СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ. –
Направляю Вам протокол допроса арестованного участника контрреволюционной троцкистской террористической организации на Украине – МУСУЛЬБАСА И.А. от 14-го декабря 1936 года.
МУСУЛЬБАС показал, что в 1932 году членами украинского центра троцкистской организации КОЦЮБИНСКИМ и ЛОГИНОВЫМ был создан блок с украинскими националистами. КОЦЮБИНСКИМ и ЛОГИНОВЫМ переговоры о блоке велись с А.А. ХВЫЛЯ и ПРИХОДЬКО.
Основой для блока троцкистов с украинскими националистами была платформа террористической деятельности против руководства ВКП(б) и советского правительства и диверсионная деятельность в народном хозяйстве СССР.
Об активном участии в контрреволюционной организации ХВЫЛЯ дают также подробные показания: ЛОГИНОВ, ГОЛУБЕНКО и КОЦЮБИНСКИЙ.
Считаю необходимым А.А. ХВЫЛЯ – арестовать.
Прошу Вашей санкции.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
27 декабря 1936 года.
№ 59224
[Пометы: Фамилия “Хвыля” обведена в кружок, от которого идет выноска к надписи “не следует арестовывать“. В низу страницы имеется карандашная приписка: “Тов. Ежову сообщено“.]
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 264, Л. 40.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
МУСУЛЬБАСА Ивана Андреевича, –
от 14 декабря 1936 года.
Вопрос: На допросе 27 октября с<его> г<ода> вы показали, что контрреволюционная и террористическая деятельность вашей подпольной троцкистской организации проводилась в тесном контакте с украинскими националистами.
Изложите следствию все, что вам известно об этом контрреволюционном блоке?
Ответ: Вопрос о совместных действиях с украинскими националистами в борьбе против партии обсуждался в разгаре нашей борьбы с партией еще в 1926-1927 г.г. Уже тогда, например, в Харькове такие совместные действия проводились на ряде партсобраний. Однако оформленного блока тогда еще не существовало. Совместные действия прекратились после XV съезда партии и в связи с высылкой из Харькова ряда видных руководящих троцкистов – ЛОГИНОВА, ЛИВШИЦА Якова, ГОЛУБЕНКО, РОЗЕНГАУЗА Ильи и друг<их>.
Вопрос о конкретных действиях с украинскими националистами и заключения с ними блока снова встал в половине 1932 года. По этому вопросу я имел ряд бесед с ЛОГИНОВЫМ, КОЦЮБИНСКИМ, ХВЫЛЕЙ и другими.
Вопрос: Расскажите более подробно о конкретных действиях троцкистов и националистов в период 1926-27 г.г.?
Ответ: Как я уже показал выше, первоначально вопрос о совместных действиях с украинскими националистами возник в разгаре нашей борьбы с партией в 1926-27 г.г. Я помню, что на одном из подпольных совещаний в “Коммуне” в Харькове по Пушкинской ул. № 90 в присутствии приехавшего тогда в Харьков КОЦЮБИНСКОГО – обсуждался этот вопрос. Поводом для этого послужило два литературных “произведения”: ХВИЛЕВОГО “Вальдшнепы” и Евгена КАСЬЯНЕНКО – “Секретарь ячейки”. В них едко, клеветнически и издевательски высмеивался партаппарат, что было очень кстати для нас, троцкистов, в борьбе с партией. В результате обсуждения этого вопроса было поручено РОЗЕНГАУЗ<У> Илье установить контакт с кем-либо из руководства украинских националистов в Харькове относительно совместных действий в борьбе с партией. Намечалось тогда взаимное использование материалов, дискредитирующих политику партии в том или ином вопросе, совместное голосование за резолюции на партийных собраниях. В случае, если на партсобраниях принималась резолюция троцкистов, то националисты вносили в нее поправки, за которые голосовали и троцкисты, и наоборот. Совместное голосование за кандидатуры в президиумы партсобраний и в другие партинстанции, выдвигаемые троцкистами и националистами.
Вопрос: Не можете ли вы вспомнить, с кем из представителей националистического подполья связался РОЗЕНГАУЗ?
Ответ: Припоминаю, что на одном из последующих подпольных совещаний в “Коммуне” РОЗЕНГАУЗ информировал о том, что он имел беседу по этому вопросу с одним из руководителей харьковской группы националистов ХРИСТОВЫМ, который предложение о совместных действиях борьбы против партии одобрил и целиком принял. Практическая работа по связи с националистами была возложена на РОЗЕНГАУЗА как на одного из руководителей троцкистской организации в Харькове, а также и потому, что он, работая в то время в Наркомпросе, мог ежедневно встречаться с ХРИСТОВЫМ, тоже работавшим в Наркомпросе. Совместные действия против партии применялись на ряде партсобраний и дали успешные результаты, например, в ячейке Наркомпроса, Наркомюста и друг<их>.
Окончательное оформление и договоренность о конкретной совместной борьбе против партии состоялось в половине 1932 года. Как я уже показал, об этом мне стало известно со слов ЛОГИНОВА и КОЦЮБИНСКОГО, от которых я имел поручение в своей контрреволюционной работе – этот контакт осуществлять.
Вопрос: Ваш ответ не удовлетворяет следствие. Я прошу рассказать более подробно, когда вы имели беседу с ЛОГИНОВЫМ и КОЦЮБИНСКИМ? Изложите детально содержание ваших бесед с ними.
Ответ: Когда я активно включился в троцкистскую работу, ЛОГИНОВ в одну из наших бесед летом 1933 года информировал меня, что он получил от Юрия ПЯТАКОВА директиву – установить блок с украинскими националистами для совместной борьбы с партией. ЛОГИНОВ мне рассказал, что такой блок уже существует с половины 1932 года. Он назвал мне руководителей украинских националистов ХВЫЛЮ и ПРИХОДЬКО, с которыми он – ЛОГИНОВ и КОЦЮБИНСКИЙ договорились о совместных действия в борьбе с партией.
Я просил ЛОГИНОВА подробно рассказать, в чем конкретно должны заключаться эти совместные действия, ЛОГИНОВ мне ответил, что в основу блока положено следующее:
1. Применение троцкистской и националистической организациями террористических методов борьбы против сталинского руководства партией;
2. расстановка троцкистских и националистических кадров на важнейших участках социалистического строительства для подрывной работы и
3. всяческое содействия и совместно участие троцкистов и националистов в литературных работах и взаимное использование материалов, направленных на дискредитацию политики партии в достигнутых успехах.
Далее ЛОГИНОВ высказал мнение о том, что блок с националистами для нас имеет то важное значение, что кадрами националистов охвачены такие серьезные участки, как культурный фронт, сельское хозяйство, где мы, троцкисты, слабы, и что наличие блока создает условия для обстрела этих участков силами националистов.
ЛОГИНОВ мне передал, что ХВЫЛЯ и ПРИХОДЬКО крайне озлоблены против руководства КП(б)У, которое громит националистов, поэтому они особенно одобряли наши предложения о переходе к совместным террористическим методам борьбы против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО, являющихся главными виновниками этого разгрома. Информация ЛОГИНОВА о блоке с националистами меня вполне удовлетворила, и я высказал ему свое полное одобрение.
Вопрос: Разве только информацией о блоке с националистами ограничилась ваша беседа с ЛОГИНОВЫМ?
Ответ: Нет, в эту же беседу ЛОГИНОВ поручил мне связаться в Киеве с ВРОНОЙ и НИКОЛЕНКО, которые представляли украинских националистов, и договориться с ними о совместных действиях.
Вопрос: Откуда ЛОГИНОВУ было известно, что ВРОНА и НИКОЛЕНКО возглавляли украинских националистов в Киеве?
Ответ: Насколько я помню, в этой беседе ЛОГИНОВ мне говорил, что при установлении контакта с украинскими националистами была взаимная информация о руководящих кадрах троцкистов и националистов по отдельным областям, в частности, по Киеву были названы, со слов ХВЫЛИ и ПРИХОДЬКО, – ВРОНА и НИКОЛЕНКО как руководители националистического подполья в Киеве.
Вопрос: Поручение ЛОГИНОВА вы выполнили?
Ответ: По приезде в Киев я информировал ГУРЕВИЧА Изю о полученной директиве и предложил ему установить организационную связь с ВРОНОЙ и НИКОЛЕНКО. ГУРЕВИЧ И. впоследствии мне передал, что он связь с ВРОНОЙ и НИКОЛЕНКО установил. По сообщению ВРОНЫ и НИКОЛЕНКО, националистическая организация в Киеве имела ряд организованных групп в Академии Наук, Госуниверситете, педагогическом институте, Сель<ско>хоз<яйственном> институте (Голосиево) и друг<их> местах.
Так как вскоре после этого ВРОНА и НИКОЛЕНКО были разоблачены как националисты и исключены из партии, то нам пришлось довольно медленно и осторожно нащупывать новые связи. В начале 1934 года ГУРЕВИЧ установил связь с НЫРЧУКОМ, который играл видную роль в националистическом и троцкистском подполье в Киеве.
Вопрос: Выше вы показали, что имели беседу с КОЦЮБИНСКИМ по вопросу о блоке с националистами. Где происходила эта беседа с КОЦЮБИНСКИМ, изложите подробно о содержании ее?
Ответ: Довольно подробную беседу с КОЦЮБИНСКИМ Юрием по вопросу о блоке с украинскими националистами я имел в Харькове в конце 1933 года на ноябрьском пленуме ЦК КП(б)У. После окончания работ пленума КОЦЮБИНСКИЙ предложил мне по выходе на здания ЦК пойти вместе с ним по Сумской улице. Во время беседы по дороге КОЦЮБИНСКИЙ, говоря о важности налаживания контактной работы с националистами, сказал мне, что некоторые троцкисты недооценивают серьезного значения этого блока. В действенности националисты представляют сколоченную группу в КП(б)У со своими уже проверенными кадрами. Далее КОЦЮБИНСКИЙ сказал, что в связи с самоубийством СКРЫПНИКА и происходящим разгромом украинских националистов – необходимо использовать создавшееся у них озлобление против руководителей КП(б)У – КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО для создания боевых террористических групп.
Я КОЦЮБИНСКОГО также спросил, кто возглавляет руководство националистической организации в центре и в областях. КОЦЮБИНСКИЙ мне ответил, что в центре руководителями являются ХВЫЛЯ, ПРИХОДЬКО, Николай ЛЮБЧЕНКО и ПОЛОЦКИЙ. Со слов ХВЫЛИ и ПРИХОДЬКО, по словам КОЦЮБИНСКОГО, – в областях руководителями националистов являются: в Одессе – ТАРАНЕНКО, тогдашний зам<еститель> пред<седателя> Облисполкома, в Днепропетровске – ЛЕГКИЙ – зав<едующий> отд<елом> Местпрома, в Виннице – ТРИЛИССКИЙ, САМУТИН, в Донбассе – БЛЕЕР – пред<седатель> Старобельского окрисполкома, в Чернигове – САЗОНОВ и, кажется, КАСЯЧНЫЙ – тогдашний зам<еститель> пред<седателя> облисполкома.
КОЦЮБИНСКИЙ подтвердил мне указание ЛОГИНОВА об осуществлении мною директивы о блоке с националистами в связи с тем, что я его информировал о провале ВРОНЫ и НИКОЛЕНКО, с которым уже была установлена связь. На этом моя беседа с КОЦЮБИНСКИМ закончилась.
Вопрос: После этой встречи о КОЦЮБИНСКИМ у Вас о ним были еще беседы о блоке с украинскими националистами?
Ответ: Нет, больше по этому вопросу я с КОЦЮБИНСКИМ не беседовал.
Вопрос: А с ЛОГИНОВЫМ?
Ответ: С ЛОГИНОВЫМ у меня беседа была.
Вопрос: Изложите содержание этой беседы с ЛОГИНОВЫМ?
Ответ: Беседа происходила в конце 1934 г. у меня дома, после переезда в Харьков и установления связи с троцкистскими кадрами в Харькове. Во время беседы с ЛОГИНОВЫМ я попросил его рассказать мне, как обстоит дело с блоком националистов в Харькове. ЛОГИНОВ мне ответил, что после серьезных провалов в конце 1933 и в начале 1934 г. и переезда многих видных кадров националистов из Харькова в Киев связи с ними оборвались, и контактная работа прекратилась. Далее ЛОГИНОВ сказал, что во время приезда КОЦЮБИНСКОГО в Харьков летом 1934 г. он передал ЛОГИНОВУ предложение ХВЫЛИ связаться в Харькове с ВОРОБЬЕВЫМ – директором театра им. Шевченко, для установления контактной работы. ЛОГИНОВ предложил мне связаться с ВОРОБЬЕВЫМ и контактировать совместные действия по борьбе с партией. Это задание ЛОГИНОВА я принял.
Вопрос: Контрреволюционную связь с ВОРОБЬЕВЫМ Вы установили?
Ответ: Да, установил.
Вопрос: Когда, при каких обстоятельствах это произошло, прошу рассказать об этом подробнее?
Ответ: Получив задание от ЛОГИНОВА, вскоре имел беседу у меня в кабинете в обкоме вечером. Еще днем он позвонил мне по телефону и просил обязательно его принять по неотложному делу, связанному с Госоперой. К концу служебной беседы ВОРОБЬЕВ мне сообщил, что он недавно был в Киеве, заходил в Наркомпрос по делам оперы и имел беседу с ХВЫЛЕЙ, который ему – ВОРОБЬЕВУ предложил связаться со мной по вопросу контактной борьбы с партией. Я спросил ВОРОБЬЕВА какими силами располагают националисты в Харькове, он мне ответил, что он еще не успел связаться со всеми националистическими кадрами в Харькове и поэтому не может дать полной картины, но знает, что активными участниками националистической организации являются ЛАЗОРИШАК, ЩЕМИНСКИЙ – работник Облзу, ТКАЧ – работник сельхозбанка, и директор института Шевченкознавства, фамилию которого сейчас не помню. Кроме перечисленных лиц ВОРОБЬЕВ мне сказал, что имеются группы националистов в госуниверситете, Пединституте и Мединституте.
Вопрос: Назвал ли Вам ВОРОБЬЕВ фамилии участников этих националистических групп?
Ответ: Фамилии он мне не назвал, и я не добивался их знать. Помню только, что ВОРОБЬЕВ подчеркнул, что эти группы состоят главным образом из студентов.
Вопрос: Продолжайте свои показания о беседе с ВОРОБЬЕВЫМ?
Ответ: В этой беседе я спросил ВОРОБЬЕВА: какие еще получил он от ХВЫЛИ задания. ВОРОБЬЕВ ответил, что он получил от ХВЫЛИ указания подобрать кадры смелых людей для подготовки террористических актов против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО. ВОРОБЬЕВ подчеркнул, что, по словам ХВЫЛИ, это является первоочередной задачей их организации. Мы тогда говорились с ВОРОБЬЕВЫМ о взаимной информации о состоянии подпольной работы и о ходе вербовки новых кадров.
Кроме этой беседы я еще один раз разговаривал с ВОРОБЬЕВЫМ по делам контрреволюционной организации.
Вопрос: Я Вас прерываю – расскажите когда и где и при каких обстоятельствах произошла эта беседа с ВОРОБЬЕВЫМ?
Ответ: Вторая беседа с ВОРОБЬЕВЫМ произошла в начале лета 1935 г. при возвращении домой по Сумской улице после спектакля в Госопере. Во время этой беседы я спросил ВОРОБЬЕВА, как обстоят дела с выполнением полученных им от ХВЫЛИ заданий. ВОРОБЬЕВ ответил, что дела у него подвигаются очень медленно, что террористическая группа еще не создана, сам он боится провала. Я из этой беседы сделал вывод, что ВОРОБЬЕВ как руководитель националистического подполья не годится. Об этом я в начале осени 1935 г. рассказал ЛОГИНОВУ, который предложил мне по этому вопросу связаться с ХВЫЛЕЙ, поговорить с ним о состоянии работы и руководства националистов в Харькове и предложить ему дать новую кандидатуру в качестве руководителя националистической организации.
Вопрос: Вы с ХВЫЛЕЙ связь по делам контрреволюционной организации установили?
Ответ: Да, установил.
Вопрос: Когда это было, изложите об этом подробно?
Ответ: Это было осенью 1935 г., когда я приехал в Киев по вызову ЦК КП(б)У на заседание Оргбюро. На этом заедании присутствовал также и ХВЫЛЯ. Во время хода заседания я попросил его выйти в коридор, и там состоялась между ними беседа.
Вопрос: Прошу рассказать подробно о содержании этой беседы с ХВЫЛЕЙ?
Ответ: Перед тем как изложить содержание беседы с ХВЫЛЕЙ, я считаю необходимым сообщить следствию, что наша беседа носила сразу же откровенный характер, поскольку я и ХВЫЛЯ были информированы КОЦЮБИНСКИМ и ЛОГИНОВЫМ о нашей роли в контрреволюционном подполье. В беседе я сказал ХВЫЛЕ, что в Харькове я связался с ВОРОБЬЕВЫМ, имел с ним две беседы, и в результате я и ЛОГИНОВ пришли к заключению, что он, ВОРОБЬЕВ, как руководитель националистического подполья не годится вследствие своей вялости и трусости. ХВЫЛЯ меня перебил и сказал, что это ему уже известно из информации, полученной от ТКАЧА, который летом 1935 г. был в Харькове и знакомился с состоянием работы националистического подполья. При этом ХВЫЛЯ мне заметил, что, хотя ВОРОБЬЕВ не годится как руководитель, но зато он крепко идейный человек как националист, и поэтому его отстранять от работы не надо. ХВЫЛЯ высказал мнение о том, что в Харькове условия для развертывания националистической работы очень благоприятные, нужен только крепкий организатор. Я его спросил – кто таковым может быть, – ХВЫЛЯ на мой вопрос ответил, что он считает наиболее подходящей кандидатурой ЛАЗОРИШАКА – директора театра им. Шевченко. Я просил ХВЫЛЮ рассказать мне о ЛАЗОРИШАКЕ, поскольку я его раньше как участника контрреволюционного подполья не знал и бесед с ним не имел. ХВЫЛЯ охарактеризовал ЛАЗОРИШАКА как человека твердого, к тому же он сказал, что поскольку ЛАЗОРИШАК назначен директором театра после снятия КУРБАСА как разоблаченного националиста, он вынужден вести с ним видимую борьбу и таким образом будет стоять вне подозрений как националист. ХВЫЛЯ предложил мне связаться с ЛАЗОРИШАКОМ и установить с ним контакт в подпольной работе.
Вопрос: Больше ни о чем вы с ХВЫЛЕЙ не беседовали?
Ответ: Припоминаю, что к концу беседы на мой вопрос, в каком состоянии находится контактная работа в других областях, ХВЫЛЯ мне ответил, что за исключением Харькова работа поставлена неплохо, и тут же назвал руководителей националистского подполья в других областях, о которых мне сообщил КОЦЮБИНСКИЙ. Он высказал особое удовлетворение националистической работой в Киеве и контактной работой с троцкистами, где, по его словам, работа поставлена очень хорошо.
ХВЫЛЯ отметил, что обстановка для развертывания националистической работы сейчас очень благоприятная. Происходящие аресты националистов, особенно боротьбистов, и троцкистов находят сочувственный отклик к арестованным в вузах среди “сознательной” части студенчества и среди украинской интеллигенции. Поэтому, говорил ХВЫЛЯ, среди них надо усилить работу по вербовке кадров на замену изъятых органами НКВД и создания националистических групп. ХВЫЛЯ особенно злобно отзывался о ПОСТЫШЕВЕ и БАЛИЦКОМ, которых он считал главными виновниками разгрома националистов и троцкистов на Украине. Единственным выходом, говорил ХВЫЛЯ, для ликвидации созданного в КП(б)У и на Украине режима, является насильственное устранение этих руководителей путем террора. Согласившись с оценкой ХВЫЛИ, я обещал после приезда в Харьков немедленно связаться с ЛАЗОРИШАКОМ для конкретной работы. ХВЫЛЯ, в свою очередь, обещал вызвать ЛАЗОРИШАКА в Киев и дать ему указания как руководителю националистического подполья в Харькове. На этом наша беседа с ХВЫЛЕЙ закончилась.
Вопрос: После этой встречи и беседы с ХВЫЛЕЙ Вы с ним в дальнейшем связь имели?
Ответ: Нет, больше я ХВЫЛИ не видел и по делам контрреволюционной работы разговоров с ним не имел, так как вскоре я уехал с Украины.
Вопрос: Выше Вы показали, что по договоренности с ХВЫЛЕЙ Вы должны были по возвращении в Харьков установить контрреволюционную связь с ЛАЗОРИШАКОМ. Эту связь Вы установили?
Ответ: Да, установил.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы установили контрреволюционную связь с ЛАЗОРИШАКОМ?
Ответ: Вскоре после моего возвращения из Киева в Харьков примерно в декабре 1935 г. ко мне позвонил по телефону в Обком ЛАЗОРИШАК и сказал мне, что он только что вернулся из Киева и просит срочно его принять по вопросу положения в театре. Я ему в тот же день велел прийти ко мне в обком вечером, что он и сделал. В беседе со мной ЛАЗОРИШАК сказал, что он вызывался ХВЫЛЕЙ по вопросу об откомандировании артиста БУЧМЫ в Киев. ХВЫЛЯ предложил ему обязательно БУЧМУ откомандировать в Киев и посоветовал ЛАЗОРИШАКУ перенести этот вопрос в областные организации, где заявить, что он – ЛАЗОРИШАК не согласен с откомандированием БУЧМЫ. ЛАЗОРИШАК мне пояснил (увидев мое удивление такой постановкой вопроса о БУЧМЕ), что это необходимо для создания видимости конфликта между ХВЫЛЕЙ и ЛАЗОРИШАКОМ. Я тогда прямо спросил ЛАЗОРИШАКА, беседовал ли с ним ХВЫЛЯ об установлении связи со мной. ЛАЗОРИШАК мне ответил, что ХВЫЛЯ ему передал о моем с ним разговоре в октябре мес<яце> 1935 г. в Киеве и предложил ему – ЛАЗОРИШАКУ стать во главе руководства националистов в Харькове.
ЛАЗОРИШАК рассказал мне, что ХВЫЛЯ подробно его информировал о необходимости подбора националистических кадров из смелых людей для создания боевой террористическом группы, на которую должна быть возложена задача совершения террористических актов против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО. На мой вопрос – каковы сейчас настроения среди националистов и есть ли почва для этой работы, ЛАЗОРИШАК мне ответил, что после убийства КИРОВА и в связи с происходящими беспрерывно арестами и расстрелами националистов-террористов, среди которых было немало украинских писателей и артистов, имеется озлобленность среди части артистов против украинского партийного руководства, особенно против БАЛИЦКОГО, что это создает благодатную обстановку для подбора кадров и создания террористических групп.
ЛАЗОРИШАК передал мне, что ХВЫЛЯ рекомендовал ему привлечь к активной подпольной работе СОЛОВЬЯ – быв<шего> директора Всеукраинского Института Коммунистического образования (ВУИКО), который в то время работал в Харькове – зав<едующим> отделом народного образования. ЛАЗОРИШАК сказал, что они договорились с ХВЫЛЕЙ, что он, ЛАЗОРИШАК, должен вербовать новые молодые кадры из студенчества, воспитывать их в националистическом духе, внедрять в их сознание необходимость применения террора и что эти кадры могли скорее заполнить брешь, образовавшуюся в результате провалов националистов за последнее время. К концу беседы мы договорились, что ЛАЗОРИШАК будет периодически меня информировать о состоянии работы националистического подполья.
Вопрос: Что было сделано ЛАЗОРИШАКОМ по вопросу создания террористических националистических групп?
Ответ: Это мне неизвестно. Дело в том, что вскоре я уехал из Харькова, и связь моя с ЛАЗОРИШАКОМ прервалась.
Вопрос: Когда Вы уехали из Харькова?
Ответ: Из Харькова я уехал в феврале 1936 г. До этого я два раза ездил в Москву и Киев, так как уже ставился вопрос о моем освобождении от работы в Харькове, поэтому я, боясь быть разоблаченным, на это время прекратил всякую контрреволюционную связь.
Протокол мною лично прочитан, все записано с моих слов правильно. –
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. СПО УГБ НКВД УССР –
КАПИТАН ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: (Рахлис)
ПОМ. НАЧ. 3 ОТДЕЛЕНИЯ СПО –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: (Грозный)
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УРО ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: Голанский (Голанский)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 264, Л. 41-54.
