ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ГОРБУНОВОЙ, ФРИДЫ АБРАМОВНЫ

от 19-го апреля 1936 года.

 

ГОРБУНОВА Ф.А. , ‒ 1899 года рождения, уроженка гор. Витебска, дочь бывш<его> торговца, бывш<ий> член ВКП(б) с 1919 года, в 1927 г. исключалась за к.-р. троцкистскую работу, тогда же была восстановлена ЦКК с выговором, вторично исключена в декабре 1935 года при проверке партдокументов. До ареста – работница артели “Полиграфтруд”.

 

ВОПРОС: На допросе 26-го марта сего года Вы показали, что Вы и КОВАЛЕНКО неоднократно обсуждали вопросы террора.

От кого исходила установка о переходе к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б)?

ОТВЕТ: Лично я вопросы террора обсуждала только с КОВАЛЕНКО. Мысль о необходимости перехода к террористическим формам борьбы против руководства ВКП(б) и в первую очередь против СТАЛИНА у меня возникла еще до конкретных разговоров с КОВАЛЕНКО по это­му поводу.

Контрреволюционные клеветнические измышления (о которых я уже показывала) о руководстве ВКП(б), систематически распространявшиеся среди членов нашей организации, создавали атмосферу не­нависти против руководства ВКП(б) и в особенности против СТАЛИНА.

Примерно с середины 1936 года и до момента нашего ареста в беседах с КОВАЛЕНКО мы неоднократно возвращались к вопросам террора. Убийство КИРОВА до некоторой степени нас окрылило, и именно с этого момента необходимость террористического акта против СТАЛИНА стала для нас актуальнейшей задачей.

В конце 1935 года в одной из бесед с КОВАЛЕНКО, происходившей у меня на квартире, он мне сообщил, что точку зрения о целесообразности и необходимости перехода к террористическим фор­мам борьбы против руководства ВКП(б) полностью разделяют члены к.-р. организации СТУКОВ и ЖАКОВ.

ВОПРОС: Вы не ответили на вопрос, поставленный Вам следст­вием, от кого исходила директива о переходе к террору?

ОТВЕТ: Необходимость перехода к террористической борьбе против руководства ВКП(б) встала перед нами в порядке дня в связи с тем, что нам, участникам организации, было ясно, что ника­кие другие формы борьбы не приведут к решению основной нашей задачи – захвату руководства.

Персонально от кого исходила установка о переходе к терро­ру, мне неизвестно.

ВОПРОС: разве Вам КОВАЛЕНКО об этом не говорил?

ОТВЕТ: Нет, не говорил.

ВОПРОС: Ваши показания не соответствуют действительности.

КОВАЛЕНКО Вас информировал от кого исходит директива о переходе к террору?

ОТВЕТ: Я это отрицаю.

ВОПРОС: Вы это отрицаете, желая скрыть от следствия известных Вам членов центра Вашей организации?

ОТВЕТ: Члены руководящего центра к.-р. организации мне неизвестны.

ВОПРОС: Следствие Вам не верит.

Дайте показания о составе руководящего центра Вашей организации? 

ОТВЕТ: К своим предыдущим показаниям ничего добавить не могу.

ВОПРОС: Вы ШЕМЕЛЕВА знаете?

ОТВЕТ: Да, ШЕМЕЛЕВА я знаю по 1927 году.

ВОПРОС: При каких обстоятельствах Вы с ним познакомились?

ОТВЕТ: С ШЕМЕЛЕВЫМ я познакомилась в 1927 году на неле­гальных собраниях троцкистов на квартире у КОВАЛЕНКО по Брю­совскому пер., дом 2, кв. 19.

ВОПРОС: Кто бывал на этих собраниях?

ОТВЕТ: На троцкистских собраниях у КОВАЛЕНКО бывали – я – ГОРБУНОВА, ШЕМЕЛЕВ, САМСОНОВ и другие, фамилии которых сейчас не помню.

ВОПРОС: Вы встречались с ШЕМЕЛЕВЫМ после 1927 года?

ОТВЕТ: Нет, с того периода я ШЕМЕЛЕВА не видела.

ВОПРОС: А КОВАЛЕНКО с ШЕМЕЛЕВЫМ встречался?

ОТВЕТ: Со слов КОВАЛЕНКО мне известно, что он с ШЕМЕЛЕВЫМ встречался до последнего времени.

ВОПРОС: Что Вам известно о роли ШЕМЕЛЕВА в троцкистской организации?

ОТВЕТ: В 1927 году ШЕМЕЛЕВ был членом троцкистской организации, вел троцкистскую работу, но был тщательно законспирирован, встречался с узким кругом активных троцкистов и нигде открыто против ВКП(б) не выступал.

Роль ШМЕЛЕВА в троцкистской организации в последнее время мне неизвестна.

ВОПРОС: Вы продолжаете утверждать, что никого из членов ру­ководящего центра Вашей организации не знали?

ОТВЕТ: Я лично ни с кем из членов центра связана не была.

ВОПРОС: Вы уклоняетесь от прямого ответа. Мы Вас спрашиваем, кого из членов руководящего центра организации Вы знаете?

ОТВЕТ: Повторяю, что лично я с членами центра организации связана не была. Но со слов КОВАЛЕНКО мне известно, что боль­шую роль в деле создания контрреволюционной организации и руководства ею играл СМИРНОВ, Иван Никитич.

ВОПРОС: Когда именно и при каких обстоятельствах говорил Вам КОВАЛЕНКО о роли СМИРНОВА И.Н. в к.-р. организации?

ОТВЕТ: Кажется, осенью1935 года у меня на квартире (дату точно не помню) я и КОВАЛЕНКО говорили о роли СМИРНОВА И.Н. в троцкистской организации в 1927-28 г.г. При этом КОВАЛЕНКО мне сказал, что СМИРНОВ И.Н. занимает руководящее положение в нашей контрреволюционной организации и теперь.

ВОПРОС: Откуда КОВАЛЕНКО известно, что СМИРНОВ И.Н. стоит во главе Вашей к.-р. организации?

ОТВЕТ: КОВАЛЕНКО мне об этом не говорил.

ВОПРОС: Вы лично с СМИРНОВЫМ И.Н. были связаны?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: А КОВАЛЕНКО?

ОТВЕТ: В 1927-28 г.г. КОВАЛЕНКО был лично связан с СМИРНОВЫМ И.Н. Поддерживал ли он связь с СМИРНОВЫМ после 1927-28 г.г. лич­но или через третьих лиц – мне неизвестно.

ВОПРОС: Упоминал ли КОВАЛЕНКО в связи с разговором о СМИР­НОВЕ как о руководителе к.-р. организации фамилию ШЕМЕЛЕВА?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: Выше Вы показали, что никто из членов руководящего центра к.-р. организации Вам не известен и что Вы якобы не знали, от кого исходила директива о переходе к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б). Сейчас, будучи изобли­чены, Вы признаете, что Вам было известно, что одним из руководи­телей организации являлся И.Н. СМИРНОВ.

Следствие требует, чтобы Вы назвали лиц, от коих Вами были получены террористические установки?

ОТВЕТ: Повторяю, что мне не было известно, от кого исходила директива о терроре.

Вопрос о терроре против руководства ВКП(б) мы с КОВАЛЕНКО неоднократно обсуждали по собственной инициативе.

ВОПРОС: Показаниями КОВАЛЕНКО устанавливается лживость Ваших показаний. Намерены ли Вы дать правдивые показания?

ОТВЕТ: Я все время показываю правду.

ВОПРОС: Зачитываю Вам показания КОВАЛЕНКО по этому вопросу: “Установка о необходимости перехода к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б) и в первую очередь против СТАЛИНА исходила от центра организации. Передавая мне эту установку… ШЕМЕЛЕВ подчеркнул, что на этом настаивает И.Н. СМИРНОВ, считающий, что террор может и должен быть поставлен как актуальная задача дня… Осенью 1935 года, примерно в ноябре месяце, я поставил об этом в известность СТУКОВА, ЖАКОВА и ГОРБУНОВУ… Я их подробно информировал о моем разговоре с ШЕМЕЛЕВЫМ.

СТУКОВ, ЖАКОВ и ГОРБУНОВА солидаризировались с точкой зре­ния руководства организации о необходимости перехода к активным действиям – к террору”.

Как видите, лживость Ваших показаний установлена?

ОТВЕТ: Признаю, действительно этот факт имел место. Как я уже выше показала, осенью 1935 года КОВАЛЕНКО мне сообщал, что во главе организации стоит И.Н. СМИРНОВ, тогда же он (КОВАЛЕНКО) мне сказал, что директива о необходимости приступить к подготовке террористических актов против руководства ВКП(б) дана СМИРНОВЫМ И.Н. и что по этому поводу он (КОВАЛЕНКО) беседовал со СТУКОВЫМ и ЖАКОВЫМ, которые с точкой зрения СМИРНОВА согласны. 

Но я категорически продолжаю утверждать, что мне не было известно, поддерживал ли КОВАЛЕНКО со СМИРНОВЫМ связь лично или через ШЕМЕЛЕВА, или же еще через кого-либо из членов организации.

ВОПРОС: Что практически Вами и другими участниками организации было сделано во исполнение директивы СМИРНОВА И.Н. о переходе к террору?

ОТВЕТ: К началу 1936 г. я – ГОРБУНОВА и КОВАЛЕНКО твердо стояли на точке зрения необходимости насильственного устранения руководства ВКП(б) и в первую очередь СТАЛИНА.

Предпринимались <ли> кем-либо из членов нашей организации практические шаги к подготовке террористических актов, я не знаю, так как я лично в этом деле не участвовала, но для меня вопрос о необходимости убийства СТАЛИНА был решен, и я лично была го­това террористический акт совершить.

Об этом я сказала КОВАЛЕНКО в декабре 1935 г. или в начале января 1936 года у меня на квартире.

ВОПРОС: Что именно Вы сказали КОВАЛЕНКО?

ОТВЕТ: Я ему (КОВАЛЕНКО) сказала, что готова убить СТАЛИНА.

ВОПРОС: Как отнесся КОВАЛЕНКО к Вашему намерению совер­шить теракт над тов. СТАЛИНЫМ?

ОТВЕТ: Прямо он мне ничего не сказал, но мне хорошо из всех наших предыдущих разговоров с ним известно, что он (КОВА­ЛЕНКО) мою точку зрения о необходимости убийства СТАЛИНА раз­делял.

ВОПРОС: При обыске у Вас на квартире обнаружен револьвер системы “Браунинг” с 7-мью боевыми патронами.

Чей это револьвер?

ОТВЕТ: Изъятый у меня при обыске револьвер с 7-мью боевыми патронами принадлежит КОВАЛЕНКО.

ВОПРОС: Когда КОВАЛЕНКО дал Вам этот револьвер? 

ОТВЕТ: В январе 1936 года.

ВОПРОС: КОВАЛЕНКО дал Вам револьвер после того, как Вы сообщили ему о своем намерении лично совершить террористический акт против тов. СТАЛИНА?

ОТВЕТ: Да, КОВАЛЕНКО дал мне револьвер по моей просьбе после того, как я ему сказала, что готова лично убить СТАЛИНА.

ВОПРОС: Для чего КОВАЛЕНКО Вам дал револьвер?

ОТВЕТ: КОВАЛЕНКО дал мне револьвер вскоре после того, как я высказала ему свое намерение лично убить СТАЛИНА. Кроме то­го, у меня с КОВАЛЕНКО и ранее неоднократно были беседы о необ­ходимости перехода к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б), так что КОВАЛЕНКО было ясно, для чего мне нужен револьвер.

Беря у КОВАЛЕНКО револьвер, я имела в виду использовать его для убийства СТАЛИНА.

ВОПРОС: Как практически Вы намеревались осуществить тер­акт против тов. СТАЛИНА?

ОТВЕТ: Конкретный план подготовки террористического акта против СТАЛИНА мною разработан не был в связи с начавшимися арестами членов нашей организации.

 

Записано с моих слов верно и мною прочитано.

 

ГОРБУНОВА

 

ДОПРОСИЛИ:

 

НАЧ. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

МАЙОР ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ШТЕЙН)

 

ОПЕРУПОЛН. 1 ОТД. СПО –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВИЗЕЛЬ)

 

ВЕРНО:

 

ОПЕРУПОЛНОМОЧ. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (КОНДРАТИК)

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 165, Л. 38-45.