Заявление Е.В. Цетлина в ЦК и ЦКК ВКП(б)

 

В ЦК ВКП(б).

В ЦКК ВКП(б).

 

Рассмотрение моего заявления отложено ЦКК до после партсъезда. Не желая оставлять какие-либо сомнения насчет своего отношения и оценки того дела, по которому меня привлекали, считаю необходимым сказать следующее:

В течение ряда лет, с 1927 по 1929 год, я был связан с так наз<ываемой> бухаринской “школой” и порвал с ней после своего отхода от правой оппозиции. Непростительной своей ошибкой считаю, что не был здесь последовательным до конца и не оборвал всех нитей, которые меня прежде связывали с правой оппозиции. Это выразилось в том, что я остался на работе у Бухарина, вместе с которым боролся против партии, и что не отгородился и не отмежевался от его так наз<ываемых> “учеников”, с которыми не имел и не мог иметь ничего общего, которые стали мне совершенно чуждыми, не отмежевался так, чтобы отрезать им всякую возможность так или иначе рассчитывать и ссылаться на меня. Вполне естественно, что при этих условиях несмотря на то, что активно проводил и боролся за линию партии и на практике доказывал, что полностью изжил свои прежние правооппортунистические ошибки, я не смог рассеять партийного недоверия к себе.

Пенять мне тут не на кого. Партийная бдительность является большевистским законом, который должен проводиться со всей суровостью, тем более что враги партии не гнушаются никакими средствами, чтобы обмануть партийное доверие и подрывать ее дело.

Привлечение меня к делу о к.-р. группе Слепкова было для меня очень тяжелым и серьезным уроком. Я сделал из него для себя тот вывод, что добился, наконец, при содействии ЦК, ухода с прежней работы и все и всяческие отношения с Бухариным порвал. О поведении последнего по отношению ко мне, поведении человека, лучше и ближе кого бы то ни было знавшего действительное положение вещей и в смысле моего отношения к партии, и в смысле моего отношения к Слепковым, мне остается только предоставить судить товарищам, знающим, что я всячески старался помочь и помогал ему разделаться с прошлыми ошибками и добивался открытого и полного разрыва его со своими так наз<ываемыми> “учениками”.

В свете всего дела о группе Слепкова я особенно сознаю всю глубину своей вины за то, что в свое время был связан и разделял в 1928-29 г.г. установки этой так наз<ываемой> бухаринской “школы”. Прежде всего хочу подчеркнуть, что контрреволюционное вырождение так наз<ываемой> бухаринской “школы” ни в коей мере не является, конечно, случайным.

Оно теснейшим образом связано и является завершением тех политических и теоретических установок, которые с 1923-24 г. разрабатывала эта так наз<ываемая> “школа” под руководством Бухарина. Именно из этой группы вышли самые откровенные защитники кулацкого лозунга “обогащайтесь”; в недрах этой группы прорабатывалась и вынашивалась буржуазная теория “врастания капиталистических элементов в социализм”; представители этой группы открыто выступили против выдвинутого тов. Сталиным лозунга о смелом развертывании самокритики и т.д.

Антипартийный, капитулянтский, кулацкий характер всей этой так наз<ываемой> “школы” со всей отчетливостью выявился в 1928 году, именно тогда, когда партия развернула социалистическое наступление на капиталистические элементы. Она стала одним из главных застрельщиков борьбы правооппортунистической оппозиции против генеральной линии партии, противопоставляя ей свой кулацкий теоретический багаж и перейдя на позиции фракционной борьбы против партии. Если вся правая оппозиция была рупором классовых врагов, то бухаринская “школа” была при этом поставщиком самой злобной и возмутительной клеветы против партии.

Дело о группе Слепкова, вскрывшее, что Слепков и др<угие> и после 16-го съезда не сложили оружия, а, подло обманывая доверие партийных организаций, вели контрреволюционную работу и пропаганду против партии и ее руководства, наглядно показывает, что путь правооппортунистической оппозиции есть путь контрреволюционного разложения, выражая и отражая бешенство и озлобление недобитых еще остатков классовых врагов. Это дело еще и еще раз иллюстрирует всю правильность характеристики, данной партией правой оппозиции как головному отряду кулачества, ее идеологии как капитулянтской идеологии капиталистической реставрации. Это дело является новым ярким свидетельством позорного и жалкого банкротства попытки Бухарина сколотить “свою” особую теоретическую “школу”, противопоставленную партии, вооруженной учением Маркса–Ленина–Сталина.

Теоретический гений тов. СТАЛИНА, разработавшего тактику и стратегию победоносной борьбы партии за построение бесклассового общества, возглавляющего и вдохновляющего эту борьбу, обеспечил возможность вовремя и быстро разоблачить, разбить и обезвредить правооппортунистическую оппозицию со всеми ее группами, группками и т.д.

Огромные исторические победы, с которыми партия идет к своему 17-му партийному съезду, одержаны ею прежде и раньше всего благодаря глубочайшей теоретической прозорливости и гениальному мастерству Ленинского Центрального Комитета во главе с великим учителем и вождем международного пролетариата – тов. СТАЛИНЫМ.

Обращаюсь к ЦК и ЦКК с просьбой дать мне возможность в рядах партии бороться за ее великое дело. За свое пятнадцатилетнее пребывание в партии всегда активно боролся за ленинские позиции, против всех врагов партии. Моя принадлежность и участие в борьбе правой оппозиции против партии была моей единственной, но очень глубокой и серьезной политической ошибкой, которую я всячески старался искупить. Убежден, что сумею снова завоевать партийное доверие к себе и доказать, что достоин звания члена большевистской партии.

 

Е. Цетлин [1]

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 191, Л. 91-92.


[1] После подачи данного заявления в “Правде” (№ 189 от 11 июля 1934 г.) появилась заметка, озаглавленная “В партколлегии КПК”: “Партколлегия ЦКК 20 февраля 1933 г. исключила из рядов ВКП(б) тов. Е.В. Цейтлина за участие в правооппортунистической группе и в созыве в 1932 году конференции контрреволюционной организации правых оппортунистов. Тов. Цейтлин подал в Партколлегию Комиссии Партийного Контроля заявление, в котором признал свою вину и осудил свое участие в контрреволюционной борьбе правых оппортунистов против партии. Ввиду того, что тов. Цейтлин целиком осудил допущенные им проступки против партии и дал обязательство доказать свою преданность партии на деле, Партколлегия КПК постановила в рядах ВКП(б) тов. Цейтлина восстановить, отметив перерыв пребывания его вне партии с 20 февраля 1933 года по 10 июня 1934 г.”