Сов<ершенно> секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ
НКВД СССР располагает материалами о том, что активные в прошлом участники правооппортунистической группы УГЛАНОВА – АФАНАСЬЕВ, Евгений Андреевич, чл<ен> ВКП(б) с 1918 г., слушатель Военной академии связи, и КУЛИКОВ, Егор Федорович, поддерживают между собой организационную связь и ведут контрреволюционную работу.
На основании этих данных нами был арестован АФАНАСЬЕВ Е.А., который на следствии показал, что он и КУЛИКОВ, оставаясь до последнего времени на контрреволюционных позициях, подвергали клеветническим нападкам руководство ВКП(б). В частности, АФАНАСЬЕВ показал, что злодейское убийство тов. КИРОВА он и КУЛИКОВ расценивали как “результат невыносимого партийного режима”.
В процессе следствия было установлено, что АФАНАСЬЕВ поддерживал связь с БОРМАНОМ, Альфредом Карловичем, членом ВКП(б) с 1909 года, бывшим членом Президиума бывшего общества старых большевиков, который полностью разделял контрреволюционные установки АФАНАСЬЕВА.
Арестованный нами БОРМАН в этом сознался.
Направляю протоколы допросов АФАНАСЬЕВА от 3/XI и БОРМАНА от 17/XII-1935 года. Упоминаемый в показаниях АФАНАСЬЕВА бывший участник углановской группы КУЛИКОВ нами арестован в г. Свердловске.
ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Я. Агранов (АГРАНОВ)
28 декабря 1935 г.
№ 57991
[Резолюция Н. Ежова: Ознакомить т. Шкриятова. Ежов]
[Помета М. Шкирятова: Читал. Ну и дела, ну и сволоч<ь>. М. Шкирятов]
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 246, Л. 261-262.
Опубликована практически идентичная записка, адресованная И. Сталину, со ссылкой на ЦА ФСБ (Ф. 3, Оп. 2, Д. 58, Л. 280-281) в: Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922-декабрь 1936, М.: МФД, 2003, с. 711.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
АФАНАСЬЕВА, Евгения Андреевича, от 3/XI-1935 года.
Вопрос: Следствие располагает данными, что Вы, примыкая в 1928-30 г.г. к правооппортунистической к.-р. группе УГЛАНОВА других, оставались до последнего времени на враждебных партии позициях и сохраняли на этой почве организационные связи с некоторыми участниками этой группы.
Что Вы можете об этом показать?
Ответ: В 1928 г. я действительно по ряду вопросов разделял антипартийные к.-р. взгляды группы УГЛАНОВА. Был связан с УГЛАНОВЫМ, КУЛИКОВЫМ, КОТОВЫМ и я другими участниками группы правых. С УГЛАНОВЫМ я работал в московском комитете ВКП(б), а затем в Наркомтруде. Пережитки правых настроений я сохранял до 1930 года. Я искрение заявляю, что после 1930 года я свои правые настроения полностью изжил, целиком встал на партийные позиции, никакой связи, а тем более организационной, с участниками углановской группы не поддерживал.
Вопрос: Вы утверждаете, что после 1930 года у Вас никаких антипартийных настроений не было?
Ответ: Нет, не было.
Вопрос: И никаких колебаний или сомнений у Вас не было по вопросам политики партии?
Ответ: У меня быки сомнения по отдельным, на мой взгляд, не решающим мероприятиям партии и правительства. Так, например, я сомневался в целесообразности правительственного постановления, предусматривающего привлечение к уголовной ответственности несовершеннолетних. Это постановление мне казалось чрезмерно жестоким.
Вопрос: Еще какие мероприятия правительства у Вас, как Вы выражаетесь, вызывали сомнения?
Ответ: У меня вызвало сомнение решение правительства о введении званий для комсостава Красной армии. В связи с этим решением у меня возникал вопрос: не есть ли это, в известном смысле, реставрация отношений, существовавших в царской армии.
Вопрос: К каким мероприятиям партии и правительства, кроме изложенных, Вы относились отрицательно?
Ответ: Никаких сомнений по другим мероприятиям партии, кроме изложенных, у меня не было.
Вопрос: Вы показываете неправду. Нам известно, что Вы отрицательно относились к ряду других мероприятий партии.
Ответ: Признаю, что решения правительства сперва об упразднении округов, а потом о разукрупнении областей и краев я расценивал как непоследовательные и противоречивые.
Вопрос: Больше никаких сомнений Вы не выражали?
Ответ: Я должен признать, что вплоть до 1933 года у меня проскальзывало недовольство, точнее, брюзжание по вопросам коллективизации.
Вопрос: На поставленные Вам следствием вопросы Вы даете неискренние, половинчатые ответы. Дайте четкую характеристику Вашей позиции в вопросах коллективизации?
Ответ: Я признаю, что в вопросах коллективизации сельского хозяйства я вплоть до 1933 года стоял на антипартийных позициях.
Вопрос: Будете ли Вы и сейчас утверждать, что после 1930 года Вы полностью изжили Ваши антипартийные к.-р. взгляды?
Ответ: Мое утверждение, что я после 1930 года полностью изжил свои правые настроения, не соответствует действительности.
Вопрос: Будете ли Вы и сейчас утверждать, как Вы это делали выше, что все дело у Вас сводилось только к сомнениям по отдельным, как Вы выразились, не решающим мероприятиям партии и правительства?
Ответ: Я показывал неправду, утверждая, что мои сомнения ограничивались только отдельными мероприятиями партии и правительства.
Вопрос: Следствию известно, что в вопросах коллективизации сельского хозяйства, как и по другим основным вопросам политики партии, Вы не только до 1933 года, но и вплоть до последнего времени стояли на враждебных партии позициях. Подтверждаете ли Вы это?
Ответ: Да, я это подтверждаю. Не только в вопросах коллективизации, но и главным образом в оценке внутрипартийных отношений в моем отношении к руководству партии – я вплоть до последнего времени стоял на антипартийных, контрреволюционных позициях.
Вопрос: Выше Вы показали, что ни с кем из б<ывших> участников углановской группы Вы в последнее время связи не поддерживали. Соответствует ли это Ваше показание действительности?
Ответ: Нет, это мое показание не соответствует действительности. На самом деле я на протяжении всех лет и до последнего времени поддерживал связь с рядом участников углановской группы. С одними более, с другими менее тесную связь.
Вопрос: С кем персонально? Какого характера?
Ответ: Наиболее тесно я все годы, вплоть до последнего времени, был связан с КУЛИКОВЫМ. С КУЛИКОВЫМ я близко общался как в период его пребывания в Москве, так и после его откомандирования на Урал во время его наездов в Москву. Мои последние встречи с КУЛИКОВЫМ относятся к 1935 году. Меня объединяла с КУЛИКОВЫМ не только принадлежность к углановской группе в прошлом, но и общность политических настроений в настоящем. Моя связь с КУЛИКОВЫМ носила характер консолидации кадров, связанных в прошлом совместной борьбой против партии под руководством УГЛАНОВА.
Вопрос: Вы показали, что Вас с КУЛИКОВЫМ объединяла общность политических настроений. Каковы эти настроения?
Ответ: Я уже показал, что до последнего времени моя оценка внутрипартийного положения, мое отношение к руководству партии было антипартийным и контрреволюционным. Такую же позицию занимал КУЛИКОВ. Нас с КУЛИКОВЫМ объединяла общность отрицательного, враждебного отношения к руководству партии. С этих позиций мы в беседах с КУЛИКОВЫМ, происходивших вплоть до 1935 г., подвергали критике линию партии в вопросах: внутрипартийной демократии, отношения к старым кадрам, положения рабочего класса и т.д. Мне трудно сейчас воспроизвести все моменты, являющиеся предметом антипартийного обсуждения между мною и КУЛИКОВЫМ. Приведу отдельные факты, которые мне запомнились. В 1933 году, вскоре после ареста УГЛАНОВА у меня с КУЛИКОВЫМ был разговор о поведении УГЛАНОВА на следствии. В этой беседе КУЛИКОВ при моей поддержке в антипартийном духе осуждал УГЛАНОВА, обвиняя его в том, что он вел себя на следствии предательски, не обнаружил необходимой “стойкости”, выдал много людей. Обвинения по адресу партии в отсутствии внутрипартийной демократии, в отсечении старых заслуженных партийных кадров – неоднократно фигурировали в моих и КУЛИКОВА высказываниях на протяжении всех этих лет. Но особой резкости эти наши высказывания достигли в 1935 году. В одной из бесед с КУЛИКОВЫМ в 1935 г. он информировал меня о самоубийстве ЛОМИНАДЗЕ. Анализируя причины, приведшие к самоубийству ЛОМИНАДЗЕ, КУЛИКОВ заявил, что оно явилось результатом незаслуженной травли. Оба мы в дальнейшем пришли к заключению, что самоубийство ЛОМИНАДЗЕ не есть изолированный факт, а является результатом невыносимого партийного режима. Не помню точно, в этой же беседе или в другой, но хорошо помню, что разговор шел в связи с убийством КИРОВА, – КУЛИКОВ заявил буквально: “В партии создалось такое положение, при котором дышать невозможно”. Это заявление КУЛИКОВА полностью разделял и я.
Вопрос: Говорили ли Вы с КУЛИКОВЫМ об обстоятельствах, связанных с убийством т. КИРОВА? Когда и в какой связи?
Ответ: Да, такой разговор имел место. Я не помню точно, когда именно, но хорошо помню, что во время этого разговора от обстоятельств убийства КИРОВА мы перешли к причинам самоубийства ЛОМИНАДЗЕ, а затем, в порядке обобщения, к положению в партии, которое (положение) мы характеризовали, как я показал выше, в антипартийных, контрреволюционных выражениях: “дышать невозможно”.
Вопрос: Как Вы и КУЛИКОВ во время этой беседы реагировали на убийство тов. КИРОВА?
Ответ: И я, и КУЛИКОВ были искренне возмущены злодейским убийством КИРОВА. Мы резко осуждали убийц и их вдохновителей.
Вопрос: Вы осуждали убийц т. КИРОВА и в то же время, в этой же беседе заявляли, что “в партии дышать нечем”. Вы даете противоречивый и неискренний ответ.
Ответ: Я признаю, что моем ответе есть известное противоречие, но я показываю правду.
Вопрос: Вы уклоняетесь от прямого ответа. Из Ваших собственных показаний устанавливается, что в беседе с КУЛИКОВЫМ Вы от обстоятельств убийства т. КИРОВА перешли к внутрипартийному положению, которое Вы характеризовали в к.-р. выражениях. В этой же беседе Вы объяснили самоубийство ЛОМИНАДЗЕ, как Вы выразились, “невыносимым партийным режимом”. Мы настаиваем на правдивом ответе: как Вы и КУЛИКОВ реагировали на злодейское убийство т. КИРОВА?
Ответ: Я должен признать, что в вопросе о нашем реагировали на убийство КИРОВА – я показал неправду.
В действительности КУЛИКОВ и я на убийство КИРОВА реагировали в антипартийном к.-р. духе. Я не лгал, когда показывал выше, что мы осуждали убийц. Но в то же время КУЛИКОВ и я заявляли: “Атмосфера в партии такова, линия руководства в вопросах внутрипартийных отношений такова, что неизбежно вынуждает на подобные (т.е. террористические) акты”. Это наше заявление целиком вытекало из той антипартийной позиции, которую мы с КУЛИКОВЫМ занимали все эти годы.
Вопрос: Следствию известно, что Вы в беседах с КУЛИКОВЫМ ставили вопрос о смене руководства партии. Подтверждаете ли Вы это?
Ответ: О смене руководства партии мы с КУЛИКОВЫМ вопроса не ставили. Но в наших беседах мы подчеркивали желательность привлечения к руководству РЫКОВА, БУХАРИНА и ТОМСКОГО. Мы исходили при этом из того, что привлечение к руководству РЫКОВА, БУХАРИНА и ТОМСКОГО способствовало бы восстановлению внутрипартийной демократии. Эти разговоры у нас сопровождались клеветническими обвинениями в отсечении старых, заслуженных партийных кадров, которые мы обычно выдвигали по адресу руководства партии. В этих беседах мы в клеветнических, антипартийных эпитетах говорили о тов. КАГАНОВИЧЕ, о тов. ХРУЩЕВЕ, которым мы противопоставляли старое (углановское) партруководство.
Вопрос: Вы показали выше, что кроме КУЛИКОВА Вы поддерживали связь еще с некоторыми б<ывшими> участниками углановской группы. Кого персонально Вы имеете в виду?
Ответ: Кроме УГЛАНОВА я поддерживал эпизодическую связь с КОТОВЫМ, работающим сейчас в ВЦСПС, МАТВЕЕВЫМ Дмитрием и ЗАПОЛЬСКИМ (работает в Плодоовоще). К КОТОВУ я иногда заходил на работу и домой. В 1935 году я обратился к нему за содействием в связи с арестом моего брата. Мои отношения с КОТОВЫМ позволили мне рассчитывать на его помощь. Я рассказал ему, что брат арестован по обвинению в к.-р. деятельности. КОТОВ обещал переговорить с т. ЛЕПЛЕВСКИМ и спустя несколько дней посоветовал, чтобы мой отец сходил к последнему. При второй встрече с КОТОВЫМ я рассказал ему, что брата обвиняют в террористических намерениях. На этот раз он мне сказал, что помочь не может.
Моя последняя встреча с МАТВЕЕВЫМ относится к маю 1935 года. ЗАПОЛЬСКОГО я в последний раз видел также в 1935 году. Из разговоров с ЗАПОЛЬСКИМ я запомнил нашу беседу в 1933 году вокруг ареста и поведения на следствии УГЛАНОВА. Эта беседа носила антипартийный характер. ЗАПОЛЬСКИЙ так же, как и КУЛИКОВ возмущался поведением УГЛАНОВА, обвинял его в том, что он “выдал” ряд лиц.
Вопрос: Поддерживали ли Вы связь с УГЛАНОВЫМ?
Ответ: С УГЛАНОВЫМ я поддерживал связь до его ареста. После этого моя связь с ним оборвалась.
Вопрос: Поддерживал ли УГЛАНОВ в последние годы связь с КУЛИКОВЫМ?
Ответ: Об этом мне ничего не известно. Знаю только со слов КУЛИКОВА, что он в 1934 году виделся о УГЛАНОВЫМ в Свердловске.
Вопрос: С кем еще помимо перечисленных лиц Вы поддерживали антипартийные связи?
Ответ: Я поддерживал тесную связь до последнего времени с БОРМАНОМ. Он старый член партии. Работал председателем лечебной комиссии Московского комитета ВКП(б) при УГЛАНОВЕ. В последнее время он работал в обществе старых большевиков. Я также поддерживал связь до 1933 г. с б<ывшим> активным работником Московской организации ФЕДОРОВЫМ. Он работает сейчас во Всекопромсоюзе [1].
Вопрос: Какой характер носила Ваша связь с БОРМАНОМ? Знал ли он о Ваших антипартийных взглядах?
Ответ: Моя связь с БОРМАНОМ носила антипартийный характер. Он знал о моих антипартийных взглядах и сам разделял их. В разговорах со мной БОРМАН так же, как и я высказывал недовольство внутрипартийным положением. В беседе, имевшей место между мной и БОРМАНОМ по поводу ликвидации общества старых большевиков, БОРМАН при моей поддержке подвергал клеветническим к.-р. нападкам тов. Сталина.
Вопрос: Каков был характер Вашей связи с ФЕДОРОВЫМ?
Ответ: ФЕДОРОВ был в курсе моих антипартийных настроений. В частности, он солидаризировался с моими антипартийными нападками на руководство партии. Эти мои встречи и беседы с ФЕДОРОВЫМ относятся к 1933 году.
Вопрос: Что Вам известно об антипартийных связях КУЛИКОВА?
Ответ: Мне известно, что в период работы КУЛИКОВА в Ленинской библиотеке он близко сошелся с В.И. НЕВСКИМ. НЕВСКОГО и КУЛИКОВА объединяла общность антипартийных настроений. КУЛИКОВ был посвящен в к.-р. взгляды НЕВСКОГО. В беседах со мной КУЛИКОВ, излагая мне антисоветские взгляды НЕВСКОГО, находя их порою “чрезмерно резкими”, – восторгался им, всячески идеализировал его.
Вопрос: Поддерживал ли КУЛИКОВ связь с НЕВСКИМ после своего отъезда из Москвы?
Ответ: Мне известно, что во время своих наездов в Москву КУЛИКОВ посещал НЕВСКОГО.
Вопрос: Назовите Ваши антипартийные связи по Академии им. Подбельского, где Вы учились?
Ответ: Никаких антипартийных связей у меня в Академии не было.
Вопрос: Вы утверждаете, что никаких антипартийных суждений Вы ни с кем из слушателей Академии не имели?
Ответ: Так категорически я утверждал не могу. В беседах со слушателями Академии СТАРОСТИНЫМ и АКУЛКИНЫМ я высказывал свои антипартийные взгляды по отдельным мероприятиям партии. Чаще всего эти мои антипартийные высказывания в присутствии названных лиц принимали форму иронии или сомнений по поводу отдельных решений партии – в таком смысле, как я показывал в начале допроса. С этими моими антипартийным высказываниями полностью солидаризировался СТАРОСТИН и в меньшей степени АКУЛКИН.
Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.
ДОПРОСИЛИ:
ПОМ. НАЧ. 1 ОТД. СПО ГУГБ – (ЛУЛОВ.)
ОПЕРУПОЛНОМ. 1 ОТД. СПО ГУГБ: (МАТУСОВ)
Верно: Опер. Упол. 1 СПО Матусов
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 246, Л. 263-273.
[1] Всероссийский союз промысловой кооперации.
