16.III.36 г.
Товарищ Молотов!
Я, жена Жакова Михаила Петровича, члена партии, известного Вам, обращаюсь к Вам с огромной просьбой – помочь моему мужу. С 13-го на 14 марта он был арестован без объяснения причин и поводов. Мне также пока не дают объяснений в бюро справок по Кузнецкому 24, куда меня направило ответственное по обыску и аресту лицо.
Мой муж ни своим поведением, ни своими действиями за все истекшие пять лет пребывания в Москве не давал никаких поводов к недоверию или подозрению. Все свое время и все свои силы он направлял на то, чтобы доказать на деле свою преданность партии и искреннее раскаяние в своих старых ошибках. Он не переставая нес партийную нагрузку, заслуживая наилучшие отношения и отзывы ячеек, где состоял.
Все свободное от партийной работы время он посвящал научной деятельности, ни с кем не встречался, нигде не бывал. Все вечера проводил дома, погрузившись в материалы и книги по первобытному коммунизму.
К Вам я обращаюсь с единственной просьбой выяснить, за что он арестован. Здесь, несомненно, какое-то недоразумение, ошибка.
Я бы не обратилась к Вам с просьбой, если бы была уверена, что Жаков вынес долгое пребывание без особых осложнений на умственное и душевное состояние. Дело в том, что в последнее время тяжелые условия и неудачи в научном мире (срыв с работы, невозможность печатания своих научных работ, положение изгоя) отразились на нем в такой степени, что я – близкий ему человек, наблюдающий за ним, стала бояться возможности сильного душевного заболевания.
За все 15 с лишком лет совместной жизни со мной, несмотря на непокойную, полную всяких лишений жизнь, он всегда проявлял спокойствие и бодрость духа. Он умел не только сам быть спокоен, но и меня настраивал таким образом, чтобы я мирилась с лишениями, с болезнями детей из-за этих лишений, была спокойна (хотя за 15 лет у меня почти совсем не было спокойных дней) и твердо держалась там, где другие падали.
Но в последнее время он начал сдавать – подавленность, угрюмость и молчаливость стали владеть им. Теперь же, при расставании, впервые за 15 лет, он плакал, повторял несколько раз мне – “ни за что“.
Товарищ Молотов!
Он болен, и если его долго будут держать, не объясняя даже причин, он может сойти с ума, т.к. при его изношенности и издерганности он не в состоянии вынести многого.
Сейчас же он ни в чем не виноват.
Пожалуйста, помогите ему. Поставьте вопрос о причине ареста и не дайте человеку погибнуть, т.к. душевное заболевание сейчас будет равносильно гибели.
Мария Жакова
Ул. Кирова, Д. 18, кв. 11. Москва.
[Помета в верху письма: т. Ежову. К сведению. Молотов]
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 257, Л. 37-38.
