Подлежит возврату в V сектор СО ЦК ВКП(б).
СТРОГО СЕКРЕТНО.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
ВСЕСОЮЗНАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (большевиков).
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ.
№ П 4968 5.III.1933 г.
ЧЛЕНАМ И КАНДИДАТАМ ЦК и
ПРЕЗИДИУМА ЦКК ВКП(б).
тов. ………………………
По поручению т. Сталина посылаются Вам: 1) заявление Н. Угланова в ЦКК и 2) письмо А. Айхенвальда в ЦК.
Приложение: экз. № ________ на 8 листах.
ЗАВ. СО ЦК
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 189, Л. 75.
[Штамп: размножено: 5.III 1933 г.
250 экз. (подпись) нрзб]
[Штамп: Разосланы 5.III 1933 г.
№ П 4968]
[Помета: т. Сталину. Г.Я. 4/3
Подлинник послан т. Ярославскому. Г.Я.]
ЗАЯВЛЕНИЕ В ЦКК ВКП(б).
Партия на январском пленуме ЦК и ЦКК подвела исторические итоги построения социалистического хозяйства (пятилетка в 4 года). Успешно решенная задача, имеющая всемирно-историческое значение, явилась результатом того, что партия во главе с ЦК и тов. СТАЛИНЫМ правильно избрала момент для перехода в глубочайшее социалистическое наступление. Что партия, пойдя в это наступление, подняла на борьбу за выполнение пятилетки многомиллионные массы города и деревни. Героические усилия рабочего класса и основной массы крестьянства, перешедших к колхозам, – это и обеспечило победу. Успех партии обеспечен был потому, что партия со всей твердостью и непримиримостью с самого начала повела решительную борьбу против уклонов от взятой партией генеральной линии. Главный огонь был направлен против правого уклона как основной опасности, стоящей на пути осуществления пятилетки и разгром последнего капиталистического класса, кулачества. И вот, теперь, когда партия подвела исторические итоги социалистического строительства и борьбы со всеми классово-враждебными силами, надо подвести итог пяти лет борьбы правой оппозиции против партии. На январском пленуме ЦК и ЦКК бывшие лидеры правой оппозиции т.т. БУХАРИН, ТОМСКИЙ и РЫКОВ в своих речах говорили, что они совершили крупнейшие политические ошибки, что решительная борьба партии против правой оппозиции была единственно-правильной, что и обеспечило партии победу, и призывали к сплочению партийных рядов и к беззаветной поддержке и борьбе за линию партии и руководства партии во главе с т. СТАЛИНЫМ.
Для того, чтобы по-настоящему, не на словах, а на деле встать по-честному под знамена партии, перестать двурушничать перед партией, на словах соглашаться с решениями партии, а на деле держать камень за пазухой, надо по-пролетарски соскрести с себя всю правую кору, которой мы плотно обросли за эти годы и уже почти перестали чувствовать биение сердца партии. Если оглянуться назад и бегло посмотреть на путь, пройденный правой оппозицией, то вот как он выглядит. Начиная с февраля 1928 г. внутри ЦК начинается борьба т.т. БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО против линии, которая берется ЦК на преодоление сопротивления кулачества на хлебозаготовительном фронте. Мы, тогдашние руководители московской организации, становимся на сторону БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО – будущих вождей правой. Я лично переношу разрастающиеся споры внутри ЦК в руководящий актив московской организации. Так идет весь 1928 г до осеки, когда ЦК поставил перед московской организацией вторично вопрос о преодоления колебаний. Сменяется руководство, но борьба не кончается, внутри ЦК она разгорается, а в московской организации с легальной арены переходит в нелегальную. Весь 1929 г. мы пытаемся организовывать кадры своих сторонников и производить выступления против ЦК. Особенно усиленно мы напирали на закрепление влияния правой оппозиции в Промакадемии. К осени 1929 г. нам стало очевидным, что громадное большинство партии и московской организации мобилизовалось вокруг лозунгов и решений ЦК. О пятилетке, индустриализации и коллективизации сторонники правой оппозиция таяли, в результате на ноябрьском пленуме ЦК партии в 1929 г. мы признали свои ошибки. Не знаю, как другие, но лично я тогда честно заявлял, что ошибся. Так велико было на меня воздействие огромного большинства выступавших на пленуме ЦК товарищей. С этого момента развал рядов правой оппозиции усилился. Прошло несколько месяцев. Начало 1930 г. Прошла массовая коллективизация и ликвидация кулачества как класса. Целый ряд трудностей при обсуждении этих грандиозных мероприятий, неизбежные перегибы – это вновь среди капитулировавших правых оживляет настроения борьбы против партии. Не выступая открыто, я в личных беседах и разговорах с отдельными товарищами говорю, что генеральная линия провалилась и руководство обанкротилось и будет теперь искать “козлов отпущения”. ЦКК за фракционную деятельность и дискредитацию руководства XVI съездом партии накладывает на меня взыскание и делает предупреждение. XVI съезд твердо потребовал от лидеров правой оппозиции сказать свое отношение к политике партии. Мы выступали – признаем свои ошибки и заверяем партию, что будем работать не за страх, а за совесть. Так я, по крайней мере, сам был настроен в этот момент. Осенью 1932 г., уехав на работу в Астрахань и работая там до февраля 1932 г., я старался усиленно работать впрячься в партийную телегу. Мне много удалось, но не удалось твердо и окончательно изжить правых настроений. Проездом из Астрахани в Москву обратно во время командировки в 1931 г. встречаюсь в Саратове с группой молодых правых, бывших москвичей (СЛЕПКОВ, А., ПЕТРОВСКИЙ, П., ЗАЙЦЕВ, ЛЕВИНА), которые, будучи право-настроенными, как говорил СЛЕПКОВ, стараются вербовать себе сторонников из молодежи, и я не возражал против их действий, хотя в то же время не было и никакого настроения вести борьбу против ЦК. Колебания, двурушничество разъедали нас.
1932 г. ЦК партии переводит меня обратно на работу в Москву. Принявшись за работу, ухожу в нее. Но вот встают перед партией целый ряд очередных больших вопросов, как то: весенняя посевная кампания, развертывание ширпотреба, колхозная торговля и хлебозаготовки, требующие сложнейшего маневрирования и руководства, среди правых, бывших моих сторонников, начинается к осени 1932 г. движение за возобновление борьбы против ЦК. Я вновь начинаю связываться с рядом своих старых сторонников по правой оппозиции и, обсуждая с ними общее положение в партии и стране, прихожу к выводу, что руководство партии во главе с тов. СТАЛИНЫМ не в состоянии преодолеть тех огромных затруднений (какие, мне казалось, существуют) в экономической и политической жизни страны. Поэтому считал и указывал на это ряду своих сторонников, что необходимо к руководству партией и страной вновь привлечь бывших лидеров бывших оппозиций, как то: РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО, ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА, СОКОЛЬНИКОВА, СМИЛГУ.
Само собой понятно, такая передвижка должна была привести к значительному изменению политики и в первую голову – в деревне. Отчаянная борьба и саботаж остатков кулачества и других собственнических контрреволюционных элементов против мероприятий советской власти в деревне во время посевной кампании мною рассматривалось не как таковая, а как всесоюзная итальянская забастовка большинства крестьянства против мероприятий партии. Из этого я делал вывод <о> необходимости изменения политики в деревне. Такая оценка общего положения и руководства партии привела меня к тому, что я, зная о существовании группы РЮТИНА и ознакомившись с составленной ими платформой, носящей характер явно кулацкой контрреволюции, и будучи несогласен с ней, все же скрыл ее от партии. Это, конечно, являлось актом недопустимого двурушничества против партии, и партия правильно и законно исключила меня из своих рядов. Но одно двурушничество и преступление тянет за собой другое. Осенью (сентябрь) 1932 г. молодые правые (СЛЕПКОВ, ПЕТРОВСКИЙ, МАРЕЦКИЙ и др<угие>) съезжаются в Москву, собираются, обсуждают все политические вопросы, фактически устраивают конференцию, связываются со мной, спрашивают мое мнение по общим вопросам и целесообразности связи с другими оппозиционерами (СТЭН). Я не только не возражаю, но говорю, что следует связаться. Не имея постоянной политической и оппозиционной связи после XVI съезда с бывшими лидерами правой оппозиции, с т.т. БУХАРИНЫМ, ТОМСКИМ, РЫКОВЫМ, в сентябре 1932 г. из одного разговора с т. ТОМСКИМ я понял, что он не исключает возможности выступления на борьбу против ЦК в тот или иной период. Таким образом, осенью 1932 г. начала вновь активизироваться наша борьба против партии. Забытыми словами остались ранее дававшиеся нами партии заверения идти вперед в ногу с партией.
Партия в этот момент производила гигантское напряжение сил для окончания пятилетки, организации хлебозаготовок, укрепления колхозов и осеннего сева. А мы, правые, преступно подготовляли нелегальным путем борьбу против ЦК и, следовательно, этих величайших усилий партии, и чем по существу, конечно, лили воду на мельницу контрреволюционных сил.
Итоги таковы: партия своей героической борьбой за эти годы переделала страну, обеспечила ее гигантское развитие социалистического хозяйства, гигантски подняла авторитет СССР в глазах пролетариев и трудящихся всего мира. Партия превратила советское государство в могучую твердыню, с которой вынуждены считаться капиталистические государства. И это достигнуто благодаря железной непреклонной золе и гениальной предвиденности ЦК партии и в особенности тов. СТАЛИНА. Таков итог партии. А каков итог правой оппозиции? Он позорен. Это итог запутавшихся капитулянтов, на протяжении этих лет беспрерывно колебавшихся и двурушничавших и в конечном счете скатившихся к нелегальной заговорщ<ич>еской деятельности, объективно льющих воду на мельницу остаткам разбитых враждебных классов. Довольно. Мы, правые, уже вынесли одну ногу над пропастью. Остановимся, соскребем с себя, что на нас наросло за эти годы антипартийной борьбы. Со всей силой и преданностью будем работать для осуществления великих задач, поставленных партией во II пятилетии. Первое пятилетие мы преступно ставили партии палки в колеса, напряжем свои силы и знания, чтобы в дальнейшей работе и борьбе под руководством партии загладить совершенные нами преступления против партии за прошедшие годы. Прошу партию в лице ЦК и ЦКК дать мне возможность на любой практической работе доказать свою преданность.
2/III 1933 г. [1]
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 189, Л. 76-82. Машинописная копия.
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 189, Л. 83-91об. Автограф.
[1] Собственноручно написанное заявление Н. Угланова первоначально было им датировано 28 февраля 1933 г. Эта дата была зачеркнута и заменена на новую – 2 марта.
