ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обв<иняемого> ГОРШЕНИНА И.С. от 12 января 1935 года.
На вопрос следствия относительно методов борьбы против руководства ВКП(б), применявшихся нашей зиновьевской контрреволюционной организацией, сообщаю следующее:
Наша борьба против существующего партийного руководства, развернутая в условиях подполья, носила систематически<й> и целеустремленный характер после 15-го съезда ВКП(б).
Весь процесс воссоздания зиновьевской организации, как в первое, так и в последующее время, неизменно проходил под знаком подготовки выступления против руководства, путем создания внутри партии соответствующих условий к возвращению в Политбюро ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА.
Все члены московского зиновьевского центра были твердо убеждены в том, что внутри партии и ЦК уже есть достаточные силы, способные радикально изменить состав существующего партийного руководства и создать, как тогда говорилось, “Ленинское Политбюро”.
Такое убеждение у членов центра было особенно сильно в первый период наиболее активной деятельности нашей организации, т.е. до ссылки ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА в 1932 году.
На основе этого положения, центром организации под руководством ЗИНОВЬЕВА проводилась установка на объединение внутри партии всех недовольных нынешним руководством элементов, заключение политических соглашений (блоков) с “правыми” и “левыми” (переговоры с БУХАРИНЫМ, связь с группой РЮТИНА, связь с группой СТЭНА) и сохранение всеми доступными способами своих сил внутри партии.
На заседаниях членов центра организации, происходивших, как я уже ранее показал, на квартирах БАКАЕВА, моей и ГЕРТИКА, при обсуждении очередных решений и мероприятий ЦК ВКП(б) прямо говорилось, что если бы мы были у власти, мы <бы> решали эти вопросы иначе.
Как я уже показывал на предыдущих допросах, систематическая критика основных решений ЦК по вопросам международной и внутренней политики, постоянное обвинение ЦК, в особенности СТАЛИНА, в тех или иных недостатках и неудачах создавало у всех нас особое чувство ненависти к вождям партии.
С той же целью критики и обвинения постоянно прорабатывались речи и статьи, главным образом речи и статьи СТАЛИНА. В них искусственно отыскивались теоретические и практические противоречия и с наших позиций подвергались издевательским насмешкам.
С другой стороны, все статьи, случайные выступления ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА всячески пропагандировались, читались, изучались и внимательно собирались отзывы и отклики на них. Так было, например, с выступлением ЗИНОВЬЕВА на сессии Комакадемии в 1934 году, когда он, как было нами признано, сказал новое слово на фоне якобы бесцветных выступлений руководящих работников Коминтерна.
Нужно прямо сказать, что для всех соприкасавшихся с нами наших единомышленников, в особенности для членов нашей организации, мы, члены центра, в особенности ЗИНОВЬЕВ и КАМЕНЕВ, были питательным источником различных сплетен и мерзкой клеветы против руководителей партии.
В наших рядах воспитывалось, поддерживалось пренебрежительное и враждебное отношение к СТАЛИНУ.
Я признаю, что ненависть и озлобление, которые культивировались нами в течение столь длительного времени, не могли не вызвать определенных действий, и поэтому террористический акт, совершенный над КИРОВЫМ членом ленинградской зиновьевской организации, не может быть рассматриваем изолированно от нашей деятельности.
ВОПРОС: Расскажите о заседаниях членов центра к.-р зиновьевской организации, происходивших в 1934 году?
ОТВЕТ: Заседания центра происходили не в полном составе, в различное время и в разном составе. Обсуждавшиеся в наших заседаниях вопросы касались оценки текущих политических событий и основных решений ЦК ВКП(б).
Я участвовал в течение 1934 г. на следующих заседаниях центра организации:
в январе м<еся>це – в квартире ШАРОВА. Присутствовали: ШАРОВ, ЕВДОКИМОВ и я – ГОРШЕНИН. Речь шла о вопросах, стоявших на предстоящем XVII съезде;
в феврале месяце – на квартире у ЕВДОКИМОВА. Присутствовали: ЕВДОКИМОВ, ГЕССЕН (прибывший из Смоленска) и я. Обсуждалась решения съезда, в частности, решения о ликвидации ЦКК-РКИ. По этому вопросу мы были того мнения, что существующее партийное руководство приняло это решение из желания освободиться от влияния ЦКК-РКИ и работавших там людей, которые держат себя более или менее независимо;
в апреле месяце – в моей квартире. Участвовали: БАКАЕВ, КОСТИНА, ГЕССЕН, ЕЛЬКОВИЧ, ГЕРТИК и я – ГОРШЕНИН. Какие обсуждались вопросы, сейчас не помню.
в мае месяце – в квартире ЕВДОКИМОВА собрались: ЕВДОКИМОВ, БАКАЕВ, ШАРОВ, КУКЛИН и ГЕРТИК. Я лично на этом заседании не присутствовал и предмет обсуждения мне неизвестен;
в июне месяце – в квартире ГЕРТИКА. Участвовали: БАКАЕВ, ГЕРТИК, КУКЛИН, я – ГОРШЕНИН, ШАРОВ, ГЕРЦБЕРГ, ПОЗДЕЕВА, КОСТИНА, КОЖУРО и ШЕПШЕЛЕВА. Каких-либо политических вопросов мы тогда не обсуждали, так как кроме вышеуказанных присутствовали родственники ГЕРТИКА, не принадлежащие к организации;
в августе месяце – в моей квартире. Участвовали кроме меня БАКАЕВ и ГЕРТИК. На этом заседании я делал информацию о состоянии советских районов в Китае и о положении на КВЖД;
в августе месяце – на даче у ЗИНОВЬЕВА присутствовали: ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ, ЕВДОКИМОВ и я. Обсуждался один вопрос, связанный с положением ЗИНОВЬЕВА после его исключения из состава редакции журнала “Большевик”.
Других сейчас совещаний не помню. Помимо совещаний на квартире встречи происходили в столовой Кремля, где постоянно обедали БАКАЕВ, ЕВДОКИМОВ, ШАРОВ и КУКЛИН.
Я лично там не бывал и поэтому о содержании их разговоров ничего сказать не могу.
О совещаниях членов центра организации, происходивших в течение 1931-1933 гг. я сообщил уже следствию на предыдущих допросах.
Протокол написан с моих слов правильно, в чем расписываюсь. –
ДОПРОСИЛ: –
ЗАМ. НАЧ. СПО УГБ – СТРОМИН.
Верно: Казакова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 134, Л. 106-110.
