ОТВЕТЫ МАТЕРИ ВАЛЕНТИНА ОЛЬБЕРГА
Вопрос № 1. Известно ли родным что-либо о поездках Ольберга?
Валентин Ольберг, старший сын мой, совершил первую поездку в СССР в 1933 г. по паспорту своего товарища, немецкого гражданина Фрейденштейна [1]. Виза на въезд была получена через Берлинский интурист. Деньги на визу были даны его тестем Зирманом под мои ручательством, что деньги эти в размере 200 м<арок> я обязывалась ему вернуть.
Ольберг вынужден был тогда оставить Берлин, так как германск<ое> правительство администр<ативно> высылало его как нежелательного иностранца. У него был тогда нансеновский паспорт, и с таким паспортом он никуда не мог тронуться, да и жить нечем было в другом месте. Тогда он принял решение поехать в СССР по паспорту своего друга Фр<ейденштейна> и с интуристской визой. Приехав в Москву, Ольберг по своим документам получил работу в Сталинабаде Центр<альной> Азии у таджиков преподавателем истории в В<ысшей> Ш<коле>. Климат суровый, жары невыносимые, болезнь жены из-за климатических условий, с одной стороны, с другой – желание легализовать себя, получив паспорт на свое имя, он принимает решение оставить пределы СССР. В июле 1933 г. он с женой, возвращаясь из СССР, заезжает ко мне в Кемерн (латвийский курорт, где я работаю в качестве массажистки). Уезжая из СССР, он заручается удостоверениями от соответственных учреждений о необходимости его работы в Наркомпросе, следовательно, есть надежда получить обратную визу в СССР, чтобы иметь возможность вернуться туда, работать и жить. Так как в Европе у него нет возможности материально устроиться, остается один СССР. Тут же на семейном совещании мы решили, что он один поедет в Прагу, а жена к своим родителям в Берлин. В Праге он будет жить со своим братом Павлом, который посещал тогда техникум, следовательно, будет экономия расходов, там решено было, что он будет хлопотать о подданстве советском. В конце июля 33 г., приехав в Прагу, Валентин Ольберг возбуждает ходатайство в советском полпредстве о подданстве и о визе, но через некоторое время получает отказ. Это обстоятельство заставило его искать другое подданство, чтобы получить так назыв<аемый> национальный паспорт и этим самым получить возможность работать. Средства на жизнь посылали ему, с одной стороны, я, его мать, из Латвии, его отец из Швеции, а также и родители его жены. Так как во время его пребывания в Праге его жена вынуждается с приходом Гитлера к власти оставить пределы Германии как левый элемент и как жена еврея. Один пражский юрист (его имя я сейчас вспомнить не могу) взялся раздобыть ему гондурасское подданство, но требовались большие деньги которых у него не было. Опять его тесть приходит ему на помощь и присылает ему всю требуемую сумму. Получив гондурасское гражданство, он подает требование в полпредство о визе и получает отказ. Тогда через полгода его тесть выхлопотал ему и его жене через Берлинский интурист визу на въезд в СССР с оплатой расходов и проживания в Москве в течение 2-х недель. И так во 2-ой раз Валентин Ольберг поехал в СССР опять интуристом по оплаченной его тестем визе.
Из всего вышеизложенного видно, что мне, матери, досконально известно о 2-х его поездках. 3-ьей поездки, по моему глубокому убеждению, не состоялось. Надо Вам знать, что я с моими сыновьями была в большом контакте и получала еженедельно обстоятельные письма от Валентина Ольберга. Во время его первой поездки в 33 г. и жизни в Таджикистане я имела от него подробные письма, начиная от марта 33 до его приезда ко мне в 33 г., а затем во время его пребывания в Праге от 33 до 35 г. Во время его поездки в СССР в 35 г. я опять имела от него подробные сведения еженедельно и частые вызовы по телефону, пока он был в Москве. Во время своего 2-го приезда в Москву в 1935 г. он там получил работу в Горьком в Педагогическом институте имени Горького в качестве лектора или преподавателя истории. Из Горького я тоже имела частые письма от него и его жены вплоть до января 1936 г., после чего мои письма начали получаться обратно, и я ничего не знала о нем, пока я <не> узнала из газет о процессе 16 в авг<усте> 36 г.
Я не могу допустить и мысли о третьей его поездке, иначе я бы получала от него письма из Европы или был бы перерыв в нашей корреспонденции. Считаю этим ответом на 2-ой вопрос.
В 1932 г. Ольберг жил в Берлине, где я его навещала, след<овательно>, такой поездки не было. Достоверно знаю о 2-х поездках: 1-ая в 1933 г. с марта по июль 33 г., на обратном пути был у меня, и о 2-ой в 35 г. в марте, вплоть, как впоследствии выяснилось, до его ареста.
Жену Ольберга я знала. Я с нею познакомилась в 33 г. в Кемери, куда мой сын приехал из Сталинабада с женой. Знаю, что она дочь германского чиновника Зирмана, кончила Педагогический институт в Берлине и служила учительницей в школе. Где она теперь находится, ни я, ни ее родные, с которыми я состою в корреспонденции, не знаем. О ее теперешнем положении не знаем, так как не знаем о месте ее нахождения.
О Сломовиц. О существовании такого лица мне ничего не известно. Но я склонна думать, что это лицо вымышленное, так как в 30, 31 и 32 с перерывами я часто ездила к моему сыну в Берлин. Встречалась у него со многими его друзьями, знакомыми, фамилии Сломовиц не слыхала. Но когда мой сын был еще мальчиком и жил со мною в Риге, у меня была пациентка по фамилии Сломовиц. Это больная старушка, никогда из Риги не выезжавшая и не имеющая никакого отношения к политике. Я часто за деньгами посылала к ней Валентина. Поэтому я думаю, что он назвал первую попавшую фамилию, вспомнив старушку.
О его взглядах и настроениях я знала, что он был коммунистом, больше я ничего не знаю.
Относительно покровителя или родственника в Пражском пол- и торгпредстве – у него такого не было, на том основании, что он через полпредство 2 раза получил отказ как в подданстве, так и в визе, и ему пришлось, как в первый раз, так и во 2-ой ехать через интурист, который в тот период давал всем охотно визы. Да, в первый раз в 1933 г., когда Ольбергу хотелось ехать в СССР, он тоже подал в полпредство заявление о подданстве и о визе и получил отказ. Тогда он по паспорту Фр<ейденштейна> через интурист получил визу. Следовательно, тут не было никакой протекции.
В ответ на пункт относительно Гондур<асского> паспорта я ответила в предыдущем первом абзаце, а также относительно помощи его тестя. Ольберг в Праге в периоде от 33 до 35 жил при очень стесненных обстоятельствах, несмотря на помощь его родителей и родителей его жены, так как суммы были мизерными, и он продавал свои книги. У него в Берлине была приличная домашняя библиотечка.
Перехожу к ответу относительно второго моего сына Павла Ольберга, о местонахождении и нынешнего его пребывания мне ничего не известно.
Павел Ольберг в 1934 г. кончил в Праге техникум со званием инженера химии. Мне, матери его, захотелось сделать ему сюрприз и я, не спросясь его, подала в Рижский интурист заявление о выдаче визы Павлу Ольбергу на въезд в СССР для ознакомления с советскими достижениями. Получив от Интуриста извещение, что виза для Павла имеется, послала ему железнодорожный билет готовый от Праги до Риги и просила его приехать. У него средств не было никаких.
Он приехал ко мне в Ригу, прожил у меня некоторое время, в течение которого я его обмундировала, обула, одела, уплатила за него в Интуристе за визу и за проживание в СССР в течение 2-х недель, отправила его в Союз с такими намерениями – удастся устроиться – хорошо, в противном случае – вернется. Он получил работу в качестве инженера в Мелькомбинате в Горьком. Никто ему не помогал в подыскании работы. Он был очень доволен своей службой. В это время у него кончилась его германская виза, так как он был германским гражданином, он возбудил ходатайство о получении советского гражданства, которое он получил, по-видимому, перед самым арестом. В политическом отношении он считал себя беспартийным.
Harvard, Houghton Library, Leon Trotsky Exile Papers, MS Russ 13.1, 15205.
[1] На следствии и на суде В. Ольберг показывал, что в 1933 г. пользовался паспортом на имя Евгения Фрейдигмана.
