ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
От 21 октября 1935 года.
Вопрос: На предыдущем допросе Вы показали, что, работая в 1930 г. в ЦК ВКП(б), Вы там знали БРОУНА, о котором Вы писали в своей анонимке. Следствие констатирует ложность вашего ответа, так как БРОУН в то время в ЦК не работал, и Вы не могли его тогда знать.
Дайте правдивые показания по этому вопросу.
Ответ: Да, я действительно дал неверный ответ на поставленный мне вопрос: БРОУНА в 1930 г. я не знал; я узнал его только осенью 1933 г., когда я оформлялся через ЦК ВКП(б) в Политотдел. Мое оформление происходило через БРОУНА потому, что мое назначение в Политотдел было связано с работой Наркомата Обороны.
Вопрос: Какие же у Вас были основания сообщать в анонимке данные, компрометирующие БРОУНА?
Ответ: Никаких данных у меня не было. Я уже показывал, что все написанное в анонимке есть вымысел.
Вымышлено также и все, что я писал о БРОУНЕ. Я впутал его в это дело умышленно, т.к. был озлоблен снятием меня с работы в Политотделе в августе 1934 года. Я предполагал, что мое снятие произошло не без участия БРОУНА.
Вопрос: На предыдущем допросе Вы показали, что своей анонимкой хотели заострить внимание партийных и советских органов против лиц, которых вы считали чуждыми советской власти. Но наряду с этим Вы, как это устанавливается предыдущим Вашим ответом, компрометировали людей из чувства озлобленности и мести.
Подтверждаете ли вы это?
Ответ: Подтверждаю. БРОУНА я оговорил из чувства мести. Я прошу записать, что наряду с БРОУНОМ я из тех же соображений оклеветал и ЭЛИАВУ, который, работая в Наркомвнешторге, принимал участие в моем снятии с работы в Политотделе, я долго находился без работы, и это вызывало у меня чувство озлобления против них.
Вопрос: Кого еще из фигурирующих в Вашей анонимке Вы оклеветали из чувства мести и озлобления?
Ответ: Я вынужден признать честно перед советской властью, что все мною написанное в анонимке о старике, который мечтает стать Рузвельтом, относится к М.И. Калинину, которого я оклеветал из чувства озлобления и мести.
Никаких данных писать о нем так – у меня не было, и я написал все это только из чувства мести за увольнение мое с работы в приемной Председателя ЦИК СССР.
Вопрос: Кого Вы еще умышленно оговорили в своей анонимке?
Ответ: Я оговорил также Алексея Семеновича, под именем которого я подразумевал Киселева, Секретаря ВЦИК. Но лично против него ничего не имею и вписал его только для того, чтобы придать документу серьезность и правдоподобность. Я оговорил также ХРЖОНЩА, САВЕЛЬЕВА, КОРОТКОГО Н.И., АРБУЗОВА и профессоров: ПЕРЕТЕРСКОГО, РАЕВИЧ<А> и ГУРВИЧА, о которых я ничего компрометирующего не знаю.
Вопрос: Вам предъявляются три анонимных документа, написанные на серой бумаге, адресованные т.т. Сталину, Ежову и Мехлису. 15.X.35 г. при вызове в НКВД Вы сделали на них надписи: “Написано мною, Шипихин, 15.X.35 г.” – Когда Вы их написали и для чего?
Ответ: Я писал их в июле м<еся>це у себя на квартире и опустил в почтовый ящик в центре города – точно в какой ящик, не помню. Я не опустил их в ближайший к моей квартире почтовый ящик из соображений законспирировать их автора. Писал я их под впечатлением моих разговоров с Г.О. ВОЙТОМ, который рассказал мне все, что написано в этих анонимках. Он же снабдил меня и документами, на которые я ссылаюсь в анонимках. ВОЙТ дал мне выписку из протокола ЦИК СССР и копию автобиографии, просил их перепечатать. Я перепечатал их в трех экземплярах: один экземпляр направил тов. Ежову в дополнение к ранее посланному Войтом заявлению; подлинник и одну копию вернул ВОЙТУ, оставив себе 1 экземпляр копии.
Вопрос: Где Вы перепечатывали эти документы?
Ответ: По моей просьбе эти документы были перепечатаны зав<едующей> секретной части Акад<емии> Внешней торговли – СОПОЛЕВОЙ, которая не была посвящена, для чего документы будут использованы.
Вопрос: Знал ли ВОЙТ о направленных Вами анонимках?
Ответ: Я ему об этом не говорил, но он знал, что я их использую, не зная, как именно.
Вопрос: Какие материалы, кроме указанных, Вы получали от ВОЙТА?
Ответ: Письменных материалов, кроме вышеуказанных, я от него не получал. В частных беседах с ВОЙТОМ он сообщал мне сведения клеветнического характера об отдельных руководителях партии и советской власти, которые я использовал в своих анонимках.
Вопрос: Обыском у Вас обнаружено большое количество записей клеветнического характера, направленных против председателя ЦИК СССР т. Калинина. Кто является их источником, для чего Вы их писали и хранили?
Ответ: Все эти записи сделаны мною. Источником некоторых из них является ВОЙТ и ЛЮДВИДСКАЯ, работавшая ранее зав<едующей> секретной частью приемной тов. Калинина. Источники других я вспомнить не могу, потому что они записаны давно.
Из чувства озлобления против т. Калинина я собрал и записал клеветнические измышления о нем. Материалы эти я хранил, имея в виду использовать их в удобный момент против т. Калинина.
Вопрос: А что Вы подразумеваете под удобным моментом?
Ответ: Часть материалов я использовал в анонимке. Ясного представления о времени, когда можно будет использовать остальные материалы, я не имел.
Вопрос: Обнаруженными у Вас документами, Вами написанными, Вы изобличаетесь в том, что вели организационную контрреволюционную деятельность. Вы изобличаетесь также в фашистской и террористической деятельности. Дайте показания по вопросу о соучастниках Вашей контрреволюционной деятельности, характере и направлении этой деятельности.
Ответ: Соучастников в контрреволюционной деятельности у меня нет. Из чувства озлобления у меня возникли контрреволюционные настроения. Характер и направление моих контрреволюционных настроений целиком и полностью отражен в написанных мною и обнаруженных у меня при обыске записках.
Вопрос: Как Вы можете отрицать отсутствие у Вас соучастников, когда Вы в одном из обнаруженных у Вас документов, в котором Вы призываете крестьянство создавать партизанские отряды для уничтожения большевиков, пишете, что “наша организация уже имеет героев, пострадавших от насильственного режима большевиков”, и там же конкретно указываете на разгром организации в Донбассе и на Кузнецком металлургическом комбинате, руководимой инженером ЛОТКИНЫМ и ДАМПЕЛЬ [1]. О какой организации идет речь?
Ответ: Ни с какой организацией я не связан. Это мой вымысел. Сведения, изложенные в обнаруженной у меня и предъявленной мне записке, я почерпнул из официальных газет “Правда” и “Известия” примерно за 1933-1934 г.г., где сообщалось о процессе над названными в записке людьми.
Вопрос: Для чего же Вы писали все это?
Ответ: Писал я это также из чувства озлобления.
Вопрос: Вы даете путанные и неискренние объяснения на поставленные Вам конкретные вопросы. О Вашей организационной к.-р. деятельности свидетельствует еще ряд документов, обнаруженных у Вас при обыске. Предъявляю Вам документ, в котором Вы пишете: “Торжествуйте, трудящиеся! В Москве создана НРКП, которая будет бороться за ваши интересы и за ваше освобождение”. Расшифруйте название этой организации и дайте показания об ее составе и характере ее контрреволюционной деятельности?
Ответ: Организации такой не существует – это также является моим вымыслом. Расшифровка букв НРКП такова: “Народная рабоче-крестьянская партия”.
Вопрос: Обыском у Вас изъяты также материалы, свидетельствующие о наличии контрреволюционной организации “Партия черного орла”. Кто входил в эту организацию и какова ее деятельность?
Ответ: Такой организации нет, и никто в нее не входил.
Вопрос: Вы говорите, что никакой организации не существует, между тем, у Вас обнаружены записи, свидетельствующие о конкретной деятельности организации. В одной из ваших записок написано: “Прислать машинку, множители, веронал”. Кому потребовались перечисленные Вами предметы и кому Вы их посылали?
Ответ: Я повторяю, что ни с какой организацией я не связан, и эти записи сделаны мною без всякой цели.
Вопрос: Это неверно. Обыском у Вас обнаружен ротатор со всеми принадлежностями. Это свидетельствует о том, что Вы не только вели записи, но и принимали практические меры к их осуществлению. Дайте правдивые показания по этому вопросу.
Ответ: Никакой связи между обнаруженным у меня при обыске ротатором и данной запиской нет. Ротатор я купил в августе или июле 1934 г. по приезде в Москву из Политотдела Зайсанского Прикитайского военизированного тракта по официальному требованию Политотдела и дирекции тракта для их нужд и за их деньги.
Вопрос: Почему же Вы его до сих пор не отправили?
Ответ: Я был снят с работы в Политотделе во время моего нахождения в Москве и таким образом туда не возвращался, а отправить ротатор в Политотдел, который находится в Восточном Казакстане в 400 километрах восточнее Турксиба не с кем было, и поэтому я его оставил себе.
Вопрос: Вы говорите неправду. Я предъявляю Вам счет предприятия, где Вы покупали ротатор, датированный 1935 год<ом>.
Ответ: Ротатор я действительно покупал в 1934 г., но я исправил год покупки на 1935 г. в целях его продажи какому-нибудь советскому учреждению.
Вопрос: Кому Вы предлагали его продать?
Ответ: Пока я никому не предлагал. Я намеревался предложить его управделами Всесоюзного объединения по импорту металлов. Для этой цели я исправил дату на счете.
Вопрос: Непонятно, для чего потребовалось исправлять счет?
Ответ: Для того, чтобы не вызвать подозрения, что ротатор полгода находился у меня.
Вопрос: Исправление произведено Вами в январе 1935 г., с этого времени прошло уже 10 месяцев. Почему Вы до сих пор не реализовали своих намерений?
Ответ: Потому что продажа ротатора есть вопрос сложный, и я опасался продавать его, боясь навлечь на себя какое-либо подозрение, тем более что у меня дома находились контрреволюционные материалы, изъятые при обыске.
Вопрос: Вы говорите неправду. Обыском у Вас обнаружены приготовленные Вами черновики листовок контрреволюционного характера. Вы приобрели ротатор с целью их размножения и распространения. Следствие требует от Вас правдивых показаний по этому вопросу.
Ответ: Я действительно имел в виду размножить написанные мною контрреволюционные листовки. Но свои намерения я не реализовал.
Вопрос: В тех же обнаруженных у Вас и написанных вами документах имеются призывы к террористическим актам против вождей партии. Какие планы террористических актов у Вас были, против кого направлены и кто их должен был осуществить?
Ответ: Плана террористических актов у меня не было. Никаких исполнителей я не намечал и не имел. Писал я все это тоже из чувства озлобления.
Вопрос: Обыском у Вас обнаружено три револьвера и винтовка “обрез” и большое количество патрон к ним (174 патрона к револьверам и 11 к винтовке). Для каких целей Вы их хранили?
Ответ: Никаких специальных намерений у меня не было.
Вопрос: Имели ли Вы разрешение на хранение такого количества оружия?
Ответ: Я имел разрешение только на один револьвер системы “браунинг”. На другой револьвер я получил разрешение, когда поехал в Политотдел, но оно недействительно в силу того, что оно просрочено. Разрешения на револьвер системы “Смит-Вессон” и на винтовку я не имел и хранил их незаконно.
Вопрос: Вы даете ложные показания. Вашими показаниями устанавливается, что Вы озлобленно были настроены против руководителей ВКП(б) и советской власти; обнаруженные у Вас при обыске материалы свидетельствуют о Ваших террористических намерениях. Вы хранили оружие для совершения террористических актов.
Признаете ли Вы это?
Ответ: Нет, не признаю.
Вопрос: Как Вы можете это отрицать, когда Вы изобличаетесь в террористических намерениях Вами же написанными документами. Мы предъявляем Вам изъятые у Вас при обыске записки, в которых Вы писали: “Надо уничтожить 30 тиранов, и народ будет свободен”. “Бейте… слуг, комиссаров, паразитов-евреев и всех власть имущих”?
Ответ: Все это я писал из чувства озлобления, террористических намерений у меня не было.
Вопрос: Вы опять говорите неправду: в террористических намерениях Вы уличаетесь также предъявленными Вам документами, в которых вы писали: “Молодежь свое недовольство выразила в деле КИРОВА” и “Лишь меч, топор да ружье дадут нам свободу! На кровавую расправу”. Как же Вы после всего этого можете отрицать свои террористические намерения?
Ответ: Я должен признать, что в моменты особого озлобления у меня возникали террористические настроения, которые отражены в предъявленных мне моих записках. Но я прошу учесть, что у меня было еще достаточно сдерживающих центров, чтобы не реализовать эти мои настроения.
Вопрос: Принадлежали ли Вы к каким-либо контрреволюционным антипартийным группировкам?
Ответ: Организационно я не был связан ни с какой антипартийной группой. Идейно сочувствовал группе ЛОМИНАДЗЕ. Это относится к периоду 1929-1930 г.г.
Вопрос: А кроме группы ЛОМИНАДЗЕ, принадлежали ли Вы еще к каким-либо контрреволюционным антипартийным группам?
Ответ: Ни к каким другим антипартийным группировкам я не принадлежал.
Вопрос: Вы говорите неправду: мы предъявляем Вам вырезку из хабаровской газеты “Тихоокеанская звезда” за 25 октября 1927 г., которой Вы изобличаетесь в принадлежности к контрреволюционному троцкизму. Почему Вы скрываете это от следствия?
Ответ: К троцкизму организационно я не принадлежал, сочувствовал троцкизму в период его легальной борьбы с партией.
Вопрос: О каких периодах идет речь?
Ответ: Это относится к периоду 1923-24 г.г., а затем 1925-27 г.г.
Вопрос: С кем из троцкистов Вы были связаны?
Ответ: Ни с кем.
Вопрос: Следствие констатирует, что на всем протяжении допроса Вы даете неискренние ответы. Вы уличены материалами следствия и обнаруженными у Вас документами в контрреволюционной террористической деятельности. В последний раз предлагаем Вам говорить правду.
Ответ: Я говорю только правду. Ни в каких контрреволюционных организациях я не состоял, все мои записи были вызваны моим озлоблением, и никаких террористических актов я не готовил.
Записано с моих слов верно, мною прочитано.
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ: (Г. Молчанов)
ПОМ. НАЧ. 7 ОТДЕЛЕНИЯ: (Коган)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 52, Л. 100-111.
[1] Дампель Леонид Николаевич (1902 г.р., беспартийный) и Латкин Николай Васильевич (1904 г.р., беспартийный) – инженеры Сталинского металлургического завода. В 1934 г. были арестованы и обвинены ОГПУ в шпионаже в пользу Японии в составе группы. В итоге 15 сентября 1934 г. Н.В. Латкин был приговорен к расстрелу, а Л.Н. Дампель – к 2 годам лишения свободы. (См. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. М., МФД, 2003, с. 551-558).
