ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ОРЛОВА Михаила Хрисанфовича, от 21 октября 1936 г.
Вопрос: Следствие по вашему делу подходит к концу, что вы еще можете сказать о деятельности подпольной контрреволюционной террористической организации?
Ответ: В предыдущих показаниях я подробно осветил все, что мне известно о деятельности троцкистской террористической организации, в которой я принимал активное участие. Теперь я хочу изложить известные мне факты деятельности право- левацкой террористической группы.
Умело замаскированной была сначала в Харькове, а потом в Киеве право-левацкая террористическая организация, тесно связанная организационно с нашей троцкистской организацией, а в тактическом отношении стоявшая на твердых террористических позициях и по существу своей деятельности ничем не отличавшаяся от троцкистской организации.
О существовании право-левацкой террористической организации мне впервые стало известно от СЕНЧЕНКО Андриана, с которым я был хорошо знаком примерно с 1928 г. и близко сталкивался в Киеве в 1930-31 г.г., когда он, СЕНЧЕНКО, был зав<едующим> культпропом Киевского окружкома.
По возвращении СЕНЧЕНКО из Москвы на Украину в конце 1933 г. я часто с ним встречался в Харькове. Наше близкое знакомство и приятельские взаимоотношения располагали СЕНЧЕНКО к откровенности.
Принадлежность СЕНЧЕНКО к подпольной контрреволюционной организации я выяснил во время бесед с ним тогда же, в конце 1933 года.
В то время СЕНЧЕНКО был намечен секретарем парткома ВУАМЛИНа, а меня предполагали назначить вице-президентом ВУАМЛИНа. В связи с этим я имел с СЕНЧЕНКО ряд бесед у него в кабинете редактора журнала “Большевик Украины” в помещении ЦК КП(б)У.
В одной из бесед СЕНЧЕНКО сказал, что ему известно от ЛЕЙБМАНА о моем участии в троцкистско-террористической организации и что он, СЕНЧЕНКО, вполне разделяет троцкистские взгляды и целиком стоит на позиции террора против руководителей партии и правительства.
Тогда же СЕНЧЕНКО мне сказал, что в связи с разоблачением контрреволюционных националистических элементов и начавшимся разоблачением троцкистов в ВУАМЛИНе он считает необходимым под флагом разворачивания борьбы с троцкистско-националистическим блоком на Украине создать из новых, как он выразился, людей особо законспир<ир>ованную террористическую организацию, которая смогла бы более умело и скрыто, нежели старые вуамлиновцы (ЛЕВИК, ШВЕДОВ, БЕРВИЦКИЙ, МИЛОСЛАВИН) проводить подрывную троцкистскую работу.
Тогда, в конце 1933 г., СЕНЧЕНКО мне еще не называл, о ком именно из новых людей идет речь.
Это стало мне известным из беседы с СЕНЧЕНКО в начале лета 1934 г., которую мы имели в Харькове у меня на квартире в институте математики.
СЕНЧЕНКО мне сообщил, что из прибывших и прибывающих из Москвы для работы в ВУАМЛИНе лиц сколочена крепкая право-левацкая террористическая группа. СЕНЧЕНКО назвал мне тогда следующий состав этой группы: с одной стороны – правые ДЗЕНИС Освальд и КРОБИЦКИЙ Григорий, с другой – леваки ЯКОВЛЕВ Федор, СИЗОНОВ Кузьма, СТАРОВОЙТОВ Федор, САРАДЖЕВ Арташес, ГИТТЕЛЬ, ВОЙТИНСКИЙ, ШЕРГОВ.
СЕНЧЕНКО мне говорил, что фактически разницы между правыми и леваками нет, что всякое различие между ними стерлось в процессе блокирования этих контрреволюционных элементов на основе организации террористической борьбы против руководителей партии и правительства. Леваки фактически приняли позицию правых и наоборот, так как их тесно связала совместная подпольная работа – подготовка террористически актов.
СЕНЧЕНКО мне также говорил:
“Право-левацкая террористическая группа поддерживает через меня теснейший контакт с вашей троцкистской террористической организацией в лице ЛЕЙБМАНА, который, как ты знаешь, является давнишним моим другом.
Конечно, я назвал тебе не всех участников нашей организации, а главным образом тех, с кем ты лично познакомился в течение последнего полугодия как с командированными из Москвы для укрепления ВУАМЛИНа“.
Так как я СЕНЧЕНКО доверял, то после его сообщения считал возможным более откровенно говорить с названными им лицами как с участниками подпольной террористической организации.
Вопрос: Расскажите известные вам факты о контрреволюционной деятельности СЕНЧЕНКО, кроме изложенного.
Ответ: По мере разоблачения троцкистско-националистического блока в ВУАМЛИНе СЕНЧЕНКО старался во чтобы то ни стало сберечь остававшиеся троцкистские кадры. Так, он добился в первой половине 1934 г. смягчения постановлений парткома ВУАМЛИНа о ряде разоблаченных троцкистов (БЕРВИЦКИЙ, ВИНОКУР, КАПЛАН). Особенно он старался сберечь БЕРВИЦКОГО, связанного в Москве с СЫРЦОВЫМ.
Для протаскивания контрреволюционной троцкистской пропаганды в литературе СЕНЧЕНКО добился издания в 1934 г. совместно с другими авторами-троцкистами и под его, СЕНЧЕНКО, редакцией сборника “Против национализму на теоретичному фронти”. Когда сборник был напечатан, один из авторов, ВИНОКУР, оказался совершенно скомпрометированным. Тогда СЕНЧЕНКО добился вторичного издания этого сборника, оставив в нем статью ВИНОКУРА, но изъяв его фамилию как автора.
В середине 1934 г. СЕНЧЕНКО составил резолюцию парткома ВУАМЛИНа о разоблачении троцкистов в ВУАМЛИНЕ. В резолюции он постарался сохранить видимость борьбы с троцкистами и в то же время всемерно смягчить характеристики людей, которых он хотел сохранить для дальнейшей подпольной террористической работы.
Один экземпляр проекта этой резолюции с личной подписью СЕНЧЕНКО, адресованной мне, взят у меня при обыске.
В конце ноября 1934 г. СЕНЧЕНКО всячески добивался оставления в Киеве на работе НЫРЧУКА, вернувшегося в то время в Киев после восстановления его в партии.
СЕНЧЕНКО обратился ко мне с настоятельный требованием устроить НЫРЧУКА на работе в Киеве. Я в то время не знал об участии НЫРЧУКА в подпольной контрреволюционной организации, однако, считая его чрезвычайно скомпрометированным, отказался содействовать выполнению требования СЕНЧЕНКО. Тогда СЕНЧЕНКО отправился к АШРАФЯНУ и договорился с ним о НЫРЧУКЕ, но как именно, мне неизвестно.
Вопрос: Что вы знаете об участии ДЗЕНИСА в право-левацкой террористической группе, помимо сообщения СЕНЧЕНКО?
Ответ: Об участии ДЗЕНИСА в право-левацкой террористической организации независимо от сообщения СЕНЧЕНКО я узнал непосредственно от ДЗЕНИСА летом 1934 г. Дело было так: для замаскирования подрывной работы право-
левацкой террористический группы ДЗЕНИС считал необходимым симулировать активную борьбу с троцкистско-националистическим блоком в ВУАМЛИНе. С этой целью он составил проект постановления ЦК по этому вопросу и явился ко мне в служебный кабинет с предложением подать этот проект секретарям ЦК за его, ДЗЕНИСА, и моей, ОРЛОВА, подписями.
При этом ДЗЕНИС объяснил мне, что интересы замаскированного успешного разворачивания деятельности право-левацкой террористической группы требуют подачи секретарям ЦК принесенных им проектов резолюции и докладной записки.
ДЗЕНИС мне говорил: “Приходится пожертвовать кое-кем из членов троцкистской организации в ВУАМЛИНе, чтобы создать видимость борьбы с троцкистами. Зато мы укрепляем доверие к лицам, входящим в нашу право-левацкую террористическую группу, которая, как ты, конечно, знаешь работает в непосредственном блоке с вашей организацией”.
При этом в качестве лиц, принимающих активное участие в террористической деятельности право-левацкой группы, ДЗЕНИС назвал примерно тех же лиц, что и СЕНЧЕНКО, а именно – КРОВИЦКОГО, ВОЙТИНСКОГО, САРАДЖЕВА, ЯКОВЛЕВА, СИЗОНОВА, ШЕРГОВА, СТАРОВОЙТОВА.
Я согласился с доводами ДЗЕНИСА, и мы вместе подписали проект докладной записки и постановления ЦК по указанному вопросу (в этой редакции проект принят не был). Один экземпляр этих материалов, напечатанный на стеклографе, взят у меня при обыске.
Вопрос: Какие были у вас беседы с прочими участниками право-левацкой террористической организации?
Ответ: В конце 1934 г. я имел беседу с САРАДЖЕВЫМ у него в кабинете в ВУАМЛИНе. САРАДЖЕВ мне сказал: “Я хочу с вами поговорить как с руководителем секции естествознания института философии и одновременно, скажу прямо, как с лицом, известным мне в качестве участника подпольной троцкистской организации. Вы должны привлечь АГОЛА к работе в секции естествознания. Вы, вероятно, как и я, хорошо знаете, что АГОЛ испытанный активный троцкист. Поэтому необходимо поднять его авторитет путем привлечения его к работе в ВУАМЛИНе, так как прошлые грехи АГОЛА навлекают на него подозрения в неизжитом троцкизме. Это, конечно, крайне невыгодно с точки зрения интересов подпольной троцкистской работы”.
Я был согласен с САРАДЖЕВЫМ, считая его доводы целесообразными, и пытался привлечь АГОЛА к работе в ВУАМЛИНе. Правда, это не удалось, так как мне самому пришлось вскоре уйти из ВУАМЛИНАа в связи с полученным мною от ЦК КП(б)У партийным взысканием.
Перехожу далее к СИЗОНОВУ. СИЗОНОВ часто бывал у меня дома и в Харькове, и в Киеве. Из бесед с ним я выяснил, что он, как и говорил мне раньше СЕНЧЕНКО, действительно является участником право-левацкой террористической группы.
Припоминаю беседу, которую я имел с СИЗОНОВЫМ 19 января 1935 г. у меня дома. Разговор зашел о начавшемся в ЦК разборе моего дела в связи с изданием издательством “Украинский рабочий” брошюры ЗИНОВЬЕВА “Гражданская война в Австрии”.
Я, естественно, сильно нервничал. СИЗОНОВ меня успокаивал и при этом говорил мне: “Очень плохо, что ты провалился благодаря этой нелепой истории с брошюрой. Но мы, в частности, ДЗЕНИС, СЕНЧЕНКО и я постараемся тебя спасти. Конечно, в дальнейшем тебе придется быть сугубо осторожным и постараться не провалить никого из нас. Впрочем, КИЛЛЕРОГ, вероятно, говорил тебе о дальнейшей линии твоего поведения”.
В этой же беседе СИЗОНОВ прямо заявил мне, что он и СТАРОВОЙТОВ являются активными участниками право-левацкой террористической организации.
СТАРОВОЙТОВ, ближайший друг и приятель СИЗОНОВА, также бывал часто у меня дома и в Харькове, и в Киеве. Зная от СЕНЧЕНКО и СИЗОНОВА о принадлежности СТАРОВОЙТОВА к право-левацкой террористической организации, я считал возможным быть с ним вполне откровенным.
Поэтому, когда летом 1935 г. СТАРОВОЙТОВ как-то зашел ко мне домой, и мы беседовали с ним на политические темы, я поинтересовался деятельностью право-левацкой группы, с большинством участников которой я, как сказано, после полученного мною партвзыскания, старался не встречаться из конспиративных соображений.
СТАРОВОЙТОВ охотно поделился со мной сведениями о том, что право-левацкая террористическая группа успешно развивает свою подпольную подрывную работу. Он сказал мне, что в ВУАМЛИНе сколочены надежные террористические кадры, находящиеся под непосредственным руководством ДЗЕНИСА. Деятельности право-левацкой террористической группы, как говорил далее СТАРОВОЙТОВ, благоприятствует то, что руководящие лица этой группы (ДЗЕНИС, СЕНЧЕНКО) завоевали исключительное доверие своей мнимой разоблачительной деятельностью по раскрытию троцкистско-националистического блока.
В этой беседе СТАРОВОЙТОВ упоминал, что право-левацкая террористическая организация намечает при надлежащей политической ситуации организацию террористических актов против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО.
Из числа прочих названных СЕНЧЕНКО участников право-левацкой группы упомяну еще ШЕРГОВА, который часто бывал у меня дома. Из разговоров с ним я не мог непосредственно установить принадлежность его к указанной группе. Однако припоминаю, что ШЕРГОВ часто высказывал антипартийные суждения об отсутствии внутрипартийной демократии, об отсутствии демократии в стране вообще.
Он говорил также, правда, в осторожной форме, в беседе у меня в номере в гостинице “Паласс” летом 1934 г., что только смена руководства партии и правительства может обеспечить проведение подлинной демократии. Называл ли он при этом какие-либо фамилии, сейчас не припоминаю.
Вопрос: Следствием установлено, что кроме называвшихся вами в показаниях лиц работавший с вами в культпропе ЦК КП(б)У СВИТНЕВ также являлся участником подпольной троцкистской организации. Что вы можете сказать о СВИТНЕВЕ?
Ответ: Со СВИТНЕВЫМ я познакомился в мае 1933 г., когда приступил к работе в ЦК КП(б)У. Я был тогда зав<едующим> сектором науки, а СВИТНЕВ зам<естителем> зав<едующего> культпропом ЦК КП(б)У по кадрам.
На чистке сотрудников парторганизации аппарата ЦК КП(б)У в начале июля 1934 г. я узнал, присутствуя при чистке СВИТНЕВА, что он был в 1923 г. троцкистом. Это
навело меня на мысль, что СВИТНЕВ также входит в состав подпольной троцкистской организации.
Я спросил об этом КИЛЛЕРОГА, который ответил уклончиво, что, по-видимому, СВИТНЕВ и до сего времени остался троцкистом.
Впрочем, мои соображения о принадлежности СВИТНЕВА к подпольной троцкистской организации вполне подтвердились в день отъезда СВИТНЕВА в Москву для оформления его назначения генеральным консулом СССР во Львове.
При прощании с КИЛЛЕРОГОМ и со мной СВИТНЕВ сказал, что знает о нашей принадлежности к троцкистской подпольной организации и сам является ее участником.
О конкретной деятельности и связях СВИТНЕВА как участника подпольной троцкистской организации мне неизвестно.
Все изложенное в протоколе верно.
ДОПРОСИЛ:
НАЧАЛЬНИК 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО
КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ БРУК.
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ – Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 250, Л. 127-136.
