СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ
Направляю Вам протокол допроса от 22 ноября с<его> <года> арестованного ЧЛЕНОВА С.Б. – участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации.
ЧЛЕНОВ показал, что кроме проведенной им работы по созданию за границей денежного фонда для троцкистско-зиновьевской организации он (ЧЛЕНОВ), по директиве ПЯТАКОВА, переданной через АРКУСА, установил связь с французами при посредстве невозвращенца НАВАШИНА и ГОШИЛЕРА – представителя комитета французских металлургов.
НАВАШИН и ГОШИЛЕР, сотрудничая с французской разведкой, получали от ЧЛЕНОВА шпионские сведения.
Эти сведения ЧЛЕНОВ давал в виде компенсации за то, что НАВАШИН и ГОШИЛЕР содействовали троцкистско-зиновьевской организации в ее связях с французами.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
23 ноября 1936 г.
№ 58766
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 258, Л. 70.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ЧЛЕНОВА, Семена Борисовича, от 22 ноября 1936 года.
ВОПРОС: Сколько лет вы пробыли в Париже?
ОТВЕТ: Я приехал в Париж в 1925 году и уехал из Парижа в конце 1934 года. В Париже я участвовал во всех делегациях по переговорам с Францией и вел ряд важных судебных дел полпредства и торгпредства СССР. Проживая в Париже почти 10 лет, я установил обширные связи среди ряда влиятельных политических деятелей Франции, крупных адвокатов и чиновников министерства иностранных дел. Например, я был очень близок с Де-МОНЗИ, Анри ТОРЕСОМ, Пьером КОТОМ и другими.
ВОПРОС: В предыдущем протоколе допроса вы показали, что ваше участие в судебных делах полпредства и торгпредства и близкая связь с французской адвокатурой были использованы троцкистско-зиновьевской организацией для создания денежного фонда за границей. Вы подтверждаете это показание?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю.
ВОПРОС: Были ли использованы троцкистско-зиновьевской организацией ваши связи с политическими деятелями во Франции?
ОТВЕТ: Да, были использованы. Летом 1933 года в Париж приехал АРКУС, которому я до этого несколько раз передавал деньги для троцкистско-зиновьевской организации, о чем я показывал в предыдущем протоколе допроса.
АРКУС в разговоре со мной указал, что троцкистско-зиновьевской организации нужно использовать имеющиеся у меня связи с рядом политических деятелей в Париже. Во Франции, пояснил АРКУС, существует весьма превратное мнение о троцкистско-зиновьевской организации в том смысле, что она (организация) стремится к немедленной социальной революции в капиталистических странах и к обострению отношений между СССР и капиталистической системой. Это может создать для организации большие затруднения в случае ее прихода к власти. Желательно рассеять это представление и убедить французские заинтересованные круги в том, что троцкистско-зиновьевское правительство в СССР склонно будет пойти на более значительные уступки, чем нынешнее правительство СССР; в частности, уступки могут касаться вопросов, наиболее интересующих французскую буржуазию, например, о царских долгах и о компенсации бывшим собственникам национализированных предприятий.
ВОПРОС: От чьего имени говорил с вами АРКУС?
ОТВЕТ: Передавая мне указанное выше поручение, АРКУС сообщил, что это поручение центра троцкистско-зиновьевской организации, и что об этом меня лично просит ПЯТАКОВ, с которым в течение ряда лет у меня были близкие отношения.
ВОПРОС: К кому же вы и АРКУС решили обратиться для выполнения поручения центра троцкистско-зиновьевской организации?
ОТВЕТ: АРКУС вначале предполагал, что мне следует завязать соответствующие переговоры с представителями левых парламентских кругов, вроде Де-МОНЗИ или Пьера КОТА, которые в то время были членами французского правительства. Я ответил, что в настоящий момент считаю это нецелесообразным. Де-МОНЗИ, Пьер КОТ и другие левые парламентские деятели переживают период развития и укрепления дружбы с правительством СССР, и вряд ли переговоры с ними в данное время могут привести к положительным результатам.
Я высказал мысль, что следовало бы попробовать завязать отношения с влиятельными промышленными кругами вроде Комитета металлургической промышленности (Comité des forges), имеющего во Франции не только экономическое, но и значительное политическое влияние. Для этого подходящим человеком мог бы быть некто Макс ГОШИЛЕР, состоящий в указанном комитете консультантом, главным образом по русским делам, и редактором русского отдела информационного бюллетеня, издававшегося Комитетом металлургической промышленности.
ВОПРОС: Как отнёсся АРКУС к вашему предложению об установлении связи с влиятельными деятелями из металлургического комитета?
ОТВЕТ: АРКУС со мной согласился. Он заявил, что правильнее будет установить связь с представителями правых политических кругов в лице авторитетных деятелей металлургического комитета, так как реальную политическую силу во Франции представляют они (правые), а не левые группировки, которые временно находятся у власти.
ВОПРОС: Вы предложили АРКУСУ использовать ГОШИЛЕРА для связи с металлургическим комитетом. Вы лично знали ГОШИЛЕРА?
ОТВЕТ: Да, я его знал, но весьма поверхностно. Я указал АРКУСУ, что контакт с ГОШИЛЕРОМ надо будет установить через кого-либо из людей, с которыми он лично близко связан.
ВОПРОС: Через кого?
ОТВЕТ: После длительного обсуждения, через кого можно установить связь с ГОШИЛЕРОМ, мы остановились на бывшем директоре нашего советского банка в Париже – НАВАШИНЕ.
ВОПРОС: Почему именно вы остановились на НАВАШИНЕ?
ОТВЕТ: НАВАШИН эмигрировал из Советской России в начале революции и жил до 1923 года в разных странах Европы и в Америке. Вернулся он в СССР в 1923 г. По своей идеологии он был “сменовеховцем”. Работал с 1923 по 1925 г. в Промбанке. В 1925 году НАВАШИН был послан на работу в Париж. НАВАШИН был близок с ПЯТАКОВЫМ, с которым впоследствии еще больше сблизился в Париже в 1927-1928 годах.
С 1931 года НАВАШИН бросил работу в Парижском торгпредстве и стал невозвращенцем. С этого времени НАВАШИН [x] занимается в Париже частными консультациями и литературной работой по финансово-экономическим вопросам, в частности, по вопросам советской экономики.
В разговоре с АРКУСОМ, которому НАВАШИН был лично хорошо известен, я указал, что НАВАШИН весьма близок к ГОШИЛЕРУ и что через него можно установить связь с последним. Для окончательного решения этого вопроса мы договорились, что я свяжу АРКУСА с НАВАШИНЫМ.
ВОПРОС: Состоялась ли встреча АРКУСА с НАВАШИНЫМ?
ОТВЕТ: Да, состоялась. Я сказал НАВАШИНУ, что из Москвы приехал АРКУС с поручениями от ПЯТАКОВА и хочет с ним, НАВАШИНЫМ, поговорить по делу. НАВАШИН охотно согласился. Я предупредил НАВАШИНА, что встречу надо обставить достаточно конспиративно, чтобы не скомпрометировать АРКУСА. Было решено встретиться в небольшом ресторане “Жан” на улице Волонтеров. Я заехал часов в 8 к АРКУСУ, который жил в гостинице на Авеню Опера, и мы поехали на встречу с НАВАШИНЫМ. Последний нас там уже ждал.
АРКУС в более осторожной форме повторил НАВАШИНУ то, что он говорил мне относительно желательности создать в руководстве комитета металлургической промышленности благожелательное отношение к будущему правительству троцкистско-зиновьевской организации. АРКУС указал, что НАВАШИН для этой цели должен использовать свою связь с ГОШИЛЕРОМ, но что это необходимо сделать весьма осторожно. В случае положительного ответа НАВАШИН должен поддерживать с ГОШИЛЕРОМ постоянный контакт. Если НАВАШИНУ потребуются дополнительные указания, то он их получит от него, АРКУСА, а в случае его отъезда – от меня, ЧЛЕНОВА.
НАВАШИН дал свое согласие на переговоры с ГОШИЛЕРОМ.
ВОПРОС: Как развивались события дальше?
ОТВЕТ: Дня через два-три НАВАШИН позвонил ко мне по телефону, и мы встретились с ним в кафе на Елисейских полях. НАВАШИН сказал, что ГОШИЛЕР охотно соглашается на установление контакта с ним, НАВАШИНЫМ, и попытается осторожно и постепенно создать соответствующие настроения у наиболее авторитетных заправил металлургического комитета, в частности, у председателя Де-ВАНДЕЛЯ и у его заместителя Теодора ЛОРАНА. Однако, сообщил НАВАШИН, ГОШИЛЕР требует в виде компенсации, чтобы его снабжали информацией об экономическом и политическом положении в СССР. Развивая эту мысль, НАВАШИН дал мне понять, что, в частности, ГОШИЛЕР интересуется вопросом о состоянии обороноспособности СССР.
ВОПРОС: Как вы реагировали на требование ГОШИЛЕРА в виде компенсации за его услуги снабжать его шпионскими сведениями?
ОТВЕТ: Я спросил у НАВАШИНА, для каких целей ГОШИЛЕРУ нужны подобного рода сведения, НАВАШИН немного смутился и ответил, что этот материал интересует не только ГОШИЛЕРА, но и его лично.
На мой вопрос, для каких целей нужны ему подобные сведения, НАВАШИН ответил, что у него в Париже есть влиятельные друзья, которые интересуются этими сведениями. Тут же НАВАШИН указал, что эти его друзья вообще могут быть очень полезны для троцкистско-зиновьевской организации, например, при получении виз на въезд, разрешений на жительство во Франции, пересылке в СССР почты и пакетов дипломатическими вализами и т.п. На мой вопрос, что собой представляют друзья НАВАШИНА, последний уклонился от ответа.
ВОПРОС: Какой ответ вы дали НАВАШИНУ на его требование о снабжении его и ГОШИЛЕРА шпионскими материалами?
ОТВЕТ: Я не дал прямого ответа НАВАШИНУ и условился, что я с ним в ближайший день встречусь. На другой день я встретился с АРКУСОМ, которому изложил во всех подробностях содержание моего разговора с НАВАШИНЫМ. Я указал АРКУСУ, что этот разговор с НАВАШИНЫМ создает у меня твердое убеждение, что он является агентом французской разведки, для которой и нужны шпионские сведения о СССР.
Выслушав меня, АРКУС заявил, что в моем разговоре с НАВАШИНЫМ представляет значительный интерес то обстоятельство, что через НАВАШИНА и его связи можно, с одной стороны, установить нелегальную связь с СССР для целей организации, а с другой, в случае необходимости, опереться на эти связи в самой Франции.
Что же касается вопроса о сообщении НАВАШИНУ информации о СССР, то он считает возможным лично встретиться с НАВАШИНЫМ и проинформировать последнего по интересующим его вопросам. В дальнейшем он, АРКУС, считает желательным, чтобы я в случае требования НАВАШИНА давал бы последнему известные мне данные о политическом и экономическом положении СССР. Я дал на это свое согласие.
ВОПРОС: Состоялась встреча АРКУСА с НАВАШИНЫМ?
ОТВЕТ; Да, состоялась. Вскоре я виделся с НАВАШИНЫМ. Последний сообщил мне, что он имел встречу с АРКУСОМ, во время которой последний сообщил ему информацию о СССР.
Тогда же АРКУС указал ему, что дальнейшую информацию о СССР он, НАВАШИН, может получать у меня, ЧЛЕНОВА.
ВОПРОС: Что именно АРКУС сообщил НАВАШИНУ?
ОТВЕТ: Не знаю. Об этом мне ничего не говорили ни НАВАШИН, ни АРКУС.
ВОПРОС; Не может быть, чтобы вы не знали, какую информацию АРКУС дал НАВАШИНУ. Требую ответа на этот вопрос, в частности, – какие сведения АРКУС сообщил НАВАШИНУ о состоянии обороноспособности СССР?
ОТВЕТ: Повторяю, что я действительно этого не знаю. Я только могу сказать, что НАВАШИН в разговоре со мной указал, что он полностью удовлетворен той информацией, которую он получил от АРКУСА,
ВОПРОС: Выше вы показали, что ГОШИЛЕР дал свое согласие повести переговоры с руководителями металлургического комитета Де-ВАНДЕЛЕМ и Теодором ЛОРАНОМ. К чему привели эти переговоры?
ОТВЕТ: Перед самым отъездом АРКУСА из Парижа, в том же ресторане “Жан” состоялась в моем присутствии встреча АРКУСА с НАВАШИНЫМ. АРКУС интересовался у НАВАШИНА результатами переговоров ГОШИЛЕРА с Де-ВАНДЕЛЕМ и ЛОРАНОМ. НАВАШИН сообщил, что последние были очень заинтересованы сообщениями ГОШИЛЕРА, особенно в той его части, что будущее правительство троцкистско-зиновьевского блока готово пойти на значительные уступки в вопросах о царских долгах и компенсации бывшим владельцам национализированных предприятий.
Де-ВАНДЕЛЬ и ЛОРАН поставили ГОШИЛЕРУ ряд вопросов о характере политики будущего правительства, в частности, их очень интересовал вопрос о концессиях и заказах.
В заключение, как передал ГОШИЛЕР НАВАШИНУ, Де-ВАНДЕЛЬ и ЛОРАН выразили желание лично встретиться с кем-либо из представителей троцкистско-зиновьевской организации.
АРКУС ответил НАВАШИНУ, что сейчас он считает нецелесообразной эту встречу, что он предполагает вскоре снова быть в Париже, и что тогда будет можно организовать эту встречу. АРКУС просил через ГОШИЛЕРА передать об этом Де-ВАНДЕЛЮ и ЛОРАНУ.
ВОПРОС: Поддерживали ли вы в дальнейшем связи с НАВАШИНЫМ и какие сведения вы ему передали?
ОТВЕТ: Вскоре АРКУС уехал в СССР. После его отъезда я продолжал встречи с НАВАШИНЫМ. Примерно, в начале 1934 г. НАВАШИН мне сообщил, что ГОШИЛЕР серьезно заболел. Через несколько месяцев стало известно, что ГОШИЛЕР умер. НАВАШИН мне заявил, что он попытается вместо ГОШИЛЕРА установить другие связи в Комитете металлургической промышленности. В ноябре 1934 года я выехал на короткий срок в Москву для сопровождения французского министра торговли МАРШАНДО. Вернуться после этого в Париж мне не удалось, и поэтому я не знаю, с кем в дальнейшем НАВАШИН установил связь.
ВОПРОС: Вы не дали ответа на вопрос о том, какие сведения были вами переданы НАВАШИНУ?
ОТВЕТ: После отъезда АРКУСА я встречался с НАВАШИНЫМ несколько раз. Встречи наши обычно происходили в кафе на Елисейских полях. Во время этих встреч я дважды передал НАВАШИНУ известные мне данные об экономическом и политическом положении СССР. Эти данные я черпал из материалов полпредства и торгпредства СССР в Париже, где я работал.
ВОПРОС: Скажите более конкретно, какие сведения вы сообщили НАВАШИНУ?
ОТВЕТ: Я сообщил НАВАШИНУ следующие сведения:
1. О нефтяной промышленности СССР. В Париже я по совместительству работал в Нефтесиндикате, мне был известен ряд секретных данных о положении нефтяной промышленности и о планах по добыче, переработке и экспорту нефтепродуктов.
2. Об экспортных и импортных планах. Мне были известны общие цифры планов по торгпредству во Франции и перспективы экспорта по наиболее важным группам товаров.
3. О переговорах с Испанией. От бывшего торгпреда во Франции ОСТРОВСКОГО, с которым я был в очень близких отношениях, мне было известно содержание ведущихся переговоров с испанским правительством: о возобновлении дипломатических отношений, о торговом договоре и о договорах с испанской нефтяной монополией.
4. О кредитном соглашении с германскими банками. Я участвовал в оформлении кредитного соглашения с Дрезденским банком. Мне было известно основное содержание этого соглашения, которое являлось секретным.
ВОПРОС: Какие еще сведения вы передали НАВАШИНУ?
ОТВЕТ: Это все, что я сейчас помню. Если я что-либо вспомню, сообщу дополнительно.
ВОПРОС: Сообщали ли вы НАВАШИНУ данные об обороноспособности СССР?
ОТВЕТ: НАВАШИН несколько раз делал попытки получения у меня подобных данных, но я ему отвечал, что такими сведениями я не располагаю. Прошу мне поверить, что действительно таких сведений я не имел [1].
ВОПРОС: Какие еще поручения троцкистско-зиновьевской организации вы выполняли?
ОТВЕТ: В 1931 году я работал в Лондоне с ПРЕОБРАЖЕНСКИМ в комитете экспертов по переговорам о долгах. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ предложил мне использовать мои хорошие отношения с Де-МОНЗИ и переговорить с последним о возможности разрешения ТРОЦКОМУ въезда на жительство во Францию. Я согласился. Вскоре, когда я был в Париже, я говорил об этом с Де-МОНЗИ. Последний заявил, что в данное время левые не у власти, и вряд ли его содействие к чему-либо приведет. Однако, как только обстановка переменится, он готов помочь ТРОЦКОМУ в получении разрешения на проживание во Франции. Я об этом передал ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ. Действительно, когда вскоре левые пришли к власти, ТРОЦКОМУ было разрешено проживание в Фонтенбло под Парижем.
Записано о моих слов правильно, мною прочитано: –
ДОПРОСИЛ:
ПОМ. НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР –
МАЙОР ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ – ЧЕРТОК.
ВЕРНО:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 258, Л. 71-82.
[x] ПРИМЕЧАНИЕ СЛЕДСТВИЯ: По материалам ГУГБ НКВД, НАВАШИН, проживающий в Париже, является агентом французской разведки. НАВАШИН близко связан с белоэмигрантскими кругами.
[1] Дмитрий Сергеевич Навашин был убит в Булонском лесу утром 25 января 1937 г.
