ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
31/XII-1934 года.
ВОПРОС: При обыске у вас обнаружено закрытое письмо от 24/1-31 г. за вашей подписью, адресованное председателю Партколлегии Обл<астной> КК ВКП(б) т. БОГДАНОВУ, в коем вы пишите: “Это личное письмо мое к тебе ты получишь только в случае, если меня арестует ГПУ. Я получил повестку туда явиться и могу ожидать, что там меня задержат” и т.д. В связи с какими обстоятельствами вашей деятельности вы ожидали своего ареста?
ОТВЕТ: В январе 1930 г. я был мобилизован ЦК ВКП(б) на колхозную работу в деревню. Проработал я в течение четырех месяцев в с. Бурлук Камышинского округа б<ывшего> Нижне-Волжского Края.
Возвратившись из деревни, я был исключен из ВКП(б) за право-левацкий уклон, как квалифицировало мою деятельность ЦКК ВКП(б).
Находясь на работе в деревне, я рассылал ряду товарищей в Ленинграде антисоветские письма, которые писал под копировку в нескольких экземплярах. В этих письмах я подчеркивал непосильность и губительность взятых партией темпов, обвинял ЦК ВКП(б) в перегибах, тенденциозно обобщал все отрицательные факты местной жизни, умалчивая о достижениях.
Эти антисоветские письма я направлял в ячейки ЛСПО и кооператива “Пролетарий”, где они читались и получили довольно широкое распространение. Ряд членов ВКП(б), как то: БОНДАРЕНКО Клавдия, ДИТРИХ Евгений, НИКИФОРОВ Николай, ПОНОМАРЕВ Степан, МАЛАЯ Берта, ЛАРИОНОВ Кузьма, БЕРЕЗИН Александр, БАРАБАНОВ Николай и САМЫЛОВ Гавриил за чтение этих антисоветских писем и примиренческое отношение к ним получили партвзыскания.
Это дело с распространением мною антисоветских писем получило широкое освещение в ленинградской печати (“Ленинградская Правда” – “Переписка с друзьями”).
После моего исключения из ВКП(б) районной КК ВКП(б) я на второй день получил повестку с вызовом меня в ОГПУ. Так как дело с моими антисоветскими письмами приняло достаточно серьезный характер и получило широкую огласку, я, получив вызов в ОГПУ, считал, что меня арестуют, почему я и написал письмо т. БОГДАНОВУ в КК ВКП(б), ища у него защиты.
ВОПРОС: Следствие располагает данными о том, что рассылкой к.-р. писем вы преследовали цель сколачивания к.-р. группы. Подтверждаете ли вы это?
ОТВЕТ: Нет, этой цели я не преследовал. Уезжая на работу в деревню, я обещал ряду товарищей из ячейки ЛСПО и К<ооперати>ва “Пролетарий” сообщать о своей работе. Среди этих лиц был только один зиновьевец – БЕРЕЗИН Альфред.
ВОПРОС: При обыске у вас обнаружена записка ХАНИКА Льва от 20/1-34 г. с просьбой устроить на работу “комсомольского дядюшку”. Что вам известно о ХАНИКЕ как о члене зиновьевской к.-р. организации?
ОТВЕТ: ХАНИКА я знаю плохо, встречался с ним в последний раз в 1930 г. на областной партийной конференции. “Комсомольский дядюшка” оказался отец ХАНИКА, старик, инвалид, которого устроить я отказался. Знаю, что ХАНИК старый зиновьевец. По к.-р. работе я с ним не встречался.
Показание мною прочитано, записано с моих слов правильно.
ДОПРОСИЛ:
ОПЕР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО ГУГБ – ФЕДОРОВ
Верно: А. Светлова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 126, Л. 170-172.