ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 1 января 1935 года.
ВОПРОС: С кем из б<ывших> участников зиновьевско-троцкистского блока Вы встречались за последние годы?
ОТВЕТ: После 15 партсъезда я, после некоторых колебаний, порвал как с группой САФАРОВА, так и с зиновьевской группой и подал заявление о разрыве с оппозицией и просил оставить меня в партии.
До 15 партсъезда я был членом ленинградского центра зиновьевско-троцкистского блока, в котором кроме меня в тот период состояли: НАУМОВ, ЛЕВИН В., ГЕССЕН, РОЦКАН, КАСПЕРСКИЙ, ТИМОФЕЕВ Е. и от троцкистов БРОНШТЕЙН А.Л., КАРПОВ и третьего не помню.
Кроме того, существовали районные тройки и пятерки. Я почти все время являлся уполномоченным Василеостровского района.
Я не был исключен из партии 15 съездом, полагаю, что по случайным причинам, однако это послужило к широким слухам в кругах участников б<ывшего> зиновьевско-троцкистского блока, что я являлся все время сторонником линии партии, это привело почти к моей полной изоляции от быв<ших> сотоварищей по оппозиции.
Я был убежден в правильности решений 15 партсъезда, считал клеветой обвинение партии в термидоре и понимал, что продолжение фракционной работы ведет к контрреволюции; вместе с тем, не изжив полностью своих старых оппозиционных взглядов, я после 15 партсъезда до конца 1928 г. допустил, однако, целый ряд организационных встреч с быв<шими> участниками объединенной оппозиции и собеседований на антипартийные темы.
Я регулярно встречался с остатками прежней оппозиционной группы, преимущественно с завода им. КАЗИЦКОГО – СЕМЕНОВЫМ Семеном, его женой КОНДРАТЬЕВОЙ Евдокией, ФОКИНЫМ Алексеем, ШЕЙНБЕРГОМ Давыдом. С этой группой мы ходили по бывшим оппозиционерам, главным образом, поддерживавшим группу САФАРОВА и ТРОЦКОГО, и уговаривали их вернуться в партию.
Летом 1928 г. у меня были РЭМ и ШУРЫГИН, которые просили и уговаривали меня прекратить хождение по быв<шим> оппозиционерам.
Летом того же 1928 г. я ездил в Калугу к ЗИНОВЬЕВУ Г.Е.
ВОПРОС: По поручению какой группы или центра вели с Вами переговоры РЭМ и ШУРЫГИН?
ОТВЕТ: РЭМ и ШУРЫГИН говорили со мною лично от себя.
ВОПРОС: Следствие располагает данными о том, что РЭМ и ШУРЫГИН вели с Вами переговоры от имени ленинградского центра, о чем Вам было известно. Подтверждаете ли вы это?
ОТВЕТ: О том, что РЭМ и ШУРЫГИН вели со мною переговоры от имени центра, мне известно не было.
ВОПРОС: С какими целями ездили Вы в Калугу к Зиновьеву Г.Е., сообщите следствию содержание Ваших разговоров?
ОТВЕТ: Приехав в Калугу, я сказал ЗИНОВЬЕВУ, что про меня широко распространяются слухи, что моя теперешняя позиция и мое оставление в партии объясняется тем, что я работу в оппозиции вел по поручению партии, что это, понятно, не так, что никаких поручений партии я не имел, а, будучи в оппозиции, я искренно ошибался.
ЗИНОВЬЕВ ответил мне, что в политической борьбе бывает всегда много слухов.
ВОПРОС: Сообщили ли Вы контрольным органам партии о своих переговорах с ЗИНОВЬЕВЫМ?
ОТВЕТ: Нет, не сообщил.
ВОПРОС: Следствие располагает данными о том, что Вы встречались с ЕВДОКИМОВЫМ и КУКЛИНЫМ?
ОТВЕТ: С КУКЛИНЫМ А.С. я встретился раза два в Кисловодске в присутствии ЛАЗУРКИНОЙ, б<ывший> член Обл<астной> КК, и т. ОЛЬБЕРТА летом 1929 года.
Политических разговоров с КУКЛИНЫМ я не вел.
С ЕВДОКИМОВЫМ я встретился один раз в Сочи. Разговоров с ним на политические темы не вел. Встреча была в присутствии ряда лиц, отдыхающих в санатории.
ВОПРОС: Следствие располагает данными о том, что Вы постоянно встречались с зиновьевцем ГОРБАЧЕВЫМ, вели с ним антипартийные разговоры и дали ему поручение вести переговоры о к.-р. работе с КАМЕНЕВЫМ?
ОТВЕТ: С ГОРБАЧЕВЫМ Г.Е. я не встречался систематически, но периодами часто. Он бывал у меня на квартире, и я бывал у него. Разговоры наши касались преимущественно литературы, касались и политики, и каждый раз мы констатировали глубокую неправоту нашу в борьбе с партией и правильность линии партии.
ГОРБАЧЕВ в моем присутствии антипартийных разговоров не вел.
Поручения ГОРБАЧЕВУ о переговорах с КАМЕНЕВЫМ я не давал. ГОРБАЧЕВ же имел намерение (примерно 7-8 месяцев назад) идти к КАМЕНЕВУ по поводу статьи о ЛЕРМОНТОВЕ.
В разговоре с ГОРБАЧЕВЫМ я говорил ему, что в связи с тем, что Л.Б. КАМЕНЕВ стал работать в Академии Наук, любопытно посмотреть, как он теперь выглядит в новой роли.
ВОПРОС: Расскажите, кто присутствовал на похоронах ШЕЙНБЕРГА [3] и какие там велись антипартийные разговоры?
ОТВЕТ: На похоронах ШЕЙНБЕРГА Д. были некоторые зиновьевцы рабочие з<аво>да им. КАЗИЦКОГО, где ШЕЙНБЕРГ был раньше секретарем. Присутствовали там: я – ЯКОВЛЕВ, КАСПЕРСКИЙ И.Ф., ФОКИН, СЕМЕНОВ С., КОНДРАТЬЕВА Евдокия и СКОРОМНЫЙ.
На поминках шли обычные разговоры, причем СКОРОМНЫЙ бросил примерно такую фразу: “А помните, как ШЕЙНБЕРГ дрался в оппозиции?” – и хотел что-то говорить дальше в этом же духе. Я его оборвал и добавил, что СКОРОМНОГО за дело исключили из партии, остальные меня поддержали и не дали ему говорить.
Показание мною прочитано, записано с моих слов правильно – ЯКОВЛЕВ.
ДОПРОСИЛ:
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО ГУГБ НКВД – ФЕДОРОВ.
Верно: Казакова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 126, Л. 178-182.
[1] Видимо, имеется в виду районный совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
[2] Политическое управление военного округа.
[3] В тексте ошибочно – “Шемберг”. Правильное написание фамилии Шейнберга содержится, в частности, в протоколе допроса Б. Сахова от 30 декабря 1934 г., где Сахов называет его братом своей жены.
