ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого ПЕТУХОВА, Константина Моисеевича

от 20 февраля 1937 г.

г. Новосибирск.

 

ПЕТУХОВ К.М., 1895 г<ода> р<ождения>, ур<оженец> б<ывшей> Смоленской губ<ернии>, бывший колчаковский милиционер, с 1920 по 1928 г. состоял в ВКП(б), исклю­чен за службу у Колчака, антисемитизм и бытовое разложение. С 1932 по 1934 г. состоял кандидатом в члены ВКП(б), ис­ключен как разложившийся. Работал уполномоченным Золотопродснаба по Солонешанскому району 3апсибкрая.

 

ВОПРОС: Вы в царской армии служили?

ОТВЕТ: Служил.

ВОДЕ ОС: Как долго и в каком чине?

ОТВЕТ: С 1915 по 1917 г. младшим унтер-офицером.

ВОПРОС: Где вы проживали после демобилизации из царской армии?

ОТВЕТ: После демобилизации я приехал на жительство в гор. Новосибирск (бывший Ново-Николаевск).

ВОПРОС: Чем вы занимались в Новосибирске с момента вашего приезда по день занятия города чехами?

ОТВЕТ: В январе 1918 г. я поступил на службу писа­рем в артиллерийский пункт, где и прослужил до прихода чехов, т.е. до мая 1918 года.

ВОПРОС: В армии Колчака вы служили?

ОТВЕТ: Нет, не служил. Я добровольно поступил на службу в колчаковскую милицию на должность старшего милицио­нера.

ВОПРОС: Братья ваши служили у Колчака?

ОТВЕТ: Да, как старший Давид, так и младший Кон­стантин. Первый – рядовым, второй чиновником в г. Бийске.

ВОПРОС: Где они сейчас?

ОТВЕТ: Младший был убит злоумышленниками в 1932 г. на Чуйском тракте, старший в 1934 г. сам застрелился, причины самоубийства мне неизвестны.

ВОПРОС: Вы неправильно показываете о причинах самоубийства вашего брата. Следствию известно, что ваш брат пролез в партию, был разоблачен как начальник снабжения од­ного из крупных подразделений Колчаковской армии, после чего он в Барабинске застрелился. Правильно это?

ОТВЕТ: Нет, я этого не знаю.

ВОПРОС: За службу в Колчаковской милиции вы под­вергались репрессиям со стороны Советской власти?

ОТВЕТ: С занятием красными частями Сибирской ж<елезно>д<орожной> магистрали я в с. Каргате был арестован Особым Отделом 35-й дивизии и направлен в г. Красноярск, где меня через два дня освободили.

ВОПРОС: По возвращении из Красноярска вы долго находились в Каргате?

ОТВЕТ: В январе 1920 г. я переехал на жительство в г. Новосибирск, где пробыл до 28 июня 1920 г.

ВОПРОС: Где вы работали в течение этого периода?

ОТВЕТ: В Губернской Чрезвычайной Комиссии секретным сотрудником.

ВОПРОС: А затем?

ОТВЕТ: Я был откомандирован в распоряжение Бийской уезд<ной> ЧК.

ВОПРОС: В Бийской ЧК вы долго работали?

ОТВЕТ: Здесь я на разных должностях проработал до 1 июля 1922 года.

ВОПРОС: Вы сами уволились из Бийской ЧК?

ОТВЕТ: В то время я состоял уже членом РКП(б) и укомпартом был направлен на работу в качестве следователя в выездную сессию Алтайского Губернского Ревтрибунала.

ВОПРОС: Где и какими образом вы познакомились с ТРЕТЬЯКОМ Иваном Яковлевичем?

ОТВЕТ: ТРЕТЬЯКА Ивана Яковлевича я знаю только по наслышкам. Знаю, что он был командиром партизанской дивизии. Лично я с ним не был знаком.

ВОПРОС: Вы говорите неправду. Вам предъявляется ваше собственноручное письмо, из которого видна ваша близкая связь с ТРЕТЬЯКОМ (письмо ПЕТУХОВА, изъятое при обыске у арестованного ТРЕТЬЯКА, предъявляется обвиняемому ПЕТУХОВУ).

Теперь вы тоже будете утверждать, что не знаете лич­но ТРЕТЬЯКА? 

ОТВЕТ: Я солгал. Я лично знаком с ТРЕТЬЯКОМ.

ВОПРОС: Расскажите подробно, как у Вас возникло знакомство с ТРЕТЬЯКОМ?

ОТВЕТ: В 1920 году Алтайская Губернская Чрезвычайная Комиссия располагала данными о том, что ТРЕТЬЯК ведет боль­шую контрреволюционную работу среди партизан и готовит восстание. Так как ТРЕТЬЯК располагал большими связями среди партизан по всему Алтаю, эта контрреволюционная деятельность создавала большую угрозу.

В связи с этим Алтайская ГубЧК отдала распоряжение Бийской УездЧК убрать без шума ТРЕТЬЯКА, т.е. ликвидировать его.

По получении этого распоряжения ГубЧК председатель Бийской УездЧК – ПУТЭКЛЕ вызвал к себе заведующего агентур­ным отделением АЛЕКСАНДРОВА и поручил ему организовать лик­видацию ТРЕТЬЯКА.

Кажется, в тот же день ночью АЛЕКСАНДРОВ пригласил меня и другого агента – ВЛАСОВА на конспиративную квартиру и сообщил нам о поступившем распоряжении ГубЧК. С ВЛАСОВЫМ АЛЕКСАНДРОВ говорил и до этого, так как, сообщив нам это ре­шение, АЛЕКСАНДРОВ сказал: “Власов знает все подробности и планы – действуйте”. АЛЕКСАНДРОВ ушел и оставил нас вместе с ВЛАСОВЫМ. Я и ВЛАСОВ обсудили полученное нами задание об убийстве ТРЕТЬЯКА и решили не выполнять этого задания, а, наоборот, предупредить ТРЕТЬЯКА.

Так как ВЛАСОВ в тот момент был связан с ТРЕТЬЯКОМ, он и взял на себя задачу рассказать ТРЕТЬЯКУ о готовящемся на него покушении [1].

ВОПРОС: По каким соображениям вы пошли на предатель­ский шаг?

ОТВЕТ: ТРЕТЬЯК в то время возглавлял организацию из богатых партизан, недовольных Советской властью и готовил вооруженное восстание, я тоже был участником этой организа­ции и должен был спасти ТРЕТЬЯКА.

ВОПРОС: Каким образом вам стало известно, что ТРЕТЬЯК возглавляет контрреволюционную организацию и подготавли­вает вооруженное восстание?

ОТВЕТ: Впервые мне об этом сказал ВЛАСОВ.

ВОПРОС: А по материалам ЧК, с которыми вы соприкаса­лись, Вы знали о контрреволюционной деятельности ТРЕТЬЯКА?

ОТВЕТ: Я знал о контрреволюционных настроениях сре­ди богатых партизан и о том, что эти контрреволюционные эле­менты концентрируются вокруг ТРЕТЬЯКА.

ВОПРОС: Кто вас вовлек в контрреволюционную орга­низацию?

ОТВЕТ: Первое предложение об участии в контррево­люционной организации мне сделал ВЛАСОВ примерно в августе 1920 года, а позднее его предложение подтвердил бывший пред­седатель Чрезвычайной следственной комиссии дивизии ТРЕТЬЯ­КА или, как мы его называли, Начальник Особого Отдела диви­зии – ТАБАНАКОВ Афанасий Андреевич.

ВОПРОС: Какие задачи ставила перед собой контрреволюционная организация?

ОТВЕТ: Как мне рассказал ВЛАСОВ при моем вовлече­нии в контрреволюционную организацию, а затем подтвердил ТАБАНАКОВ и сам ТРЕТЬЯК, контрреволюционная организация решила вооруженным путем свергнуть Советскую власть в Ал­тае и установить автономное правительство.

Причем было решено поднять восстание при помощи одной из иностранных держав.

ВОПРОС: Разве вам не говорили, на помощь какой именно державы рассчитывала организация?

ОТВЕТ: В тот момент я этого не знал, позднее мне ТРЕТЬ­ЯК сказал, что наша контрреволюционная организация получит помощь от Японии.

ВОПРОС: Что практически сделала контрреволюционная организация для подготовки вооруженного восстания?

ОТВЕТ: Я знаю, что около ТРЕТЬЯКА и связанных с ним партизанских авторитетов группировались партизаны, их удер­живали от выездов с Алтая, и они сохраняли оружие. Кроме того, ТРЕТЬЯК через своих людей, в частности через меня, ВЛАСОВА и ТАБАНАКОВА, вел разведывательную работу в ЧК.

Мы добывали ТРЕТЬЯКУ сведения, какие материалы пос­тупают в ЧК на него и на бывших партизан, известно ли ЧК о контрреволюционных настроениях богатых партизан и каковы намерения ЧК по отношению к нему – ТРЕТЬЯКУ.

ВОПРОС: В вашу бытность заведывающим агентурным отде­лением к вам поступали материалы о контрреволюционной дея­тельности ТРЕТЬЯКА среди партизан?

ОТВЕТ: Да, я от агентуры получал такие материалы, но в ЧК их не передавал, а сообщал ТРЕТЬЯКУ.

ВОПРОС: По чьему поручению вы лично связались с ТРЕТЬЯКОМ?

ОТВЕТ: После того как мы сорвали выполнение задания ЧК об убийстве ТРЕТЬЯКА, ВЛАСОВ был разоблачен в предатель­стве и отозван из Бийска.

Перед самым отъездом я разговаривал с ВЛАСОВЫМ у него на квартире, где он предложил мне лично связаться с ТРЕТЬЯКОМ. ВЛАСОВ сказал мне, что для установления связи с ТРЕТЬЯКОМ мне нужно явиться к нему.

ВОПРОС: А заданий по контрреволюционной работе вам ВЛАСОВ не давал никаких?

ОТВЕТ: ВЛАСОВ мне только сказал следующее: “Учти, Костя, что мы на верном пути, что число наших сторонников растет и что в союзе с японцами мы безусловно добьемся по­беды.

Надо только приложить все силы, чтобы сохраниться до наступления удобного момента”.

ВЛАСОВ мне также рекомендовал целиком положиться на ТРЕТЬЯКА, уверив, что этот человек никогда не изменит своих планов и щедро нас отблагодарит, когда эти планы будут выполнены.

ВОПРОС: Как вы связались с ТРЕТЬЯКОМ?

ОТВЕТ: ТРЕТЬЯК в то время работал в Бийске заведую­щим отделом труда. Агентурному отделению понадобились блан­ки этого учреждениями. Я воспользовался этим предлогом и по­шел к ТРЕТЬЯКУ.

В служебном кабинете у нас произошел с ним первый разговор. Я сообщил ТРЕТЬЯКУ, что ВЛАСОВ поручил мне явить­ся к нему для установления связи, ТРЕТЬЯК подтвердил мне это поручение ВЛАСОВА и сказал, что все, что ВЛАСОВ делал, делалось, с его – ТРЕТЬЯКА ведома.

ТРЕТЬЯК мне подтвердил задачи, которые ставит перед собой контрреволюционная организация и сказал, что положение у нас неплохое, преданные кадры и оружие у нас есть, и что нам осталось только дождаться первых военных шагов Японии.

ВОПРОС: Какие задания вы получили от ТРЕТЬЯКА?

ОТВЕТ: ТРЕТЬЯК мне поручил вести ту же разведыватель­ную работу и о результатах моей работы информировать только его.

ВОПРОС: Вы выполнили эти поручения ТРЕТЬЯКА?

ОТВЕТ: До июля 1922 г. я работал в Бийской ЧК и все это время я выполнял задания ТРЕТЬЯКА по разведывательной работе.

ВОПРОС: А дальше что вы делали?

ОТВЕТ: Года три у меня с ТРЕТЬЯКОМ не было связи, так как он проживал тогда и лечился где-то на Юге.

Когда ТРЕТЬЯК вернулся в Бийск, мы восстановили связь, и я продолжал выполнять его задания.

ТРЕТЬЯК мне поручил выявлять агентуру ГПУ среди пар­тизан с таким расчетом, чтобы не допускать проникновения агентуры в дела организации.

ВОПРОС: До какого периода вы поддерживали связь с ТРЕТЬЯКОМ?

ОТВЕТ: Я поддерживал связь с ТРЕТЬЯКОМ до моего ареста.

ВОПРОС: По возвращении ТРЕТЬЯКА в Бийск с Юга вы вскоре установили с ним связь?

ОТВЕТ: Я имел встречу с ТРЕТЬЯКОМ в 1928 г.

ВОПРОС: Что это была за встреча?

ОТВЕТ: Имея задание ТРЕТЬЯКА поддерживать связь с партизанами, быть в курсе их настроений, а где надо и раз­жигать антисоветские настроения, я в 1924 г. избрал себе место работы – Бийское ОкрФО и работал там в должности развод­ного инспектора. Это дело мне возможность бывать в районах, насыщенных партизанами (Бащелакский, Алтайский, Куеганский и Сычевский) и проводить среди них соответствующую работу.

Поэтому, узнав о приезде ТРЕТЬЯКА, я сразу же направился к нему. Он проживал по Красно-Октябрьской ул., д. № 118. Когда я пришел, ТРЕТЬЯК попросил меня подробно проинформировать его о положе­нии вещей в деревне. Я рассказал ему, что в деревне недоволь­ных Советской властью очень много. Указал, что значительная часть богатых партизан, ущемленных политикой партии и прави­тельства, настроены не в пользу Советской власти. Многие из них обзавелись зажиточными хозяйствами и чрезвычайно остро реагируют на все налоги. Я сказал, что эти настроения где надо я разжигал, так что в случае надобности партизан очень легко поднять на восстание. ТРЕТЬЯК моей информацией остался очень доволен и заявил, что организация действует по-прежнему, что шансы на выигрыш неуклонно растут и развязка событий быстро приближается. После этого он попросил меня подробно рассказать о том, как его в 1920 г. ЧК хотела ликвидировать. Когда я ему рассказал об этом, он дал мне бумаги и сказал, чтобы я ему на­писал об этом. Это мною и было сделано. Зачем ему понадобился этот документ, я не знаю.

ВОПРОС: Какие задания дал вам ТРЕТЬЯК в этот раз?

ОТВЕТ: ТРЕТЬЯК поручил мне продолжать сбор сведений о настроениях партизан и одновременно продолжать выявлять агентов ГПУ, для чего рекомендовал на основании старых связей втереться в доверие к работникам ГПУ, предложить им свои услуги и узнать, в какой степени ГПУ интересуется партизана­ми и, в частности, им, ТРЕТЬЯКОМ.

ВОПРОС: Вы это выполнили?

ОТВЕТ: Да, я вскоре после этого явился в Бийское ГПУ к сотруднику ЗУБРИЛИНУ и сказал ему, что я был агентом ЧК в свое время и что я снова желаю быть секретным сотрудником ГПУ. Я сказал ЗУБРИЛИНУ, что имею широкие связи, и в частности среди партизан, и в этой среде могу принести им пользу. ЗУБ­РИЛИН подозрительно отнесся к моему заявлению и сказал мне: “Если у вас будут какие-либо интересующие нас данные, можете явиться ко мне и сообщить их”. Заданий он мне никаких не дал.

ВОПРОС: Вам говорил ТРЕТЬЯК о конкретных планах контрреволюционной организации?

ОТВЕТ: В июне 1936 г. у меня по этому поводу был под­робный разговор с ТРЕТЬЯКОМ у него на квартире. Я спросил ТРЕТЬЯКА, чем объяснить, что мы долго готовимся, в каждой нашей беседе он меня уверяет в верности нашего дела, но до сих пор мы не решились на какой-либо реальный шаг. ТРЕТЬЯК мне ответил, что рисковать собранными нами силами только ради пробы он не хочет. Все наши планы здесь в тылу, как сказал ТРЕТЬЯК, зависят от Японии.

ТРЕТЬЯК заявил: “Когда Япония успешно поорудует в Монголии, мы поднимем восстание по всей Ойротии, захватим эту территорию и установим свою власть”. А когда я спросил, неужели он думает теми партизанскими силами, которые мы сохранили, все это сделать, – ТРЕТЬЯК ответил, что для этого у нас есть вполне достаточный и подготовленный резерв из числа ойротских националов.

ВОПРОС: Вы наряду с этим привлекаетесь по делу контрреволюционной троцкистской группы, существовавшей в Солонешенском районе. Каким образом вы связались с участниками контрреволюционной троцкисткой группы?

ОТВЕТ: Наша контрреволюционная организация считала целесообразным установление связи с троцкистами и использовывание троцкистской агитации среди населения.

ВОПРОС: От кого вы получили такие задания устанавли­вать связи с троцкистами?

ОТВЕТ: При встрече с ТРЕТЬЯКОМ в июне 1936 года в связи с моим отъездом в Солонешенский р<айо>н ТРЕТЬЯК мне ска­зал, что для нас составляет интерес поддерживать связи с троцкистами и активизировать их контрреволюционную агитацию среди населения. ТРЕТЬЯК сказал: “Пусть тебя не смущает это, у них нет с нами никаких расхождений, опасаться их нечего”.

ВОПРОС: Каким образом вы связались с троцкистами?

ОТВЕТ: Через своего родственника-троцкиста БАРАН­НИКОВА Александра Ивановича я связался с рядом троцкистов, из которых затем оформилась контрреволюционная троцкист­ская группа.

ВОПРОС: Назовите всех лиц, входивших в эту контр­революционную троцкистскую группу?

ОТВЕТ: В состав контрреволюционной троцкистской группы входили следующие:

1. ЗЛОКАЗОВ Александр Никифорович, заместитель управляю­щего Бийской межрайонной конторой Золотопродснаба.

2. БАРАННИКОВ Александр Иванович – районный прокурор.

3. КОНОВАЛОВ Александр Иванович – председатель Солонешенского Райпотребсоюза.

4. СТАРОКОЖЕВ Даниил Яковлевич – инспектор при упол­номоченном комитета заготовок СНК по Солонешенскому р<айо>ну.

5. КОНСТАНТИНОВ Иван Константинович – ветеринарный врач.

6. ЧЕРНОВ Евгений Константинович – заведывающий партка<би>нетом Солонешенского РК ВКП(б).

7. ПОТЕМКИН Андрей Вуколович – плановик Солонешенского районного отделения Госбанка.

8. ТОКАРЕВ Семен Васильевич – уполномоченный заготпунк­та Кузбассугля и

9. я – ПЕТУХОВ Константин Моисеевич.

 

Протокол мною прочитан, записан верно –

 

ПЕТУХОВ.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

ЗАМ. НАЧ. 3 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД ЗСК
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – ГОЛУБЧИК

 

ВР. НАЧ. 5 ОТД 3 ОТД. УГБ УНКВД
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – БЕЙМАН

 

Верно:

 

ПОМ. СЕКРЕТАРЯ 3 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: Поляков (ПОЛЯКОВ)

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 295, Л. 202-213.

---

[1] Несколько иная версия этих событий изложена в книге А.Г. Теплякова “Непроницаемые недра. ВЧК-ОГПУ в Сибири 1918-1929 гг.” со ссылкой на архив УФСБ по Новосибирской области: “Сексоты были полностью зависимы от чекистов и выполняли любые задания. Помимо различных провокационных комбинаций, им поручались и “мокрые” дела. Начальник Бийского политбюро Н. Путекле осенью 1920 г. получил от руководства Алтгубчека указание “без шума” ликвидировать знаменитого партизанского командира И.Я. Третьяка – как якобы опасного заговорщика. Путекле поручил организацию убийства двум своим сотрудникам – оперативнику К.М. Петухову (бывшему сексоту Новониколаевской губчека) и сексоту Бушуеву по кличке “Власов”, а непосредственным исполнителем должен был стать 20-летний бывший сексот, а затем уполномоченный по наружному наблюдению И.Г. Александров. Но Бушуев сообщил о преступном приказе следователю губревтрибунала Печникову, а тот – в партийную инстанцию. В результате последовавшего скандала Бушуев отделался 10-суточным арестом и спешной переброской в Красноярск, а Путекле в ноябре 1920 г. был арестован и затем осуждён на 5 лет заключения за “пьянство, преступления по должности и дискредитирование советских работников”. По его собственному признанию, будучи “выдвинут партией на роль карателя-палача, я грубел, терялись человеческие чувства; пробыв на этом посту два года, начал пить”. Однако в заключении Путекле пробыл недолго и на осень 1921 г. служил в Омской губчека”.