[На бланке Народного комиссариата внутренних дел]
9 февраля 1937 г.
№ 55705
СОВ<ЕРШЕННО> СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ.
Следствием по делу контрреволюционной троцкистской террористической организации в оловянно-никелевой промышленности установлено, что активным участником этой организации является КОНДРИКОВ Василий Иванович, член ВКП(б), бывший управляющий трестом “Апатит”, ныне начальник “Кольстроя”.
КОНДРИКОВ сформировал из троцкистов и антисоветски настроенных специалистов контрреволюционную организацию, широко развернувшую подрывную работу на Кольском полуострове и подготовлявшую террористические акты против руководителей партии и правительства.
О террористической деятельности КОНДРИКОВА дает показания арестованный нами бывший директор “Североникель” ЧЕРЕДНИЧЕНКО М.М.:
“Мною совместно с ЯЗЫКОВЫМ бы обсужден и принят следующий план организации террористического акта: я назначаюсь директором “Североникель”, а так как это одна из крупнейших строек в Советском Союзе с вложением капитала в 750 милл. рублей, то мы были более чем уверены, что эту стройку посетят секретарь ЦК ВКП(б) и Ленинградского обкома ЖДАНОВ и нарком ОРДЖОНИКИДЗЕ. В их приезд я лично должен был совершить террористический акт.
Когда я приехал на площадку строительства, я встретился с КОНДРИКОВЫМ у него на квартире и передал ему план совершения террористического акта.
Для обеспечения успешного выполнения этого акта КОНДРИКОВ должен был организовать железнодорожную катастрофу на подчиненной ему как начальнику “Кольстроя” ветке, идущей со станции Оленьей на площадку строительства. Так как ветка однопутная и узкоколейная, КОНДРИКОВ мог это осуществить сравнительно легко. Мы считали, что во время этой катастрофы, даже если бы ЖДАНОВ и ОРДЖОНИКИДЗЕ не были бы убиты, создалась бы благоприятная обстановка – суматоха, паника, – для совершения террористического акта над ними”.
(Показания ЧЕРЕДНИЧЕНКО от 2 января 1937 г.).
О террористической деятельности КОНДРИКОВА показывает также арестованный нами бывший директор ленинградского завода “Двигатель” АБРАМОВ Г.А.:
“Я хочу дать еще показания о своей встрече с КОНДРИКОВЫМ, состоявшейся у него на квартире в начале 1935 года. КОНДРИКОВ попросил меня зайти к нему и сразу приступил к беседе. Он рассказал, что уже давно от ПЯТАКОВА имеет директиву о создании террористической группы для использования ее для терактов над руководителями ВКП(б); сообщил, что такая группа им создана.
(Показания АБРАМОВА от 8 ноября 1936 года).
Арестованный нами один из участников созданной КОНДРИКОВЫМ террористической группы – МЕТАЛЬНИКОВ, бывший нач<альник> технического контроля треста “Апатит”, инженер-химик, дал следующие показания:
“Я информировал КОНДРИКОВА о назрей террористической деятельности, об изготовлении нами взрывчатых веществ для приготовления бомб. КОНДРИКОВ одобрил наши мероприятия, интересовался распределением ролей в террористической группе и дал установку изготовлять взрывчатые вещества в таком количестве, чтобы ими можно было снабдить террористические организации других городов”.
(Показания МЕТАЛЬНИКОВА от 26 октября 1936 г.).
Показаниями арестованных КОРОЛЕВА Н.А. – зав<едующего> химической лабораторией обогатительной фабрики треста “Апатит”, МАРКОВА А.А. – инженера-технолога треста “Апатит”, МЕТАЛЬНИКОВА А.П. – инженера-химика треста “Апатит”, и ЧЕРЕДНИЧЕНКО – бывшего начальника “Североникель”, – установлено, что КОНДРИКОВ развернул широкую подрывную и вредительскую работу на “Кольстрое”.
Так, МЕТАЛЬНИКОВ показывает:
“КОНДРИКОВ сообщил мне, что наряду с активной террористической деятельностью наша троцкистско-зиновьевская организация перешла на подрывную работу в промышленности страны, и что поэтому каждый из участников организации должен умело и эффективно дезорганизовать дело, которое он ведет. В соответствии с этим КОНДРИКОВ дал мне конкретное задание – совместно с КОРОЛЕВЫМ вести работу так, чтобы путем сознательного нарушения стандарта продукции, идущей на внешний рынок, дискредитировать Советский Союз.
При этом КОНДРИКОВ назвал БРАНДТА и МОРЕВА, с коими рекомендовал мне поддерживать близкую связь”.
По указанию КОНДРИКОВА составлялись заведомо завышенные производственные планы. При даче заданий на вредительство и диверсию КОНДРИКОВ, успокаивая завербованных им вредителей и диверсантов, говорил им, что провала и разгрома опасаться не приходится, так как “наше хозяйство так запутано, что никто не разберется; притом здесь глушь, далеко от центра, редко кто заезжает, а мой авторитет в партийных и советских организациях не позволит подозревать кого-либо из нас в подрывной работе”.
По показаниям арестованных МЕТАЛЬНИКОВА и КОРОЛЕВА, активными участниками контрреволюционной подрывной организации являются также МОРЕВ Н.С. – главный инженер треста “Апатит”, БРАНДТ В.Ю. – бывший главный инженер обогатительной фабрики, и МОЗЕЛЬ И.Н. – бывший начальник треста “Апатит”, а ныне инженер того же треста. Все они были завербованы в троцкистскую организацию КОНДРИКОВЫМ и по его указаниям проводили вредительскую и подрывную деятельность на “Кольстрое”.
Направляя протоколы допросов ЧЕРЕДНИЧЕНКО от 2/I-37 г. [1], МЕТАЛЬНИКОВА от 20/Х-36 г., КОРОЛЕВА от 20/Х-36 г. и АБРАМОВА от 18/ХI-36 г., считаю необходимым арестовать КОНДРИКОВА В.И., МОРЕВА Н.С., БРАНДТА В.Ю. и МОЗЕЛЯ И.Н.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ Ежов (ЕЖОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 281, Л. 73-76.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого МЕТАЛЬНИКОВА, Алексея Петровича
от 26-го октября 1936 года.
Вопрос: На предыдущих допросах Вы скрыли от следствия ряд других участников Вашей контрреволюционной организации и конкретную их деятельность. Следствие требует от Вас подробных показаний по этому вопросу.
Ответ: Подтверждаю, что на предыдущих допросах я говорил не всю правду. Я пытался скрыть от следствия конкретную руководящую роль в контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической деятельности нашей организации в Кировске и Мончегорске КОНДРИКОВА Василия Ивановича, а также других участников контрреволюционной организации. Мое двурушничество на следствии объясняется тем, что разоблачением КОНДРИКОВА и других я вынужден вскрыть наряду с террористической деятельностью подрывную работу нашей контрреволюционной организации в производственной и хозяйственной жизни страны.
Мне лично известно, что КОНДРИКОВ проводил к.-р. деятельность в Кировске и Мончегорске и по линии контрреволюционной он был связан с центром организации в Москве.
Кроме того, из разговоров с КОНДРИКОВЫМ и личного общения мне также известно, что активными участниками нашей контрреволюционной организации являются:
1. БРАНДТ Валентин Юльевич – быв<ший> гл<авный> инженер обогатительной фабрики, ныне работает в Механобре.
2. МОРЕВ Николай Сергеевич – гл<авный> инженер Треста “Апатит”.
3. УПАДЧЕВ Владимир Иванович – гл<авный> инженер по строительству Апатитстроя.
4. СЕРЕГИН Михаил Иванович – Начальник продснаба “Североникель” в Мончегорске.
5. ИВАНОВ Иван Михайлович – быв<ший> директор обогатительной фабрики, ныне управляющий Кольстроя.
Вопрос: Откуда Вам известна руководящая роль КОНДРИКОВА в Вашей троцкистско-зиновьевской организации.
Ответ: О том, что КОНДРИКОВ руководит к.-р. деятельностью в Кировске и Мончегорске и непосредственно связан с центром нашей троцкистско-зиновьевской организацией в Москве, я знаю из разговоров в 1934 г. с РОЗЛЕРОМ и ВОЛКОВЫСКИМ и дачи мне лично КОНДРИКОВЫМ конкретных к.-р. указаний по работе в Кировске.
В 1934 г. в разговоре со мной о переводе нашей организации на террористический метод борьбы с руководством ВКП(б) и широкой базе для террора в Кировске, РОЗЛЕР и ВОЛКОВЫСКИЙ мне заявили, что выполнение в Кировске установки троцкистско-зиновьевской организации о терроре будет иметь успех потому, что там подпольной работой руководит КОНДРИКОВ, связанный с руководящим центром организации в Москве.
Мне известно, что РОЗЛЕРА и КОНДРИКОВА связывали и служебные обязанности: РОЗЛЕР работал в Институте Удобрений, изучавшем вопросы апатитов Кольского полуострова, коими занимался КОНДРИКОВ, и по этой линии они непосредственно соприкасались с верхами (Наркомат, Главки и др<угие>). В процессе проведения в Кировске контрреволюционной работы сообщение РОЗЛЕРА и ВОЛКОВЫСКОГО об участии КОНДРИКОВА в троцкистско-зиновьевской организации подтвердилось.
На допросе 24-го октября с<его> г<ода> я подробно показал, что в беседе в 1933 г. с НАЛИВАЙКО он называл КОНДРИКОВА скрытым участников нашей к.-р. организации, что я использовал это обстоятельство в 1935 г. для поступления на работу через КОНДРИКОВА в Трест “Апатит” после исключения меня из рядов ВКП(б) как разоблаченного троцкиста; я показывал также, что, работая уже в Кировске и обсуждая с КОРОЛЕВЫМ о нашей конкретной контрреволюционной деятельности, он подтвердил мне характеристику НАЛИВАЙКО о КОНДРИКОВЕ и заявил, что последний (КОНДРИКОВ) является связывающим звеном между нашей к.-р. террористической группой в Кировске с центром организации в Москве (подробности по этому вопросу изложены в моем показании от 24/Х-36 г.).
Вопрос: Продолжайте Ваши показания?
Ответ: В конце января 1936 г. КОРОЛЕВ в его служебном кабинете передал мне, что КОНДРИКОВ желает со мной встретиться и поговорить о нашей к.-р. деятельности в Кировске.
Через некоторое время в один из вечеров КОНДРИКОВ встретил меня в приемной его служебного кабинета и просил зайти к нему для небольшого, по его выражению, разговора.
В беседе КОНДРИКОВ стал расспрашивать меня о моей партийности и причинах исключения меня из партии. Интересовался, делал ли я попытки восстанавливаться в рядах ВКП(б) и т.д. (всего разговора я сейчас не помню).
Получив на заданные вопросы надлежащие ответы, КОНДРИКОВ интересовался моей троцкистской деятельностью в прошлом и спросил, с кем по линии контрреволюционной работы я был связан. Когда я назвал РОЗЛЕРА и ВОЛКОВЫСКОГО, то КОНДРИКОВ заявил, что хорошо знает РОЗЛЕРА, и выразил удовлетворение этим обстоятельством. После такого предварительного прощупывания КОНДРИКОВ задал мне вопрос, каковы сейчас мои политические настроения и остался ли я на прежних троцкистских позициях. Я дал понять КОНДРИКОВУ, что в моих политических убеждениях ничего не изменилось, и что являюсь непоколебимым приверженцем троцкистско-зиновьевского блока.
После этого КОНДРИКОВ заявил, что ему известна моя деятельность в троцкистско-зиновьевской организации, в частности в Кировске, спросил, какие у меня взаимоотношения по линии подпольной работы с КОРОЛЕВЫМ и РАКОВЩИКОМ, и в курсе ли я всех дел контрреволюционной организации. Я кратко сообщил КОНДРИКОВУ все то, что мне было известно о нашей работе в Кировске, и в ответ на это он заявил, что работаем мы слабо, не активно, что в работе нет спайки, предложив активизировать нашу подпольную деятельность в тесной связи с КОРОЛЕВЫМ и РАКОВЩИКОМ.
Вопрос: Откуда КОНДРИКОВУ стало известно, что Вы являетесь участником троцкистско-зиновьевской организации и проводите контрреволюционную работу в Кировске?
Ответ: В разговоре с КОРОЛЕВЫМ о результатах встречи с КОНДРИКОВЫМ он, КОРОЛЕВ, мне заявил, что такую же беседу о нашей подпольной работе КОНДРИКОВ вел также и с ним, и в этой беседе он сообщил КОНДРИКОВУ о всех активных участниках троцкистско-зиновьевской группировки в Кировске.
Кроме того, полагаю, что о моей подпольной деятельности КОНДРИКОВ знал от РАКОВЩИКА, с коим КОНДРИКОВ был в близких приятельских отношениях.
Вопрос: Разговаривая с Вами о подпольной деятельности в Кировске, какие конкретные указания по контрреволюционной работе Вам дал КОНДРИКОВ?
Ответ: КОНДРИКОВ в той же беседе спросил, известны ли мне последние установки по контрреволюционной работе центра троцкистско-зиновьевской организации, я ответил, что мне известна установка центра о переходе нашей организации к борьбе с руководством ВКП(б) на террор, и что эта установка нами проводится в практической работе.
Тогда КОНДРИКОВ сообщил мне, что наряду с активной террористической деятельностью наша троцкистско-зиновьевская организация перешла на подрывную работу в промышленности и хоз<яйст>ве страны и что поэтому каждый участок организации должен умело, но эффектно дезорганизовать дело, которое он ведет.
В соответствии с этим КОНДРИКОВ дал мне конкретное указание совместно с КОРОЛЕВЫМ вести работу так, чтобы в результате дискредитировать Сов<етский> Союз за границей, в частности путем сознательного нарушения стандарта продукции, идущей на внешний рынок. При этом КОНДРИКОВ назвал БРАНДТА и МОРЕВА, с коими он рекомендовал мне поддерживать близкую связь и прислушиваться к их совету.
Видимо для того, чтобы вселить во мне больше веры в наше дело КОНДРИКОВ сослался на ПЯТАКОВА, от которого, по его заявлению, по линии нашей хозяйственной системы как от одного из руководителей центра контрреволюционной организации исходит установка по вредительству. Предложение КОНДРИКОВА я принял, но выразил некоторые опасения в возможности провала и нашего разгрома органами НКВД. КОНДРИКОВ ответил: “В этом отношении можно не беспокоиться, так как наше хозяйство так запутано, что никто не разберется, притом здесь глушь, далеко от центра, редко кто заезжает, а мой авторитет в партийных и советских организациях не позволит подозревать кого-либо из нас в подрывной работе”.
Такой же примерно разговор вскоре после встречи с КОНДРИКОВЫМ со мной вел участник нашей организации МОРЕВ. Я как-то спросил его, не боится ли он ответственности за свое участие во вредительстве, тем более что он уже раз привлекался по шахтинскому делу. МОРЕВ ответил: “Это не страшно, так как Кировск далеко от центра, в разных контрреволюционных организациях наряду с “простыми смертными” участвуют и коммунисты, кроме того в наших рядах находится такой авторитет, как КОНДРИКОВ, за спиной которого легко прикрываться”.
Вопрос: С кем из участников Васей контрреволюционной террористической группы Вы обсуждали полученные Вами указания от о вредительстве?
Ответ: В разговоре с КОРОЛЕВЫМ в 1936 г. после возвращения его из командировки в Ленинград я сообщил ему о том, что получил от КОНДРИКОВА установку в практической работе проводить к вредительскую деятельность. КОРОЛЕВ заявил, что из разговоров с КОНДРИКОВЫМ ему известна эта установка и что нужно практически приступить к вредительской работе.
Вопрос: Когда и какие Вы получили от КОНДРИКОВА еще указания по контрреволюционной работе?
Ответ: В конце июля или в начале августа 1936 г. (точно не помню) КОНДРИКОВ вновь в своем служебном кабинете беседовал со мной о нашей подпольной работе, он интересовался о ходе дел в нашей контрреволюционной террористической группе и тем, что намечено нами в дальнейшем. Я информировал КОНДРИКОВА о нашей террористической деятельности, об изготовлении нами взрывчатых веществ для приготовления бомб и проч<ем>. КОНДРИКОВ одобрил наши мероприятия, интересовался распределением ролей террористической группы и дал установку изготовлять взрыввещества в таком количестве, чтобы им<и> можно было снабдить террористические организации других городов.
В этой же беседе КОНДРИКОВ предложил мне в случае необходимости связаться по вопросу совершения теракта с участником контрреволюционной организации СЕРЕГИНЫМ Михаилом Ивановичем, работающим в качестве Нач<альника> Продснаба “Северониккель” (в Мончегорске).
Вопрос: Заполнили Вы указания КОНДРИКОВА об установлении связи с СЕРЕГИНЫМ?
Ответ: Нет, так как вскоре после встречи с КОНДРИКОВЫМ (22-го августа) я был арестован.
Вопрос: Какую конкретную вредительскую деятельность проводила Ваша контрреволюционная организация в Кировске?
Ответ: Вредительская деятельность участников контрреволюционной террористической организации в Кировске в основном была направлена на снижение качества продукции, уменьшение производственной мощности предприятий и рудников, дискредитации Советской продукции на внешнем рынке и т.д.
Конкретно нами проведены следующие вредительские акты:
1. Лично я совместно с КОРОЛЕВЫМ и МАРКОВЫМ проводил вредительство по качеству продукции. С целью дискредитации руды и апатитового концентрата на внешнем рынке мы составляли фиктивные анализы, заключавшиеся в завышенной или заниженной процентности содержания фосфорной кислоты против установленного стандарта.
Это вредительство мы проводили путем загрязнения реактивов, предназначенных для анализов: в дистиллированную воду добавляли фосфорную кислоту, превышающую содержание фосфора в руде до 2%, а в концентрате – до 1-го %.
Наряду с этим, с целью дискредитации стахановского движения и снижения заработка рабочих мы в периодах стахановских декад заменяли лучшие образцы концентрата на худшие, чем вызывали недовольство рабочих.
2. Являясь главным инженером Горно-обогатительного Управления Треста “Апатит” участник нашей группы МОРЕВ, из разговоров с ним, давал заведомо неправильные установки, снижающие производственную мощность рудников, тормозил вскрышные работы, приведшие к уменьшению добычи, к простоям оборудования и т.д.
3. Из разговоров с КИМОМ мне известно, что он совместно с БРАНДТОМ проводил работу по срыву производственной мощности обогатительной фабрики и сознательному снижению программы этой фабрики. Так, при полной возможности в 1936 г. заполучить 1.200.000 тонн апатитового концентрата, БРАНДТ и КИМ добились утверждения плана выпуска концентрата лишь в количестве 900 000 тонн.
Чтобы доказать, что больше этого количества фабрика выпустить не может, БРАНДТ и КИМ нарушали технологический процесс, в частности путем срыва внедрения в производство определенного стандарта торфяной смолы, улучшающей производственный процесс и удешевляющей стоимость концентрата.
4. По заявлению МОРЕВА, он и УПАДЧЕВ прилагали все усилия к тому, чтобы:
а) срывать сооружение защитных устройств против снежных обвалов, приведших в 1935 г. к катастрофе со многими человеческими жертвами.
б) Тормозить окончание строительства жилдомов, в результате чего созданы тяжелые условия для работы и сорвана производственная программа.
в) Кроме того, УПАДЧЕВ с целью дискредитации идеи строительства соцгорода сознательно на Харбиногорской ул. в Кировске построил жилдома таким образом, что выгребные ямы от уборных выходят на улицу.
Вопрос: Вы скрываете от следствия конкретные данные перечисленной Вами вредительской деятельности участников контрреволюционной организации и ряд других фактов Вашей подрывной работы.
Ответ: Я сообщил следствию все факты вредительской деятельности, которые мне известны из разговоров и общений с каждым участником контрреволюционной организации в Кировске. Каждый из нас проводил подрывную работу в своей области, а поэтому конкретизировать вредительства других участников организации мне крайне трудно.
Протокол записан с моих слов и мною лично прочитан –
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ. НАЧ. МОО НКВД –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – САЛОИМСКИЙ.
НАЧ. 3 ОТД. ЭКО УНКВД ЛО –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – ГОЛУБ
НАЧ. ЭКО МОО НКВД –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – АЙЗЕНШТАДТ
ВЕРНО:
СЕКРЕТАРЬ ЭКО ГУГБ НКВД СССР –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – Фельдман (ФЕЛЬДМАН)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 281, Л. 82-90.
[1] Данный протокол допроса ранее уже направлялся И.В. Сталину 15 января 1937 г. как одно из приложений к спецсообщению Н.И. Ежова за № 55298.
