[На бланке Объединенного государственного политического управления при Совнаркоме]
5 апреля 1933 г.
№ 50178
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ.
Направляя Вам протокол допроса и заявление ЦЕТЛИНА Е.В., арестованного по делу к.-р. организации правых, сообщаю следующее:
ЦЕТЛИН все время ведет себя крайне вызывающе. Все его жалобы на следователей и на условия заключения совершенно необоснованны и лживы.
Так:
1. бумага для всякого рода заявлений ему выдается все время в неограниченном количестве.
2. Его голодовка продолжалась не 7 дней, а всего 1 день и носила явно демонстративный характер.
3. ЦЕТЛИН пользуется рядом льгот:
а) ежедневно получает газеты,
б) регулярно снабжается книгами из библиотеки ОГПУ,
в) кроме того, он получает часто и в большом количестве всякого рода передачи из дому (продовольствие, книги, носильные вещи и т.п.).
ПРИЛОЖЕНИЕ: протокол допроса и заявление.
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОГПУ: Я. Агранов (АГРАНОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 190, Л. 12.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ЦЕТЛИНА, Ефима Викторовича, от 3-го апреля 1933 г.
ВОПРОС: Была ли у Вас встреча со СЛЕПКОВЫМ в сентябре 1932 года и с каким предложением вы обратились при этом к СЛЕПКОВУ?
ОТВЕТ: По поводу показания СЛЕПКОВА я дал свой ответ 13 марта. Считаю, что эти показания, даже в том виде, в каком они были мне тогда зачитаны, никаких оснований для обвинения меня в связи с к.-р. орг<анизацией> УГЛАНОВА–СЛЕПКОВА не дают. В своей письме к т. Агранову от 27 марта я просил выяснить у СЛЕПКОВА ряд вопросов, которые целиком и полностью подтверждают вышесказанное. Во всем остальном, так как я для объяснения этого показания должен привлечь факты, людей и документы, которые на следствии по обвинению меня в к.-р. я привести не могу, вынужден повторить то же, что писал в своих письмах в ЦК и к т. Агранову, где я объяснял, что поставлен в такое положение, что сумею это сделать только после решения Коллегии ОГПУ о моей контрреволюционности.
ВОПРОС: На допросе 13 марта и на последующих допросах, равно как и сегодня, вы не даете прямого ответа на вопрос: была ли у вас встреча со СЛЕПКОВЫМ в сентябре 1932 года и с каким предложением вы обратились к СЛЕПКОВУ?
ОТВЕТ: В ходе следствия мне этот вопрос был поставлен в следующей связи: я, порвавши в 1931 году с группой СЛЕПКОВА, в 1932 году якобы колебнулся в ее сторону. Причем в подтверждение этого были приведены совершенно невероятные вещи и догадки, которые я целиком и полностью опроверг в своих показаниях и письмах. Показания СЛЕПКОВА были поставлены в связь с этим якобы имевшимся у меня колебанием в его сторону. Заявляю, что ни о фракционной работе СЛЕПКОВА, о которой я узнал на следствии, ни о его разговорах и связях я ничего не знал и знать не мог. Так как повторение этого вопроса есть попытка установить, что я якобы уклоняюсь от ответа на прямо поставленный вопрос, отвечаю: принимая во внимание все вышесказанное в ответ на первой и второй вопрос, я ничего добавить не могу.
ВОПРОС: Как на предыдущих допросах, так и сейчас следствие не делает никаких, как вы выражаетесь, “невероятных догадок” и не создает особого “освещения”, а предлагает Вам ответить на тот же вопрос о посещении СЛЕПКОВА и сделанном ему Вами предложении.
ОТВЕТ: После ответов, денных на предыдущие два вопроса, отвечать на этот вопрос отказываюсь. Характер моего допроса сегодня целиком и полностью подтверждает, что у следствия ничего, кроме показания СЛЕПКОВА, которые я просил проверить в своем письме к т. Агранову от 27 марта под углом зрения обвинения меня в к.-р. связи со СЛЕПКОВЫМ и выдвинул совершенно конкретные и точные вопросы, – нет.
Записано под мою диктовку правильно и мною прочитано,
Допросил: ЗАМ. НАЧ. СПО ОГПУ: ГОРОЖАНИН.
Верно:
ОПЕР. УПОЛНОМ. 1 ОТД. СПО ОГПУ Ланцевицкий (ЛАНЦЕВИЦКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 190, Л. 13-14.
