Ленинград, 10/I-35 года.
Дорогой Лазарь Моисеевич!
Вы больше, чем кто-либо другой из руководителей нашей партии, знаете, что еще до 14-го съезда у меня были серьезные колебания – правильно ли я поступаю, идя за зиновьевской оппозицией. Когда меня сняли с Урала, и тут же по предложению т. Сталина ПБ решило оставить меня на партийной работе и направили в Саратов секретарем Губкома, я не понял и не учел того, что мне было оказано величайшее доверие и дана была возможность повернуть на партийные рельсы. Когда на заседании ПБ перед самым 14 съездом Вы лично написали мне записку и по-товарищески советовали не идти в оппозиционное зиновьевское болото, я тоже не послушался. А потом, как это всегда бывает, – когда человек, сделав небольшую ошибку (хотя мое поведение на 14-м съезде было уже крупнейшей ошибкой), не умеет вовремя остановиться, осознать и исправить ошибку, – она вырастает в очень крупную, исправить которую потом очень трудно… Не время сейчас вспомнить все прошлое. Я написал вчера письмо т. Сталину и надеюсь, что он поверит в мою искренность. Вас, Л<азарь> М<оисеевич> , я прошу также поверить мне в абсолютной искренности, когда я заявляю, что вот уже 3-4 года примерно, как я окончательно порвал с Зиновьевым и контрреволюционной зиновьевщиной, порвал и политически и физически. За эти годы я был целиком и безраздельно предан партии, ее руководству и лично т. Сталину.
Факты жизни, мои поездки в 1929-30 г.г. по районам меня давно убедили в том, что путь Сталина есть развернутое победоносное продолжение пути Ленина. Я никак не могу себе простить, почему я 3-4 года тому назад, когда я разделался со всеми остатками моих бывших антипартийных установок и взглядов, когда я порвал окончательно с зиновьевщиной, когда для меня имя Сталина стало так же дорого, как в свое время имя Ленина, – почему я тогда 3-4 года тому назад не написал такого письма, не разоблачил контрреволюционные клеветнические упражнения Зиновьева. Я пишу о 3-4-х лет, а не о 5 или 6, потому что раньше я сам еще не совсем освободился от прежних антипартийных взглядов. С момента, как меня восстановили в партии, примерно 2-2 ½ года, продолжался процесс *их* изживания {прежних оппозиционных взглядов, установок}.
Я прошу Вас, Лаз<арь> М<оисеевич>, как председателя комиссии партийного контроля и лично как товарища помочь мне выбраться из этого ужасного положения, в котором я сейчас очутился по собственной вине, по собственной глупости. Не лишайте меня почетного звания члена ВКП(б), не отнимайте у меня возможности и дальше бороться за дело Ленина–Сталина.
С ком<мунистическим> прив<етом> –
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 206, Л. 95-95об. Автограф.
