СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –

тов. ЕЖОВУ.

 

В дополнение к нашим сообщениям по делу контрреволюционной троцкистской организации ШЕМЕЛЕВА А.И., ГОРОВИЧА я других и троцкистской террористической организации ДМИТРИЕВА Г.Ф., КОЛОДИНА А.Г. и других направляю Вам протоколы допросов:

1. ШЕМЕЛЕВА А.И. от 5 апреля 1936 года,

2. ДМИТРИЕВА Г.Ф. от 5 апреля 1936 года.

ШЕМЕЛЕВ А.И. и ДМИТРИЕВ Г.Ф. показали о том, что начиная с 1932 г. они установили между собой связь и информировали друг друга о контрреволюционной деятельности троцкистских организаций, руководителями которых они являлись.

ШЕМЕЛЕВ показал, что он в 1935 году передал ДМИТРИЕВУ Г.Ф. террористические установки, получен­ие им через ГОРОВИЧА от Льва СЕДОВА и через связиста АДИША от САФОНОВОЙ и СМИРНОВА И.H.

ДМИТРИЕВ Г.Ф. показал, что после получения им от ШЕМЕЛЕВА А.И. террористических установок он на­звал ШЕМЕЛЕВУ участника своей контрреволюционной организации КОЛОДИНА А.Г. как человека, способного пойти на совершение террористического акта над тов. СТАЛИНЫМ.

Названный в показаниях ДМИТРИЕВА Г.Ф. – ТРАНДИН К.С. (бывш<ий> слушатель Аграрного ИКП, затем работал в качестве начальника политотдела совхоза в Западно-Сибирском крае, бывш<ий> член ВКП(б), исключен из партии в 1935 году во время проверки парт<ийных> документов за то, что скрыл факт своего пребывания в 1917 году в партии эсеров) – устанавливается, после чего будет арестован.

 

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

 

(ЯГОДА)

 

”   ” апреля 1936 г.

№____________ 

 

[Пометы: Слева от слов “Народный комиссар” приписка “Зам.” Слева от слова “Ягода” собственноручная подпись Г.Е. Прокофьева]

---

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ШЕМЕЛЕВА Александра Ивановича от 5 апреля 1936 г.

 

ШЕМЕЛЕВ А.И., 1892 г<ода> р<ождения>, урож<енец> б<ывшей> Томской губ<ернии>, б<ывшего> Кузнецкого уезда, Золотопромышленный прииск Харлампиевка, русский, гр<аждани>н СССР, уполномоченный Главлита при издательстве Всесоюзн<ой> Академии Сельскохозяйственных Наук им. В.И. Ленина, чл<ен> ВКП(б) с 1914 года.

 

Вопрос: В изъятой у Вас при обыске записной книжке значится телефон Г-3-86-94, принадлежащий некоему Г.Ф. Мы предъявляем Вам эту запись. Кому принадлежат инициалы Г.Ф.?

Ответ: Кому принадлежат эти инициалы, я не могу вспомнить.

Вопрос: Как Вы не можете вспомнить фамилию лица, инициалы которого записаны лично Вами в принадлежащей Вам записной книжке? Мы настоятельно требуем назвать фамилию Г.Ф.

Ответ: Я сейчас вспомнил. Г.Ф. – это ДМИТРИЕВ.

Вопрос: Как его имя и отчество?

Ответ: Георгий Федорович.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с ДМИТРИЕВЫМ?

Ответ: С ДМИТРИЕВЫМ я познакомился в начале 1932 года в Аграрном Институте Красной профессуры в бытность мою слушателем этого института. ДМИТРИЕВ в то время читал в Аграрном ИКП лекции по диалектическому материализму. В процессе дальнейших встреч и бесед, происходивших в течение 1932 года в ИКП, а затем в его квартире, у меня с ДМИТРИЕВЫМ установились товарищеские отношения.

Вопрос: Вы говорите, что в 1932 году Вы бывали у ДМИТРИЕВА. Где он живет?

Ответ: Во время моих посещений ДМИТРИЕВА в 1932 году он жил по Остоженке, 53. Насколько я помню – его квартира расположена во втором этаже.

Вопрос: Из Вашего ответа вытекает, что адрес ДМИТРИЕВА Вам известен только по 1932 году. А разве после 1932 года Вы не бывали у ДМИТРИЕВА?

Ответ: Нет, не бывал.

Вопрос: Вы вообще после 1932 года с ДМИТРИЕВЫМ не встречались?

Ответ: Нет, не встречался.

Вопрос: Вы показываете явную неправду. Нам точно известно, что Вы с ДМИТРИЕВЫМ поддерживали связь вплоть до последнего времени. По каким соображениям Вы это скрываете от следствия?

Ответ: Я от следствия ничего не скрываю.

Повторяю – после 1932 года я с ДМИТРИЕВЫМ связь не поддерживал.

Вопрос: Вы в начале сегодняшнего допроса не хотели сразу расшифровать инициалы Г.Ф. и пытаетесь отрицать сейчас свою связь с ДМИТРИЕВЫМ в последние годы, потому что намерены скрыть участие и роль ДМИТРИЕВА в Вашей контрреволюционной организации?

Ответ: Мои предыдущие показания, в которых я отрицал свою связь с ДМИТРИЕВЫМ после 1932 года, как и мое заявление в начале допроса о том, что я забыл, кому принадлежат инициалы Г.Ф., неверны. Причины, побудившие меня скрыть от следствия мою связь с ДМИТРИЕВЫМ, станут очевидны из моих нижеследующих показаний о характере моих взаимоотношений с ДМИТРИЕВЫМ, о которых (взаимоотношениях) я обещаю рассказать откровенно и правдиво. В связи с этим я хочу заявить следствию, что на предыдущих допросах я скрыл некоторые существенные обстоятельства, касающиеся заданий, полученных мною от СЕДОВА (через ГОРОВИЧА) и от И.Н. СМИРНОВА и А. САФОНОВОЙ (через АДИША)

Вопрос: ДМИТРИЕВ являлся участником Вашей организации?

Ответ: ДМИТРИЕВ непосредственно в состав нашей организация не входил, но он и возглавляемая им груп­па через меня установили и поддерживали контакт с нашей организацией. Группа ДМИТРИЕВА была наиболее тщательно законспирирована. ДМИТРИЕВ был связан только со мною и от меня получал ряд установок, исходящих от руководя­щих лиц организации.

Вопрос: На какой основе и при каких обстоятельствах Вы установили организационную связь с ДМИТРИЕВЫМ?

Ответ: Я уже показал выше об обстоятельствах моего знакомства с ДМИТРИЕВЫМ. В процессе нескольких встреч и бесед с ним весной 1932 года, происходивших в Аграрном ИКП и в его квартире, мы сравнительно быстро нашли с ним общий язык. Этому способствовал, в частности, рассказ ДМИТРИЕВА о его принадлежности в прошлом к троцкистам. Я не скрыл от него, что и я был троцкистом. На первых порах наши беседы преимущественно вращались вокруг состояния теоретического фронта. По мере нашего сближения ДМИТРИЕВ стал открыто заявлять, что в области теории у нас неблагополучно, что в стране происходит, как он выражался, оскудение теоретической мысли, что лучш­ие теоретические кадры подвергаются разгрому, ставя все это в связь с письмом СТАЛИНА в редакцию “Пролетарской революции”. Эти высказывания ДМИТРИЕВА в моем лице нахо­дили обычно полную поддержку. Уже тогда я из ряда намеков ДМИТРИЕВА понял, что он не один и что эти его взгляды разделяют некоторые работники в области теории, группирующиеся вокруг него.

Я помню свою беседу с ДМИТРИЕВЫМ в конце лета 1932 года после моего возвращения из отпуска. Она также состоялась у него на квартире по Остоженке. От наших обычных разговоров о положении на теоретическом фронте мы перешли к внутрипартийным делам. Я не помню деталей, но общий смысл был таков, что то, что делается на теоретическом фронте, является отражением и прямым результатом внутрипартийного режима, который (режим) характеризовался нами в типичных для троцкистов выражениях. Мы говорили также о трудностях в деревне, которые нами раздувались и обобщались до клеветнических обвинений по адресу руководства ВКП(б), а особенно СТАЛИНА. ДМИТРИЕВ в несколько завуалированной, но достаточно настойчивой форме поставил вопрос: “Где же выход”, давая мне понять, что он и группирующиеся вокруг него люди готовы к прак­тическим выводам из “создавшегося в партии и стране поло­жения”. Это заявление ДМИТРИЕВА вполне совпало с общим впечатлением, которое я вынес из общения с ним, как о че­ловеке, достаточно решительном и твердом.

Вопрос: Вы заявили выше, что в связи с Вашим намерением дать откровенные показания о характере Ваших взаимоотношений с ДМИТРИЕВЫМ Вы хотите дать дополнительные показания о некоторых заданиях, полученных Вами от Л. СЕДОВА через ГОРОВИЧА. О каких заданиях СЕДОВА идет речь?

Ответ: Дав на предыдущем допросе показания об установках, которые ГОРОВИЧ получил в Берлине от СЕДОВА, я скрыл от следствия следующее: вернувшись в 1932 году из Берлина, ГОРОВИЧ мне передал, что, по имению Л. СЕДОВА, наряду с настойчивой работой по собиранию наших кадров необходимо поставить и осуществить главную задачу, заключающуюся в устранении СТАЛИНА, что такова директива ТРОЦКОГО. Оговариваюсь: за точность выражения “устранить” я не ручаюсь. Возможно, что им было употреблено выражение “ликвидировать”, “устранить” или “убрать”, но смысл, я это хорошо помню, именно заключался в необходимости насильственного устранения СТАЛИНА.

Вопрос: Где и когда у Вас происходил этот разговор с ГОРОВИЧЕМ?

Ответ: Это было а начале сентября 1932 г. на моей квартире по Б. Гнезд<н>иковскому переулку.

Вопрос: Кому из участников организации Вы передали эту директиву СЕДОВА?

Ответ: Думая об этой директиве СЕДОВА, я пришел к выводу, что ДМИТРИЕВ с его экстремистскими настроениями (сущность которых я показал выше) может представить собою наиболее реальную фигуру для реализации директивы ТРОЦКОГО об устранении СТАНИНА. Я забыл указать, что еще до этого ДМИТРИЕВ в беседах со мною выступал не только как сторонник троцкистской платформы, но всячески подчеркивал свою личную привязанность к ТРОЦКОМУ. В нояб­ре 1932 года, даты не помню (это было во всяком случае после октябрьских торжеств) я, предварительно созвонилось с ДМИТРИЕВЫМ, зашел к нему домой. Идя к ДМИТРИЕВУ, я продумывал, в какой форме передать ему это мнение ТРОЦКОГО. В процессе беседы с ДМИТРИЕВЫМ я исподволь затронул во­прос о высылке ТРОЦКОГО за границу. Помню, как в этой связи ДМИТРИЕВ с необыкновенным раздражением и озлобле­нием стал говорить о СТАЛИНЕ. Течение дальнейшей беседы я забыл. Помню, что приход кого-то из членов семьи ДМИТРИЕВА заставил нас оборвать разговор.

Вопрос: Посвятили ли Вы ДМИТРИЕВА в существование Вашей организации?

Ответ: Такое намерение у меня уже назрело, однако случай для этого представился только в начале 1933 года. Это было в феврале или марте месяце. Встреча эта, как и предыдущие, состоялась в квартире ДМИТРИЕВА. К тому времени у меня с ДМИТРИЕВЫМ сложились такие отношения, которые позволили мне почти в неприкрытой форме рассказать ему о существовании нелегальной троцки­стской организации, в деятельности которой я принимаю участие. К такому сообщению ДМИТРИЕВ уже был подготовлен характером наших предыдущих бесед. Однако фамилии осталь­ных участников организации я ему не называл. Я только намекнул ему, что организация наша возглавляется достаточно авторитетными людьми (имея в виду И.Н. СМИРНОВА). Я уже показывал выше, что из бесед с ним в 1932 г. для меня ясно было, что он имеет единомышленников.

На мое сообщение о нашей организации ДМИТРИЕВ ответил, что вокруг него имеется группа, как он выразился, крепких людей, занимающих такие же позиции. Он назвал мне несколько фамилий (причем я не помню, было ли это при данной или при последующих встречах), из которых мне запомнилась фамилия КОЛОДИН. Последнего ДМИТРИЕВ характеризовал как наиболее устойчивого человека, как человека “с прош­лым”. После этого мы уже откровенно заговорили о пер­спективах нелегальной работы. Мы оба констатировали трудности развертывания сколько-нибудь массовой работы. Я решил бросить “пробный камень”, несколько туманно заметив, что “бывают оказии из-за границы”. Разговор, как я уже сказал, велся в плане перспектив деятельности организации, о ее формах и методах. ДМИТРИЕВ, конечно, понял, о ком из-за границы идет речь, хотя прямо я не говорил ему, что речь идет о связи с ТРОЦКИМ. Моим заявлением о заграничных “оказиях” он очень заинтересовался, явно оживился, стал спрашивать: “Что думают за границей”? На это я заявил ему примерно в таком смысле: “За границей думают, что главное – это ликвидировать СТАЛИНА”. ДМИТРИЕВ вполне откровенно ответил, что он думает то же самое и что он и его единомышленники пришли к аналогичному выводу. Что речь идет о насильственном устранении СТАЛИНА – для нас обоих было совершенно очевидно. К этому времени я отношу установление организационной связи между нашей орга­низацией и группой ДМИТРИЕВА. На этом мы с ДМИТРИЕВЫМ расстались, условившись держать друг друга в курсе даль­нейших планов.

Вопрос: Вы говорите, что условились с ДМИТРИЕВЫМ держать друг друга в курсе дальнейших планов. Как практически это было осуществлено?

Ответ: После этой встречи с ДМИТРИЕВЫМ в начале 1933 года, моя связь с ним на некоторое время оборва­лась. Дело в том, что в апреле 1933 года я был Сельхозотделом ЦК ВКП(б) мобилизован на посевную кампанию и направлен в Троицкую МТС, Средне-Волжского края, – где я пробыл до середины мая 1933 года. После моего возвраще­ния в Москву я был направлен на работу в Новосибирск и вернулся в Москву в апреле 1934 года. Примерно в октябре 1934 года, работая уже в Главлите, я как-то пытался связаться по телефону с ДМИТРИЕВЫМ, но безрезультатно. Вскоре произошло убийство КИРОВА, которое заставило меня как б<ывшего> троцкиста, естественно, насторожиться и избегать “лишних” встреч. Встретился я и имел обстоятельную беседу с ДМИТРИЕВЫМ только в конце марта или начале апреля 1935 года.

Вопрос: Чем была вызвана эта Ваша встреча с ДМИТРИЕВЫМ в начале апреля 1935 г.?

Ответ: После моего возвращения в Москву я пытался вновь связаться с ДМИТРИЕВЫМ, но как-то не удавалось. Толчком к моей встрече с ДМИТРИЕВЫМ в апреле 1935 года послужило одно обстоятельство, которое предше­ствовало этой встрече и о котором я не сообщил следствию на предыдущих допросах. Я имею в виду мое свидание с АДИШЕМ, связистом членов центра нашей организации И. СМИРНОВА и А. САФОНОВОЙ. Мое свидание с АДИШЕМ, я вспомнил точно, состоялось в феврале 1935 года. Я уже показывал о пароле, с которым ко мне явился АДИШ, и о заданиях по работе организации, которые он мне передал. Но я скрыл тогда от следствия, что АДИШ, передавая мне оценки СМИРНОВА и САФОНОВОЙ положения в партии и стране, говоря о перспективах нелегальной работы, заявил мне, что САФОНОВА поручила мне передать точку зрения И.Н. СМИРНОВА о том, что если бы нашелся человек (или группа людей), готовый расправиться со СТАЛИНЫМ, то это явилось бы в современной обстановке наилучшим выходом и актом политически и исторически оправданным. Под впечатлением этой установки И.Н. СМИРНОВА я в конце марта или начале апреля 1935 года встретился с ДМИТРИЕВЫМ. Вернее – эта установка СМИРНОВА явилась толчком к встрече с ДМИТРИЕВЫМ. Мое свидание с ДМИТРИЕВЫМ, как это было условлено предварительно по телефону, состоялось на Тверском бульваре у памятника Тимирязева. Я шел на это свидание с сознанием того, что ДМИТРИЕВ и его группа есть как раз то, что нужно для реализации директив СЕДОВА и СМИРНОВА. Как я вспоминаю, мы начали разговор с положения, создавшегося для троцки­стов в связи с убийством КИРОВА, охарактеризовав обстоятельства убийства в контрреволюционных клеветнических выражениях, сопровождая это резкими нападками на СТАЛИНА. Затем мы вернулись к прежним беседам вокруг заграничных установок в отношении СТАЛИНА. Я сообщил ДМИТРИЕВУ о своем свидании с человеком, приезжавшим ко мне недавно с установками от авторитетного лица, из тех, кто возглав­ляет организацию. Я сказал ему, что установки в отношении устранения СТАЛИНА, переданные мне этим лицом, совпадают и подтверждают ранее полученные мною установки из-за гра­ницы, о которых я в свое время информировал его (ДМИТРИЕВА). Это мое сообщение ДМИТРИЕВ принял с удовлетворением, за­явил, что его люди крепко настроены, заметив, что КОЛОДИН, с которым он в этом духе неоднократно беседовал, готов сделать все практические выводы из переданных ему уста­новок.

Вопрос: Называли ли Вы в этой беседе с ДМИТРИЕВЫМ АДИША?

Ответ: Нет, не называл, но в процессе дальнейшей беседы на настойчивую просьбу ДМИТРИЕВА сказать ему, кто это “авторитетное лицо”, от которого получена эта директива, – я назвал ему И.Н. СМИРНОВА. 

Вопрос: Что практически было предпринято ДМИТРИЕВЫМ для реализации переданных ему установок?

Ответ: Из бесед с ДМИТРИЕВЫМ, особенно из пос­ледней, – для меня было совершенно ясно, что он правильно понял сущность директив СЕДОВА и СМИРНОВА в отношении ликвидации СТАЛИНА. Для меня также была очевидна готов­ность ДМИТРИЕВА сделать все практические выводы из этой директивы. Поэтому я считал, что моя миссия на этом кон­чается.

Вопрос: Встречались ли Вы с ДМИТРИЕВЫМ после апреля 1935 года?

Ответ: Да, встречался. Приблизительно в октябре 1935 года ДМИТРИЕВ зашел ко мне на работу в издатель­ство с<ельско>х<озяйственной> Академии им. Ленина на Орликовом переулке. Но так как обстановка не располагала к беседе, – мы ограничились несколькими малозначащими фразами. Он только успел сказать, что позвонит мне по телефону.

Вопрос: Он Вам звонил? 

Ответ: Нет, не звонил.

Вопрос: Вы после посещения Вас ДМИТРИЕВЫМ в издательстве с<ельско>х<озяйственной> Академии с ним виделись?

Ответ: Нет, не виделись.

 

Протокол с моих слов записан правильно, мною прочитан.

 

ШЕМЕЛЕВ.

 

 

ДОПРОСИЛИ:

 

НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ –

КОМИССАР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА – Г. Молчанов.

 

НАЧ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО 

МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – Штейн.

 

ПОМ. НАЧ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО –

КАПИТАН ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – Лулов.

 

Верно:

 

ОПЕР. УПОЛН. 1-го ОТД. СПО ГУГБ 

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: – (КОНДРАТИК)

 

 РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 164, Л. 1-14.