ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ОЛЬБЕРГА, Валентина Павловича, от 21 апреля 1936 г.

 

ОЛЬБЕРГ В.П., 1907 г. рождения, подданства Гондурас, б<ывший> чл<ен> КПГ, исключен как троцкист, препода­ватель Горьковского пединститута.

 

Вопрос: Известен ли Вам кто-либо из участников троцкист­ской террористической организации в Москве, кроме названных Вами в предыдущих показаниях?

Ответ: Больше мне из троцкистов в Москве никто не известен.

Вопрос: В предыдущих показаниях Вы только вскользь упо­мянули фамилию КАНТОРА, преподавателя Горьковского педагоги­ческого института, как человека, организационно связанного с ФЕДОТОВЫМ. Между тем Вам была известна активная роль КАНТОРА в террористической организации.

Ответ: Я вынужден признать, что о действительной роли КАНТОРА в террористической организации я показал следствию не все мне известное. Я также скрыл от следствия роль в орга­низации троцкиста СОКОЛОВА, который в числе других участни­ков организации был намечен мною и ФЕДОТОВЫМ как непосред­ственный исполнитель террористического акта над СТАЛИНЫМ.

Вопрос: Вы скрыли от следствия не только известные Вам данные о контрреволюционной деятельности КАНТОРА и СОКОЛОВА. Вы и сейчас называете не всех лиц, причастных к подготовляв­шемуся Вами террористическому акту.

Ответ: Да, я должен признать, что непосредственное участие в подготовке террористического акта над СТАЛИНЫМ, кро­ме названных мною ранее лиц, принимали троцкисты НИЛЕНДЕР и МАСЛЕННИКОВ, работавшие в Сормовском педагогическом и<нститут>те и связанные с ФЕДОТОВЫМ. НИЛЕНДЕР и МАСЛЕННИКОВ, вместе с КАНТОРОМ и ФЕДОТОВЫМ, принимали участие в изготовлении бомб для террористического акта.

Вопрос: Кто Вам еще известен из террористов, кроме НИЛЕНДЕРА и МАСЛЕННИКОВА?

Ответ: В конце 1935 г. ФЕДОТОВ мне говорил, что ПОНОМАРЕ­ВЫМ подготовлена из среды студентов Сормовского пединститута группа террористов-боевиков, которые намечены к непосредствен­ному участию в террористическом акте. Из числа участников этой группы он мне назвал одного студента, по национальности татари­на, фамилии его не помню.

Вопрос: Вспомните фамилию этого террориста?

Ответ: Фамилия его не то ГАТАЛИН, не то ГАТОЛИН.

Вопрос: Может быть ГАТАУЛИН?

Ответ: Совершенно верно. Я сейчас вспоминаю, что ФЕДОТОВ мне назвал этого студента по фамилии ГАТАУЛИН.

Вопрос: И сейчас Вы назвали не всех известных Вам терро­ристов.

Ответ: Нет, я назвал всех известных мне террористов. Больше я никого не знаю.

Вопрос: Было ли Вам что-либо известно о поездке КАНТОРА в 1935 году из Горького в Москву?

Ответ: Не помню, чтобы мне был известен такой факт.

Вопрос: Ссылкой на память Вам не удастся уклониться от правдивого ответа на вопрос следствия. Эта поездка КАНТОРА в Москву была связана с вопросом установления им связей с террористами в Москве. Вам об этом доподлинно было известно.

Ответ: Я прошу мне поверить, что я не пытаюсь уклониться от ответа на вопрос. Я сейчас действительно вспомнил, что ФЕДОТОВ мне рассказывал о двух поездках КАНТОРА в Москву в 1935 г., во время которых он действительно установил в Москве связь с двумя троцкистами, фамилия одного из них БОЧАРОВ, ра­ботает он преподавателем истории в пединституте им. БУБНОВА. С этим же БОЧАРОВЫМ, как мне говорил ФЕДОТОВ, поддерживал связь ПОНОМАРЕВ через какое-то третье лицо, фамилия которого мне неизвестна. Кроме БОЧАРОВА, КАНТОР был в Москве связан с троцкистом ЛЕОНТЬЕВЫМ, который в свое время работал в Горь­ком и был тогда связан с ФЕДОТОВЫМ. ЛЕОНТЬЕВ также занимается преподавательской работой в Москве в одном из вузов, по спе­циальности он, кажется, экономист. Помню, что когда ФЕДОТОВ мне говорил о поездке КАНТОРА в Москву и установлении им свя­зи с БОЧАРОВЫМ и ЛЕОНТЬЕВЫМ, он мне также рассказывал, что БОЧАРОВ и ЛЕОНТЬЕВ ведут работу не изолированно, а связаны в Москве с группой троцкистов.

Вопрос: БОЧАРОВ был причастен к террористической дея­тельности организации?

Ответ: Да. Прежде чем остановиться на роли БОЧАРОВА, я должен заявить вам, что начиная с сентября месяца 1935 г. и по конец декабря 1935 года, вплоть до отъезда ФЕДОТОВА в отпуск в Кисловодск и незадолго до моего ареста, я, ФЕДОТОВ и КАНТОР, с первым более часто, а со вторым реже, ‒ обсуждали вопрос о практической подготовке террористического акта над Сталиным в Москве.

Во время этих наших бесед с ФЕДОТОВЫМ и КАНТОРОМ мы до­говорились, что независимо от мероприятий по наблюдению за выездами Сталина из Кремля, установлению маршрутов и времени его поездок и подготовки его убийства при проезде в машине надо готовить террористический акт во время первомайской демонстрации на Красной площади.

Я считал, что мы располагаем достаточным количеством лю­дей, которые при правильной организации дела могут успешно совершить террористический акт.

Оставались неразрешенными два вопроса: 1 – как эти люди попадут на Красную площадь и 2 – оружие для совершения убий­ства.

Вопрос: Кто по Вашему плану был выделен для участия в террористическом акте на Красной площади?

Ответ: И я, и ФЕДОТОВ понимали, что во время демонстрации убить Сталина не так легко. Мы себе представляли, что площадь находится под усиленной охраной, что к самому мав­золею добраться, по-видимому, будет невозможно и что револь­верный выстрел из колонны может не привести к желательному результату. На этом основании мы решили, что один или два участника организации террористического акта на Красной пло­щади совершить успешно не смогут. По нашему плану в колонне демонстрантов должна была следовать группа из пяти-шести террористов. Предполагалось использовать для этого СОКОЛОВА и группу ГАТАУЛИНА.

Вопрос: А каким путем эта группа террористов могла проникнуть на Красную площадь?

Ответ: Я раньше предполагал, что для небольшой группы террористов <из> двух-трех человек можно будет достать пропуска на Красную площадь. Думал, что мне в этом помогут Суламифь ОЛЬБЕРГ, которая работала в МОПРе, и Карл БОШТЕДТ. На деле это оказалось не так просто. Я выяснил, что пропуска на Крас­ную площадь достать вообще чрезвычайно трудно, поэтому, посо­ветовавшись с ФЕДОТОВЫМ и КАНТОРОМ, мы приняли другой вариант: ФЕДОТОВ как директор Горьковского пединститута направляет в Москву на 1-мая группу студентов-отличников, в которую включает всю террористическую группу. Одновременно ФЕДОТОВ возбуждает ходатайство перед педагогическим институтом имени БУБНОВА, чтобы эта группа студентов-отличников могла принять участие в первомайской демонстрации.

Мы были заранее уверены, что в этом дирекция пединститута имени Бубнова нам не откажет, так как сама просьба была бы более чем естественной. Кроме того, содействие в выполнении этой нашей просьбы должен был оказать работавший в педагоги­ческом институте им. Бубнова член организации БОЧАРОВ. Пред­полагалось также, что БОЧАРОВ поможет поставить террористов в колонну пединститута им. БУБНОВА на правый фланг под тем предлогом, что гостям надо предоставить лучшие места.

Я также предупредил КАНТОРА, что троцкисты, входящие в группу БОЧАРОВА в Москве, должны быть в колонне рядом с терро­ристами. В задачу группы БОЧАРОВА входило прикрывать терро­ристов от попытки помешать им в совершении террористического акта.

Вопрос: Выше вы показали, что участники организации НИЛЕНДЕР и МАСЛЕННИКОВ изготовляли бомбы, предназначенные для террористического акта. Сколько таких бомб было изготовлено?

Ответ: Уже в сентябре 1935 г. я и ФЕДОТОВ твердо решили, что террористический акт может быть успешно осуществлен на Красной площади только при условии, если группа террористов, бросит на трибуну мавзолея несколько бомб.

Вскоре ФЕДОТОВ мне сообщил, что он и КАНТОР привлекли к делу изготовления бомб участника организации НИЛЕНДЕРА, де­кана естественного факультета в Сормово, завербованного в организацию ФЕДОТОВЫМ. По предложению НИЛЕНДЕРА, к делу изготовления бомб был также привлечен участник организации МАСЛЕННИКОВ, являвшийся химиком по специальности, на обя­занности которого лежало изготовление взрывчатых веществ для снаряжения бомб.

По словам ФЕДОТОВА, изготовление взрывчатых веществ боль­шого труда не представляло, поскольку все необходимые реак­тивы имеются в лаборатории педагогического института. ФЕДО­ТОВ мне также сообщил, что НИЛЕНДЕР достал пять круглых металлических оболочек небольшого объема, которые можно легко пронести на Красную площадь и которые удобны для метания.

В декабре 1935 г. между мною и ФЕДОТОВЫМ был разговор, во время которого ФЕДОТОВ меня спросил в связи с предполагав­шимся его отъездом в отпуск, ‒ не нужно ли уже привести бомбы в состояние, когда их можно непосредственно пользовать, т.е. зарядить взрывчатым веществом. Я ему ответил, что, на мой взгляд, это преждевременно и не отвечает условиям конспира­ции, так как на случай провала кого-либо из участников организации, а такой возможности вообще мы не исключали, обнаружение заряженных бомб явилось бы бесспорной уликой и могло привести к разгрому всей организации.

Вопрос: Скажите точно, сколько оболочек было в распоряже­нии НИЛЕНДЕРА и МАСЛЕННИКОВА и сколько бомб предполагалось изготовить?

Ответ: Я повторяю, что, насколько мне известно со слов ФЕДОТОВА, НИЛЕНДЕР и МАСЛЕННИКОВ имели пять оболочек. Это же количество и предполагалось зарядить.

Вопрос: Какими взрывчатыми веществами предполагалось зарядить оболочки?

Ответ: Я лично во взрывчатых веществах не разбираюсь. Этим целиком занимались КАНТОР и НИЛЕНДЕР. Но ФЕДОТОВ мне говорил, что взрывчатые вещества, которыми будут заряжены оболочки, производят большое разрушительное действие. ФЕДОТОВ мне также говорил, что разрушительное действие этих взрывча­тых веществ испытано на опытах, производившихся МАСЛЕННИКО­ВЫМ в лаборатории Сормовского пединститута.

Вопрос: Кроме НИЛЕНДЕРА и МАСЛЕННИКОВА никто не был свя­зан с изготовлением бомб?

Ответ: Насколько мне известно, больше никто.

Вопрос: Вы обсуждали с ФЕДОТОВЫМ вопрос о технике достав­ки бомб и направления террористов в Москву?

Ответ: Я высказывал ФЕДОТОВУ только свои предваритель­ные соображения, которые в зависимости от обстановки могли, конечно, быть изменены.

Я себе представлял дело таким образом: за несколько дней до 1 мая в Москву выезжаем я, СОКОЛОВ и КАНТОР.

Я предполагал остановиться без прописки на квартире участника организации ЛЮЛЬСДОРФА, у кого я неоднократно проживал нелегально. СОКОЛОВ должен был также нелегально прожить несколько дней у кого-либо из участников организа­ции в Москве.

В отличие от нас поездка КАНТОРА в Москву должна была носить легальный характер, якобы по делам института.

Вопрос: А кто из Вас должен был доставить в Москву бомбы?

Ответ: Бомбы должен был доставить в Москву МАСЛЕННИК0В, его я предполагал укрыть под Москвой,

Вопрос: Где, у кого?

Ответ: МАСЛЕННИКОВ должен был по моему плану выехать через день после меня и, не останавливаясь в Москве, поехать на станцию Долгопрудная на явочную квартиру организации, со­держательницей которой является гражданка ХАНДЖИ, работающая в детском санатории на ст<анции> Долгопрудная.

ХАНДЖИ является теткой проживавшего в Праге троцкиста Бориса АВЕРБАХА, который до моего последнего выезда в СССР в июле 1935 г. также намеревался нелегально поехать в СССР.

У ХАНДЖИ по рекомендации АВЕРБАХА жил некоторое время мой брат Пауль ОЛЬБЕРГ. Пауль мне заявил, что от его имени можно к ХАНДЖИ послать человека, и он будет обеспечен прожи­ванием в течение нескольких дней без прописки.

Вопрос: А как должна была приехать в Москву группа ГАТАУЛИНА?

Ответ: Эта группа должна была приехать в Москву перед самым первым мая. Предполагалось, что участники группы будут размещены в Москве дирекцией института им. БУБНОВА, что должен был обеспечить КАНТОР.

30 апреля МАСЛЕННИКОВ должен был доставить в Москву бомбы, вручить их СОКОЛОВУ и ГАТАУЛИНУ и вернуться в Горький.

Вопрос: Вы предполагали лично встретиться в Москве с БОЧАРОВЫМ и ЛЕОНТЬЕВЫМ?

Ответ: Нет. Я считал, что должен быть связан с ограничен­ным количеством людей. Указания БОЧАРОВУ и ЛЕОНТЬЕВУ должен был передать КАНТОР, который и должен был связать БОЧАРОВА с группой СОКОЛОВА-ГАТАУЛИНА.

Вопрос: А какое участие в подготовке террористического акта должны были принять ЛЮЛЬСДОРФ, БОШТЕДТ, МУСАТОВ и свя­занные с ними троцкисты?

Ответ: ЛЮЛЬСДОРФ должен был держать связь между мною и КАНТОРОМ.

БОШТЕДТ и АРОНОВСКИЙ должны были проникнуть в район Красной площади и ко времени прохождения колонны пединститута через площадь открыть стрельбу для привлечения к себе внимания охраны площади. Я думал, что это внесет панику и облегчит исполнение террористического акта группой СОКОЛОВА-ГАТАУЛИНА.

Террористическую группу МУСАТОВА я предполагал оставить в резерве с тем, чтобы на случай провала или неудачи в осуществлении теракта 1/V-36 г. она продолжала бы наблюде­ние за выездами Сталина из Кремля и организовала бы его убийство.

Вопрос: Кто из участников террористической организации был полностью посвящен в этот план?

Ответ: Полностью был посвящен ФЕДОТОВ, которому я, правда, не говорил о явочной квартире ХАНДЖИ.

КАНТОР был в общих чертах также в курсе этого плана.

Остальные участники организации – СОКОЛОВ, НИЛЕНДЕР и другие знали только то, что им лично необходимо делать.

 

Записано верно и мною прочитано.

 

В. ОЛЬБЕРГ.

 

ДОПРОСИЛИ:                

 

ЗАМ. НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ –
КОМИССАР ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА: (ЛЮШКОВ).

 

НАЧ. 3 ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ –
КАПИТАН ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: (КАГАН).

 

ВЕРНО:   

 

ОПЕР. УПОЛ. 3 ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: (УЕМОВ)

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 222, Л. 17-27.