Копия
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОКАЗАНИЯ
РЕПНИКОВА Петра Михайловича – 14-го января 1935 года.
ВОПРОС: При допросе от 9-го января Вы дали показание, что лично ЗИНОВЬЕВЫМ в 1928 г. Вам было дано поручение выяснить состав участников зиновьевской группировки, находящихся в Москве, и связаться с ними. Уточните, чем было вызвано это поручение?
ОТВЕТ: Как я уже показывал, по возвращении ЗИНОВЬЕВА из Калуги летом 1928 г. я был у него на квартире. В разговоре ЗИНОВЬЕВ сообщил мне, что в партии назревает борьба с правыми. Поэтому якобы СТАЛИН вынужден будет заключить блок с ЗИНОВЬЕВЫМ для борьбы с правыми. В связи с этим ЗИНОВЬЕВ и поручил мне выяснить наличие сил оппозиции в Москве, дабы при переговорах с Политбюро он, ЗИНОВЬЕВ, мог сказать, чем он располагает для этой борьбы. Установку ЗИНОВЬЕВА в связи с предстоящей борьбой с правыми я рассматривал как стремление ЗИНОВЬЕВА использовать трудности в партии для прихода оппозиции к партийному руководству. По сути, это был новый план борьбы за власть, за свержение сталинского руководства. Этот шаг ЗИНОВЬЕВА являлся голым беспринципным стремлением прийти к руководству какой бы то ни было ценой.
ВОПРОС: Следствию известно, что о существовании зиновьевской подпольной группировки, ведущей контрреволюционную борьбу против партии и Соввласти, Вы сообщили не только БЛИНКОВУ и БАРАНОВУ, но и другим лицам. Следствие предлагает Вам назвать этих лиц.
ОТВЕТ: Признаю, что помимо БЛИНКОВА и БАРАНОВА, о чем я уже показывал при допросе от 9-го ноября, я говорил о существовании зиновьевской подпольной группировки АЛЕКСАНДРОВУ Александру. Этот разговор с АЛЕКСАНДРОВЫМ состоялся до рютинской истории, т.е. летом 1932 года, в кабинете АЛЕКСАНДРОВА, работавшего в то время в Леноблснабе.
Точно не помню, говорил ли я об этом с АНДРЕЕВЫМ Николаем. Полагаю, что АНДРЕЕВ мог знать о существовании зиновьевского подполья со слов БЛИНКОВА и БАРАНОВА, с которыми АНДРЕЕВ поддерживал связь.
ВОПРОС: Следствию известно, что Вы в кругу участников зиновьевской группировки неоднократно обсуждали в контрреволюционном духе политику партии и мероприятия советского правительства. Подтверждаете ли Вы это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю, в частности, в конце 1931 г. я был на квартире у БЛИНКОВА, где помимо меня там присутствовали БАРАНОВ, БЛИНКОВ и ДМИТРИЕВ Николай, приехавший в Москву из Самары или Саратова, где он был начальником строительства какого-то завода. В разговоре ДМИТРИЕВ злобно отзывался о партийном руководстве и говорил об единоличной диктатуре СТАЛИНА, якобы подменившего собой ЦК. Касаясь пятилетнего плана, ДМИТРИЕВ утверждал, что пятилетка не будет выполнена, т.к. соответствующими организациями по ряду областей представлены дутые цифры о мнимом выполнении плана. При этом разговоре затрагивались и другие вопросы, но какая им давалась оценка – не помню.
ВОПРОС: Следствию известно, что, находясь после XV съезда партии в зиновьевской подпольной группировке, Вы вели контрреволюционную работу до дня своего ареста. Подтверждаете ли Вы это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю. Примкнув в период XIV съезда к зиновьевской оппозиции, выродившейся на последующих этапах борьбы с партией в подпольную контрреволюционную группировку, я не порвал с ней связи, являлся участником ее до последних дней и вел в рядах этой группировки контрреволюционную работу против партии и власти. Конкретно это выражалось в том, что я, поддерживая организационные связи с участниками группировки, уже в 1931 г. сообщал БЛИНКОВУ, БАРАНОВУ и АЛЕКСАНДРОВУ, что зиновьевское подполье продолжает вести работу против партии; принимал участие в контрреволюционных разговорах, в частности, имел разговор с МАНДЕЛЬШТАМОМ в 1933 г. о пораженчестве; поддерживал регулярную связь по цепочке с участниками группировки, – все это говорит о том, что я стал на путь прямого предательства по отношению к партии и Сов<етской> власти. Это стало возможным в силу той двойственности и двурушничества, которые во мне существовали до последних дней.
Протокол мною прочитан и написан с моих слов правильно.
ДОПРОСИЛ:
ПОМ. НАЧ. 1 ОТД. ОО ГУГБ – БРИЧЧИ.
Верно: А. Светлова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 136, Л. 34-36.
