировки тактику двурушничества, прибегала к выступлениям против скомпрометировавших себя и провалившихся
членов организации, выдвигая взамен их законспирированные кадры троцкистов.
В марте 1934 года я вместе с ЛЕЙБМАНОМ и ОРЛОВЫМ решили, что нужно поставить вопрос о снятии ЛЕВИКА с работы в ВУАМЛИНе. К тому времени совершенно очевидно было, что ЛЕВИК как вице-президент ВУАМЛИНа и как руководитель института философии авторитетом в ЦК не пользовался, на ЛЕВИКА как на одного из руководителей ВУАМЛИНа падала ответственность за те выпущенные в 1931-32 г.г. учебники, в которых протаскивалась троцкистско-националистическая контрабанда, и за подбор тех кадров ВУАМЛИНа, которые ныне разоблачены как националисты и троцкисты. Поэтому, как я сказал, мы решили, что нужно убрать ЛЕВИКА из ВУАМЛИНа, чтобы из-за него не провалились другие члены нашей организации. Вопрос о ЛЕВИКЕ был решен в связи с переездом на Украину ДЗЕНИСА, назначенного вице-президентом ВУАМЛИНа. О ДЗЕНИСЕ я скажу дальше, а сейчас я хочу остановиться на роли в то время в ВУАМЛИНе СЕНЧЕНКО.
Вопрос: А что Вы знаете о ДЗЕНИСЕ?
Ответ: О ДЗЕНИСЕ мне впоследствии стало известно, что он, работая в Москве, был тесно связан с право-“левацким” блоком и после переезда на Украину поддерживал связи с группой СТЭНА и сколачивал в ВУАМЛИНе и ИКП право-“левацкую” группу, поэтому я и заявил, что о ДЗЕНИСЕ я хочу рассказать особо.
Вопрос: – Расскажите подробно о работе СЕНЧЕНКО в троцкистско-террористической организации.
Ответ: Как я уже говорил на допросе 10 октября, ЛЕЙБМАН поставил меня в известность, что СЕНЧЕНКО является членом нашей организации. Мною и ЛЕЙБМАНОМ была выдвинута кандидатура СЕНЧЕНКО в секретари партийного комитета ВУАМЛИНа. В апреле 1934 г. во время встречи с СЕНЧЕНКО я сказал ему, что мне ЛЕЙБМАН сообщил о том, что он является членом нашей организации. Я тогда же спросил СЕНЧЕНКО, проинформирован ли он о задачах и работе троцкистско-террористической организации. СЕНЧЕНКО ответил мне, что его ЛЕЙБМАН подробно информирует о работе организации, и поэтому он меня просит только сказать ему, что от него требуется в ВУАМЛИНе.
Я обрисовал СЕНЧЕНКО положение дел в ВУАМЛИНе и предупредил его о том, что он должен осторожно выдвигать кадры, не скомпрометированные как троцкисты, и вербовать новых членов организации. Тогда же я связал СЕНЧЕНКО с ОРЛОВЫМ.
Вместе со мной, ЛЕЙБМАНОМ и ОРЛОВЫМ СЕНЧЕНКО принимал участие в намечении ВАСИЛЬЕВОЙ – директором института философии, ГРЕБЕНКИНА – директором института истории и ЩУПАКА – руководителем литературной комиссии. На мой вопрос, а в каком порядке СЕНЧЕНКО согласует эту наметку с ДЗЕНИСОМ, СЕНЧЕНКО ответил, что ДЗЕНИС ему вполне доверяет, ГРЕБЕНКИНА и ВАСИЛЬЕВУ он лично знает и вполне поддерживает эти кандидатуры.
В процессе дальнейшей беседы СЕНЧЕНКО сказал мне, что он думает перетянуть в ВУАМЛИН несколько человек из Киева, из кафедры марксизма-ленинизма, являющихся членами организации. Он назвал мне из них: ГОР<ЕН>ШТЕЙНА, БИТТЕЛЬМАХЕРА, БРАГИНСКОГО, РОЗЕНА и др<угих>.
Вопрос: Из Вашего ответа неясно, намечались ли ВАСИЛЬЕВА, ГРЕБЕНКИН и ЩУПАК как члены троцкистско-террористической организации, или в другом порядке.
Ответ: Я все время в своих показаниях, упоминая фамилии лиц, выдвигавшихся на ту или иную работу, говорю о членах троцкистско-террористической организации или о близко к ним стоявших кадрах, а не о тех лицах, которые подбирались ЦК в порядке выдвижения большевистских кадров на участки культурного фронта. Отвечая прямо на Ваш вопрос, я должен сказать, что о ЩУПАКЕ как о члене нашей организации мне уже тогда было известно со слов АХМАТОВА, о ВАСИЛЬЕВОЙ, как о члене организации знал СЕНЧЕНКО со слов МИЛОСЛАВИНА, как нам об этом сказал тогда СЕНЧЕНКО, о ГРЕБЕНКИНЕ же как о члене организации мне стало известно позже.
Вопрос: Расскажите о ЩУПАКЕ, какую работу он вел в троцкистско-террористической организации?
Ответ: Со ЩУПАКОМ я связался в апреле 1934 г. Мою встречу и беседу со ЩУПАКОМ как с членом троцкистско-террористической организации подготовили следующие обстоятельства. Я знал о том, что ЩУПАК в свое время, в 1923-24 г.г., был активным троцкистом, А о том, что он является членом организации, мне, как я уже сказал, передал АХМАТОВ, сталкивавшийся со ЩУПАКОМ по совместной работе в драмсекции Оргкомитета писателей, председателем которой был АХМАТОВ, а одним из заместителей ЩУПАК.
Встретившись со ЩУПАКОМ в апреле после одного из совещаний партийной фракции Оргкомитета писателей, я попросил ЩУПАКА рассказать мне, как он представляет себе положение на литературном фронте. ЩУПАК в начале беседы ходил все вокруг да около вопроса, но, когда я ему сказал, что мне известно о том, что он является членом организации, и попросил его быть со мной вполне откровенным, ЩУПАК рассказал мне о тех сомнениях и колебаниях какие у него и раньше были по вопросу о линии партии в области коллективизации, индустриализации и в развертывании борьбы против СКРИПНИКА, которые в конечном счете привели его к вступлению в троцкистскую организацию.
На мой вопрос, с кем ЩУПАК связан из членов организации, он мне ответил, что он очень осторожен в своих связях с писательской средой, особенно после разоблачения ряда националистов, что он пока устанавливает, с кем из писателей и критиков можно связаться в первую очередь из тех, кто раньше был троцкистом. Вне писательской среды ЩУПАК сказал, что он связан с МИРОНЕРОМ, являющимся членом троцкистско-террористической группы, существующей в институте журналистики. Я тогда заметил ЩУПАКУ, что его информация, не знаю по каким причинам, куцая, неполная и, в частности, что он совершенно обошел вопрос о своих связях с писателями, стоящими по своим настроениям близко <к> националистам и троцкистам.
ВОПРОС: Что Вам ответил ЩУПАК?
Ответ: По-моему, ЩУПАК не хотел мне рассказать о своих связях с националистическими кругами писателей, думаю, потому, что он не был подготовлен к этой беседе со мной, и поэтому в своем ответе он назвал мне по Харькову только СУХИНО-ХОМЕНКО, по Киеву ЛАКИЗУ и ШАБЛИОВСКОГО.
Вопрос: Как ЩУПАК Вам их назвал?
Ответ: Как лиц, связанных и с троцкистами, и с украинскими националистами.
Вопрос: Вы с казали, что подробно расскажете о том, что Вам известно о работе троцкистско-террористической организации в Харькове в 1934 г., а пока Вы только рассказали о работе в ВУАМЛИНе. А какие еще группы существовали в Харькове?
Ответ: Часто встречаясь в частной жизни с ЗОРИНЫМ и Б. ЛИФШИЦЕМ, я, естественно, во время этих встреч информировался, какую они ведут работу, с кем они связаны, и делился с ними о своей работе в организации. Из бесед с ЗОРИНЫМ я знал о том, что он продолжает быть тесно связан с Я. ЛИВШИЦЕМ (работавшим тогда вне Украины). ЗОРИН мне говорил, что ему на дороге приходится быть крайне осторожным, так как люди там все для него новые, и поэтому он подбирает людей, которых он лично знает как членов организации. В Харькове помимо известного мне круга лиц – членов организации, с которыми мы вместе встречались, ЗОРИН говорил мне, что он связан с рядом членов организации, которых он знает по совместной работе в Прокуратуре: ФАЙБИШЕНКО и АЛЕКСАНДРОВА. АЛЕКСАНДРОВА связала ЗОРИНА с ЕРМОЛОВЫМ. О ЕРМОЛОВЕ как о члене организации мне также сказал ЛЕЙБМАН.
Вопрос: А вы лично с ЕРМОЛОВЫМ по линии организации встречались?
Ответ: Да, после того, как мне стало известно, что ЕРМОЛОВ является членом организации, я встретился с ним. Так как и ЕРМОЛОВУ было известно о том, что я состою членом организации, нам при встрече не пришлось вести предварительных, прощупывающих друг друга разговоров. Я спросил ЕРМОЛОВА, согласен ли он пойти работать директором ИКП. Он дал согласие. Затем в беседе я попросил ЕРМОЛОВА рассказать мне о его работе в троцкистско-террористической организации. ЕРМОЛОВ мне сказал, что он ведет работу как член руководства группой, находящейся в партийном аппарате, и что помимо него руководство этой группой складывается из ВАСИЛЬКОВА, НЕВЕЛЬСКОГО, ЛАРИНА, ГЕНКИНА и др<угих>.
Вопрос: Вы упомянули о Б. ЛИФШИЦЕ. Расскажите о Ваших встречах и беседах с ним.
Ответ: Из бесед с ЛИФШИЦЕМ Б. я знал о том, что он связан с ГОЛУБЕНКО, ЛОГИНОВЫМ, ВАСИЛЬКОВЫМ, Я. ЛИВШИЦЕМ, МИХАЙЛИКОМ, АХМАТОВЫМ и КОЦЮБИНСКИМ.
Б. ЛИФШИЦ вел работу в аппарате ВУСПС и в подведомственных ВУСПС организациях, в издательстве “Украинский рабочий” и в редакции газеты “Всеукраинский пролетарий”. По просьбе ЛИФШИЦА Б. в редакцию “Всеукраинский пролетарий” был мною направлен откомандированный на Украину из Иванова ЗАВЬЯЛОВ (работавший в Иванове с ЛИФШИЦЕМ) в качестве заместителя редактора. ЗАВЬЯЛОВ был завербован Б. ЛИФШИЦЕМ в состав организации. В издательстве “Украинский рабочий” Б. ЛИФШИЦ сколачивал троцкистско-террористическую группу, в состав которой входил директор издательства ЕЗЕРСКИЙ, других фамилий, которые мне называл тогда ЛИФШИЦ, я сейчас не помню. Помимо троцкистов Б. ЛИФШИЦ был связан по работе в Харькове в 1925-30 г.г. с такими националистами, как ГИРЧАК и КУЛИШ (писатель). После исключения Б. ЛИФШИЦА из партии во время чистки он, для того чтобы попытаться замести следы своей работы как члена троцкистско-террористической организации, перебрался при помощи Н. ИЛЮШИНА (пред<седателя> Госплана ЗСФСР), с которым ЛИФШИЦ Б. был связан по прежней работе на Украине – в Тифлисе.
ВОПРОС: ИЛЮШИН был членом организации?
Ответ: До переезда Б. ЛИФШИЦА в Тифлис я не знал, является ли ИЛЮШИН членом троцкистской организации, мне только было известно, что ИЛЮШИН поддерживает тесную связь с Я. ЛИВШИЦЕМ на протяжении всех 4-х лет, после переезда в 1930 г. ИЛЮШИНА на работу в Закавказье. После отъезда Б. ЛИФШИЦА в Тифлис мне стало известно, со слов ЗОРИНА, которому сказал Я. ЛИВШИЦ, что ИЛЮШИН является членом троцкистско-террористической организации.
Вопрос: Когда и почему Вам сказал об этом ЗОРИН?
Ответ: Я спросил об этом ЗОРИНА в январе 1935 г. после возвращения из отпуска. В то время, когда я находился в конце 1934 г. в отпуску, Б. ЛИФШИЦ уехал в Тифлис, и я, когда возвратился из отпуска, естественно, интересовался, кто помог Б. ЛИФШИЦ<У> переехать в Закавказье. ЗОРИН знал и рассказал мне об этом.
Вопрос: На этом заканчивается харьковский период Вашей деятельности в троцкистско-террористической организации?
Ответ: Чтобы закончить о Харьковском периоде моей работы в организации, я должен привести беседу, которую я имел в Харькове с ЛИБЕРБЕРГОМ. В мае 1934 г. в Харьков приехал по служебным делам ЛИБЕРБЕРГ, работавший тогда в Киеве директором института еврейской культуры при УАН. ЛИБЕРБЕРГ зашел ко мне в Культпроп, чтобы проинформировать меня о работе УАН. Я попросил ЛИБЕРБЕРГА рассказать мне, поскольку я знаю, что он является членом организации, какую работу он ведет в организации и из кого состоит троцкистско-террористическая группа в УАН. ЛИБЕРБЕРГ сказал тогда, что он от ГУРЕВИЧА И. узнал обо мне как о члене организации и имел в виду по приезде в Харьков подробно мне рассказать о работе троцкистско-террористической группы в УАН. Из информации ЛИБЕРБЕРГА я узнал, что членами организации в УАН являются: ВОЛКОВ (бывший тогда секретарем партийного комитета УАН), ИВАНУШКИН (директор библиотеки УАН), РОЗАНОВ и БИЛЯРЧИК (члены философской комиссии УАН), СЛИНЬКО (научный сотрудник УАН и член партийного комитета УАН). О себе ЛИБЕРБЕРГ сказал, что он как член бюро партийного комитета УАН и член-корреспондент УАН ведет работу не только в институте еврейской культуры, но является одним из руководителей троцкистско-террористической группы в Академии Наук. Все члены организации вели активную борьбу против разоблаченных в УАН украинских националистов и благодаря такой маскировке <были> вне подозрений. В работе своей члены организации блокируются с группой не скомпрометировавших себя как националисты, состоящей из ШАБЛОВСКОГО, КОЗУБОВСКОГО и др<угих>, являющихся также членами организации и составляющих в ней националистическое ядро, стоящее также на позициях террора. Работа всей группы в УАН сводится главным образом к вербовке членов организации, преимущественно молодых научных сотрудников. Перейдя к институту еврейской культуры, ЛИБЕРБЕРГ сказал, что там имеется отдельная груша, состоящая главным образом из троцкистов – ВЕРБЕР, СЛУЦКИЙ и др<угие>, – и бывших бундовцев (ЛЕВИТАН, ХИНЧИН и др<угие>).
Непосредственную помощь ЛИБЕРБЕРГУ в подборе кадров троцкистов для института еврейской культуры оказывает ГУБЕРМАН.
О ГУБЕРМАНЕ, бывшем тогда заместителем зав<едующего> культпропом Киевского обкома и зав<едующим> нацменсектором, ЛИБЕРБЕРГ сказал, что он (ГУБЕРМАН) является правой рукой ГУРЕВИЧА по работе в организации. Вне Академии Наук ЛИБЕРБЕРГ сказал, что он связан в Киеве с ГУРЕВИЧЕМ И., РОЗЕНОМ, БРАГИНСКИМ и др<угими>. Под конец своей информации ЛИБЕРБЕРГ спросил меня, что собой представляет АГОЛ. Я ответил ЛИБЕРБЕРГУ, что мне известно о том, что АГОЛ в 1924 г. был активным троцкистом и что он в свое время был связан с троцкистом РЕЙНГОЛЬДОМ и зиновьевцем ПИКЕЛЕМ. Больше ничего, я ответил ЛИБЕРБЕРГУ, сказать ему об АГОЛЕ не могу. Я попросил ЛИБЕРБЕРГА помогать АГОЛУ как новому человеку в Киевской партийной организации. Об АГОЛЕ я дальше дам подробные показания.
Вопрос: Что Вы еще можете вспомнить о харьковском периоде Вашей деятельности в организации?
Ответ: Все, что я помню, я сказал. Если я вспомню еще о чем-либо, что было мною упущено в предыдущих показаниях, я расскажу тогда об этом позже.
Изложенное в протоколе верно:
ДОПРОСИЛ:
НАЧ. 1 ОТД. СПО –
КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ: – БРУК.
ВЕРНО:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 248, Л. 10-19.
