В КОМИССИЮ ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ ЦК ВКП(б)
тов. ШКИРЯТОВУ М.Ф.
Бывший секретарь Партбюро Управления Коменданта Кремля, теперь помощник Коменданта здания Рабоче-Крестьянского Правительства тов. Антипас выдвинул в своем заявлении против меня ряд обвинений, по существу которых представляю объяснение.
Что в Управлении не было полит-аппарата, который руководил бы парторганизацией Управления и что в последнее время он был мал.
Это не так. Лично, по своей инициативе, я поднял вопрос перед Наркомом Обороны Союза ССР т. Ворошиловым об утверждении в Управлении пяти новых должностей политсостава, и по рассмотрении вопроса в ПУРе было утверждено: Пом. Полита Коменданта, Пом. Полита Спецохраны и инструктор пропаганды. В роте охраны был пом. полит с начала ее организации, а в Управлении и Спецохране возникла необходимость введения этих должностей в последний год, когда личный состав Управления сильно расширился.
Инструктором пропаганды был назначен т. Кононович, комиссар полка из УВО, но это прибытие несколько задержалось из-за чистки парторганизаций Крыма, и лично я много раз торопил ПУР об ускорении его прибытия. Пом. полита не могли подобрать, и, когда я об этом доложил лично т. Ворошилову, то им был назначен т. Имянинников.
Последний год, даже полтора, при большом объеме строительных работ, и особенно Большого Дворца, все мое главное внимание было уделено этим работам. Надо было дворец кончить вчерне к 17 Съезду ВКП(б) и окончательно к Съезду Советов.
Все начальники Отделов и отдельные командиры работали много, каждый день до поздней ночи, и большинство командиров находились в командировках для строительства. Часть командиров была выделена для руководства работой во дворце и на других участках, часть прикреплена к Московским заводам для контроля за работами для Кремля. Поэтому занятия в большинстве групп не проходили и действительно среди командиров Жил<ищно->Быт<ового> сектора, которые непосредственно обслуживали квартиры и которые работали с невероятной перегрузкой, я отменил на три месяца и марксистско-ленинскую учебу.
Непосредственно всей учебно-строевой работой Управления руководил начальник Строевого Отдела т. Поляков И.А., теперь начальник Строевого Отдела Военно-политической Академии, который подробно мне докладывал о проводимых занятиях и который по моему указанию составлял учебные планы и расписания занятий. Были частые срывы занятий, и не по вине бюрократического руководства Полякова и моего, а за неимением своих штатных преподавателей и из-за перегрузки начсостава текущей оперативной работой.
Лично я занятий посещал мало из-за абсолютного недостатка времени на оперативной текущей работе и больше работать, чем я работал, не позволяли мои физические силы.
Т. Антипас меня обвиняет не в одинаковом отношении ко всем командирам, что категорически отрицаю. Не давал ставить вопрос на Бюро сразу о Митрухине, который растратил 300 р., и выдал ему пособие на покрытие растраты, и только второй раз, когда он задолжал еще денег, обсуждали вопрос на Бюро и наложили партвзыскание. Сам же т. Антипас приходил ко мне и ставил передо мною вопрос о том, что Митрухин 300 р. израсходовал ввиду исключительно тяжелых семейных обстоятельств, на питание больной жены после сложнейшей операции. Об этом же подтвердили т.т. Колчин и Тюряков и Нач<альник> Спецохраны т. Денисов, непосредственный Начальник т. Митрухина. И только после этих утверждений было мною выдано пособие.
О моем недоверии т. Кононовичу кроме выдуманности ничего сказать не могу. Случай с Кринницким об учебнике Попова мною был в тот же вечер доложен Нач. ПУОКРа т. Векличеву и поручено тов. Кононовичу явиться к Нач<альнику> ПУОКРа и лично ему доложить. Вопрос о беспорядках, обнаруженных т. Кононовичем в библиотеке Гражданского Отдела, я поручил т. Кононовичу разобрать совместно с т. Тюряковым, моим заместителем по хозяйству, и т. Колчиным – секретарем Парторганизации Гражданского Отдела, как непосредственными руководителями и ответственными за это дело, и отдано было мною секретное приказание, как впредь принимать литературу, присылаемую из квартир. Вопрос о Сосунове я не давал согласия поставить на обсуждение на Бюро лишь потому, что об этом просили Особое отделение, которое хотело разобрать дело особо, поскольку при рассказывании анекдотов в доме отдыха участвовали и командиры школы им. ВЦИК, о чем лично было сообщено т. Кононовичу и Веркуничу – парторгу Секретного Отдела.
О том, что я прикрывал случаи пьянства Озерова и Полякова и не дал разобрать на Бюро. Поскольку у т. Озерова был этот случай первый и на даче, а не в Кремле, а у Полякова тоже, хотя в Кремле, я договорился с т. Антипасом, что он их вызовет к себе и как секретарь Партбюро даст проборку, а я тоже сделаю по командной линии, т. Озеров и Поляков дали слово не пить и сдержали его. Считал, что можно ограничиться таким внушением.
О даче мною указания Комиссиям при отборе пополнения красноармейцев для Кремлевского гарнизона. – Действительно, давал указания из Ленинградского округа брать поменьше нацменов: финнов, эстонцев, латышей и евреев, потому что из опыта прежнего отбора многие не поддавались проверке и родственников имели за границей, их пришлось как непроверенных откомандировать.
О работе красноармейцев на стройке Большого Кремлевского Дворца. – О привлечении к работе красноармейцев кремлевского гарнизона к строительству дворца, с тем чтобы в срок окончить работу, я имел разрешение от Наркома и только давал указания, когда т. Ворошилов дома, не работать во дворе Дворца и снаружи, исходя из тех соображений, чтобы не мешать спать (работы начинали рано утром), а когда т. Ворошилов уезжал, тогда работали и поблизости его квартиры.
О приемах во Дворце. – Всем командирам, которые привлекались к охране Дворца во время приемов, накрывался обед или ужин с тем же меню и размером вин, как на самом приеме. Но были отдельные случаи, мне известные, когда некоторые командиры выпивали лишнего. Таких командиров старался не привлекать к охране в таких случаях.
Летом 1934 г. начсостав Управления делал вылазку: один раз в Новую Купавну и один раз у себя на дачах и один раз во дворце вместе с семьями. Во всех случаях с выпивкой, но ни до каких безобразий не доходило, причем в двух случаях присутствовали приглашенные т.т. Енукидзе и Корк, и т. Антипас во всех случаях присутствовал и произнес во дворце тост, не заявил тогда или позже протеста или другого мнения.
В своей работе я не игнорировал секретаря Партбюро. О всех указанных в своем заявлении случаях т. Антипас ставился в известность как секретарь Партбюро.
Р. Петерсон (Р. Петерсон)
10 мая 1935 г.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 163-164.