ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого КРУШЕЛЬНИЦКОГО Михаила Ивановича
от 11 ноября 1936 г.
ВОПРОС: Когда и кто перед Вами поставил вопрос о необходимости совершения диверсионного акта в аммиачном цеху Горловского Азотно-Тукового завода?
ОТВЕТ: Вопрос о необходимости совершения взрыва в аммиачном цехе передо мной поставил участник контрреволюционной организации – Начальник аммиачного цеха ХАЛЕЗОВ Сергей Васильевич в первых числах ноября месяца 1935 года.
ВОПРОС: При каких обстоятельствах Вы получили указания от ХАЛЕЗОВА принять участие в совершении взрыва в аммиачном цехе?
ОТВЕТ: Во время своей сменной работы в аммиачном цехе, в первых числах ноября месяца 1935 года, я подошел к ХАЛЕЗОВУ, который в то время находился в цехе, и заявил ему об опасности эксплуатации воздушного аппарата № 1, так как он может взорваться от накопления в нем ацетилена вследствие того, что дополнительный конденсатор, будучи поврежден при взрыве в конце октября 1935 г., пропускает все время кислород с ацетиленом в вату-изоляцию аппарата.
ХАЛЕЗОВ на это мне ответил, что аппарат № 1 намечен организацией к взрыву и что все подготовительные работы к совершению взрыва уже проведены участниками организации – УЛАНОВЫМ, ТАММОМ, АССИНОВСКИМ и им, ХАЛЕЗОВЫМ.
Тут же ХАЛЕЗОВ мне предложил принять участие в осуществлении этого взрыва.
ВОПРОС: Почему контрреволюционная организация наметила совершить диверсионный акт именно в аммиачном цехе?
ОТВЕТ: Организация наметила осуществить диверсионный акт в аммиачном цехе именно потому, что этот цех является ведущим цехом, и вывод его из строя вызывает остановку всего завода в целом.
ВОПРОС: Как Вы отнеслись к указанному Вами предложению ХАЛЕЗОВА?
ОТВЕТ: Понимая серьезность могущих быть последствий от взрыва, на предложение ХАЛЕЗОВА я в начале не согласился, но после того как ХАЛЕЗОВ заявил мне, что, если я не соглашусь на участие в совершении взрыва, то буду изгнан из завода, и если даже попытаюсь донести соответствующим органам о существовании на заводе контрреволюционной организации, то мне все равно никто не поверит, поскольку в организацию входит такой большой человек, как УЛАНОВ, и орденоносец – АССИНОВСКИЙ, – я дал свое согласие принять участие в совершении этого диверсионного акта.
ВОПРОС: Кем и какая была проведена подготовительная работа к совершению взрыва в аммиачном цехе?
ОТВЕТ: Со слов ХАЛЕЗОВА и по моим личным наблюдениям мне известно, что участниками организации УЛАНОВЫМ, ТАММОМ, АССИНОВСКИМ и ХАЛЕЗОВЫМ проведена была к совершению взрыва следующая подготовительная работа:
1. В середине лета 1935 года на линии всаса воздуха по распоряжению ТАММА, АССИНОВСКОГО и ХАЛЕЗОВА с ведома УЛАНОВА была снята вентиляторная станция.
Эта вентиляторная станция имела назначение забора чистого воздуха с высших слоев атмосферы.
В связи со снятием вентиляторной станции воздух забирался компрессорами просто с территории завода, где он был в сильной степени загрязнен ацетиленом.
2. Загрязнению воздуха также способствовало то, что рядом с местом забора воздуха была расположена медницкая мастерская, в которой систематически велись автогенные сварки. Мастерская была устроена по распоряжению техдиректора ТАММА.
Автогенные сварки в этой мастерской велись с ведома УЛАНОВА, ТАММА, АССИНОВСКОГО и ХАЛЕЗОВА, и это, естественно, еще больше усиливало загрязнение воздуха ацетиленом.
3. Кроме того, снос вентиляторной станции создал также условия засоса большого количества ацетилена, выделявшегося из регенерирующейся щелочи и шлама вследствие растворения коксового газа в щелочи. Это происходило потому, что цех регенерации щелочи находился вблизи всаса воздуха.
4. 26 октября 1935 года в дополнительном конденсаторе при спуске жидкого кислорода произошел взрыв, в результате которого были разорваны трубки для слива жидкого кислорода из конденсатора.
Разрыв трубок произошел вследствие накопления в них ацетиленистой меди, образующейся от соединения ацетилена с медными частями аппарата.
Этот разрыв трубок уже определял наличие большого количества ацетилена в аппарате и сигнализировал опасность взрыва его.
Стремясь к ускорению взрыва аппарата, участник контрреволюционной организации техдиректор ТАММ дал распоряжение разорванных в дополнительном конденсаторе трубок не ремонтировать, аппарат не останавливать и работать без дополнительного конденсатора.
Работа же без дополнительного конденсатора невозможна была, так как он при закрытии перепускного вентиля был включен в систему работы верхней трубой, отводящей кислород в парообразном состоянии через дополнительный конденсатор.
С парами кислорода увлекался и ацетилен. Так как ацетилен имеет температуру кипения выше, чем кислород, то он с брызгами кислорода оседал на дно дополнительного конденсатора, откуда по разорванным трубкам попадал в вату-изоляцию аппарата, что впоследствии и привело к взрыву аппарата в целом.
5. С целью сокрытия наличия ацетилена в аппарате участниками контрреволюционной организации ТАММОМ, АССИНОВСКИМ и ХАЛЕЗОВЫМ вопреки правилам нормального контроля производства довольно длительное время дезорганизовывалась система производства анализов, а недели за две до взрыва производство анализов было вовсе прекращено под предлогом якобы отсутствия реактива – азотнокислого серебра и невозможности его достать.
Я как участник контрреволюционной организации анализов на ацетилен также не производил.
Вся эта подготовительная работа, проведенная участниками контрреволюционной организации УЛАНОВЫМ, ТАММОМ, АССИНОВСКИМ, ХАЛЕЗОВЫМ и мною – КРУШЕЛЬНИЦКИМ для совершения диверсии в аммиачном цехе, создала все условия к осуществлению намеченного организацией вывода завода из строя в целом, что и наступило после взрыва аппарата № 1, происшедшего 11 ноября 1935 года.
ВОПРОС: Каковы последствия этой диверсии?
ОТВЕТ: В результате взрыва был вовсе разрушен воздушный аппарат № 1, частично поврежден воздушный аппарат № 2, взрывом были убиты 2 человека, завод в целом был выведен из строя примерно на один месяц и на восстановление цеха было затрачено до 2-х миллионов рублей.
ВОПРОС: Какие разговоры у Вас были с участниками контрреволюционной организации после совершения диверсии в аммиачном цехе?
ОТВЕТ: На следующий день после взрыва АССИНОВСКИЙ, встретив меня в аммиачном цехе, сказал мне, чтобы я на следствии давал показание только в разрезе производственных вопросов и заявил, что якобы воздушный аппарат № 1 по режиму работы в целом нельзя было останавливать, и чтобы я в случае своего ареста не боялся, ибо УЛАНОВ и другие участники организации примут все меры к освобождению меня из-под стражи.
В тот же день я был арестован и содержался под стражей до 30-го декабря 1935 года.
После освобождения я явился на завод к УЛАНОВУ и заявил о моем желании уйти с завода, т.е. взять расчет. Этим самым я хотел порвать всякие связи с этой контрреволюционной организацией, попасть в здоровую среду и начать честно работать.
УЛАНОВ мне расчета не дал, мотивируя тем, что на заводе некому работать, и тут же заверил меня, что он через свои связи в Москве сделает все, чтобы освободить меня от суда и наказания.
Спустя некоторое время я имел разговор с АССИНОВСКИМ. Он предупреждал меня, чтобы организацию не выдавать, и заявил, что в противном случае я поставлю себя под угрозу как работника и что, веря в авторитет лиц, входящих в эту к.-р. организацию, никто мне не поверит, сочтут сумасшедшим и т.п.
В неоднократных разговорах со мной в аммиачной цехе ТАММ давал мне указания, как я должен вести себя на суде. Он предлагал говорить не суде, что останавливать аппарат нельзя было, что все дело со взрывом – не результат умышленных действий с чьей бы то ни было стороны, а лишь результат ошибок из-за того, что производство это у нас нового типа, что мы мало имеем опыта в этой области и т.п.
Были у меня разновременно разговоры и с ХАЛЕЗОВЫМ, тоже в большинстве в аммиачном цехе. Он знал, очевидно, о разговорах, которые со мною вели УЛАНОВ, ТАММ и АССИНОВСКИЙ, так как все время внушал мне, чтобы я на суде вел себя так, как они мне предлагали.
Кроме того, ХАЛЕЗОВ мне сообщал, что делается в направлении освобождения нас от суда и наказания и, в частности, говорил мне, что УЛАНОВ звонил в Москву ПЯТАКОВУ, что последний говорил с Генеральным Прокурором СССР и т.п.
Точно всех бесед я не помню, но все они сводились к тому, что ТАММ, АССИНОВСКИЙ и ХАЛЕЗОВ внушали мне, чтобы я не боялся, так как контрреволюционная организация меня при любых условиях выручит.
Протокол записан с моих слов верно, мною прочитан –
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 260, Л. 154-159.
