СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
Направляю Вам протокол допроса участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации ГЛЕБОВА-АВИЛОВА Н.П. от 21 октября 1936 года.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
25 октября 1936 г.
№ 58325
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 248, Л. 88.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ГЛЕБОВА-АВИЛОВА, Николая Павловича –
от 21 октября 1935 года
Вопрос: Когда Вы в последний раз виделись с зиновьевцем ГОРДОНОМ?
Ответ: В 1931 или 1932 г.г. то ли на моей квартире, то ли на заводе, точно не помню.
Вопрос: А после 1932 г. разве Вы с ГОРДОНОМ не виделись?
Ответ: Нет.
Вопрос: Нам точно известно, что Вы встречались с ГОРДОНОМ и после 1932 г. Зачем Вы скрываете свою связь с ГОРДОНОМ?
Ответ: Я это отрицаю.
Вопрос: Мы располагаем документальными данными, что с ГОРДОНОМ Вы встречались после 1932 г. Отрицание Ваших встреч с ГОРДОНОМ после 1932 г. мы рассматриваем как попытку скрыть известные Вам факты контрреволюционной деятельности ГОРДОНА.
Ответ: Повторяю, что после 1932 г. я с ГОРДОНОМ не встречался.
Вопрос: Было ли Вам известно, что ГОРДОН ведет контрреволюционную работу в г. Ростове?
Ответ: Нет.
Вопрос: А что он был связан в Ростове с рядом зиновьевцев, в частности, с ДМИТРИЕВЫМ, СЛАВИНОЙ, РОЦКАН<ОМ>, Вам было известно?
Ответ: Да, об этом я знал.
Кроме того, должен признать следующее: мне также было известно, что ГОРДОН не порывает связи с ЗИНОВЬЕВЫМ, я поэтому решил к ГОРДОНУ больше не ходить.
Вопрос: Когда Вам стало известно, что ГОРДОН не порывает связи с ЗИНОВЬЕВЫМ?
Ответ: В 1929-30 г.г.
Вопрос: Однако даже из Ваших показаний видно, что Вы с ним встречались до 1932 г., следовательно Вы с ним связь не прекратили?
Ответ: Да, это верно, но я утверждаю, что никаких политических разговоров во время наших встреч с ним не было.
Вопрос: Абсолютно никаких?
Ответ: Да, никаких.
Вопрос: Вы интересовались у ГОРДОНА – поддерживает ли он связь с ЗИНОВЬЕВЫМ?
Ответ: Да, интересовался, ГОРДОН это отрицал, однако я ему не верил.
Вопрос: Следовательно, о связи ГОРДОНА с ЗИНОВЬЕВЫМ Вы знали от других лиц. Кто эти лица?
Ответ: Я понимаю, что в своих показаниях начинаю запутываться. Показания мои довольно нескладны. Буду с Вами говорить напрямик.
Вопрос: От Вас только это и требуется.
Ответ: Я с ГОРДОНОМ встречался и после 1932 года, вплоть до ареста ГОРДОНА в декабре 1934 г. по делу убийства С.М. КИРОВА. О своей связи с ГОРДОНОМ я имел неоднократную возможность сообщить партийным организациям и органам власти, однако я этого не сделал.
Вина моя усугубляется еще тем, что после приговора над участниками объединенного троцкистско-зиновьевского центра в августе 1936 г. мне была предоставлена трибуна партийного актива г. Ростова, где я также скрыл – свою связь с ГОРДОНОМ в последнее время. Этим самым я совершил двурушнический акт в отношении партии.
Мне стыдно признать, что, даже сидя сейчас в тюрьме, я продолжал двурушничать и написал лживое письмо тов. СТАЛИНУ о своей якобы невиновности.
Вопрос: Не только в этом заключается Ваше двурушничество. Дело не в том, что Вы скрыли от партии и органов власти сам акт Вашей связи с ГОРДОНОМ, дело в характере этой связи. Предлагаем Вам рассказать буквально все, касающееся характера Вашей связи с ГОРДОНОМ.
Ответ: Конечно, сам факт встреч с ГОРДОНОМ я бы не скрывал от партии, если бы эти встречи не имели политической подоплеки; мне это трудно было сразу признать именно потому, что я не оправдал оказанного мне партией доверия, – я признаю, что я с ГОРДОНОМ был связан на контрреволюционной основе.
Я признаю, что со времени моего приезда в г. Ростов в 1928 г. я не порывал организационной связи с зиновьевцами, продолжал оставаться на враждебных партии и советскому государству позициях и вел подрывную, двурушническую работу против ВКП(б).
Вопрос: Дело не только в зиновьевцах, Вы ведь были связаны и с троцкистами.
Ответ: Я об этом хотел дополнительно сказать, однако заранее заявляю, что лично с троцкистами я связи не поддерживал, а поддерживал эту связь через ГОРДОНА.
Вообще, в Ростове, благодаря положению, которое я занимал, я вел себя исключительно осторожно. Я был уверен, что эта осторожность ставит меня вне подозрений. Больше того, когда после ареста ГОРДОНА в конце 1934 г. я избежал ареста, я понял, что ГОРДОН обо мне ничего не сказал, и уверенность в том, что я нахожусь вне подозрений, во мне еще более усилилась.
Вопрос: С кем из зиновьевцев Вы были организационно связаны в Ростове к моменту ареста ГОРДОНА в декабре 1934 года?
Ответ: К этому моменту в контрреволюционную зиновьевскую группу в Ростове входили: я – ГЛЕБОВ-АВИЛОВ, ГОРДОН, ДМИТРИЕВ, который работал в Консервтресте, и его жена – СЛАВИНА, которая работала в аппарате Крайкома ВКП(б).
Вопрос: А с кем из троцкистов Вы были связаны через ГОРДОНА в то время?
Ответ: В 1933 г. ГОРДОН мне рассказал, что он установил связь с троцкистом БЕЛОБОРОДОВЫМ. БЕЛОБОРОДОВ, по словам ГОРДОНА, возглавлял в Ростове троцкистскую группу. ГОРДОН мне сказал, что его переговоры с БЕЛОБОРОДОВЫМ сводились к необходимости объединения обеих групп (троцкистской и зиновьевской) в Ростове.
Вопрос: Кто Вам известен из участников троцкистской группы, которую возглавлял БЕЛОБОРОДОВ?
Ответ: ГОРДОН мне сообщил, что в группу БЕЛОБОРОДОВА входят троцкисты ДУКАТ, ЯБЛОНСКАЯ и ДОРОФЕЕВ. ГОРДОН мне также сказал, что он непосредственно связан с этими участниками троцкистской группы.
Вопрос: Какую цель преследовало объединение групп зиновьевцев и троцкистов в Ростове в 1933 году?
Ответ: ГОРДОН мне сказал, что переговоры об объединении обеих групп он вел с БЕЛОБОРОДОВЫМ по директиве, полученной им, ГОРДОНОМ, от ЗИНОВЬЕВА.
Вопрос: Мы Вас спрашиваем, с какой целью, а не по чьей директиве был решен вопрос об объединении.
Ответ: ГОРДОН мне рассказал, что в 1932 г. он был в Москве, виделся с ЗИНОВЬЕВЫМ и имел с ним обстоятельную беседу по вопросам дальнейшей борьбы зиновьевской организации с руководством ВКП(б). По словам ГОРДОНА, ЗИНОВЬЕВ прямо заявил ему, что основной нашей задачей является переход к самой активной борьбе со СТАЛИНЫМ. ЗИНОВЬЕВ сказал ГОРДОНУ, что наиболее правильным и реальным методом борьбы за устранение сталинского руководства является индивидуальный террор, направленный, в первую очередь, против самого СТАЛИНА.
Зиновьевская группа в Ростове была по своему составу немногочисленной, поэтому стал вопрос об объединении с троцкистской группой для совместные действий.
Вопрос: Следовательно, объединение троцкистской и зиновьевской групп в Ростове произошло на основе террора?
Ответ: Совершенно верно. ГОРДОН мне еще тогда (в 1933 г.) сказал, что об этих указаниях ЗИНОВЬЕВА он говорил с БЕЛОБОРОДОВЫМ, который также стоит на террористических позициях и имеет директиву троцкистского центра в Москве по этому вопросу.
Вопрос: Скажите точно, о какой директиве троцкистского центра шла речь?
Ответ: ГОРДОН мне сообщил, что БЕЛОБОРОДОВ виделся в Ростове с МРАЧКОВСКИМ, который передал БЕЛОБОРОДОВУ непосредственную директиву ТРОЦКОГО об организации террористических актов над руководителями партии и Советского правительства.
Вопрос: Что Вам известно о практической подготовке троцкистско-зиновьевской организацией в Ростове террористических актов?
Ответ: ГОРДОН мне не то в 1933, не то в 1934 г. рассказывал, что ЗИНОВЬЕВ поставил перед организацией в Ростове прямую задачу – убить СТАЛИНА во время его нахождения в отпуску в Сочи.
В 1934 г. ГОРДОН по этому вопросу говорил с БЕЛОБОРОДОВЫМ, который вел вместе с ДУКАТОМ непосредственную подготовку этого убийства. ГОРДОН мне говорил, что БЕЛОБОРОДОВ располагает связями в районе Сочи, которые будут использованы организацией в террористических целях.
Вопрос: Вы показали, что работу по подготовке террористических актов вели в Ростове БЕЛОБОРОДОВ и ДУКАТ. Разве возглавляемая Вами в Ростове группа зиновьевцев не была привлечена к практической работе по террору?
Ответ: Директивы ТРОЦКОГО об организации террористических актов над руководителями партии и правительства разделяли мы все (я – ГЛЕБОВ-АВИЛОВ, ГОРДОН, ДМИТРИЕВ, СЛАВИНА). Практическую же работу по подготовке убийства СТАЛИНА в Сочи вели БЕЛОБОРОДОВ И ДУКАТ. Это не исключало того обстоятельства, что при надобности для непосредственного участия в террористическом акте мог быть использован и кто-либо из зиновьевской группы.
Вопрос: Вы пытаетесь представить дело таким образом, что связь с объединенным троцкистско-зиновьевским центром поддерживал только ГОРДОН, между тем ГОРДОН показывает, что Вы лично были непосредственно связаны с центром и получали в 1934 г. директивы по террору.
Ответ: Я утверждаю, что это не так. До ареста ГОРДОНА в декабре 1934 г. я связи с троцкистско-зиновьевским центром не поддерживал.
Вопрос: А после ареста ГОРДОНА?
Ответ: В связи с осуждением ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и др<угих> по делу убийства КИРОВА я порвал всякую связь с зиновьевской частью объединенного центра. Вообще, на протяжении 1935 г. я организованной работы не вел, вернее, выжидал.
В начале 1935 г. я был в Москве по делам завода и зашел к ПЯТАКОВУ. После деловой беседы ПЯТАКОВ спросил меня, с кем я связан в Ростове, встречал ли я ранее в Ростове ПРИМАКОВА. Я сказал, что нет. ПЯТАКОВ заявил: “Напрасно”. Я спросил ПЯТАКОВА, когда меня отпустят с завода. Он ответил, что этот вопрос может решить только СТАЛИН, который, по мнению ПЯТАКОВА, меня из Ростова не отпустит. Далее, ПЯТАКОВ меня прямо спросил, как я смотрю на руководство ВКП(б). Я ему дал нарочито уклончивый ответ. Несмотря на это ПЯТАКОВ в упор мне заявил, что нужно организоваться против СТАЛИНА, иначе мы будем все в могиле. “Ты, – сказал мне ПЯТАКОВ, – имей в виду, что люди там есть у Вас, мы Вам поможем, нужно действовать, и не словами, а делами”. Далее ПЯТАКОВ заявил, что в Ростове сидит БЕЛОБОРОДОВ, который полностью в курсе дел. Основная задача, заявил ПЯТАКОВ, это устранение СТАЛИНА.
Вопрос: Что Вы ответили на это ПЯТАКОВУ?
Ответ: Из этого разговора с ПЯТАКОВЫМ для меня стало ясно, что он руководит работой троцкистов по подготовке террористического акта над СТАЛИНЫМ. Я сказал ПЯТАКОВУ, что о работе БЕЛОБОРОДОВА я знаю от ГОРДОНА, который с ним поддерживал связь и информировал меня о деятельности БЕЛОБОРОДОВА, ПЯТАКОВ сказал, что работу по подготовке убийства СТАЛИНА ведут не только троцкисты и зиновьевцы, но и правые (ТОМСКИЙ, РЫКОВ, УГЛАНОВ) и что только единым фронтом и сплочением всех активных сил, враждебных СТАЛИНУ, можно будет добиться успеха.
Вопрос: Этим не исчерпывается Ваша связь с ПЯТАКОВЫМ?
Ответ: Я прошу позволить мне рассказать все самому. Я не собираюсь ничего скрывать, мне просто тяжело говорить о гнуснейших преступлениях, которые я в числе других заговорщиков совершал против СТАЛИНА и партии.
В конце 1935 или начале 1936 г. я опять был в Москве и зашел к ПЯТАКОВУ. ПЯТАКОВ спросил меня о положении дела на Ростсельмаше. Я ему сказал, что у нас дела плохи с военными заказами и с качеством комбайнов. При этом я сообщил ПЯТАКОВУ, что несколько сот комбайнов были выпущены заводом с негодными подшипниками. ПЯТАКОВ меня перебил, заявив: “Ты зря через меру шумел с этим делом, работали бы комбайны и на плохих подшипниках, а не работали бы, черт с ними, у Наркомзема есть МТС, и пускай в своих мастерских чинят”. Я заметил ПЯТАКОВУ, что история с комбайнами меня крайне тревожила, так как органы власти могли начать копаться и выявить мою контрреволюционную деятельность. ПЯТАКОВ ответил, что это чепуха, что я зря тревожусь, так как в чем-в чем, но во вредительстве меня обвинять вряд ли будут. Тут же ПЯТАКОВ меня спросил, как поживает СВИРСКИЙ (Нач<альник> цеха комбайнов) [1]. Я сказал ПЯТАКОВУ, что в связи с негодными комбайнами пришлось СВИРСКОГО с этого цеха снять. ПЯТАКОВ мне ответил, что я зря снял СВИРСКОГО. Я сослался на решение Крайкома по этому вопросу. ПЯТАКОВ заметил: “Ну ничего, пригодится СВИРСКИЙ и на военных заказах”.
Вопрос: Кем и когда был назначен СВИРСКИЙ на руководство работами по военным заказам?
Ответ: СВИРСКИЙ был на эту работу назначен мною в августе или сентябре 1935 года.
Вопрос: Вы тогда уже знали о том, что он имеет прямое отношение к вредительскому выпуску комбайнов?
Ответ: Да, я знал. Я уже показал, что об этом было специальное решение Крайкома. Одним из главных виновников вредительского выпуска комбайнов на Ростсельмаше был СВИРСКИЙ.
Вопрос: И все же, после этого Вы ему поручили руководство работами по военным заказам?
Ответ: Да.
Вопрос: С какой целью Вы это сделали?
Ответ: Я должен признать следующее: еще в начале 1935 г. ПЯТАКОВ сказал мне, что троцкистская организация, приняв директиву ТРОЦКОГО об индивидуальном терроре, не может не использовать положения своих участников в промышленности и на транспорте для других форм борьбы со СТАЛИНЫМ. Организация, как заявил ПЯТАКОВ, должна рядом разрушительных актов в народном хозяйстве дискредитировать сталинский план индустриализации и доказать, что руководство ВКП(б) своей неправильной политикой привело якобы народное хозяйство к кризису. Я пробовал было возразить ПЯТАКОВУ, он мне тогда заявил, что на дезорганизацию хозяйства есть прямая директива ТРОЦКОГО, что эта работа ведется активно в ряде промышленных центров (Украина, Сибирь, Москва, Ленинград, Урал) и что директиву о вредительстве в АЧК проводят в жизнь КОЛЕСНИКОВ и ЛИВШИЦ. Таким образом я как участник организации стал на путь вредительства еще в начале 1935 года.
Вопрос: Следовательно, СВИРСКИЙ вел на Ростсельмаше вредительскую работу по Вашим прямым указаниям?
Ответ: Да. Вернее, я, выполняя директивы ПЯТАКОВА, не пресек его вредительской работы.
Вопрос: Вы пытаетесь представить дело так, что Вы были свидетелем этих преступлений. Вы ведь СВИРСКОМУ давали прямые вредительские директивы?
Ответ: Да, признаю, что после моего разговора с ПЯТАКОВЫМ в начале 1935 г. я имел специальный разговор со СВИРСКИМ и передал ему указания ПЯТАКОВА. СВИРСКИЙ вел вредительскую работу в цехе комбайнов по моему прямому поручению.
Вопрос: А какое задание Вы получили от ПЯТАКОВА по вредительству в цехах Ростсельмаша, работающих на оборону?
Ответ: ПЯТАКОВ в конце 1935 г. поручил мне сорвать выползание военных заказов на Ростсельмаше и использовать для этого СВИРСКОГО. На мое замечание, что СВИРСКИЙ сейчас к производственному процессу отношения не имеет, а сидит на разработке мобплана, ПЯТАКОВ мне сказал, что нужно, чтобы он занимался именно производственными делами. Я заметил ПЯТАКОВУ, что за военными заказами ведется особое наблюдение и что на этом деле можно легко влопаться. ПЯТАКОВ мне ответил – всяким контролерам ответ должен быть один: завод приспособлен к изготовлению сельхозмашин, не приспособлен к оборонной работе. Этим я должен был везде и всюду объяснять срыв производства на оборону. Кроме того, сказал ПЯТАКОВ, в случае каких-либо неприятностей он сам даст соответствующие благоприятные справки.
Вопрос: Разве вредительством на Ростсельмаше занимались только Вы и СВИРСКИЙ?
Ответ: Нет. СВИРСКИМ был привлечен для вредительской работы троцкист РОЗИН [2], недавно разоблаченный и исключенный из партии технорук цеха №1, где изготовляются аэробомбы и мины. В результате деятельности РОЗИНА план изготовления аэробомб и мин систематически срывался и недовыполнялся на 20-30%.
Вопрос: Вам известно, что РОЗИН не только срывал программу, но и изготовлял негодную продукцию? Это он тоже делал по Вашему заданию?
Ответ: Да, по поручению моему и СВИРСКОГО РОЗИН выпускал негодные аэробомбы, в результате чего был ряд случаев забракования их представителем Военведа. Лично от РОЗИНА мне известно, кроме того, что он был непосредственно связан с троцкистом ДОРОФЕЕВЫМ и через последнего с БЕЛОБОРОДОВЫМ.
Непосредственно мною был обработан в троцкистском направлении КОЗЛОВ, работавший в производственно-плановом отделе завода. Прямых вредительских заданий я ему до своего ареста не давал, однако о том, что я веду борьбу против Советской власти, КОЗЛОВ знал и являлся моим единомышленником.
Вопрос: Вы показали, что ПЯТАКОВ Вам говорил о вредительской деятельности КОЛЕСНИКОВА и ЛИВШИЦА. Что Вам конкретно известно об их контрреволюционной деятельности?
Ответ: ЛИВШИЦ, по словам ПЯТАКОВА, принимал все время большое участие в нелегальной троцкистской работе и располагал серьезными троцкистскими связями на С<еверо->К<авказской> жел<езной> дор<оге>. О конкретной вредительской деятельности ЛИВШИЦА ПЯТАКОВ мне не говорил, сказав только, что он ведет подрывную заботу на транспорте.
Что касается КОЛЕСНИКОВА, то о нем с ПЯТАКОВЫМ у меня был более подробный разговор. ПЯТАКОВ мне предложил ближе связаться с КОЛЕСНИКОВЫМ, рекомендовал его как активнейшего участника организации, ведущего на заводе им. Андреева и на военных заводах в Таганроге большую подрывную работу. ПЯТАКОВ сказал мне, что КОЛЕСНИКОВ создал в Таганроге мощную троцкистскую организацию. Тогда же ПЯТАКОВ предупредил меня, что намечается поездка КОЛЕСНИКОВА за границу, во время которой КОЛЕСНИКОВ установит связь с ТРОЦКИМ, передаст ему подробную информацию о деятельности организации в Союзе и привезет от ТРОЦКОГО дальнейшие директивы. По словам ПЯТАКОВА, организация поддерживает через своих участников-хозяйственников, едущих за границу, регулярную связь с ТРОЦКИМ.
Вопрос: После этого разговора Вы с ПЯТАКОВЫМ встроились?
Ответ: Нет. В 1936 году я ПЯТАКОВА больше не видел.
Вопрос: А КОЛЕСНИКОВА по возвращении из-за границы видели?
Ответ: Нет, если не считать одной встречи на последнем Пленуме Крайкома, за несколько дней до моего ареста. По вполне понятным причинам (на этом Пленуме делалась информация о раскрытом объединенном троцкистско-зиновьевском центре) я решил воздержаться от встречи и разговора с КОЛЕСНИКОВЫМ, полагая, что за нами ведут наблюдение.
Вопрос: Что Вам известно о практическом установлении КОЛЕСНИКОВЫМ связи с ТРОЦКИМ за границей?
Ответ: Я уже показал выше, что с ПЯТАКОВЫМ и КОЛЕСНИКОВЫМ я в 1936 году не виделся и поэтому о результатах поездки КОЛЕСНИКОВА не знаю.
Вопрос: Вы с КОЛЕСНИКОВЫМ работали ряд лет в одном крае. Хорошо его знаете. При этих обстоятельствах Вы не могли не установить с ним связи после прямого задания ПЯТАКОВА.
Ответ: Повторяю, что в 1936 году я с КОЛЕСНИКОВЫМ не встречался.
Вопрос: Вы назвали не всех известных вам троцкистов, в частности, Вы лично были связаны и знали о деятельности ряда скрытых троцкистов.
Ответ: Мне известен в Москве скрытый троцкист ФРИДЬЕВ Семен и зиновьевец ДЕРБЫШЕВ Николай. Оба они сейчас на пенсии. Связаны друг с другом. О существовании троцкистской организации и ее деятельности ФРИДЬЕВ и ДЕРБЫШЕВ знали от меня.
В Ростове мне был известен недавно разоблаченный скрытый троцкист СОЛОВЬЕВ, работавший Зав<едующим> партиздатом. Он в беседах со мной высказывал свое несогласие с политикой партии и проявлял враждебное отношение к руководству ВКП(б).
Кроме того, по 1934 год на Ростсельмаше работал начальником Коммунального Управления скрытый троцкист ЛАВРОВ. С последним у меня также были беседы, в которых как он, так и я не скрывали своих враждебных партии троцкистских взглядов, однако о том, что в Ростове существует троцкистская организация, – я ЛАВРОВУ не говорил. В 1934 г. ЛАВРОВ выехал в Кисловодск, где, как мне известно, он работает в Курортном Управлении.
Вопрос: А скрытый троцкист ГОРОДЕЦКИЙ Вам известен?
Ответ: ГОРДОН мне еще в 1934 г. говорил, что в организации принимает активное участие скрытый троцкист ГОРОДЕЦКИЙ Яков.
Мне также было известно от ГОРДОНА, что ГОРОДЕЦКИЙ был связан в Ростове с троцкистом ПРИМАКОВЫМ, б<ывшим> пом<ощником> ком<андующего> войск СКВО.
Записано с моих слов правильно, мне прочитано.
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. УНКВД по АЧК –
КОМИССАР ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА – ЛЮШКОВ.
ПОМ. НАЧ. УНКВД АЧК –
КАПИТАН ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – КАГАН.
ПОМ. НАЧ. СПО УГБ –
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ – ГРИГОРЬЕВ.
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 248, Л. 89-103.
[1] Свирский Семен Львович, 1893 года рождения, член ВКП(б), бывший начальник спецотдела завода “Ростсельмаш”. Арестован 24 октября 1936 года как участник троцкистско-зиновьевской террористической организации. Осужден к расстрелу 13 марта 1937 года Военной коллегией Верховного суда СССР по статьям 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР.
[2] Розин Арон Маркович, 1902 года рождения, уроженец г. Павлограда Екатеринославской губернии, член ВКП(б), переведен в кандидаты ВКП(б), зам начальника цеха №2 по производству завода “Ростсельмаш”. Арестован 23 октября 1936 года как активный участник контрреволюционной троцкистско-зиновьевской организации. Осужден к расстрелу 13 марта 1937 года выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР по статьям 58-8, 58-7. 58-11 УК РСФСР. Расстрелян 14 марта 1937 года.
[3] Жена Н.П. Глебова-Авилова повесилась через несколько дней после ареста мужа, 27 сентября 1936 г. В начале октября 1936 г. Г. Орджоникидзе в письме Сталину сообщал: “Жена Глебова-Авилова повесилась в Ростове, оставив письмо на твое имя, в котором утверждает не винить Глебова-Авилова” (РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 779. Л. 120).
