ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого ЗАЙДЕЛЯ, Григория Соломоновича [1], 

от 9 июня 1936 года.

 

ЗАЙДЕЛЬ, Григорий Соломонович, 1893 г<ода> р<ождения>, урож<енец> г. Белая Церковь, окончил ИКП, б<ывший> чл<ен> ВКП(б) с 1919 по 1934 г. До ареста рабо­тал в г. Саратове профессором истории Педагогического Института и Саратовского Гос. Университета, до 1935 г. в Ленинграде – зам<еститель> пред<седателя> Ленинградского отделения Ком<мунистической> Академии. За троцкистскую деятельность арестовывался в апреле 1935 года.

 

ВОПРОС: На предыдущих допросах вы показали, что являлись участником контрреволюционной троцкистской орга­низации в Ленинграде.

Какие задачи ставила перед собой эта организа­ция?

ОТВЕТ: Мы пропагандировали к.-р. троцкистские взгляды по вопросам науки и культуры, использовывая для этой цели свое положение работников идеологического фрон­та, протаскивая троцкизм в печати. Наиболее широко использовали в этом направлении журналы и прочие из­дания Академии Наук и ее Институтов.

На нелегальных совещаниях участников организации мы обсуждали вопросы, связанные с сохранением себя в рядах партии. Методами двурушничества и круговой по­руки нам удалось обманывать партию и вести к.-р. троц­кистскую работу.

ВОПРОС: Какими другими методами боролась к.-р. троцкистская организация с ВКП(б)?

ОТВЕТ: Никаких других методов в борьбе с ВКП(б) троцкистская организация, участником которой я являлся, не применяла.

ВОПРОС: Вы говорите неправду. Показаниями арестованных участников вашей организации – ТОМСИНСКОГО, ДМИТРИЕВА и других установлено, что организация стояла за применение активных методов борьбы про­тив партийного руководства?

ОТВЕТ: Я это отрицаю.

ВОПРОС: Но вам известны террористические настроения ТОМСИНСКОГО?

ОТВЕТ: Нет, террористических настроений у ТОМСИНСКОГО не было; однако в личных беседах со мной и дру­гими участниками группы он действительно выражал враждебное отношение к ВКП(б) и крайнюю озлоблен­ность к СТАЛИНУ.

ВОПРОС: Разве только один ТОМСИНСКИЙ из числа участников вашей к.-р. организации имел такие взгляды?

ОТВЕТ: Нет, такие же злобные настроения были и у МАЛЫШЕВА.

ВОПРОС: Еще у кого?

ОТВЕТ: Больше ни у кого.

ВОПРОС: А вы лично, как относились к этим разговорам ТОМСИНСКОГО и МАЛЫШЕВА?

ОТВЕТ: Я решительно возражал против этого.

ВОПРОС: Непонятно. Если вы решительно возражали, то чем объяснить, что ТОМСИНСКИЙ и МАЛЫШЕВ на протяже­нии ряда лет считали для себя возможным высказы­вать вам свои террористические настроения? Потру­дитесь сказать нам правду.

ОТВЕТ: Я признаю, что до сих пор я не давал правдивых показаний и из боязни личной ответственности пытался скрыть от следствия, что я являлся одним из руководителей организации и что организация в борьбе с руководством ВКП(б) признавала единственно возмож­ным средством – индивидуальный террор.

ВОПРОС: Назовите всех известных вам участников контррево­люционной троцкистской организации в Ленинграде?

ОТВЕТ: В состав организации входили: КАРЕВ, ЯКОВЛЕВ, ТОМСИНСКИЙ, я – ЗАЙДЕЛЬ, МАЛЫШЕВ, РАЙСКИЙ, ФЕНДЕЛЬ, ПРИГОЖИН, ГОРЛОВСКИЙ, ПЕЧЕРСКИЙ [2], БУСЫГИН, МЕЛАМЕД-ГОДЕС, УРАНОВСКИЙ, СЕДЫХ, ЦВИБАК, ШЕЙН, ВАСИЛЬЕВА С., ВАСИЛЬЕВ А., НОТМАН, ШИРВИНДТ, ЛОТТЭ, ЗАЙЧИК, РУБАНОВСКИЙ, УЛЬЯНОВ, ШАХ-НАЗАРОВ, ЧЕРНОВ, НЕКРАСОВА, ГАЙДЕРОВА [3], ПАЛЬВАДРЕ, МАТОРИН, сестры ВОЙТОЛОВСКИЕ, КОКИН, ПАПАЯН, ДМИТРИЕВ Е., МАЗЕЛЬ Яков.

ВОПРОС: Кто руководил организацией в Ленинграде?

ОТВЕТ: В руководящую группу организации входили: КАРЕВ, ЯКОВЛЕВ М.Н., ТОМСИНСКИЙ, я – ЗАЙДЕЛЬ, МАЛЫШЕВ, ФЕНДЕЛЬ и ПРИГОЖИН.

ВОПРОС: Почему в вашу троцкистскую организацию входили: КАРЕВ, ЯКОВЛЕВ, МАЛЫШЕВ, ЦВИБАК, МАТОРИН, являвшиеся зиновьевцами?

ОТВЕТ: КАРЕВ, ЯКОВЛЕВ и др<угие> зиновьевцы, входившие в состав нашей организации, ранее составляли отдельную зиновьевскую организацию. В начале 1932 г. КАРЕВ, руководивший зиновьевской организацией, связался со мной, и между нами был установлен контакт, сво­дящийся на первых порах к тому, что мы информировали друг друга в общих чертах о положении дел в наших организациях. Впоследствии же (середина 1932 г.), когда я, КАРЕВ и ЯКОВЛЕВ взаимно информировали друг друга о том, что наши организации стоят на позициях террора против руководителей партии и правительства, мы на этой основе объединили руководство обеих организаций.

Поэтому, как я уже показал, руководили объединенной организацией троцкисты: я – ЗАЙДЕЛЬ, ТОМСИНСКИЙ, ФЕНДЕЛЬ, ПРИГОЖИН, и зиновьевцы – КАРЕВ, ЯКОВЛЕВ и МАЛЫШЕВ.

Точнее, организация, в которую я входил, со вре­мени объединения была троцкистско-зиновьевской.

ВОПРОС: По чьей инициативе и при каких обстоятельствах произошло объединение?

ОТВЕТ: По инициативе КАРЕВА произошло это в 1932 г. при следующих обстоятельствах: КАРЕВ, с которым, как показал выше, я был тесно связан, сообщил мне, что в Москве ЗИНОВЬЕВ и КАМЕНЕВ объединились с СМИРНО­ВЫМ И.Н., МРАЧКОВСКИМ и ТЕР-ВАГАНЯНОМ, и что это объединение произошло на базе признания террора.

ВОПРОС: Кто входил в объединенный троцкистско-зиновьевский центр?

ОТВЕТ: Со слов КАРЕВА мне известно, что в центр входили ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ, СМИРНОВ, МРАЧКОВСКИЙ и ТЕР-ВАГАНЯН.

ВОПРОС: Кто в вашей организации был инициатором постановки вопроса о терроре?

ОТВЕТ: В ленинградской организации инициатором постановки вопроса о терроре был я – ЗАЙДЕЛЬ.

ВОПРОС: Самостоятельно ли вы пришли к этому решению?

ОТВЕТ: Нет, не самостоятельно. Как я уже показал выше, у отдельных участников организации (ТОМСИНСКИЙ, МАЛЫШЕВ), в том числе и у меня, были террористические настроения еще в 1931 г. Однако, впервые в прямой постановке вопроса о терроре передо мной выдвинул один из троцкистских руководителей ТЕР-ВАГАНЯН.

ВОПРОС: Почему именно перед вами ТЕР-ВАГАНЯН поставил вопрос о терроре?

ОТВЕТ: С ТЕР-ВАГАНЯН<ОМ> меня объединяет многолетняя совместная борьба (с 1924 г.) против ВКП(б). Он знал меня как убежденного и активного троцкиста. ТЕР-ВАГАНЯН имел все основания мне полностью доверять и поэтому именно передо мной поставил вопрос о терроре.

ВОПРОС: Где и при каких обстоятельствах говорил Вам ТЕР-ВАГАНЯН о необходимости террористических методов борьбы против руководителей партии и правительства?

ОТВЕТ: Летом 1931 г. я в Тифлисе имел встречу с ТЕР-ВАГАНЯНОМ. В разговоре со мной ТЕР-ВАГАНЯН развернул систему взглядов, которые не составляли никаких сом­нений в его решимости бороться с партией до конца. ТЕР-ВАГАНЯН был очень озлоблен и, давая характеристи­ку положения в стране и партии, сказал мне, что в стране гигантскими шагами надвигается катастрофа, го­лод охватил города и деревни. В огромной стране ник­то не может поднять голоса, лучшие люди страны и партии терроризованы и разгоняются, партия задушена и бессильна, ибо все решения навязываются сверху, и страной единолично правит СТАЛИН. Он говорил тогда, что политика коллективизации – есть политика взять крестьянские массы в колхозные тиски, и что именно эта колхозная горячка показывает, что противоречия между городом и деревней СТАЛИН вынужден преодолевать грубо административными и репрессивными мерами, загоняя мужика в колхозы.

Все равно, сказал ТЕР-ВАГАНЯН, даже сильный бюро­кратический аппарат государства и партии не спасут страну от восстания. Вся политика СТАЛИНА, сказал ТЕР-ВАГАНЯН, ведет страну к интервенции и гибели революции. Выход только один – убрать СТАЛИНА.

Это была первая конкретная установка о террористи­ческих методах борьбы против руководства ВКП(б), по­лученная мною от одного из троцкистских руководителей – ТЕР-ВАГАНЯНА.

ВОПРОС: Как вы лично отнеслись к этим установкам ТЕР-ВАГА­НЯНА?

ОТВЕТ: Я с ТЕР-ВАГАНЯНОМ согласился, т.к. сказанное им в более отчетливой форме выражало мои политические настроения. По возвращении в Москву установки ТЕР-ВАГАНЯНА я передал ВАНАГУ и ФРИДЛЯНДУ, а в Ленингра­де – ТОМСИНСКОМУ и ФЕНДЕЛЮ, в обоих случаях каждому в отдельности. ТЫМЯНСКОМУ я рассказал сразу же после свидания с ТЕР-ВАГАНЯНОМ.

ВОПРОС: Почему именно этим лицам вы доверились, передав установку ТЕР-ВАГАНЯНА на террор?

ОТВЕТ: Указания ТЕР-ВАГАНЯНА о необходимости применения индивидуального террора к руководителям партии и правительства я передал этим лицам не случайно. Все указанные выше лица мне хорошо известны как старые участники троцкистской организации и убежден­ные сторонники ТРОЦКОГО. Все они в неоднократных откровенных разговорах со мной еще до встречи с ТЕР-ВАГАНЯНОМ высказывали злобные взгляды по адресу руководителей партии и правительства и проявляли террористические настроения. Поэтому, не опасаясь прова­ла и рассчитывая получить поддержку, я и передал именно этим лицам террористические установки ТЕР-ВАГАНЯНА.

ВОПРОС: Как отнеслись к этим указаниям ТЕР-ВАГАНЯНА ФРИДЛЯНД, ТОМСИНСКИЙ, ФЕНДЕЛЬ, ВАНАГ и ТЫМЯНСКИЙ?

ОТВЕТ: Все они к этим указаниям ТЕР-ВАГАНЯНА отнеслись по­ложительно. Особое одобрение указания ТЕР-ВАГАНЯНА встретили со стороны ФРИДЛЯНДА ввиду его крайней озлобленности против руководителей ЦК ВКП(б).

ВОПРОС:  Кто такой ФРИДЛЯНД?

ОТВЕТ: ФРИДЛЯНДА я знаю еще с 1922 г. по совместной работе в Ком<мунистическом> Университете им. СВЕРДЛОВА, где он был на пре­подавательской работе. В прошлом ФРИДЛЯНД был членом ЦК “Поалей-Цион”. С 1923 г. троцкист. Мое сближение с ФРИДЛЯНДОМ началось с 1928-30 г.г., я бывал у него на квартире, был один раз и он у меня. При встречах в эти годы и последующее время ФРИДЛЯНД проявлял резко озлобленные настроения против ЦК ВКП(б). Со слов ФРИДЛЯНДА знал, что он имел политические связи с зарубежом, с кем именно и подробности о характере связи он не говорил. Знаю, что ФРИДЛЯНД был близко связан с ТЕР-ВАГАНЯНОМ и позже с Л.Б. КАМЕНЕВЫМ.

В 1934 г. ФРИДЛЯНД стал прямо на террористический путь борьбы с руководителями партии и правительства. К характеристике ФРИДЛЯНДА должен добавить, что это человек решительных действий, с большой силой воли, умеющий подчинять людей своему влиянию.

ВОПРОС: Какие практические мероприятия были предприняты вашей организацией по подготовке и совершению тер­актов над руководителями партии и правительства?

ОТВЕТ: До 1934 г. практические шаги в этом направлении свелись лишь к объединению троцкистской и зиновьев­ской организации на террористической базе; разжига­нию ненависти и злобы у участников организации к ру­ководителям партии и правительства, установлению свя­зи с троцкистами других городов СССР. Так, в 1933 г. ТОМСИНСКИМ была созвана в Ленинграде конференция по истории крестьянских войн. Эта конференция, в сущнос­ти, была троцкистской конференцией, т.к. на нее съехались троцкисты, которые до этого друг с другом долго не встречались.

После конференции группа троцкистов, а именно: ПЕЧЕРСКИЙ, МАЛЫШЕВ, ТОМСИНСКИЙ, МЕЕРСОН и я, на квартире ПЕЧЕРСКОГО провели нелегальное совещание. На этом совещании мы констатировали рост боевых террористических настроений в ленинградской троцкистско-зиновьевской организации, и что троцкисты других го­родов также одобрительно относятся к применению индивидуального террора в борьбе с ЦК ВКП(б).

ВОПРОС: Назовите фамилии троцкистов, участников конференции, приехавших из других городов?

ОТВЕТ: ПИОНТКОВСКИЙ, МИЛЬМАН и ЗЕЛЬЦЕР из Москвы, МЕЕРСОН из Сталинграда и МИНКИН из Саратова. О роли МЕЕРСОНА в организации я показания уже давал, что касается остальных, то их хорошо знает ТОМСИНСКИЙ, который был с ними непосредственно связан.

ВОПРОС: Тем, что вы показали, мероприятия вашей организа­ции по подготовке терактов не исчерпываются.

ОТВЕТ: До 1934 г. практические мероприятия организации ограничивались лишь тем, что я показал выше.

ВОПРОС: Что произошло в 1934 г.?

ОТВЕТ: Весной 1934 г. (месяц точно не помню) я в Москве встретился с ФРИДЛЯНДОМ. Встреча произошла в Наркомпросе, затем по приглашению ФРИДЛЯНДА я посетил его квартиру (во дворе 3-го дома советов налево в небольшом двухэтажном доме). В эту нашу встречу ФРИДЛЯНД сообщил мне, что в Москву вернулись видные зиновьевцы и троцкисты и что некоторых из них допустили к ответственной работе. Он сослался при этом на ЗИНОВЬЕВА, который работал тогда в “Больше­вике”, ФРИДЛЯНД сказал мне, что он близко сошелся с Л.Б. КАМЕНЕВЫМ и часто встречается с ТЕР-ВАГАНЯНОМ.

Сославшись на КАМЕНЕВА и ТЕР-ВАГАНЯНА, ФРИДЛЯНД рассказал мне, что вначале ЗИНОВЬЕВ и КАМЕНЕВ счита­ли, что их возвращение в Москву объясняется трудностями в стране и слабостью ЦК партии, который вынуж­ден дать им более или менее ответственную работу. На мой вопрос к ФРИДЛЯНДУ, что же, КАМЕНЕВ и ЗИНОВЬЕВ считают, что их позовут в ЦК и в правительство, ФРИДЛЯНД мне ответил, что об этом не может быть и речи и что возвращение ТРОЦКОГО, ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА к власти возможно только путем насильственного устране­ния руководства СТАЛИНА. ФРИДЛЯНД сказал мне, что КАМЕНЕВ и ТЕР-ВАГАНЯН ему лично сказали, что гибель­ным для троцкистско-зиновьевской организации будет расчет на завоевание большинства в партии, что разгром и репрессии будут продолжаться и что пока не поздно надо решиться на ответственный шаг, который сразу изменит положение в партии.

Террористический акт над СТАЛИНЫМ является единственно возможным средством вернуться к руководству партией и страной.

ВОПРОС: Что еще сказал вам по этому вопросу ФРИДЛЯНД?

ОТВЕТ: В эту нашу встречу он больше мне ничего не говорил.

ВОПРОС: Встречались вы после этого с ФРИДЛЯНДОМ?

ОТВЕТ: Да, встречался. Примерно, недели через две после этой встречи (кажется, в мае 1934 г.) я вновь приехал в Москву и увиделся с ФРИДЛЯНДОМ в Наркомпросе, а за­тем на его квартире. В эту встречу в разговоре со мной ФРИДЛЯНД снова повторил установки объединенного троцкистско-зиновьевского центра о необходимости применения террора в борьбе с партийным руководством и, сославшись на ТЕР-ВАГАНЯНА, сделал мне прямое предложе­ние приступить к подготовке террористического акта над КИРОВЫМ в Ленинграде.

Тогда же ФРИДЛЯНД предложил мне познакомиться с Л.Б. КАМЕНЕВЫМ, и с этой целью мы ходили с ФРИДЛЯНДОМ в изда­тельство “Академия”, где в то время работал КАМЕНЕВ, однако его мы не застали, и знакомство не состоялось.

ВОПРОС: Вы предложение ФРИДЛЯНДА по организации убийства т. КИРОВА С.М. приняли?

ОТВЕТ: Поручение троцкистско-зиновьевского центра, переданное мне от ТЕР-ВАГАНЯНА ФРИДЛЯНДОМ, я принял. По возвращении в Ленинград я рассказал ТОМСИНСКОМУ о встрече с ФРИДЛЯНДОМ и о том, что последний передал мне решение центра о подготовке террористического акта над С.М. КИРОВЫМ. ТОМСИНСКИЙ сказал, что он об этом решении троцкистско-зиновьевского центра знает и что сообщил ему это также ФРИДЛЯНД и ВАНАГ, с которыми он, ТОМСИНСКИЙ, виделся во время своих поездок в Москву в этот же промежуток времени.

Этот мой разговор с ТОМСИНСКИМ происходил, кажет­ся, в июне 1934 г. в служебном кабинете ТОМСИНСКОГО в Историко-Археографическом Ин<ститу>те. При этом разгово­ре присутствовал А.Н. МАЛЫШЕВ.

ВОПРОС: К какому решению вы, ТОМСИНСКИЙ и МАЛЫШЕВ пришли? 

ОТВЕТ: После обмена мнений тут же было принято решение приступить к выполнению директивы, полученной через ФРИДЛЯНДА.

ВОПРОС: Кому была поручена подготовка террористического акта над т. КИРОВЫМ?

ОТВЕТ: Практическая подготовка террористического акта над КИРОВЫМ была возложена на членов троцкистско-зиновьевской организации МАЛЫШЕВА А.Н. и ТОМСИНСКОГО.

ВОПРОС: Что конкретно было сделано МАЛЫШЕВЫМ и ТОМСИНСКИМ для совершения террористического акта над тов. КИРОВЫМ?

ОТВЕТ: Я знаю только, что оба они подготовку вели, но деталей не знаю.

ВОПРОС: Это неправдоподобно. Вы не могли не знать о конкрет­ных действиях, предпринятых МАЛЫШЕВЫМ и ТОМСИНСКИМ для совершения террористического акта над т. КИРОВЫМ.

ОТВЕТ: Повторяю, что конкретных мероприятий по подготовке совершения террористического акта над КИРОВЫМ я не знал.

ВОПРОС: Вы не могли не знать, кто персонально должен был со­вершать террористический акт над т. КИРОВЫМ?

ОТВЕТ: Утверждаю, что я этого не знал.

ВОПРОС: Выше вы показали о том, что ЯКОВЛЕВ является одним из руководителей троцкистско-зиновьевской организа­ции в Ленинграде. Что вам известно о конкретной дея­тельности ЯКОВЛЕВА в организации?

ОТВЕТ: ЯКОВЛЕВ – крупный и активный зиновьевец, в прошлом член зиновьевского центра в Ленинграде. Вел большую работу по подготовке убийства КИРОВА.

ВОПРОС: Откуда вам это известно?

ОТВЕТ: Мне это известно от ЯКОВЛЕВА. Осенью в конце сентября 1934 г. в одну из встреч ЯКОВЛЕВ передал мне, что им – ЯКОВЛЕВЫМ получена директива объединенного троцкистско-зиновьевского центра о подготовке террористического акта над КИРОВЫМ. Через кого именно получе­на эта директива, ЯКОВЛЕВ мне не сказал. Я в свою очередь сообщил ЯКОВЛЕВУ, что решение центра о подготов­ке террористического акта над КИРОВЫМ мне известно. После этого ЯКОВЛЕВ сообщил, что им организована террористическая группа. При этом он назвал мне фамилию СЕДЫХ как человека, которому поручено руководство созданной ЯКОВЛЕВЫМ террористической группой.

ВОПРОС: Почему ЯКОВЛЕВ назвал вам фамилию СЕДЫХ? 

ОТВЕТ: Фамилию СЕДЫХ ЯКОВЛЕВ назвал мне на случай его – ЯКОВЛЕВА ареста. ЯКОВЛЕВ указал, что СЕДЫХ об этом предупрежден, и в случае ареста ЯКОВЛЕВА СЕДЫХ с соблюдением осторожности свяжется со мной.

ВОПРОС: Что было дальше?

ОТВЕТ: Между 25/XII-34 г. и 1/I-35 г., после убийства КИРОВА, я был в командировке в Москве. В Наркомпросе я встретил ФРИДЛЯНДА. Я информировал ФРИДЛЯНДА о происходивших тогда арестах в Ленинграде и сообщил ему [4], в частности, об аресте участников организации ЯКОВЛЕВА и ЦВИБАКА.

ВОПРОС: Что вам сказал ФРИДЛЯНД?

ОТВЕТ: Выслушав меня, ФРИДЛЯНД сказал, что впредь работа троцкистско-зиновьевской организации должна проводиться с еще большей осторожностью, и указал при этом, что линия в борьбе с партийным руководством методами индивидуального террора остается неизменен­ной, что на полпути останавливаться нельзя, и пред­ложил мне с соблюдением максимальной осторожности приступить к подготовке убийства ЖДАНОВА в Ленин­граде.

ФРИДЛЯНД предупредил меня, что сразу к этому приступать не следует, а нужно дождаться спада волны арестов, после чего начать подготовку убийства ЖДАНОВА.

ВОПРОС: От чьего имени давал вам директиву ФРИДЛЯНД? 

ОТВЕТ: ФРИДЛЯНД в данном случае ни на кого не ссылался. Я понимал, что ФРИДЛЯНД говорит не только от своего имени, но поскольку он сам мне никого не называл, я не считал возможным и спрашивать его об этом. Дирек­тиву же принял к исполнению, так как считал ее пра­вильной, а ФРИДЛЯНДА достаточно авторитетным участни­ком организации, близким лицом, как я показал выше, к КАМЕНЕВУ и ТЕР-ВАГАНЯНУ.

ВОПРОС: Что сделали вы, вернувшись в Ленинград?

ОТВЕТ: В конце марта или начале апреля в Академии Наук меня встретил СЕДЫХ и сказал, что хочет со мной пе­реговорить, а так как разговаривать здесь было неу­добно, мы условились встретиться в столовой Академии Наук. В коротком разговоре я передал СЕДЫХУ о том же самом, что говорил мне ФРИДЛЯНД, но фамилии ФРИДЛЯН­ДА ему не назвал. Я указал СЕДЫХУ, что арестов смущаться не следует, и что в деятельности организации нужно соблюдать максимальную осторожность. Тут же я дал СЕДЫХУ директиву по подготовке террористического акта над ЖДАНОВЫМ.

ВОПРОС: Что вам ответил СЕДЫХ?

ОТВЕТ: СЕДЫХ мое предложение принял.

ВОПРОС: Называл вам СЕДЫХ фамилии участников террористической группы?

ОТВЕТ: Да, он мне назвал две фамилии – БУСЫГИНА и УРАНОВСКОГО как участников террористической группы.

ВОПРОС: Спрашивали вы у СЕДЫХ, есть ли оружие?

ОТВЕТ: СЕДЫХ я об этом не спрашивал, но сам СЕДЫХ в этом разговоре сказал мне, что необходимое оружие для совершения террористического акта в группе имеется.

ВОПРОС: Говорили вы по этому вопросу с УРАНОВСКИМ и БУСЫГИНЫМ?

ОТВЕТ: Нет, с ними я о подготовке террористического акта над ЖДАНОВЫМ не говорил.

ВОПРОС: Как дальше велась подготовка убийства т. ЖДАНОВА?

ОТВЕТ: Я этого не знаю, т.к. 15 апреля 1935 г. я был арестован и 20 июня из Ленинграда выехал в Саратов, СЕДЫХ я больше не видел и никакой связи с ним не имел.

 

Протокол с моих слов записан правильно, мною прочитан: ЗАЙДЕЛЬ.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

 

ЗАМ. НАЧ. ИНО ГУГБ НКВД СССР –

СТАРШИЙ МАЙОР ГОСБЕ3ОПАСНОСТИ – БЕРМАН

ЗАМ. НАЧ. СПО УНКВД ЛО – 

КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ – КОРКИН

 

Верно: 

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 225, Л. 215-229.

---